– Эй, эй, потише тут, не устраивайте любовных сцен. Нам с вами предстоит деловой разговор. Значит так, сейчас по городам нарастают студенческие волнения против врезки, студенты требуют возвращения традиционной системы наставничества, правительство, само собой, против, боссы от экономики уже готовы к силовым акциям подавления.
– До этого не дойдет! Мы живем в мирное время! Это же гражданские протесты! – воскликнул Питер.
– Когда речь идет о сохранении государства, в ход могут пойти любые методы, но я тоже надеюсь, что обойдемся без силовых мер, – ответила Лиза. – Как раз об альтернативе я и хотела с вами поговорить. Есть предложение – вы ребята харизматичные, к тому же из «Круга Свободы», да еще и Эрика по художественной части, а ты – управленец. К тому же у вас любовь. Идеальный тандем.
Попробуем поставить вас медийными лицами новой пропаганды – минимальная врезка, художественный дар в содружестве с управлением, любовь и молодость мира – в общем, деталями займутся специалисты, я только основную канву набрасываю. Да успокойся ты, Эрика, врезка экспериментальная, художественный дар твой не изуродует, после всего ее даже снять можно будет, опыты уже были. Поработаете сезон, и отпустим вас с миром – я договорюсь. Дадут домик у моря, ты, Эрика, будешь оформлять фрески в домах отдыха, и Питера куда-нибудь пристроим. Небогато, но зато тихо, спокойно – и, что важно, без врезки. Ее придется потерпеть только три-четыре месяца, пока идет кампания. Ну что, согласны? Альтернативу вы уже понимаете.
Эрика была оглушена таким резким поворотом событий. Но суть – что они с Питером будут свободны и вместе через каких-то 3–4 месяца – привела ее в восторг. Она радостно заулыбалась, переведя сияющий взгляд на Питера. Тот только кивнул, развернулся и пошел к выходу. Эрика засеменила за ним.
Питер
Обратно возвращались утренним монорельсом. В вагоне в основном ехали бабули, торопящиеся в город за свежими булочками, и студенты. Тут и там слышались уже опостылевшие молодежные разговоры о распределении, врезке, страхе и перспективах, перемежающиеся теткиными рассуждениями о сортах удобрений и поздней весне. Эрика задремала, прислонившись к плечу Питера, и ее лицо во сне стало совсем детским. Питеру было не до сна, события ночи будоражили, и еще сильно пугал предстоящий разговор с отцом. То, что Питер не сообщил о ночевке вне дома, да еще и был без мобильника, само по себе являлось поводом для отцовского недовольства, а уж обсуждение карьерных перспектив сулило настоящий скандал. Доехав до города и напряженно попрощавшись с Эрикой (она снова почему-то почувствовала себя виноватой), Питер решительно шагнул в подъезд и открыл дверь своим ключом. Отец пил кофе, мать хлопотала на кухне. Питер сел за стол, мать тут же подала чашку и вышла. В разговоры отца с сыном она предпочитала не вмешиваться.
Отец молчал, просматривая краем глаза новостной выпуск. Питер понял, что заговаривать, а вернее оправдываться, придется начинать ему.
– Пап, тут такое дело…
– В курсе, уже сообщили. Как ты вляпался в это дерьмище по молодости и глупости, я еще могу понять. Да еще и «лябо-о-о-овь» ведь! Но как согласился на агитацию – вне моего понимания. Я бы тебя отмазал, все пошло бы как намечено – место младшего помощника в моем департаменте. Теперь уже ничего не изменишь – слишком много людей в курсе, план одобрен на самом верху. И эта Лиза – та еще прощелыга, будь уверен, чтобы спасти свою крестницу, тебя приплела и глазом не моргнула. Ну что ж, сын, дерзай, – отец откровенно ухмылялся. – Надеюсь, выбранный путь просвещения доярок и колхозников позволит тебе обрести свободу. А я умываю руки, теперь ты сам по себе.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
