Путешествие в обратно

На выпускном вечере всю торжественную часть обе девочки были невесёлыми. Рита грустила по умершей маме, Лера – по окончательно определившемуся отцу. На чай с тортом не остались. Незаметно ушли домой.

Всю последующую жизнь Лера не интересовалась жизнью родного отца. Словно он умер вместе с Ритиной мамой.

Встретились обе уже находясь в ранних замужествах.

У Риты первый четырёхлетний семейный опыт себя исчерпал – всё шло к разводу, Лера же находилась в пьянительно-счастливом периоде, её брак длился второй год.

Столкнулись в торговом центре. Узнали друг друга. Обнялись. Расцеловались. Задались первые важные вопросы: как живёшь, где, что, замужем?

Лера радостно сияла ямочками, жестикулировала маленькими руками и потряхивала жидкими деланными кудрями. Всё в ней, как всегда, умиляло: маленький рост, громкий рассыпчатый смех, блеск светло-голубых глаз и яркость белых зубов. Шумная и весёлая, Лера осталась Лерой.

– А ты? – она заглянула Рите в глаза.

Рита тоже рада встрече. Двумя-тремя фразами описала свой ранний скоропалительный брак и торопливо предложила увидеться как-нибудь, поболтать. Напоследок обменялись телефонами, не прощаясь, расстались.

В первые зимние дни увиделись в модном кафе. И двух часов не прошло, как Рита получила несколько предложений: приглашение на семейный праздник, посвящённый дню рождения мужа, далее – составить компанию для поездки на родительскую дачу и там познакомиться со свёкром, в последнее время постоянно проживающим на свежем воздухе, и непременно взять телефон Лериного врача.

– Тебе обязательно надо познакомиться с моим мужем. Ритка, он прелесть! Нет, правда! Когда ты его увидишь, обязательно влюбишься!

– Непременно! – отшучивалась та.

Также Лера звала на выставку древних захоронений.

– Каких хоронений? – переспрашивала Рита.

– Древних! – хохотала Лера. – Древних захоронений! Мой Дима – учёный. Историк. Точнее сказать, заведует кафедрой археологии. Он – археолог. Есть сведения о проживавших в Центральном Казахстане почти две с половиной тысячи лет назад воинственных и могущественных сарматских племенах. Они потом перекочевали на Каспий. Впрочем, я в этом мало чего понимаю. Но знаю точно, с ним работают мировые ребята. Все умные, воспитанные. А красавцы какие! – Лера закатила глаза. – Так что достойного мужского внимания будет предостаточно. Тебе надо на них посмотреть!

Сошлись пока на одном: без объявления мужу сходить в краеведческий музей в день его дежурства. Познакомиться с ним, увидеть, так сказать, в деле, оценить Лерин выбор, а заодно и счастливую Лерину семейную жизнь.

Неделю спустя встретились у входа в музей. Толкнув тяжёлую дверь, девушки попали в длинный тёмный коридор.

– Не сюда, нам туда… – Лера уверенно вела подружку под руку по гулкому узкому пространству. Наконец открыла низкую дверь, две ступеньки вниз, и завела в светлую от искусственного освещения комнату без окон: – Вот он! – торжественно представила Лера.

Навстречу из-за письменного стола вышел невысокий, коренастый, с улыбчивым породистым лицом мужчина в круглых очках. Здороваясь, протянул широкую тёплую ладонь. Рита смотрела на него во все глаза. Позже она удивлялась самой себе: и чего я так откровенно таращилась на него?

Но смотреть-то как раз было на что.

Поблёскивали ярко-синие глаза за стёклами очков, попыхивала трубка, любезно предложены чай-кофе, и как-то сразу состоялся общий дружелюбный разговор. Рядом с ним было удивительно уютно. Будто этот человек ждал именно твоего визита. И хорошее настроение, и тема интересной беседы, и… даже чайник уже готов. Всё, всё так приятно и так знакомо.

– Ну ты, Лерка, даёшь! – Рита растерянно улыбалась вслед извинившемуся и отошедшему с телефоном Дмитрию. – Он же на твоего отца похож! И не просто похож, а… двойник прям какой-то!

– Да, так получилось! – довольная Лера пожала плечами. – Правда, мой профессор симпатичный?

– Очень! Счастливая ты! – вздохнула Рита.

– Завидуешь?! – засмеялась Лера

– Ещё как! – и смеются уже вместе.

– Разница у вас большая, не смущает? И вообще, где ты его нашла?

– О-о-о! Это долгая история! – Лера делается грустной. – Потом как-нибудь расскажу.

Дружба Риты с Лерой состоялась не сразу. То коротко говорили по телефону, то, встретившись по договорённости, часами обсуждали свои и чужие события, то не общались месяцами по причине занятости в основном Риты.

В тот год в университете доктор исторических наук заведующий кафедрой Петров Дмитрий Дмитриевич был очень популярен. Много выступлений, статей, докладов и разной научной работы. О том, что женат, знали немногие.

К концу весны подруги уже побывали на нескольких университетских и кафедральных мероприятиях, где главным лицом был Дим Димыч.

Рита смотрела на него и не переставала удивляться. Сходство было потрясающее. С той лишь разницей, что Лерин папа пользовался собственным мужским обаянием, как морской бог Посейдон своим трезубцем, – наповал. А муж, в отличие от невиданного им никогда свёкра, как будто и не подозревал о своих чарующих способностях.

Университетские девицы энергично толкались вокруг Димыча, а он, смущаясь, искал глазами свою молодую жену.

– И он любимец барышень! – кивнула в его сторону Рита, намекая на Лерины семейные мужские традиции.

– Да, все хотят с ним дружить! Мне и не жалко. Он же почти профессор… Ах, да, я ведь уже говорила! И при этом ещё какие-то… перспективы. Его в Москву приглашают работать. На дворе середина восьмидесятых двадцатого века, а у него редкая тема для археологии. Так сказать, представляющая интерес для научной общественности, и есть даже открытия. Что там можно ещё открыть, я не понимаю?! Но это секрет. Впрочем, сейчас это уже секрет полишинеля, – Лера со скучающим видом разглядывала мужа в окружении молодёжи. И вдруг неожиданно добавила: – Знаешь, я недавно поняла, мама сама виновата в том, что отец из семьи ушёл. Могла бы свою гордость унять. Да и чемоданчик этот всё перед глазами стоит, могла бы… его выбросить. Папаша родимый, глядишь, и дома бы осел, – всё это она произнесла как-то отстранённо, как будто говорила вслух сама себе. Это Риту удивило, но она промолчала.

В истории знакомства Леры и Дмитрия Дмитриевича Петрова ничего особенного и нечто скрываемого от других не было.