Точка невозврата. Выбор
Не-ет. Она слишком умна, чтобы связываться с сомнительными предприятиями. Слишком сообразительна, чтобы понять ― дело не в деньгах. Не только в деньгах. Розали встретилась с ним взглядом и лукаво прищурилась. Её вполне устраивало текущее положение и не хотелось большего. Нет, не она.
Зигмунд? Бледный, он сидел в углу, запивая горечь провала вином. Его обходили стороной и втихую смеялись. Его не любили. Это внезапное открытие очень удивило Рене. Но раньше ведь любили? Белобрысый, длинный, щуплый, но чем-то привлекательный для молодых девиц. И что в нём нашла Маша?
Рене невольно стал сравнивать себя с этим мальчиком. Себя, а не трещавшую по швам маску. Мрачный, нелюдимый алкоголик. А в нём что нашла Маша?
Зигмунд был сломлен. Сколько же он потерял? Почти всё? Или всё? Нет, не он. Он ― та самая разменная монета, которую не жалко. Вот надо бы прижать его где-нибудь и морду набить. Кулаки прямо чесались. Позже, но не слишком, чтобы не успели убрать, а ведь уберут. Идиот в столь сложном деле в конце концов станет помехой.
Мэр Сурик? Он тоже не играл, сидел за столом, о чём-то беседуя с храмовником. Толстенький, лысый, с крупными чертами лица. Глаза у него были маленькие и кругленькие. Спокойный, размеренный, уверенный. Ему ещё четыре месяца до конца срока. Знает? Может, и знает, но пенсия совсем близко, и вряд ли он рискнёт всем ради опасной авантюры, а вот закрыть глаза может.
Рядом с ним ― Николас Вифт, обладатель сорока процентов акций соляных шахт. Молодой, всего двадцать семь лет, с приятным свежим лицом. Ни толстый, ни худой. Улыбчивый. Николас скорее почувствовал, чем понял, что на него смотрят. Завозился, но акционер умел держать лицо, чтобы не выказать беспокойство. Да и силы в нём ещё меньше, чем в самом Рене: так, на уровне интуиции.
Знает ли, откуда на шахте рабочие? Знает. Не может не знать. Вопрос в том, нужно ли ему больше или достаточно того, что есть? Непонятно. Его не могли держать в полном неведении или могли? Кажется, не он.
Внимание усилилось. Рене кожей ощущал этот взгляд. Кто?
Он повернулся, осмотрелся. Люди, лица: весёлые, задумчивые, сосредоточенные на игре.
Где же ты?
Интерес сменился раздражением: горьковатым, с примесью сожаления.
Тяжёлая рука легла на плечо.
– Вот ты где! ― Ульгик широко улыбнулся и кивнул на стол. ― Играешь?
– Нет. С некоторых пор предпочитаю не играть в азартные игры.
Капитан с пониманием криво усмехнулся.
– Капитан Хемшит!
К ним плавной походкой приблизилась Розали и улыбнулась одними уголками губ.
– Леди, ― Ульгик вежливо поцеловал руку хозяйки. ― Я счастлив видеть вас.
– Надеюсь, ― Розали коснулась сложенным веером губ, ― сегодня нас не ждёт никаких внезапных представлений?
Капитан усмехнулся и отрицательно покачал головой:
– Сегодня нет, леди.
Рене чувствовал незримый взгляд, ощущал его испепеляющую злобу, но ничего не видел.
До самой ночи они переходили от стола к столу, разговаривая на безопасные темы. Иногда старый товарищ бросал на Рене вопросительный взгляд. Только когда половина гостей ушли, они попрощались с хозяйкой дома и вышли на улицу. Мокрый снег падал крупными хлопьями, прилипая к одежде и сразу же тая. Ульгик поправил форменную треуголку и наконец спросил:
– Тебе помогли мои советы?
– Да, спасибо. Это действительно оказалось важным.
– Ты нашёл то, что искал?
Рене поднял руку, привлекая внимание извозчика. Тот легонько щёлкнул поводьями и подъехал к ним. Они сели в экипаж, который медленно покатил по ночным улочкам Рейне.
– Кое-что…
Он оборвал себя на полуслове. Сила, которая весь вечер послушно и ровно транслировала все эмоции окружающих, внезапно наполнила его всем, что ощущали люди в радиусе не менее километра. Рене согнулся, схватившись за голову.
– Ты чего? ― Ульгик похлопал товарища по спине.
В какой-то момент Асмадер даже подумал, что просто-напросто умрёт от остановки сердца или разрыва какого-нибудь сосуда в голове, но так же как всё началось, так же внезапно и закончилось.
– Нормально…
Капитан облегчённо выдохнул.
– Мне показалось, что ты сейчас концы отдашь. Тебе точно лучше? Тут рядом есть городской госпиталь…
– Не надо, уже всё прошло, ― Рене выпрямился и потёр виски, прогоняя ломоту. ― Лучше скажи, куда делся мой амулет? Я всё спросить хотел, да не получалось.
– Да я не помню уже. У меня его точно не было. Потерялся, наверное. Давай, я тебя до дома провожу и посижу с тобой. В крайнем случае, если помрёшь, то хотя бы не в одиночестве.
– Не надо. У меня дома сущий бедлам.
– Расскажешь?
Рене пожал плечами и рассказал о событиях последних дней.
Глава 14. Преисподняя
В эту ночь я был опять болен в лихорадке и бредил.
Ф. М. Достоевский
Во тьме прятались призраки. Они проплывали мимо, обдавая холодом. Если окружающая тьма ― Преисподняя, то Мари это вполне устраивало. Ей не было страшно или неуютно – наоборот, в этой темноте хотелось спрятаться. Она забыла себя, словно и не было предыдущей жизни: всё её существо сузилось до маленького клочка пустоты. Что из того, если за свою жизнь она так ничего и не достигла? Теперь это не имело значения.
Призрак прошёл мимо, Мари сжалась от холода, лелея внутри себя остатки тепла. Было в ней ещё это странное тупое чувство: держаться за призрачные надежды. Пройдёт время – эта борьба потеряет смысл.
– Всё бессмысленно, ― говорили призраки. ― Отпусти.
Она почти была готова это сделать.
Нет смысла держаться за обрывки чужих желаний и своих надежд. Никому не нужны её старания.
― Иди с нами. Тебя всё равно никто не ждёт.
Она никому не нужна. Разве что только этим призракам. Путь завершится здесь, на краю Преисподней, где души блуждают в темноте собственных забытых жизней. Их не тревожили горести и печали земных дел. Они потеряны так же, как и Мари.
Ладони грел огонёк, чей свет с каждым мгновением угасал, но отпустить его самой не хватало решимости. Она всегда была трусишкой. Молчала, когда кто-нибудь не платил ей за работу, хотя всё было сделано. Терпела презрение и не отвечала на оскорбления. И это она тоже хотела забыть.
― Забудешь. Только отпусти.
Пальцы были готовы разжаться, когда вдалеке, на границе Преисподней, кто-то уже спешил к ней, разгоняя тьму. Призраки с шипением отворачивались от него и торопились скрыться. Он подошёл совсем близко и протянул руку.
– Идём, дитя моё, пора вернуться к живым.
Когда Мари была совсем маленькой, мама случайно потеряла её на рыночной площади: она всего на мгновение отвернулась, а матушка уже исчезла. Мари впервые осталась одна и испугалась. Она металась среди рядов и людей, не находя знакомого лица. К ней подошёл мужчина ― невысокий, но очень опрятный. Он приятно улыбался, и от него пахло сахарной ватой.
– Ты потерялась, девочка? ― спросил он.
Мари, глотая слёзы, закивала.
– Да. Мама где-то тут.
– Я её только что видел. Вот, возьми конфетку и не плачь. Мы её сейчас найдём.
Он действительно протянул ей конфету: шоколадную в золотистой фольге. Такие отец покупал только по праздникам и давал не больше двух-трёх штучек. Тогда что-то в этом человеке напугало Мари ещё больше, чем потеря мамы. Она отвернулась, но мужчина крепко схватил за руку. Её спас сапожник, выскочивший из своего ларька. Он накинулся на мужчину, и тот быстро скрылся в толпе. Мастер обругал Мари, не стесняясь в выражениях, и объяснил, что нельзя никуда ходить с неизвестными людьми. После этого прибежала мама, ужасно напуганная. Всё закончилось хорошо, но тот случай научил Мари одному: не стоит верить всяким улыбающимся дядям.
– Нет, ― ответила она. ― Я не пойду с тобой.
– Ты хочешь остаться здесь?
– Да.
Мари не могла разглядеть его лица, но жар и животная ярость, исходившие от него, казалось, наполнили её саму.
– Ты умираешь.
– Я уже умерла. Это Преисподняя.
Незнакомец внезапно рассмеялся, но так и не сделал попыток схватить её.
– Ты так много грешила?
– Достаточно, чтобы попасть сюда.
– Не дури. Если так много грешила ― сходишь в храм, исповедуешься, да прочтёшь «Вознесение» сто раз. У такой юной девицы не может быть столь ужасных грехов, чтобы вечность провести в Преисподней. Ну же, дитя моё, дай руку. Моё время на исходе, я больше не смогу тебе помочь.
Мари огляделась. Ей показалось, что из темноты с жадностью смотрят призраки. Там было холодно и пусто. Незнакомец всё ещё протягивал ей руку.
– Кто вы? Вы… Дино?
Ещё один смешок:
– Никогда не был знаком с этим господином. Ну же, давай. Наш мир хоть и полон дерьма, но в нём всё ещё есть ради чего или кого жить. Уж я-то знаю.
Мари зажмурилась и, сделав шаг, крепко схватилась за ладонь незнакомца. Она оказалась неимоверно горячей. Ей показалось, что он облегчённо выдохнул, а затем подхватил на руки и куда-то понёс сквозь темноту.
– Вот так бы сразу, а то: «я уже умерла, этот мир мне не мил, оставьте меня – я в печали»…
Он что-то ещё говорил, но Мари уже его не слушала. На неё накатила такая неимоверная тяжесть, словно весь мир решил придавить её к земле. Темнота смыкалась, пока не скрыла всё вокруг.
― Правильно. А сколько будет, если восемь умножить на шесть?
– Сорок восемь!
– Правильно. Ладно, давай что-нибудь посложнее. Задача: тебе нужно три локтя полотна. Пять локтей стоит десять серебрушек. Сколько стоит три?
– Э-э-э, ― Эльза что-то пробормотала себе под нос и медленно ответила: ― Шесть?
– А почему так неуверенно?
– Ну…
– Правильно, дорогая, шесть. Ты очень хорошо считаешь.
Мари узнала надтреснутый голос мистера Ротгера.
– А вот тебе задачка на подумать: у храмовника Арлака было два десятка свечей на продажу…
Мари открыла глаза. Дверь в гостиную была приоткрыта, и узкая полоска жёлтого электрического света разделила комнату пополам. Она с трудом перевернулась на бок. Всё тело казалось очень тяжёлым, одеревеневшим, болели суставы, а вся простыня пропиталась потом и теперь имела кисловатый запах. Хотелось пить. На столике рядом с кроватью стоял наполненный стакан. Мари попробовала протянуть руку, но только опрокинула на себя воду и расплакалась от бессилия. Когда успокоилась, всё же отодвинула промокшую подушку и уткнулась носом в простыни.
Что с ней случилось? Может быть, она умерла? Нет, живая: сердце стучит, а на щеках холодеют невысохшие слёзы.
Проморгавшись, Мари огляделась и с ужасом узнала комнату. Но как же? Она точно помнила, что после похорон они с Эльзой вернулись к себе и потом… Что было потом, Мари не помнила: краткие проблески воспоминаний давали слишком мало понимания.
Он пришёл и забрал её? Почему? Зачем?
В гостиной произошло какое-то движение, и дверь приоткрылась. Мари прикрыла слезящиеся глаза. Высокий, но явно мужской голос весело резюмировал:
– Как я и ожидал, моя пациентка уже проснулась. Извините, мисс, я включу свет. Мне потребуется вас осмотреть. Закройте глаза. Меня зовут Оспин Флетч.
Даже под закрытыми веками яркий свет больно резанул по глазам. Опять потекли слёзы. Тёплые руки коснулись висков.
– Ничего, ничего. Сейчас всё пройдёт.
Осмотр занял у врача всего несколько минут. Он прислушался к её дыханию, заглянул в рот.
– Вот и славно. Хотите пить?
– Да, ― хрипло прошептала Мари.
– Ничего. Голос со временем восстановится. Вот, пейте маленькими глоточками. Вам станет лучше.
Как прекрасно пить воду, если она не испаряется, едва попадая на язык! Мари с облегчением опустилась на подушку: казалось, эти несколько глотков отняли последние силы. Она всё же подняла глаза. Перед ней стоял молодой человек: худой, бледный, в смешных больших очках. Он выглядел очень радостным. На его щеках расцвёл румянец, а во взгляде читалось торжество победы.
– Что со мной?
– Вы живы! ― Это прозвучало как какое-то невообразимое открытие. ― Порой я думал, что вы не справитесь, но теперь просто нужен отдых, хорошее калорийное питание и сон. Сон ― самое главное. Сейчас вы поедите, а я расскажу, что вам можно делать, а что нельзя категорически.
Дверь приоткрылась, и в проёме показалась личико Эльзы.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги