– Нет, у меня есть слух и… если ты заметил, есть неплохой голос, – смеясь, ответила Анна.
– Значит, у тебя есть способности, а может, и талант… – улыбаясь, сказал Дорэмис и обнял молодую женщину. – А ещё у тебя есть талант, который я раскрыл сегодня ночью, – целуя Анну, добавил Дорэмис. На этом их разговор закончился, и они вновь отдались друг другу.
* * *
Анна. Её история была куда сложней, чем она её представляла. Она была ещё ребёнком, когда её отец ушёл из семьи. Никакого брата у неё не было. Возможно, она мечтала иметь брата, чтоб он её защищал. Ну хоть кого-то, чтоб защищал её от отчима! Она пыталась понять свою мать, когда та привела в дом этого страшного и напористого человека, которому она так беспрекословно стала подчиняться. Он был младше матери на несколько лет и чувствовал себя привилегированным. Почти все деньги уходили на игру в карты и казино. Когда это чудовище проигрывало, что случалось часто, начинался ад. Он мог пьяный прийти уже под утро и криками, а то и кулаками разбудить Анну и её мать. Девочка пугалась и наспех собиралась в школу, хотя было ещё совсем рано. Но ей было всё равно. Анна убегала и плакала, сидя на лавочке возле школы, пока она не открывалась. Потом девочка сливалась с толпой учеников, и слёзы её высыхали. Кое-как доучившись и получив неполное образование, Анна пошла работать по ночам официанткой в таверну, зарабатывая небольшие деньги. Она их прятала. Отчим однажды нашёл спрятанные купюры и забрал их, ничего не сказав. Девочка пожаловалась матери, но не услышала от неё ни слова поддержки.
– Да что с тобой, мама? – в отчаянье крикнула Анна. – Как ты его терпишь? Почему мы должны мучиться?!
– Я люблю его… – тихо ответила мать. Она сидела, потупившись в пол, и не смотрела на дочь.
– Ты его любишь… А меня? – дрожащим голосом произнесла девочка.
– Анна, он больной человек, – продолжала мать.
– Да тебе его просто жалко! Какая любовь, мама? – взволнованно протестовала девушка.
Мать ничего не ответила и даже не обняла Анну, чтобы успокоить. Она молча начала собираться на работу в больницу, не желая больше продолжать разговор. Её дочь была сильно похожа на своего отца – такая же красивая, обаятельная и энергичная. Глаза девочки напоминали ей мужа, которого хотелось забыть. Это вызывало в ней неприязнь к дочери, чувство, которого она стыдилась, но поделать с этим ничего не могла. С появлением сожителя в их маленькой семье во взгляде дочери стали проскальзывать упрёк и некое осуждение. Тогда мать и вовсе перестала смотреть девочке в глаза, а та не понимала, почему так происходит. Ведь она так нуждалась в любви и ласке! Иногда Анна думала, что это она что-то сделала не так или в чём-то провинилась. В отличие от своей матери, девочка пыталась наладить их связь, но ничего не получалось. Пропасть между ними продолжала своё немое существование.
Анна была поздним ребёнком, которого женщина родила после сорока. Осознавая, что дочь вырастет и у неё будет своя жизнь, она решила, что останется совсем одна. Мать Анны не слыла красавицей, а после ухода мужа в другую семью болезненно переживала случившееся, и тогда страх одиночества, как дамоклов меч, повис над её головой. Ей хотелось мужского внимания и женского счастья. Спустя несколько лет первым, кто дал ей ласку и кому она понравилась, оказался деспотичный молодой человек, но благодаря этому мужчине она вновь почувствовала себя любимой и влюблённой и любой ценой решила его не терять. Ведь один раз она уже не смогла сберечь своё женское счастье. Вот только в будущем за последствия такого решения расплачиваться пришлось её ребёнку.
Когда совсем юной Анне предложили петь, вместо того чтобы работать официанткой, это так взбодрило её, что она только и ждала, когда пойдёт на работу. Очень скоро Анна купила себе вечернее платье и туфли на каблуке для маленькой сцены, на которой она выступала в компании трёх музыкантов и ещё одного певца. На их фоне она выглядела свежо и очень эффектно. Музыканты были уже немолодыми ребятами, и спрос на их музыкальные услуги ограничивался только этой таверной. Хозяин, которого звали Ба?бис, в обмен за работу их щедро кормил, угощал пивом и давал денег на мелкие расходы. Певец с большим животом и с большим репертуаром песен чувствовал себя главным в музыкальной команде, и его не смущали ни плешь на голове, ни низкий гонорар, который он получал. Так или иначе, других предложений у него не было.
Долгое время хозяин таверны был доволен, что развлекал посетителей живой музыкой в лице мужского квартета, но чувствовал, что какой-то изюминки всё же не достаёт. Нужна была певица! Когда Бабис думал о стоимости такого удовольствия, будучи рациональным человеком, как он любил себя называть, понимал, что женское присутствие на сцене ему обойдётся в копеечку. Ведь он хотел красивую и с голосом певицу.
Анна, будучи официанткой, привлекала к себе внимание посетителей, как светящийся мотылёк, и этого не мог не заметить недремлющий и опытный глаз Бабиса. Он подумал: а что, если у этой милашки есть голос? Почему бы не попробовать? И он не ошибся. У девушки оказались неплохие вокальные данные, и она быстро улавливала мелодию. После нескольких репетиций Анна была готова к дебюту с несколькими песнями. «Конечно, она неопытная артистка, но это дело наживное, – размышлял хозяин. – Посетители будут довольны, глядя на молодую и улыбающуюся девушку. Ну а после двенадцати, когда официанты только и успевают разливать вино, вот тогда им будет вообще всё равно, кто поёт и как поёт – лишь бы музыка играла!» – продолжал он свои мысли.
Теперь у Анны в таверне появилась своя маленькая комнатка – кладовка, уставленная наполовину ящиками с напитками. Туда, на небольшую свободную от товара территорию, ей поставили старое, но большое зеркало, там же находились её вечерний наряд, туфли, недорогая косметика и потайное место, куда она откладывала деньги на съём маленькой квартиры, где будет жить одна. Анна не сочла нужным сказать матери, что теперь поёт, потому что та точно бы поделилась этой новостью с отчимом, и если бы тот об этом узнал, то начал бы требовать деньги. Ведь теперь она получала больше, пусть даже и незначительно. Анна решила подбрасывать небольшую сумму денег в коробку из-под обуви, которую обнаружил дома отчим, чтобы избегать с ним скандалов и рукоприкладства.
Певец оказался добродушным весельчаком и всячески помогал Анне. Он учил её новым песням и встречал её улыбкой каждый раз, когда она выходила на скромную, плохо освещённую сцену, и они вместе пели под аккомпанемент трёх бодрящихся вопреки усталости музыкантов.
Однажды Анна вышла, как обычно, и стала петь. Внезапно она увидела, как входит в таверну её отчим. Он приблизился к барной стойке, и их взгляды встретились. Анна стала петь взволнованным и слегка дрожащим голосом. Она предчувствовала, что её ждут разбирательства по возвращению домой. Бабис заметил, как девушка поменялась в лице. Он начал наблюдать, куда она смотрит. Взгляд его остановился на небритом, плохо одетом мужчине, который стоял возле бара и нервно курил. Он смотрел только на Анну насмешливо и в то же время даже угрожающе. Допив стакан виски, он рассчитался и ушёл. После его короткого визита Анна уже не находила себе места. Она в страхе думала, что будет дома. Мать её была на дежурстве в ночную смену в больнице, где она работала санитаркой, поэтому Анне придётся зайти в квартиру и иметь дело с отчимом один на один. Это её пугало. Закончив выступление, девушка скрылась в своей маленькой гримёрке. Рухнув на первую попавшуюся коробку, она обхватила голову руками. Что же ей делать?
После работы Анна села в машину Никоса, охранника таверны, который её подвозил каждый вечер. Он, как и Бабис, заметил, что девушка была чем-то напугана. Всю дорогу охранник молча наблюдал за ней. Он ждал, что она ему хоть что-то скажет, но девушка молчала. Когда они подъехали к дому Анны, Никос не выдержал.
– Анна, что-то случилось?
– Нет, нет… Всё хорошо… – напряжённо улыбаясь, ответила Анна.
–Ну… хорошо! Просто я заметил, что, когда этот хмырь зашёл – настроение твоё странно изменилось. Мне показалось, что ты его боишься. Кто он? Ты его знаешь?
Анне было стыдно признаваться, что это её отчим. Она опустила взгляд. Кому она могла пожаловаться и рассказать всю правду? Нет, это для неё был бы позор!
– А, тот? Это наш сосед. Мы живём в одном подъезде… Просто… он страшно неприятный тип и часто напивается, – соврала Анна.
– Надеюсь, он тебе не причиняет проблем? – продолжал выяснять Никос, потирая своими огромными руками руль автомобиля. Его массивное лицо с перебитым, приплющенным носом исказилось в улыбке.
– А то… если что… так ты скажи!
– Нет, нет, что ты! Ну, я пошла. Спасибо, Ник! – протараторила Анна и, поспешно выйдя из машины, направилась в сторону старой, потрёпанной пятиэтажки. Никос уехал, как только за девушкой закрылась дверь подъезда.
Анна поднималась по лестнице медленным шагом. Вот она открывает ключом дверь, заходит в квартиру, включает свет и тут же получает удар по голове. Она упала бы, но удержалась за стенку.
– Так ты решила отделаться подачками? Певичка!
И он ударил её по лицу. Анна стала плакать, закрывая лицо дрожащими руками.
– Чем ты там ещё занимаешься? А? – заорал отчим.
И тут последовал ещё один удар, на этот раз в живот, что заставило Анну согнуться от боли. Она простонала.
– А я-то думаю… Оставляешь деньги в коробке, чтоб я не просил больше? Умная стала?! Подожди, я тебя проучу, – прошипел он и направился к ободранному столу, чтобы зажечь сигарету. Настроения быстро окончить издевательства над девушкой у него явно не было. Он решил растянуть удовольствие. Анна, улучив момент, как ошпаренная, вылетела из квартиры и побежала вниз к выходу, перепрыгивая ступеньки. Она остановилась лишь только за углом дома в следующем квартале и села на обочину отдышаться. Было лето, и лёгкий ветер тревожил сонную листву, делая тени от деревьев подвижными. Анна испуганно смотрела по сторонам, следя за шевелящимися тенями. Ей казалось, что сейчас отчим внезапно появится перед ней. Она совершенно не думала о том, что ему будет трудно заметить её в ночи, да и бежать за ней он вряд ли будет. Зачем? Ведь можно и завтра закончить разговор! Дыхание Анны постепенно восстанавливалось, и она стала думать – куда ей идти? Домой она больше не вернётся. Это было решено. Вдруг она спохватилась: «Моя сумка!» Быстрым движением её рука нашла на спине висящую сумку-рюкзак, и это её успокоило. Документы и кошелёк были с ней. Пульс тела переместился в область головы, и теперь она слышала его биение в висках. Вариантов «куда идти» почти не было. Она вспомнила одну бывшую подругу матери, Панайоту, которая прекратила всякие отношения со своей приятельницей, когда узнала, с кем она связалась. Тогда женщина и подумать не могла, на какое мучение была обречена Анна. У двух женщин состоялся разговор, после которого Панайота у них дома больше никогда не появилась.
Анна недолго думая поймала такси и поехала к ней. Таксист пристально смотрел в зеркало на девушку с разбитой губой, из которой шла кровь. Он дал ей салфетку со словами:
– Возьмите, у вас кровь на губе!
Анна поблагодарила водителя и попыталась вытереть губу, но больно было даже до неё дотронуться.
* * *
– Анна! Это ты? Девочка моя! Что с тобой? Кто тебя так? – с порога испуганно выкрикнула Панайота и обняла девушку, заводя её в квартиру. Глаза Анны наполнились слезами.
– Это мамин сожитель, – тихо произнесла она. Женщина, опытная медсестра, уложила её на диван и стала обрабатывать рану на лице.
– Боже! Что он с тобой сделал? Ужас! Господи боже мой! – не переставала ужасаться Панайота, обнаруживая следы побоев.
– У меня кружится голова, и немного тошнит… – еле слышно произнесла Анна. Спустя несколько минут она уснула. Панайота сняла с девушки обувь и накрыла лёгким покрывалом. «Похоже, у неё сотрясение мозга… Как так можно избить бедную девочку?» – думала женщина, глядя на опухшее лицо Анны.
На следующее утро Панайота проснулась рано и зашла в зал посмотреть, как себя чувствует нежданная гостья. Анна с опухшей губой сидела на диване, обняв колени.
– Как ты, девочка моя? – спросила Панайота.
– Болит голова и подташнивает… Спасибо вам, Панайота! Я вчера совсем отчаялась. Не знала, куда бежать… – сказала Анна, пряча глаза.
Она чувствовала себя подавленной и униженной. Панайота посмотрела на неё с пониманием и, выдержав паузу, произнесла серьёзным тоном:
– Анна, нам нужно поговорить. Я хочу тебе помочь. Только, пожалуйста, расскажи мне всё как есть. Это важно.
Их разговор продолжался долго. Анна мучилась, вспоминая весь тот ужас, в котором она жила все эти годы. Панайота опускала глаза, когда чувствовала, как трудно даётся девушке рассказывать эпизоды насилия, унижения и полной незащищённости. Женщина приходила в ярость, и возмущению её не было конца, когда она слушала рассказ Анны. Но Панайота ничего не показывала, боясь её смутить. Она помнила Анну милым ребёнком и, когда увидела её вчера ночью, почти что не узнала. Какой-то инстинкт дал ей понять, что эта хрупкая, с осунувшимся и побитым лицом девушка была та самая малышка, которую она полюбила ещё с пелёнок.
– Значит, так! Ты остаёшься жить у меня. Домой не думай показываться. Вещи я заберу и с твоей матерью поговорю сама. На работу пока ты идти не можешь. Тебе нужен постельный режим. И… тебе нужно обследоваться. Пойдёшь в нашу поликлинику, которая рядом с домом, и обследуешься. – подытожила Панайота, нервно шагая взад-перёд.
Вдруг она остановилась и посмотрела на Анну. Та тихо плакала. Панайота присела к ней и обняла:
– Всё будет хорошо, девочка моя! Поверь мне! А с моими решениями… надеюсь, ты согласна?
– Да, да… Спасибо! Как давно я не чувствовала заботы… Нет, я не помню… Может, и никогда! А так хочется! Почему моя мать… вот так поступает? Нет, я не сужу её, вы поймите, но мне больно, мне обидно… – Анна закрыла лицо руками. Панайота еле сдерживала слёзы. Ведь она тоже была матерью. Единственный её сын давно вырос и женился, и теперь она наслаждалась своей новой ролью бабушки. Женщина возилась с внуками и с печалью думала о том, что её мужу не удалось дожить до этих счастливых минут. С тех пор как Панайота овдовела, своё сердце она не отдала больше ни одному мужчине.
