Провидица

– Я прощаю вас, ласс Корвель, – пролепетала девушка. – Хотя и не поняла, чем успела прогневать вас.

– Ничем, благородная лаисса, таков мой нрав, – безразлично ответил мужчина. – И спасибо за то, что мы смогли подготовиться к встрече с ночными тварями. Иначе я мог бы потерять гораздо больше людей.

Сказав это, ласс развернулся и направился в дом, где остался его меч. Через некоторое время он вышел, удивленно разглядывая очищенный от крови клинок.

– Ейнир, – позвал он своего оруженосца, – ты заходил в дом после рассвета?

– Нет, мой господин, – ответил тот, – я упал без сил, как только вы позволили отдыхать.

– Тогда кто?.. – Корвель, вдруг посмотрев на Катиль, изумленно приподнял брови.

– Я помогала братьям чистить оружие, – скромно ответила она. – Вы уснули, а кровь засыхала, и я позволила себе… Простите, ежели совершила недопустимое и оскорбила вас.

– Забавно, – непонятно к чему произнес Корвель. – Похоже, мне стоит благодарить вас снова, лаисса Альвран. – Он усмехнулся, повторив: – Забавно… Невероятно, но вы заставляете меня совершать то, чего я делать не люблю: быть вежливым и извиняться.

– Должно быть, мне стоит отнести ваши слова на свой счет, как похвалу, – спокойно ответила Катиль. – Рада, что помогаю вам стать воспитанным человеком.

– Но зарываться не стоит, – отчеканил ласс и помог ей забраться в седло. – Мы едем к замку ласса Маеля. Это его земли, и я хочу понять, что здесь происходит.

Замолчав, мужчина удивленно взглянул на прорицательницу.

– Благородная лаисса, какого Нечистого я перед вами отчитываюсь? – спросил он, мотнул головой и усмехнулся. – Да уж.

После этого запрыгнул в седло и тронул поводья. Лаисса Альвран последовала примеру ласса Корвеля, за ними двинулся и заметно поредевший отряд, ведя в поводу освободившихся лошадей. Уже отъезжая, Катиль обернулась и заметила разгоравшуюся поленницу, на которой были сложены останки павших. Хвала Святым, они успели удалиться достаточно далеко прежде, чем истерзанные тела загорелись, и воздух наполнился зловонием. Трупы волков покидали в выкопанную яму и засыпали землей. Кати искренне порадовалась, что не видела мертвых тел под ногами – их успели убрать к тому моменту, когда она вышла из дома фермера.

Замка ласса Маеля отряд достиг после полудня. Солнце, все еще редкий гость в это время года, неожиданно решило порадовать путников и выбралось из-за туч. Лаисса Альвран подняла лицо к небу, зажмурилась и улыбнулась, радуясь редкому весеннему дару.

– Как же хорошо, – забывшись, произнесла она.

Ласс Корвель обернулся и некоторое время смотрел на детскую непосредственность, с которой девушка улыбалась солнцу. Он тоже поднял лицо кверху и вдруг ощутил умиротворение, словно не собирался устроить допрос хозяину этих земель и не покинул не так давно место, где провел ночь в сражении с волками, а выехал на прогулку, наполненную беззаботным покоем. Но уже через мгновение мужчина вновь хмурился, осознавая, что присутствие девушки вызовет вопросы и толки.

На сплетни лассу было плевать, но имя его спутницы не должно было стать известным. Судя по тому, что ему сказала Рагна, и о чем поведала сама Катиль, ласс Альвран не стремился к тому, чтобы его дочь видели многие, а тем более знали о ее даре. И даже если ласс Маель не слышал о пророчествах и видениях лаиссы Альвран, то имя бесспорно знал. Выдать ее за супругу было невозможно, потому что многие слыхали о Рагне и о том, что других женщин ласс Корвель не признает, да и свадьба удельного сайера должна была наделать много шума, тем более среди его вассалов. И было еще кое-что, что окончательно утвердило ласса в его решении – о Рагне знали, но видели ее единицы. Слишком ревностно мужчина относился к своей наложнице.

– Лаисса Альвран, – произнес он, вновь посмотрев на улыбающуюся девушку, – мы сейчас въедем в замок ласса Маеля, – Катиль понимающе кивнула, – и мне придется скрыть ваше имя. – Провидица молча слушала его. – Ежели возникнут ненужные вопросы, вы должны назваться Рагной Лёрд. Вам понятно?

Катиль едва заметно скривилась, услышав его слова, и это не ускользнуло от внимания ласса.

– Я позволяю вам назваться лучшим именем на свете, именем моей возлюбленной, – недовольно отозвался на эту короткую гримаску Корвель.

– Я не расцениваю данное позволение честью для себя, – ответила Катиль. – Имя вашей наложницы станет для меня унижением.

– Не забывайтесь, – он придержал коня, и темные глаза ласса недобро блеснули.

– Мы говорим не о королеве, а всего лишь о вашей любовнице, которая согревает вашу постель, и по вине которой я лишилась заботы своих родных, – вновь пряча страх перед зверем, глядевшим на нее сквозь потемневшие глаза, произнесла лаисса Альвран. – Я обещала вам, что буду относиться к ней так же, как вы относитесь ко мне, но не более.

– Я забочусь о вас, – в голосе мужчины послышалось легкое возмущение.

– Ах, оставьте, ласс Корвель, – отмахнулась девушка. – Это не забота, а обстоятельства, которые велят вам беречь меня. Но, ежели мой дар вдруг исчезнет, вы выкинете меня за ворота вашего замка, как паршивую собачонку. И вас не будут волновать, ни моя жизнь, ни моя честь, ни даже, что со мной станется в следующее мгновение.

– Лаисса Альвран, вы опять забыли, что является залогом…

– Я назовусь именем вашей любовницы, прекратите меня запугивать. Не из страха, а лишь потому, что не хочу пачкать свое истинное доброе имя пересудами о путешествии с мужчиной, – раздражение само прорвалось, уничтожая в это мгновение и страх, и смущение.

– Стало быть, вы считаете, что имя Рагны…

– Испачкали вы сами, возведя ее на свое ложе, – уже совсем забывшись, ответила девушка, и ласс сорвался.

Он перехватил поводья ее лошади, сжал плечо Катиль, причинив ей боль, и зашипел в лицо:

– Не смей так отзываться о моей женщине, лаисса. Ты не достойна и ее мизинца, маленький тщедушный воробей. Ежели еще раз позволишь себе поносить ее, я сверну твою худосочную шейку.

Катиль стиснула зубы, не позволяя себе издать хоть звук от ослепившей ее боли, и выдержала разъяренный взгляд ласса.

– Тогда не стоило слушать свою женщину и осаждать замок моего отца, – ответила она чуть дрожащим, но спокойным голосом. – Вы вольны убить меня прямо сейчас, или же отпустите, и я вернусь домой. Но я не собираюсь превозносить имя Рагны Лёрд, пока не увижу, что это достойная женщина, и мне есть, за что ее уважать. А теперь отпустите, моя кожа слишком нежна, и синяки ее не украсят.

Ласс еще несколько мгновений мерился взглядом с девушкой и отпустил ее, чувствуя уже не ярость, а настоящее бешенство. Он пришпорил коня и помчался к замку, оставив отряд за спиной. Воины последовали за господином, Катиль же ехала по-прежнему неспешно. Ей потребовалось время, чтобы подавить дрожь, страх и злость. На глаза девушки навернулись слезы, и она вновь подняла лицо к небу, но теперь, чтобы сдержаться и не заплакать.

– О, Святые Защитники, пошлите мне терпения и силы, – прошептала Кати и поспешила натянуть на лицо маску безразличия, потому что к ней направлялся Рагнаф.

– Господин велит не мешкать, – произнес воин, почтительно склоняя голову.

– Мне не угнаться за вашим господином, – ответила девушка, но все же пустила лошадь рысью.

Мост опустился, стоило только оруженосцу выкрикнуть имя своего господина. Ласс тронул поводья, и его конь пронесся по мосту, гремя подковами о деревянный настил. Корвель так и не обернулся, чтобы взглянуть на лаиссу Альвран, свою злость ему все еще не удалось унять, и теперь он с нетерпением ждал встречи с лассом Маелем, чтобы излить на него гнев и желчь. Впрочем, повод для того имелся вполне справедливый, земли ласса Маеля находились в уделе Корвель, и он был в праве не только наорать на дворянина, но так же изгнать его прочь и даже казнить.

Земли Альвран находились в королевском уделе, и там ласс Корвель не мог потребовать выдачи Катиль, чем и была обусловлена осада, но здесь хозяином был он. И мужчина спешил воспользоваться своим правом сайера.

– Мой господин, – ласс Маель спешил навстречу Корвелю.

Мужчина опустился на одно колено, выказывая свое уважение и подчеркивая разницу в их положении. Но вопреки его ожиданиям удельный ласс не накрыл его голову своей ладонью, чтобы показать свое покровительство и благоволение вассалу. Ласс Корвель замер над Маелем, скрестив руки на груди, словно для того, чтобы избежать любой возможности прикосновения к провинившемуся младшему лассу. На его лице застыло непроницаемое выражение, и сам Корвель более всего сейчас напоминал каменного истукана. Только в его темных глазах светилась ярость.

– Чем я заслужил ваше неудовольствие, сайер? – изумленно спросил ласс Маель.

Корвель отмер и неспешно двинулся к широкой лестнице, на которой застыла стража хозяина замка. Маель поспешил следом. Он пристроился за плечом господина и теперь не сводил взгляда с широкой спины, напряженно гадая, что же могло прогневать сурового ласса. Неожиданно Корвель остановился и обернулся, кого-то ища взглядом за спиной хозяина замка.

– Где? – прогрохотал ласс Корвель.

– Кто, ласс Корвель? – вздрогнул Маель.

Но сайер так и не обратил внимания на вассала. Он продолжал испепелять взглядом оруженосца. Тот попятился к тяжелым дверям, гулко сглотнул и опрометью выскочил наружу. Ласс Корвель не сдвинулся с места, пока двери снова не открылись, впуская оруженосца и хрупкую темноволосую девушку, напоминавшую сложением подростка. Оруженосец ласса вцепился ей в локоть, и девушка хмурилась, бросая на молодого человека недовольные взгляды. Затем она подняла голову, и в ясных синих глазах отразилась укоризна. Ласс Корвель стремительно спустился вниз.

– Не сметь прикасаться, – тихо, но с нескрываемой угрозой произнес он.

Оруженосец стремительно побледнел и отшатнулся от лаиссы Альвран. Корвель метнул на нее не менее злой взгляд, но вдруг выдохнул и подал руку. Катиль приподняла бровь, едва слышно хмыкнула, чем вновь привела ласса в бешенство, но от руки не отказалась. Узкая ладошка легла поверх тыльной стороны широкой мужской ладони. Рука девушки была прохладной, и ласс Корвель неожиданно ощутил себя гораздо спокойней. Тряхнув головой, он повел свою спутницу наверх.

Ласс Маель склонил перед дамой голову, но вот в его глазах появилась какая-то мысль, и мужчина изумленно взметнул брови, забывая о почтении. Он с нескрываемым любопытством смотрел вслед этой странной паре, где мужчина казался великаном, а женщина напоминала дитя. Пока Маель разглядывал удельного ласса, тот обернулся и изломил бровь, наблюдая за тем, как меняется выражение лица вассала: от удивления, до пошловатой кривой усмешки. Катиль не стоило даже упоминать имя наложницы Корвеля, ласс Маель уже и сам дал ей его, потому что вот уже два года господин этих земель смотрел только на одну единственную женщину, на которую другим запрещалось глядеть так долго и пристально, как это сейчас делал Маель.

Мужчина опомнился и вздрогнул всем телом, осознавая, что нарушил негласное правило. Он с опаской перевел взгляд с девушки на ласса Корвеля и спешно склонил голову в покаянии потому, что выражение лица сайера не сулило ничего хорошего.

– За мной, – ледяным тоном приказал господин и провел свою спутницу в первую попавшуюся дверь.

Это оказалась пиршественная зала. Ласс Маель отчаянно замахал слугам, веля подавать яства и хмельные напитки, дабы задобрить сайера сытным обедом. Челядь заметалась, спеша исполнить приказание своего господина. Сам хозяин замка, помолившись Святым, вошел в залу следом за своим гостем.

– Сегодня ночью, – начал без предисловий Корвель, присев на край длинного стола, и усадив девушку в одно из кресел, – со мной и моими людьми произошла престранная история. На нас напали. На этих самых землях.

– Кто?! – изумленно воскликнул ласс Маель. – Назовите их, мой господин, и завтра вы получите их головы!

– Волки! – гаркнул сайер, и хозяин замка утер дрогнувшей рукой пот.

– Это настоящее проклятье, ласс Корвель, – произнес мужчина. – Мои фермеры и крестьяне снимаются с мест… кто выжил. Некоторые не видели этой напасти в глаза, но бегут, пока не поздно. Мой замок заполнен бедолагами…

– Почему я об этом узнаю, когда меня пытаются сожрать?! – загремел, подобно грому Корвель.

Кулак мужчины впечатался в открытую ладонь, мышцы взбугрились, и до Кати донесся треск ткани. Она испуганно вздрогнула и вскинула глаза на ласса Корвеля, но он, казалось, уже окончательно забыл про провидицу. И без того мрачное лицо перекосилось от пылавшего в мужчине гнева.

– Но, сайер… я докладывал королю! – выпалил ласс Маель и сжался, когда господин, словно дикий зверь, сделал в его сторону шаг, хищно сверкнув оскалом крепких зубов.

– Кому? – обманчиво мягким тоном спросил Корвель.

– К-к-королю, Его Ве-величеству, – пролепетал мужчина, даже не замечая, что пятится.

Корвель настиг его раньше, чем хозяин замка успел упереться спиной в дверь. Сильная рука схватила ласса Маеля за горло и приподняла над полом.

– Не надо! – воскликнула Кати.

Ласс Корвель обернулся к ней, и девушка вжалась в спинку кресла. Ее и без того большие глаза стали совсем огромными. Удельный ласс злорадно ухмыльнулся, увидев наконец страх, но уже через мгновение почувствовал странное недовольство собой. Это было настолько чуждо беспощадному Корвелю, что от изумления его гнев стремительно пошел на убыль.

Он впечатал Маеля спиной в стену, но рука его теперь сжимала не горло, а одежду хозяина замка.

– За каким Нечистым, ты отправил известие королю, а не мне, хозяину удела? – грозно спросил он.

– Таков был приказ Его Величества, – ответил ласс Маель, не сводя испуганного взгляда с господина. – Я получил послание еще в конце зимы. И как только твари размножились, я отправил прошение о помощи, как и было велено.

Корвель некоторое время изучал лицо своего вассала, после ухватил его за шиворот и потащил к столу. Толкнул на кресло рядом с Катиль и уже более спокойно велел:

– Рассказывай. И про волков, и про то, что ответил король.

Лаисса Альвран с сочувствием взглянула на хозяина замка и невольно накрыла его сильно дрожащую ладонь своей ладошкой. Ласс Маель вздрогнул, перевел взгляд на девушку и брезгливо отдернул руку. Катиль вздохнула, понимая, кого сейчас оттолкнул мужчина. Понял это и Корвель. Взор его вновь потемнел, но ласс сумел сдержать свою ярость и повторил:

– Рассказывай.

Осознав, что совершил очередной необдуманный поступок, Маель склонил голову и произнес:

– Великодушно прошу простить меня, это было неучтиво с моей стороны, но не нарочно.

– Да рассказывай ты, Нечистый тебя задери! – едва не зарычал сайер, и ласс Маель часто закивал головой.

– Они появились еще в конце зимы, – все же начал свой рассказ хозяин замка. – Обычная стая, ничем не отличалась от других стай. Подходили к деревне, что стоит подле Тенистого леса, но в саму деревню не лезли. Отлавливали одиноких путников, загрызли пару особо рьяных собак. А потом их вдруг стало в два раза больше. Волки шли в Тенистый лес, словно их туда сманивал кто-то. В какой-то момент в округе собрались, едва ли все волки Валимара. В первый раз они напали на деревню. Врывались прямо в дома, ежели дверь оставалась открыта, жрали все и вся на своем пути, будто их разум исчез, и остался лишь голод. А с рассветом уходили, и потом их невозможно было найти. Нападали не каждую ночь. После первого раза был почти месяц затишья. А потом стали появляться раз в десять дней, нападая, то на фермеров, то на крестьян. А недавно пришел слух, что волчье войско попыталось напасть на Лейгост…

– На мой город?! – ласс Корвель навис над Маелем, готовый вновь броситься на него.

Катиль охнула и положила руку на плечо мужчины. Ласс вздрогнул и, обернувшись, тихо выругался. Как этот воробей умудряется гасить его ярость? Скрипнув зубами, Корвель вновь сбавил тон.

– Они тоже получили приказ короля? – уже более спокойно спросил сайер.

– Я не знаю, – судорожно вздохнув, ответил ласс Маель. – Возможно. Мой господин не знал?

Ласс Корвель криво усмехнулся.

– И ни одна тварь не доложила о королевском приказе, – произнес он, но тут же вернулся к волкам. – Отправишь гонцов ко всем лассам моих земель. Пусть передадут, что я приказываю принимать в замках всех, кто просит укрытия от безумных тварей и велю искать волков, уничтожая их нещадно. Леса не жечь! Узнаю, что нашелся умник, который решил выжечь заразу вместе с лесом – вздерну на крюк. У меня нет сейчас времени доискиваться до причин нашествия. А теперь вернемся к королю, что он ответил?

Ласс Маель снова испуганно вздрогнул и почти прошептал:

– Велел искать помощи у своего сайера. Вчера вечером прибыл гонец со свитком. Я еще не успел написать вам, мой господин…

– Ты просто испугался моего гнева, не так ли? – усмехнулся ласс Корвель. – У нашего короля одна песня, хочет знать все, что происходит в уделах. А как нужно вмешаться и помочь, беда уделов становится заботой самих уделов. Другого ответа и ожидать не стоило. Впредь наука дуракам.

Ласс Корвель уместил свое мощное тело в кресле и посмотрел на ласса Маеля. Тот тут же подскочил и поспешил к дверям, изливая на слуг свое напряжение бранью за нерасторопность. Сайер, проводив взглядом хозяина замка, устало прикрыл глаза, и только Кати стала свидетельницей минутной слабости Корвеля. Она посмотрела на дверь, за которой скрылся ласс Маель, и, протянув руку к своему спутнику, мягко коснулась его пальцев, покоившихся на краю стола. Ласс Корвель открыл глаза, одарив девушку внимательным взглядом.

– Останемся в замке на ночь, – попросила она.

– Нет, – ответил мужчина. – Мы вскоре уберемся отсюда.

– Вы должны остаться, – настойчиво повторила лаисса Альвран.

– Я сказал… – начал ласс Корвель, но осекся: – Вы опять что-то увидели?

– Это не видение, это предчувствие, – уклончиво произнесла Катиль. – Нам следует остаться в этом замке до завтрашнего утра.

Корвель досадливо поморщился, но кивнул, решив довериться девушке. В конце концов именно для этого он и забрал ее из родного замка.

– Но только одну ночь, – уже спокойно ответил ласс.

– Думаю, этого будет достаточно, – кивнула лаисса Альвран.

– Достаточно для чего? – во взгляде Корвеля мелькнуло подозрение.

– Увидим, – пожала плечами Кати. – Велите выделить нам покои, я ужасно себя чувствую и хочу отдохнуть. И вам нужен отдых, вы устали не меньше моего.

Ласс Корвель усмехнулся и хотел уже сказать, что он сам будет решать, когда ему отдыхать, но следующая догадка остановила его.

– Волки? – негромко спросил он, подавшись вперед и пристально глядя на девушку.

– Святые не дают точного ответа, но я уверена, что ночью что-то произойдет, чувствую, – сказала Катиль и повернула голову к открывшимся дверям.

Сквозь распахнутые створы входили слуги, неся на поднятых над головой руках тяжелые блюда с яствами. Снедь постепенно покрывала пиршественный стол, и было ее столь много, что Кати невольно подумалось, что ласс Маель сейчас созовет всех своих домочадцев, и прибудут гости с соседних земель. А вскоре на столе появились и кувшины с хмельными напитками.

– Он хочет, чтобы мы набили брюхо, упились и упали замертво, – усмехнулся ласс Корвель.

– Ласс Маель хочет быть гостеприимным, – невольно улыбнулась лаисса Альвран.

– Ласс Маель желает обмусолить зад сайера поцелуями так густо, чтобы я соскользнул с седла и убился насмерть, – проворчал Корвель.

Катиль укоризненно покачала головой и негромко рассмеялась. Ласс чуть удивленно посмотрел на нее, слушая мелодичные переливы девичьего смеха. Девушка, заметив взгляд мужчины, тут же смущенно замолчала, потупив очи. Корвель отвернулся, не желая и дальше смущать лаиссу Альвран своим вниманием. Он самолично плеснул в кубок хмельного напитка и сделал глоток, следя за приближением хозяина замка, а следом за ним вошли музыканты, дабы усладить слух благородных гостей музыкой, пока они будут набивать свои желудки.

– Возможно, вы и правы, – прошептала девушка и снова рассмеялась, опять вспомнив последнюю фразу ласса Корвеля.

– Я уже в этом не сомневаюсь, – совершенно серьезно ответил тот и вдруг тоже рассмеялся, и в темных глазах его заискрилось веселье.

Смех ласса оказался на удивление приятным. Теперь уже Кати удивленно взирала на мужчину, о котором привыкла думать, как о жестоком звере. Черты лица сайера этих земель смягчились, и он даже показался девушке моложе. Длилось это недолго, и вскоре перед ней сидел все тот же надменный ласс, который не внушал ни симпатии, ни доверия, а один лишь страх и желание держаться от него подальше.

Не понимающий причин этого веселья ласс Маель не знал, что думать, и сейчас неуверенно переминался с ноги на ногу, переводя недоуменный взгляд с господина на его спутницу. Кати сочувственно посмотрела на хозяина замка, Корвеля же, казалось, возникшая неловкость совершенно не трогала. Он удобней устроился на своем кресле и шевельнул пальцами, позволяя слуге наполнить его тарелку снедью, лишь указав перстом, чего он сейчас желает. Второй слуга схватил кувшин с хмельным напитком и поспешил наполнить кубок сайера.

Катиль последовала примеру ласса Корвеля, но ее желания были скромней, и в сравнении с порцией сайера тарелка девушки казалась практически пустой, да и из кубка лаисса Альвран сделала всего лишь небольшой глоток, чтобы запить съеденное. Ласс Корвель некоторое время задумчиво смотрел на свою пленницу, скромно сложившую руки на коленях после трапезы, встал и, забрав ее тарелку, лично отрезал кусок окорока зажаренного поросенка.

– Ешь, – велел он, – иначе навсегда останешься воробьем.

– Я уже не голодна, ласс Корвель, – ответила Кати, отодвигая тарелку.

– Тебе нужны силы, – произнес он тоном, не терпящим возражений. И, заметив мелькнувшую на губах Маеля ту же пошловатую понимающую ухмылку, досадливо добавил: – Дорога долгая и нелегкая. Ласс Маель, – Корвель перевел взгляд на хозяина замка, выдержал паузу и насмешливо закончил, – выделите нам покои, мы остаемся у вас до утра. Надеюсь, вы уже распорядились, и о моих людях позаботились.

– Д-да, – кивнул ласс Маель, внутренне содрогаясь от осознания, что сайер не уберется после трапезы.

– Очень хорошо, – кивнул Корвель. – Велите подготовить горячей воды. Я и моя спутница желаем привести себя в порядок после дороги.

– Покои готовить одни на двоих? – неуверенно спросил ласс Маель.

– Не задавайте дурацких вопросов, благородный ласс, – раздраженно ответил Корвель и снова посмотрел в сторону лаиссы Альвран, с чьих щек исчез даже намек на румянец. Но кусок сочного мяса уже уменьшился наполовину, и ласс удовлетворенно хмыкнул.

Маель подозвал слугу, отдал ему распоряжения, и тот поспешил выполнить приказ своего господина. Хозяин замка с подобострастием взглянул на сайера, пытаясь понять, смягчился ли он от сытной трапезы, или все еще гневается на него. Ласс Корвель едва заметно усмехнулся и отдал следующее распоряжение:

– К ночи вы и ваши люди можете мне понадобиться.

– Зачем? – опешил ласс Маель, и, гулко сглотнув, поспешил исправить свою очередную оплошность, глядя, как брови сайера поползли вверх. – Как будет угодно моему господину.

Музыканты наигрывали неспешный мотив, не мешавший течению беседы, если бы такая сейчас происходила, но за столом царила тишина. Лаисса Альвран, так и не доев кусок окорока, снова сделала глоток из кубка и поманила к себе слугу, державшего в руках чашу с водой. Она ополоснула руки и воспользовалась заткнутым за пояс слуги куском полотна, чтобы вытереться. После этого повернулась в сторону музыкантов и с интересом слушала их игру.

Ласс Корвель последовал примеру провидицы и подозвал к себе второго слугу с чашей, смыл с пальцев жир, обтер руки и тоже взглянул на музыкантов. Их было двое. Один перебирал струны лютни, второй играл на флейте. Мужчины увлеклись и уже не обращали внимания на гостей и хозяина. Затем сайер перевел взгляд на Катиль и протянул к ней руку. Девушка ответила удивленным взглядом, но вложила в огрубевшую от постоянного обращения с оружием ладонь свои пальцы. Ласс поднялся с места и потянул за собой лаиссу.

– Что-нибудь повеселей, – велел он музыкантам, прерывая их игру.

– Вы хотите танцевать? – изумилась Кати.

– Сидеть в молчании, пока подготовят купель, у меня нет никакого желания. Это навевает тоску и раздражает, – ответил Корвель и кивнул на хозяина замка. – А этот остолоп не тот, кого я готов видеть в собеседниках.

– Вы больше не гневаетесь на него? – спросила девушка, вставая напротив сайера.

– Гневаюсь. И разговор с моими вассалами, вдруг разом забывшими, на чьей земле они живут, еще впереди, – сказал ласс Корвель. – Но вас, дорогая моя лаисса, это совершенно не должно волновать.

Он приподнял руку, на тыльной стороне которой покоились пальчики Кати, вторую заложил за спину, и пара сделала слаженный шаг. Лаисса Альвран глядела перед собой, приподнявшееся было настроение, опять исчезло. Напоминание ласса, что ей не стоит совать нос в его дела, вернуло девушку к пониманию, что для нее установлены границы, и за эти границы заступать нельзя, иначе это вызовет очередную вспышку гнева.