14 ночей с монстром
– Еще раз прости, что отвлекла тебя от дел. Создала столько проблем.
Чарлтон осторожно положил ладонь на мою руку, которая всё ещё сжимала спинку кресла.
– Никаких проблем.
– О нас и так слухи ходят, – добавила тихо. – Не стоит добавлять к ним новые.
Сама не знаю зачем. Лишняя фраза, но она уже сорвалась с губ и повисла между нами.
– Сплетницам надо же о ком-то говорить. А мы с тобой отличная пара для пересудов.
– Возможно.
– Ты молодец, Софи. Что бы кто ни говорил, ты молодец. И никто не имеет права обвинять тебя в чём бы то ни было.
Я кивнула, рассматривая наши сплетённые руки. Так хотелось податься вперёд, положить голову на его плечо и просто постоять.
Ох, Чарлтон. Почему мы встретились только сейчас? Ведь всё могло быть иначе. Могло, но уже не будет.
– Спасибо тебе, – прошептала, мягко высвобождаясь и отступая. – Для меня очень важна твоя поддержка.
– Помни, что я всегда готов прийти на помощь.
– Без тебя я бы не справилась, – снова – уже забыла, в который раз – произнесла я, отступая к двери.
Сеймур правильно понял моё бегство.
– Пойдём к Айрин. Попробуем пробиться.
Айрин действительно поместили в новую палату. Мало того, малышку перевели в другое отделение, премиум-класса, которое относилось к ведению главврача.
У палаты дежурили талмуды. Не те, что сопровождали теперь меня, но тоже очень внушительные и мрачные.
– София Трэкот, – представилась я, подходя ближе. – Я могу увидеть дочь?
Оставалось надеяться, что они не потребуют предоставить печать для подтверждения идентификации. Темноглазый дрейг внимательно осмотрел меня и кивнул.
– Вы можете пройти. Но только вы.
Я обернулась к Чарлтону.
– Спасибо, – вновь поблагодарила его, чувствуя небольшую вину за происходящее.
Не за то, что сделала, а за то, что с ним в итоге так поступили. Это было несправедливо. Сеймур отличный специалист, который полностью отдаёт себя работе и готов помогать даже в самых сложных и запущенных случаях.
– Всё будет хорошо, – понимающе улыбнулся мужчина, отступая. – Передавай Айрин привет.
– Обязательно.
Малышка спала на огромной кровати и казалась еще меньше и беззащитнее. Капельницы не было. Да и приборов стояло на удивление мало, и они, скорее всего, было направлены не на лечение, а на сбор информации.
Такой безмятежной я давно не видела свою принцессу. Словно не существовало этих тяжелых месяцев лечения. Мне кажется, у неё даже щеки порозовели. Не от лихорадки, нет. Это был здоровый румянец обычного ребёнка, каким она была когда-то.
– Как долго она будет спать? – спросила я, присаживаясь на краешек кровати, и, подавшись вперёд, убрала пружинистый локон со лба малышки.
– Не могу знать, – холодно ответил один из талмудов, который последовал за мной.
Неужели думал, что я могу причинить Айрин вред?
– А кто знает?
Молчание.
– Ясно, – понимающе кивнула я, сжимая тёплую ладошку дочки и внимательно рассматривая её личико, пытаясь разглядеть изменения.
Кажется, тени под глазами стали бледнеть. И кожа перестала быть такой болезненно-жёлтой. Порозовели не только щеки, но и губы. Или я выдавала желаемое за действительное? Разве возможно за один сеанс лечения так быстро пойти на поправку?
Или можно?
В этот момент я возненавидела себя. Надо было обратиться к дрейгу раньше, когда всё только началось. Проклятые правила и запреты. Они ничего не дали мне. Уж лучше навеки остаться рабой Форра, но моя девочка будет здорова.
– Я могу с ней побыть? – спросила, не оборачиваясь.
Надо же, я перестала вздрагивать и пугаться от близости с дрейгом. Да, доверия они мне не внушали, ненависть осталась. Но что-то изменилось. Совсем немного.
– Только недолго.
Не больница, а тюрьма какая-то. Мне кажется, высший переборщил с защитой.
– Вы не могли бы оставить нас?
– Нет.
– Хорошо, – выдохнула я и пододвинулась чуть ближе, ласково улыбаясь, словно малышка могла меня сейчас видеть. – Привет. Я так скучала без тебя, Айрин… Но это ничего. Совсем скоро мы будем вместе. Я обещаю.
И принялась рассказывать о работе, о погоде. О том, что совсем скоро будет праздник Трёх Лун, и мы обязательно на него сходим, покатаемся на самых крутых аттракционах, купим кучу вредной, но вкусной еды.
А уже через полчаса меня попросили уйти.
– Я кому-то мешаю? – обернувшись, спросила я.
– Приказ А'Рэ.
И тут без него не обошлось.
– И в чём причина?
– Вам необходимо отдохнуть. Она не проснётся до следующего утра. Оставаться здесь нет смысла.
Смысл был. Не понять этим чудовищам наши чувства и эмоции. Не понять любви матери к своему ребёнку.
Для меня счастье – просто сидеть рядом, держать её ладошку, смотреть на личико и знать, что Айрин будет жить. Да я готова сутками так сидеть, если это будет необходимо.
Но, взглянув в холодные глаза дрейга, поняла, что говорить что-то бесполезно. Как и спорить. У него приказ высшего. И он его выполнит. И, если понадобится, силком вытащит меня отсюда.
– Пока, девочка моя, – прошептала я, поднимаясь и наклоняясь, чтобы поцеловать Айрин в лобик. – Я обязательно приеду завтра. И мы поиграем.
– Машина ждёт вас внизу, – сообщил дрейг, когда я вышла из палаты.
– Я поняла, – кивнула, продолжая смотреть на закрытую дверь.
– Вам пора, – поторопил меня талмуд.
– Уже ухожу.
Я уже почти ушла, шла по коридору, сжимая сумочку и опустив голову. Ни о чем конкретно не думая – слишком много событий произошло, и сосредоточиться на чём-то одном было нереально, – когда внезапно остановилась.
Не знаю, что произошло. Словно на стенку налетела. Дыхание сбилось, и жар огненной волной прошёлся по всему телу. А в спину будто раскалённой иглой кольнули, пронзая все нервы, впиваясь в лопатки.
Обернулась. Медленно, плавно, прижав сумку к груди, словно она могла меня спасти.
А'Рэ Элгар Форр.
Стоял в тени. Хотя какая может быть тень днём, в светлом коридоре больницы, где полным-полно окон? Но высший дрейг действительно стоял в тени. Нас разделяло не более полутора десятков метров, но я всё равно не могла рассмотреть склоненного чуть вниз лица. Видела лишь глаза. Изумрудно-зелёные, безумные, яркие и обжигающие.
Дрейг выглядел странно. Лишь тёмный силуэт и глаза.
Но я точно знала, что это он. И никогда ни с кем бы не перепутала.
Новый облик и старый хищник. Еще более опасный.
Загорелся, словно его иголками проткнули, шрам на шее, напоминая о произошедшем, о тайне, которая пока была одной на двоих.
Наверное, стоило подойти, но я не знала, что сказать. Да и надо ли это?
Форр сам сказал, что мы вместе лишь по ночам. Время еще не пришло.
Попятилась. Шаг, еще один. И всё это под пристальным взглядом зелёных глаз с вертикальным зрачком.
Дрейг не делал попыток остановить меня. Просто смотрел.
Оказывается, всё это время я не дышала. Поняла это, лишь когда завернула за угол и смогла сделать прерывистый вздох.
Дрожь – мелкая, неконтролируемая – и уже привычное чувство жажды.
И в голове лишь одна мысль: «Уйти отсюда. Сбежать. Как можно скорее!»
Я почти вбежала в лифт и смогла успокоиться, лишь когда двери сомкнулись и он повёз меня вниз.
Дорогой чёрный автомобиль со знаками высшего ждал на прежнем месте. Дрейг открыл передо мной дверь, приглашая сесть.
К дому мы подъехали минут через двадцать.
– Машина прибудет за вами в восемь часов вечера, – сообщил талмуд, после того как я выбралась наружу. – Настоятельно рекомендую никуда не уходить и дождаться нас.
– Непременно, – отозвалась я и, не оборачиваясь, пошла к подъезду.
Войдя в квартиру, я некоторое время стояла, прислонившись к двери спиной.
– Добрый день, – произнёс механический голос.
– Привет. Новости есть? – спросила я, сбрасывая туфли.
– У вас гость.
Это заявление заставило меня резко вскинуть голову.
– Что? Какой гость?
Ответом мне послужило движение откуда-то сбоку и тёмная фигура, вставшая на пути.
– Здравствуй, София.
– Ты?
Глава шестая
София
– Явилась? – подходя ближе, процедил Фирс.
– Что тебе нужно? – спросила у него раздраженно и выпрямилась под немигающим взглядом злых глаз.
О том, как жених попал в квартиру, спрашивать не стала. Сама же несколько лет назад давала ему доступ. Только до этого самого момента Даниэль ни разу им не воспользовался.
Ясно, что ничего хорошего от его прихода ждать не стоило, но вот что именно стало причиной, узнать надо. А уж потом действовать.
– Что мне нужно? – неожиданно прорычал мужчина, подскочив и болезненно схватив меня за плечи. Встряхнул несколько раз и проорал в лицо: – Ах ты, дрянь!
– Ты что? Пусти! Пусти, мне больно!
Я попыталась вырваться, но не вышло. Фирс был слишком силён. Мужчина силком втащил меня в комнату и швырнул на диван.
– Думала, что я не узнаю? Какая же ты тварь!
– Узнаешь что? – потирая ноющее плечо, огрызнулась я. – Выражайся яснее. Разве это не первое правило политиков?
– Закрой рот.
– Так ты уж определись, – насмешливо произнесла в ответ. – Заткнуться мне или всё-таки говорить?
Даниэль зверем глянул на меня. Лицо побелело, на скулах выступили желваки. На бычьей шее обозначались нити вен. Еще немного, и ударит. Неужели забудется до такой степени?
– Думала, я не узнаю? Это ведь я оплачиваю все счета, София. Твои и твоей ублюдочной дочери.
– Не смей так говорить о ней! – крикнула я, вскакивая.
Но Даниэль снова толкнул меня на диван.
– А что не так? Не стоит разыгрывать из себя невинную деву, София. Всем известно, что ты не такая. Прыгнула в койку Уилсону, и жена с детьми не остановили.
– Ты ничего не знаешь, – процедила в ответ.
– Правда? Еще расскажи мне про великую любовь. Только не было её. Трэкоту надо было заставить тебя избавиться от ребёнка. До сих пор не понимаю, с чего вдруг такая сентиментальность.
Я хищно оскалилась и снова повторила.
– Ты ничего не знаешь, Фирс. Как был пешкой моего отца, так и остался.
Мужчина замахнулся, и я невольно сжалась, ожидая удара. Но его не последовало. Жених в последний момент удержался, но было видно, что это тяжело ему далось.
– Ты заключила сделку с дрейгом, – вместо этого произнёс он, опуская руку.
– Да, – не стала отпираться я.
Всё равно все скоро об этом узнают.
– Ты! Ты связалась с дрейгом!
– Я спасаю дочь.
– Ты предала своего отца! Весь мир! Ты дочь Фила Трэкота! Моя невеста!
Наверное, именно последний пункт его больше всего злил. Да, скандал будет знатный. Только недавно рассказывали, какая мы чудесная пара, а тут такой поворот.
– Фиктивная. Ты еще думаешь, что шесть лет помолвки – это нормально?
– Тебе же предлагали узаконить.
Предлагали – это мягко сказано. Уговаривали, угрожали, осаждали со всех сторон. Фирс и мать.
– Одно дело, когда невеста, а совсем другое жена, Даниэль, – покачала я головой, повторив то, что сказала два года назад. – Нет таких денег, чтобы я согласилась на это.
– Надо было урезать тебе оплату.
– И тогда бы ты лишился подставной невесты и поддержки простого люда. Мать правильно сказала, я для них пример самопожертвования. А ты еще слишком хлипко стоишь на ногах. За эти годы так и не смог закрепиться на месте.
Я не знаю, зачем провоцировала его, зачем высказывала то, о чём молчала всё это время. Может, потому что мне уже нечего было терять?
– Что ты предложила ему? – отрывисто спросил Даниэль.
И как только сдерживался.
– Кому? – спросила я, продолжая скалиться.
– А'Рэ Форру. Что такая, как ты, могла ему предложить? Они в качестве подстилок берут девственниц. А ты уж точно не подходишь под этот критерий.
– Так ты не знаешь? – наигранно удивилась я.
– София! Отвечай на вопрос!
– А ты у матери моей спроси, – насмешливо произнесла в ответ. – Ты ведь ей не сказал, не так ли? Примчался сюда в надежде самостоятельно разобраться и заставить меня отказаться и передумать. Только не выйдет. Я уже подписала соглашение. Кровью. Смирись, Даниэль, я больше не твоя невеста. И больше не завишу от тебя. Теперь придётся самому трудиться.
Он всё-таки ударил.
Пощечина больно обожгла щеку, заставив откинуться в сторону и замолчать, ловя ртом воздух, как рыба. Плюс ко всему перед глазами так и заплясали звёздочки.
– С-с-сука!
Я выплюнула слюну с привкусом крови на пол и взглянула жениху в глаза.
– Всё? Почувствовал себя мужчиной? Полегчало?
Но Даниэль смотрел не на меня. Точнее, на меня, но не в глаза. Я и не заметила, как край пиджака сполз, обнажая горящую метку.
Попытка спрятать её назад успехом не увенчалась.
Фирс стремительно схватил за руку, впиваясь взглядом в печать.
– Ты… не может быть? – зашептал потрясённо, поднимая на меня взгляд. – Ты тайрифи?!
– Я же говорила, надо было с матушкой посоветоваться, – с трудом шевеля губами, ответила ему. Щека всё еще страшно болела, и кожа будто онемела. – Глядишь, она бы и рассказала тебе ту тайну, которую хранила столько лет. От всех. Даже от тебя. А Уилсон знал.
– Тайрифи, – продолжал бормотать он, вглядываясь в лицо.
Наверное, мысленно прикидывал, как бы мог использовать дар в своих целях, если бы только узнал о нём раньше.
– Да, – подтвердила я, победно закончив. – Тайрифи. Которая теперь принадлежит Элгару Форру.
Взревел, утратив остатки самообладания.
Во второй раз он ударил не ладонью, а кулаком. Сильно, наотмашь.
Кажется, я всё-таки потеряла сознание. На десяток секунд. Не больше.
А когда очнулась, поняла, что лежу на диване, придавленная мужчиной, чьи руки лихорадочно пытались стащить с меня брюки.
– Нет, нет, – запротестовала я, еще не успев отойти от удара.
Но сопротивление было вялым и больше походило на конвульсии умирающего.
– Пусти! Фирс! Не смей!
Но тот даже не отреагировал, продолжая стаскивать одежду.
Я жалко всхлипнула, когда его пальцы коснулись лобка. Белья-то не было.
А в следующее мгновение Даниэля от меня буквально отшвырнуло. Он пролетел через полкомнаты и врезался в шкаф, который от удара разлетелся вдребезги.
Вместе с осколками Фирс рухнул на пол, а я огромными от ужаса глазами смотрела на чёрное облако. Оно увеличивалось на глазах, принимая размеры и форму уже знакомого мне мужчины.
Но как? Это невозможно! Невероятно! Может, у меня галлюцинации в связи с побоями Фирса? И я всё ещё в кошмаре.
Да, это сон! Точно сон! Потому что эта огромная тень – не сам дрейг, а именно его тень с изумрудными глазами – уж точно не может быть реальной.
Застонал, завозился Даниэль. Загремели, затрещали осколки от его неловких, рваных движений.
Надо же, а он оказался сильнее, чем я думала, если смог довольно быстро прийти в себя после такого удара.
Тень метнулась к нему – жуткая, статичная фигура. Склонившись, одной рукой подняла стонущего Фирса над полом.
А я… Я вскочила с дивана, путаясь в спадающих брюках, и взмолилась:
– Не убивай! Не убивай его!
И испугалась собственной смелости.
Не услышит. Или услышит, но возьмётся за меня. Я ведь даже не знаю, что это такое. Как? Откуда? Каким образом возникло здесь? Почему спасло от домогательств жениха? И что теперь будет делать?
Никто никогда не слышал о том, что дрейги могут делать такое. Даже высшие. Да, они могли обращаться в огромных крылатых монстров с острыми зубами, длинными когтями. Но ведь это совсем другое. Выходит, мы совершенно ничего о них не знаем.
Тень услышала. Замерла, продолжая удерживать постанывающего Фирса в руке, и повернула ко мне голову, пронзая изумрудом холодного взгляда.
– Не надо его убивать, – прошептала, тяжело сглотнув. – Пожалуйста. Он уйдёт и больше никогда меня не тронет. Только не убивай.
Я злилась на Даниэля, презирала и ненавидела, но смерти не желала.
Ничего. Тень даже не двинулась, застыв безмолвной статуей. А умеет ли она вообще говорить? И где сейчас сам дрейг?
Столько вопросов и невероятных предположений, что голова закружилась.
– Вторжение! – завопила система, заставив меня подскочить от испуга и обернуться. – Несанкционированное вторжение!
Проклятье! Кто там еще?
Дверь слетела с петель, и на пороге появились талмуды. Я так понимаю, это помощь прибыла.
– Отключить систему, – устало приказала я, дрожащими руками приводя одежду в порядок.
Дрейги вошли и вдруг синхронно опустились на колено, склонив головы и приветствуя тень.
Ого, как всё, оказывается, интересно.
– Только не убивайте его, – попросила я и добавила, надеясь, что это возымеет действие: – Это Даниэль Фирс. Сенатор. Его смерть вызовет большой ажиотаж и подстегнёт к новой волне забастовок и митингов.
А матушка точно не преминет этим воспользоваться, сделав из мужчины великого мученика и страдальца, умершего от лап монстров во благо Тэроса. Так уже было шесть лет назад, после гибели отца и Уилсона.
Тень разжала кулак, и мужчина кулём свалился на пол, громко застонав.
– Мы не тронем его, – поднимаясь с колен, заявил один из дрейгов. – Просто вынесем отсюда и объясним, что вы теперь находитесь под личной охраной.
Так это тень моя личная охрана? И только? Что-то слишком много церемоний и почтений для обычного сторожа. Нет, что-то тут не так. Но я сомневалась, что талмуды станут объяснять мне это.
– Позвольте, А'Рэ, – почтительно обратился мужчина к тени.
Тишина. Она даже не двинулась, но препятствовать не стала. Именно поэтому я облегчённо вздохнула, практически бесшумно, но тень услышала.
Я даже отшатнуться не успела, когда она вдруг оказалась рядом, так близко, что получилось разглядеть знакомые черты лица.
Мне и осталось только замереть и ждать, что будет дальше, стараясь ничем не провоцировать эту непонятную субстанцию.
Мягкое прикосновение к лицу. Невесомое, едва ощутимое, но она всё-таки коснулась меня. Ласково, осторожно. А потом вдруг растворилась в комнате, не оставив после себя и следа.
Нет, слишком много потрясений для меня одной.
Дрожа и с трудом дыша, я опустилась на диван, отрешенно наблюдая за тем, как талмуды вытаскивают Даниэля прочь из комнаты.
Впервые за долгое время мне хотелось выпить. А еще лучше – напиться, чтобы вырваться из этого водоворота, в котором оказалась.
Я даже встала с дивана, чтобы подойти к шкафчику и достать припасённую бутылку вина, но не успела.
Послышались шаги, которые заставили меня замереть и обернуться в сторону выхода. Талмуды вернулись? Сомневаюсь, что они начали носить каблуки. А это значит, что меня ждало новое сражение.
– Здравствуй, мама, – произнесла я, скрестив руки на груди и нацепив на лицо равнодушную маску.
– Я же просила меня так не называть, София, – отозвалась она, проходя внутрь квартиры и осматриваясь.
Илли Трэкот, как всегда, выглядела шикарно. Длинное, до пят, платье цвета расплавленного золота с небольшим шлейфом. Драпировка на груди, небольшой вырез и длинные рукава. Сверху короткая жилетка из натурального меха шоколадного цвета. На голове привычный тюрбан, украшенный эффектной брошкой.
– Да, не густо у тебя здесь, – произнесла она, когда осмотр был завершен, постукивая кожаными перчатками молочного цвета по раскрытой ладони. – И на это ты променяла свою жизнь в нормальном обществе.
– Смотря что ты понимаешь под словом нормальное, – отозвалась я не слишком любезно. – Что тебе нужно?
– Что ты сделала с Даниэлем? – впиваясь в меня требовательным взглядом, напрямик спросила женщина.
– Я? Ничего.
– Его тело эти дрейги тащили вниз по ступеням как какой-то мешок.
– Для тела он слишком живой. Он сам виноват и поплатился за это.
– Идиот, – констатировала матушка раздраженно.
– Полностью с тобой согласна. Так чем обязана такой чести? Пришла учить меня жизни?
– Что ты сделала, София?
– А что я сделала? – наигранно удивилась я, поворачиваясь к ней спиной и подходя к холодильнику, чтобы взять холодной воды.
Жажда вновь накатила удушливой волной. Да и матушку не мешало немного понервировать.
– Ты рассказала дрейгу о том, кто ты?
– Можешь называть вещи своими именами. Необходимости скрывать и подбирать слова больше нет, – откручивая крышку, заявила я. – Да, дрейг знает, что я тайрифи.
И тут, впервые за долгие годы, у матушки сдали нервы.
– Ах ты, дрянь! – рявкнула она, побагровев. – Как ты посмела это сделать?!
Я не спеша сделала два глотка ледяной воды и шумно выдохнула. И только после этого взглянула на женщину.
– Посмела?
– Ты на корню уничтожила работу отца. Столько долгих лет, столько упорных трудов! – продолжила вещать мать, едва не скрипя зубами от злости.
– Он мёртв уже шесть лет. Всё! Дело завершено!
– Ты должна была продолжить его труды.
Какие слова! Сколько пафоса. Интересно, она сама верит в это?
– Я ничего никому не должна. И свой долг отдала. И сомневаюсь, что ты бы уступила мне место у руля. Снова быть пешкой в ваших руках? Ну уж нет, увольте.
– Твой дар, – начала она, но я тут же её перебила, с грохотом поставив бутылку на столешницу.
– Вот именно! Мой дар! Не ваш! Мой. А быть самкой-производителем я не собираюсь. Как и подопытным кроликом. Тайрифи не средство уничтожения, не оружие. Это просто геном, шутка природы. Пора давно смириться с тем, что война проиграна. Дрейги останутся на Тэросе. И это не изменить!
– Вот как ты заговорила, – ядовито оскалилась мать. – Надо же, а такая тихая, скромная. Я всегда знала, что это маска. А всего-то надо было трахнуться с дрейгом, чтобы сущность выползла.
– Фи, мама, как грубо.
– Ты разорвёшь соглашение с дрейгом! – скомандовала мать. – Прямо сейчас! Соберёшь свои вещи и поедешь со мной. Я найду способ скрыть тебя от Форра.
– Иначе? – поинтересовалась я, скрестив руки на груди.
– Иначе я тебя уничтожу.
Она произнесла это таким тоном, что сомнений у меня не возникло. Уничтожит, раздавит, растопчет. Никогда не сомневалась в безапелляционности матери, но всё равно продолжала на что-то надеяться. Ведь несмотря на наши отношения, я оставалась её дочерью.
– Что будет с Айрин? – поинтересовалась у неё, опираясь о столешницу руками и бёдрами, глядя на мать чуть исподлобья.
Она равнодушно махнула рукой и поправила жилетку.
– Ничего. Удивляюсь твоей мягкотелости, София. Зачем она вообще тебе нужна? Неудачный эксперимент. Надо было избавиться от неё сразу, как только стало известно, что попытка не удалась.
– Айрин моя дочь.
– Тебе же известно, как она появилась на свет. Ложь, обман, притворство.
– С моей стороны этого не было, – возразила в ответ. – Не лгала, не обманывала и не притворялась. Я любила.
В первый раз. До боли, до крика, до последнего вздоха. По крайней мере, так казалось. По наивности думала, что эти чувства взаимны.
– Ох, да, – рассмеялась мать, словно прочитав мои мысли, и медленно прошлась по комнате. Шлейф платья тихо шелестел, чутко реагируя на каждое движение. – Милая, наивная София. Забитая девчонка, которая поверила, что её любят.
– Хочешь кольнуть побольнее? Так не выйдет. Я давно это пережила и переросла, – сухо ответила, наблюдая за матерью. – Вы хорошо поиграли со мной тогда. Но я выжила и получила хороший урок. Ты серьёзно думаешь, что после этого сбегу, уеду с тобой и оставлю Айрин здесь?
– Всё-таки надеюсь, что мозг у тебя есть. Сейчас дело не только в твоей гордости, которую ты выставляла напоказ все эти шесть лет. Наш мир под угрозой.
– Ох, не надо пафоса, – скривилась я, не в силах терпеть эти речи, выпрямилась и потёрла затёкшую шею, коснувшись припухшего шрама, который тут же спрятала за волосами. – Наш мир вот уже не один десяток лет вполне нормально живёт с дрейгами.
– Да? А как быть с лихорадкой? Это тоже нормально?
Я отвернулась, изучая простенькую голографическую рамку на стене. Сейчас она показывала пейзаж. Пройдет пара минут, и она сменится на другой пейзаж. Мы с Айрин сами выбирали их, когда купили. Более дорогие модели сопровождались еще и звуками природы, и ароматами, но на это у нас просто не было денег.
– Думай, что хочешь, но дочь не оставлю, – упрямо повторила я. – И с тобой не поеду. Не хочу скрываться и прятаться всю оставшуюся жизнь. И не буду играть в ваши игры. Я же знаю, что тебе надо, так что давай поговорим начистоту. Кровь тайрифи. В ней всё дело. Ты, как и отец, рассчитываешь, что я рожу избранного, не так ли? Жалкая сказка, в которой вы сами себя уверили. Но этого не будет.
– Быстро же ты перешла на другую сторону, – скривилась женщина.
– А у меня нет сторон. Нет черного и белого. Просто пытаюсь выжить, – парировала совершенно искренне.