Гвардии Камчатка
Петропавловск – Санкт-Петербург. 27 мая – 28 сентября.
Якутск – Санкт-Петербург. 28 сентября – 16 ноября.
Иркутск – Санкт Петербург. 28 апреля – 29 мая.
Иркутск – Николаевск-на-Амуре. 11 мая – 28 июня.
Иркутск – Николаевск-на-Амуре. 25 октября – 14 февраля.
«По местным обстоятельствам Камчатки почта отходит оттуда два раза в год, именно в Мае и Декабре месяцах, а потому не получающие долго известий из этого отдаленного края не должны безпокоиться», – предупреждал читателей в 1854 году официальный орган Морского министерства Российской империи журнал «Морской сборник».
Современники отмечали, что сроки получения почты зависели не только от работы почтарей и курьеров, но и от действий… камчатского начальства, пусть даже и не имевшего отношения к почтовому ведомству империи:
Юлия Завойко
«Давно, очень давно, когда в Камчатке еще и не думали о губернаторах, а довольствовались обыкновенным областным управлением, начальник этого отдаленного края выкидывал для препровождения времени следующую штуку: по приходе почты он отбирал все казенные бумаги и частную корреспонденцию, последнюю раздавал по рукам, по первой делал соответствующие и зависящие от него распоряжения и потом, собрав и отложив в сторону все журналы и газеты, он раздавал их не вдруг, а в обыкновенные петербургские сроки, т. е. газеты ежедневно, журналы помесячно, чем без сомнения желанные результаты были им вполне достигнуты».
А как прикажете относиться к такой, как утверждают, вполне правдоподобной истории, также по почтовой линии:
«Рассказывают довольно правдоподобный анекдот: Почта в Камчатку ходила прежде раз летом из Охотска – морем, и раз зимою – берегом, чрез Ижигу[21]; в этих редких сообщениях, может-быть, и забыли о Камчатке во время нашествия иноплеменников, и вдруг, спустя долгое время, когда Наполеон был уже заключен на остров Эльбу, жители Камчатки читают в журналах: о ужас! Что это? Наполеон собирается на Россию. Слушайте!.. Слушайте! Ведь супостаты перешли Неман. Общее изумление оковало всех, так как читать новости собирались обществом. Возможно-ли? что дальше?.. продолжайте. Смоленск взят… что, что?.. Да, Смоленск взят… Видно, Господь Бог наказует нас по грехам, проговорило небольшое общество и отправилось в церковь, молиться за спасение отечества от нашествия врага. Потом снова принялись читать и не могли окончить – Москва взята!.. Взята первопрестольная! Златоглавая! Белокаменная! И кто даже не видал Москвы, не слыхал о чудесах ее архитектуры, плакал о ней, как о своей матери, безутешными рыданиями малолетнего сына, опускающего в могилу родную мать. Где-то этот антихрист, этот огненный аполион[22], и скоро ли он сюда явится?
Опасения были страшные; но одно еще утешало, что привезший почту из Охотска ничего еще не слыхал такого сумнительного и, наверное, узнал бы от своих, если бы Французы, или какая-нибудь басурманщина завелась поблизости в Якутске. Долго ли горевали в Камчатке о взятии Москвы не знаем; но можно сказать достоверно, что быстр был переход от горя к радости: веселыми криками провожали они разбитого неприятеля и оставляли его только тогда в покое, когда шумная радость требовала шумного подкрепления вином, выпитым по этому случаю без счета и без меры».
А вот как перепугались петропавловские обыватели в 1805 году, когда к городу подошел шлюп Ивана Крузенштерна «Надежда», ожидавшийся в другое время:
«Приближение наше в сей раз к Петропавловску произвело в жителях оного немалой страх. Они знали, что отсутствие наше долженствовало продолжаться два месяца; однако им казалось невероятным, чтоб могло то последовать с такою точностию. Почему, увидев наш корабль, не верили, чтоб это был он действительно; другого же одинаковой с ним величины Российского судна не могли они ожидать никакого: и так заключив, что идет к ним корабль неприятельский, начали многие уже из них уходить с имуществом своим на близлежащие горы. Со страхом несовместен хладнокровный рассудок, Петропавловцам казалось вероятнее, что неприятельской фрегат обошел полсвета для того, чтоб овладеть их местечком, коего все богатство состоит только в некотором количестве сушеной рыбы и где фрегат найдет провизии едва ли на полмесяца, нежели думать, что мы возвращаемся к ним в назначенное время и невзирая на то, что по последним за полгода назад известиям знали они, что Россия ни с кем не воевала; однако не прежде успокоились, пока не пришел к ним солдат, занимавший пост свой на горе близ входа в порт, и не уверил их, что наводящий страх корабль должен быть точно “Надежда”, как по всему своему виду, так особенно по весьма короткой в сравнении с другими кораблями бизань мачте. Сей опытный солдат, бывший в Экспедиции Биллингса[23], почитался разумеющим таковые вещи, почему и поверили ему с радостию».
Как и любой плохо снабжаемый отдаленный регион, Камчатка отличалась изрядной дороговизной. Постройка уже упоминавшегося нами склада обошлась Российско-Американской компании десять тысяч рублей, «хотя в самом Петербурге не стало бы оное никак больше нескольких сотен».
Или другой пример. Пуд соли, производимой в порту Охотск (одном из основных пунктов снабжения самого Петропавловска), обходился казне в 28 рублей, поэтому гораздо дешевле было возить ее с Гавайев. Для справки – расстояние от Петропавловска до гавайской столицы Гонолулу составляет приблизительно пять тысяч километров. До Охотска – около тысячи двухсот.
Правительство, впрочем, предпринимало меры для того, чтобы сделать перевозки на Дальнем Востоке выгодными как для мореплавателей, так и для владельцев груза. С 1846 года были установлены новые расценки на доставку пассажиров и разного рода багажа между сибирскими[24] портами. Перевозка пассажира стала обходиться в 1,7 рубля, пуда груза – в 30 копеек. За шкурку меха следовало заплатить от 3 до 30 копеек, а за спиртное – 14,5 копейки с каждого ведра[25] (с 1851 года тариф в этом случае вырос до 30 копеек).
Что же касается Петропавловска, то за перевозку пуда груза между ним и поселениями Аян и Охотск была установлена плата в размере 60 копеек с пуда. 35 % из этих сумм шли экипажу судна, а остальное – Морскому министерству.
В первой половине 1850-х годов в Петропавловске уже имелась (благодаря деятельности нового начальника Камчатки Василия Завойко, о котором пойдет разговор несколько ниже) оборудованная эстакадная пристань. Согласно штатам порта, утвержденным в марте 1851 года, в нем должен был быть капитан (он же помощник губернатора Камчатской области) с помощником, секретарь, бухгалтер с помощником, 2 кондуктора[26], 14 вахтеров[27], 8 подшкиперов[28], 8 баталеров[29], 23 унтер-офицера и 20 писарей-делопроизводителей. Впрочем, судоремонтные мощности порта были более чем скромными.
Причины войны
Хотя темой этой книги является оборона Петропавловска, все, имевшее место на Русском Дальнем Востоке, было лишь отголоском событий, происходивших в Европе.
«Война есть не что иное, как продолжение государственной политики иными средствами», – писал в своем знаменитом труде «О войне», вышедшем уже после смерти автора, прусский генерал-майор, директор Прусской военной академии и военный теоретик Карл Филипп Готтлиб фон Клаузевиц.
Эта фраза знакома, пожалуй, всем профессионально занимающимся и просто интересующимся военной историей. Мы же позволим себе напомнить еще несколько фрагментов из этого труда, возможно – менее известных, поскольку они, по нашему мнению, целиком и полностью относятся и к Восточной (Крымской) войне. Как, впрочем, и к любой другой.
«Итак, война – это акт насилия, имеющий целью заставить противника выполнить нашу волю…
Таким образом, всякие изменения, вызываемые продолжением военных действий, должны ввести противника в еще более невыгодное положение; по меньшей мере таково должно быть представление противника о создавшейся обстановке. Самое плохое положение, в какое может попасть воюющая сторона, это – полная невозможность сопротивляться. Поэтому, чтобы принудить противника военными действиями выполнить нашу волю, мы должны фактически обезоружить его или поставить в положение, очевидно угрожающее потерей всякой возможности сопротивляться. Отсюда следует, что цель военных действий должна заключаться в том, чтобы обезоружить противника, лишить его возможности продолжать борьбу, то есть сокрушить его…
Война – не только политический акт, но и подлинное орудие политики, продолжение политических отношений, проведение их другими средствами…
Война не всегда является свободным решением политики, и менее всего она бывает такою там, где силы крайне неравны; следовательно, на войне мыслимо всякое соотношение сил, и странной была бы теория войны, которая ретировалась бы как раз там, где в ней нужда будет наибольшая…»
Но вернемся к Восточной (Крымской) войне, начавшейся спустя 22 года после смерти генерала фон Клаузевица.
Основной из главных причин начала войны было нежелание Великобритании допустить Россию к контролю так называемых Черноморских проливов (или просто проливов) – Босфора и Дарданелл. Вплотную к этому правительство императора Николая Первого подошло после мятежа египетского властителя Мохаммеда Али в 1831–1833 годах. Тогда Российская империя оказалась единственной великой державой, поддержавшей военной силой правительство турецкого султана Махмуда Второго.
Залив Золотой Рог в Константинополе. С картины Алексея Боголюбова
Восьмого февраля 1833 года на берегах Босфора появилась русская эскадра в составе четырех линейных кораблей и пяти фрегатов под флагом начальника штаба Черноморского флота контр-адмирала Михаила Лазарева, героя Наваринского морского сражения и кругосветного мореплавателя. Силы эскадры подкреплялись 30-тысячным десантом. Этот поход позже получил название Босфорской экспедиции.
Последовавший затем Ункяр-Искелесийский договор 1833 года предусматривал не только и не просто военный союз. Дополнительная, секретная, статья договора декларировала в случае открытия военных действий закрытие пролива Босфор для флотов любых стран (кроме, естественно, кораблей Турции и Российской империи).
Англичане предприняли все возможные меры для изменения status quo и, как обычно, добились своего. В 1841 году, после истечения срока договора, он был заменен на новую конвенцию, Лондонскую, в которой пункта о преимущественных правах Российской империи уже, естественно, не было.
В целом в период между Наполеоновскими войнами и началом 1850-х годов Санкт-Петербург представлялся официальному Лондону (да и британскому общественному мнению в основной своей массе) главным политическим противником. Как на Ближнем Востоке и на Кавказе, где англичане активно поддерживали (в том числе и оружием) воинственные горские племена, так и в Средней Азии. Туманный Альбион опасался любых действий, которые могли бы поставить под сомнение гегемонию Лондона в Южной Азии. Особенно после провала британской экспедиции по подчинению Афганистана в 1838–1842 годах. Кто знает, вдруг властный Николай Первый решит присоединить к своим владениям и Индию, считавшуюся жемчужиной в короне британских монархов?
Император Наполеон Третий
Но одной из главных прямых предпосылок для начала Восточной войны стало унизительное послание Николая Первого новому французскому императору Наполеону Третьему. Помня, что на Венском конгрессе 1815 года династия Бонапартов была признана нелегитимной, российский император обратился к своему новому коллеге «Monsieur mon ami» («дорогой друг») вместо единственно допустимого по протоколу «Monsieur mon frère» («дорогой брат»). Это было особенно неприятно свежеиспеченному монарху, учитывая то, что к власти Наполеон пришел в результате военного переворота и его титул признавался многими довольно условно – родственные связи Наполеона Первого и Наполеона Третьего (иронично названного в 1852 году писателем Виктором Гюго «Наполеоном Малым»[30]) были, мягко говоря, довольно сомнительны.
Император Николай Первый. С картины Франца Крюгера
Была и другая причина – религиозная.
Россия издавна соперничала с Францией за право покровительствовать христианам, проживавшим на территории Османской империи, а к 1840-м годам споры разгорелись вокруг контроля над Вифлеемской церковью Рождества Христова. Париж напоминал про договор со Стамбулом 1740 года – по нему Франция получала право контроля над христианскими Святыми местами в Палестине. Россия, в свою очередь, обращала внимание на султанский фирман[31] 1757 года, восстановивший права Православной церкви в Палестине, а также Кючук-Кайнарджийский мирный договор 1774 года, дававший России право защищать интересы христиан в Османской империи.
Как результат, обе стороны требовали передать ключи от церкви «своим» – соответственно, католикам и православным (у последних, впрочем, они и так исторически были в руках). Поскольку турки не хотели ссориться с Россией и ключи не отбирали, Франция прислала в Стамбул – откровенно нарушив Лондонскую конвенцию – боевые корабли. Ключи пришлось передать католикам.
Русский канцлер Карл Нессельроде в ответ заявил, что Санкт-Петербург не потерпит оскорбления, после чего началась переброска русских войск на границу вассальных Турции княжеств Валахия и Молдавия.
В феврале 1853 года в Стамбул (в России его называли исключительно по-старому – Константинополем) направляется дипломатическая миссия светлейшего князя адмирала Александра Меншикова, начальника Главного Морского штаба и прямого потомка «полудержавного властелина». В ответ Франция усиливает эскадру в Средиземном море, а британский посол делает все, чтобы убедить султана Абдул-Меджида Первого в необходимости удовлетворения русских требований. «Удовлетворение», правда, было весьма своеобразным – очередной фирман владыки правоверных декларировал нерушимость прав «греческой церкви» на Святые места. Но – без каких-либо преференций для Российской империи.
Князь Александр Меншиков. С картины Франца Крюгера
21 мая 1853 года разгневанный Меншиков отбыл из Константинополя, а 1 июня Россия разорвала дипломатические отношения с Турцией. В конце июня русские войска стали входить в Молдавию и Валахию, ставшие залогом, «доколе Турция не удовлетворит справедливым требованиям России». Англичане в ответ усилили свою Средиземноморскую эскадру.
Обстановка стала накаляться.
Впрочем, войны можно было еще избежать – спешно собравшаяся в Вене конференция великих держав в составе представителей Великобритании, Франции, Пруссии и Австрии выработала компромиссную ноту. России предлагалось вывести войска в обмен на признание (пусть и чисто номинальное) права на защиту православных и контроль над святынями в Святой Земле. Николай Первый, со своей стороны, был согласен, но тут против Венской ноты выступил султан – как утверждают, не без усилий британского посла. Как результат, дипломатический документ подвергся серьезному редактированию, и это была уже новая нота, на которую щепетильный в таких вопросах российский император уже не согласился.
Лунный вечер в Константинополе. С картины Алексея Боголюбова
27 сентября Турция ультимативно потребовала в двухнедельный срок вывести войска из Дунайских княжеств, а 4 октября объявила Российской империи войну. 20 октября ответный шаг сделал и Санкт-Петербург.
Теперь самое время сказать, что у будущих союзников – Великобритании, Франции и Турции – взаимоотношения были также весьма непростыми.
Отношение французов к России, например, было более чем двойственным. С одной стороны, в стране живы были идеи реванша после разгрома «первой» наполеоновской Франции, но они равно относились и к другим странам, включая Великобританию, Австрию и Пруссию. С другой стороны, все прекрасно помнили и понимали, что извечным врагом Французской империи является исторически Великобритания. Что же касается открытой войны с Россией, то Наполеон Третий был готов принять в ней участие в одном лишь только случае – при условии полноценного военного союза с Лондоном.
Кроме того, французский император вовсе не собирался ни усиливать Англию, ни излишне ослаблять Россию. Он хотел добиться того, чтобы Францию снова начали считать гегемоном Европы. То есть – ослабить обоих противников, обеспечив лидерство собственной державы. Забегая вперед, скажем, что в какой-то мере Наполеону Третьему это удалось – мирная конференция 1856 года пройдет именно в Париже.
Если же говорить о Великобритании, то здесь во главу угла была, как обычно, поставлена торгово-промышленная проблематика. Традиционно свысока относившаяся к французам британская пресса только с начала 1853 года резко сменила тон. Достаточно сказать, что окружение императора французов перестали называть сборищем «паразитов, сводников и проституток».
Даже не слишком жалуемым в Европе туркам на Туманном Альбионе быстро привесили ярлык сторонников «цивилизационных преобразований». Причина была проста – через Черное море проходил основной торговый путь в Иран и далее в глубины Азии, а англичане не хотели ставить под удар свои внешнеэкономические интересы. Тем более если что-то можно было сделать чужими руками. Говоря иначе, правы, возможно, были историки и политики, видевшие одной из главных причин войны борьбу Великобритании против русского торгового протекционизма и экономики в целом.
Долгой войны в Лондоне не хотели и не ждали.
Британский министр внутренних дел и будущий премьер Джон Генри Пальмерстон был уверен в том, что с Российской империей будет быстро покончено (падения Севастополя он ожидал уже через неделю после начала осады[32]). Его программа раздела империи выглядела следующим образом:
«Аландские острова и Финляндия возвращаются Швеции[33]; Прибалтийский край отходит к Пруссии; королевство Польское должно быть восстановлено как барьер между Россией и Германией; Молдавия и Валахия и все устье Дуная отходят Австрии, а Ломбардия и Венеция – от Австрии к Сардинскому королевству; Крым и Кавказ отбираются у России и отходят к Турции, причем на Кавказе Черкессия образует отдельное государство, находящееся в вассальных отношениях к Турции».
Сливовый пудинг в опасности. С карикатуры Гилроя
Надо сказать, что с начала XIX века Великобритания, казалось, думала только о том, как бы прирастить свою территорию и сферу влияния – если не официально, то экономически. В 1805 году британский карикатурист Гилрой опубликует свою знаменитую карикатуру – «Сливовый пудинг в опасности». На картинке английский король Георг Третий и французский император Наполеон Первый делят земной шар. Французу достается Европа, а англичанину – океан.
Хотя к середине XIX века император Наполеон Первый канул в небытие, аппетиты Британии остались прежними. Так что у нее были причины опасаться влияния России – заслуженно и потенциально. Как-никак это была крупнейшая держава Евразии, с мощной армией и флотом.
«Рука Российской империи» искалась и всегда находилась в любой точке, где гегемония Великобритании могла быть поставлена под минимальное сомнение. Всем в Уайтхолле постоянно слышалось мрачное дыхание русского медведя, принюхивавшегося к той или иной территории, которая нужна была Британской империи.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
Палисадом в отчетных документах могли назвать и обычный частокол.
2
Необходимо отметить, что приводимые ниже данные по потерям судов на Дальнем Востоке могут быть неполными из-за отсутствия достаточного количества информации.
3
Виноградной.
4
По представлению моему взято было для Камчатки и Кадьяка из Ревеля 1000 ведер чистого водочного спирта, которой, смешанный пополам с водою, был для питья довольно крепок. Ведро оного стоило в Ревеле 4 рубля; но в Камчатке продали по 48 рублей, и сия цена найдена столь низкою, что все количество раскуплено в короткое время. (Примечание Крузенштерна.)
5
«В 1786 году стоил даже в Охотске, где жизненные потребности гораздо дешевле, нежели в Камчатке, один пуд коровьего масла 30 рублей, пуд крупы 7, пшеничной муки 10 рублей». (Примечание Крузенштерна.)
6
Коньяк.
7
Оливковое масло низкого сорта.
8
Рис.
9
Официальное название – «Под Высочайшим Его Императорского Величества покровительством Российская Американская Компания».
10
На самом деле полуостров Аляска является лишь небольшой частью Русской Америки и современного штата Аляска США.
11
Около восьми тонн.
12
Речь идет о построенном в 1850 году Дальнем маяке, о котором рассказ ниже.
13
Корякская сопка.
14
Авачинская сопка.
15
Козельская сопка.
16
Современное название – Мишенная сопка.
17
Современное название – Петровская сопка.
18
Складов.
19
Рододендронов.
20
Имеется в виду хлеб из пшеничной муки.
21
Гижигу.
22
Злой дух в Апокалипсисе, которому назначено руководить Антихристом.
23
Иосиф (Джозеф) Биллингс – капитан-командор, британец на русской службе. Исследователь северной части Тихого океана.
24
То есть дальневосточными.
25
Ведро – русская мера объема, равнявшаяся 12,3 литра.
26
Аналог современного мичмана – сверхсрочника.
27
Смотрителей запасов и складов.
28
Подшкипер – унтер-офицер, ведавший каким-либо имуществом.
29
Баталер – унтер-офицер, отвечавший за заготовку и хранение продовольствия и алкоголя.
30
Napoleon Le Petit.
31
Указ, декрет.
32
Севастополь, правда, нарушил планы министра и продержался почти год.
33
К слову, втравить в войну Швецию союзникам так и не удалось.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги