Путь. рассказы и притчи

Пустыня

Они так долго шли по пустыне!..

От усталости темнело в глазах. Тело не слушалось и не чувствовалось. Оно

работало как механизм, отделённый от сознания.

Шаг… Ещё шаг… Ещё… Хотелось пить… Горло пересохло и, казалось, потрескалось, как сухая, изнывающая без воды, земля…

Сколько нужно было ещё идти? Этого она не знала. Проводник вёл молча.

Единственное, что он сказал при их встрече:

– Иди за мной! Не отставай!

На вопросы не отвечал.

Она, Яна, шла за ним, за его спиной и не понимала. Она задавала вопросы:

– Сколько ещё? Куда мы идём? Скажите же что – ни будь!..

Яна задавала много вопросов. Ответа не было. Проводник шёл уверенно, молча, не оглядываясь и не останавливаясь. Он просто шёл.

– Вы что не устали? Вам не хочется пить? Вы что железный? Почему нельзя отдохнуть?..

Вопросы сыпались без остановки. Она с трудом произносила слова, напрягая последние сои силы, желая понять. Желая поговорить. Желая отдохнуть, наконец.

Ответа не было.

Проводник шёл молча.

Яне захотелось остановиться и упасть. Просто рухнуть на горячий песок и будь что будет! Но она боялась, что проводник уйдёт, не оглянувшись, и она останется одна посреди песков. Одна.

Без воды. Без тени. Одна на раскалённом песке в бескрайней, бесконечной пустыне.

Яна шла, напрягая все свои мышцы. Дышала тяжело и прерывисто, иногда спотыкалась и падала. Но тут же вставала и шла дальше. За его спиной.

На женщине были лёгкие брюки, блуза с длинным рукавом, шейный платок, который она давно намотала на голову. К счастью, босоножки были на лёгкой танкетке. На каблуках идти было бы невозможно.

Иногда поднимался ветер…. Он подхватывал песок и хлестал им по рукам и ногам, по лицу. Яна зажмуривала глаза и шла «вслепую».

Когда ветер стихал, она, открыв глаза, устремлялась к Проводнику сократить увеличившееся между ними расстояние. Яна боялась быть брошенной. Остаться одна.

Проводник не проронил ни слова за весь путь. Сколько они шли? Женщина подумала об этом и поняла, что время определить невозможно. Казалось, они шли бесконечно. С каждым шагом Яна думала, что всё. Это – конец! Она силилась смотреть на линию горизонта, но ничего, кроме песков, не видела. Вдыхая жаркий воздух, не получая ответы на вопросы, Яна шла.

Шла за ним. За Проводником. За тем, кто молчал и тоже шёл. Выполнял свою работу. Выполнял, чтобы научить. Чтобы преподать…

«Испытание, – мелькнула у Яны мысль, – это же Испытание! Как же я сразу не поняла!»

Она даже обрадовалась. Как будто, стало легче. Стало легче идти, терпеть. Переносить всё это.

«Я просто должна идти! – мысленно сделала она вывод, – сколько потребуется, сколько нужно… Я должна это выдержать! Это мой Путь. И я

должно его пройти!..»

Яна тихонько засмеялась.

– Я должна это выдержать! – вслух произнесла она, окинув взором бесконечные, безлюдные пески.

Без растений и без воды.

Женщина выпрямилась и с неизвестно откуда прибавившимися силами, пошла увереннее и смелее. Она старалась не отставать от Проводника.

Невыносимо хотелось пить, но теперь ей было легче терпеть.

Она знала, что должна выдержать. Одна в этой безлюдной пустыне.

И вдруг что-то метнулось к ней слева и застыло прямо перед её ногами. В глазах зарябило. Яна остановилась, и ужас охватил её душу.

«Змея!» – пронеслось в сознании, и холодок «пробежал» по спине.

Яна не разбиралась в змеях, не знала, какие из них ядовитые, какие – нет.

Эта змея была красивая. Она замерла и уставилась, глядя прямо в глаза Яны. Кричать и звать на помощь – было страшно. Женщина быстро перевела взгляд на Проводника. Тот уверенно, не спеша, не оглядываясь, уходил всё дальше и дальше.

Страх парализовал Яну. Змея перекрыла собой путь. Нужно было либо обойти её, либо переступить, но любое движение могло вызвать агрессию со

стороны змеи.

Жительница пустыни не двигалась и продолжала смотреть в глаза женщины. И тогда Яна решила попросить. Выбора не было.

– Дай мне Путь! Я не враг тебе! – громко, чётко произнесла она, глядя в змеиные глаза, – дай мне пройти, прошу тебя!

Это был один шанс из тысячи, а, может, и больше, но Проводник удалялся далеко вперёд, и Яне хотелось идти, как и раньше, за ним, за его спиной.

Пусть молча, пусть жажда и усталость, но за ним!..

Прошло сколько-то времени. Глаза в глаза, они стояли друг против друга.

Женщина и змея… Глаза в глаза они пытались понять друг друга.

Змея спокойно, не зашипев, не нападая и не пугая, отползла в сторону и, быстро метнувшись в пески, исчезла, оставив лёгкий, извилистый след.

Путь был СВОБОДЕН.

Яне казалось, что она бежала, что она летела вперёд лишь с одной

целью – догнать Проводника. Она видела вдалеке эту фигуру и, спотыкаясь, падая, вставая, опять падая и вставая, бежала за ним. Приближаясь к нему быстрее и быстрее.

Голова кружилась, немного болела, в глазах мелькали жёлтые и белые блики и, хотя, Яна бежала в обуви, ногам всё равно было горячо. В горле пересохло

так, что она уже не могла крикнуть:

– Подождите! Подождите меня!..

Яна уже не могла крикнуть. Она могла только быстро идти, почти бежать.

Тяжело дыша, женщина догнала Проводника и пошла за ним, как и раньше.

След в след… След в след…

Проводник не оглянулся.

Яне уже было не страшно, как вначале. Казалось, она уже не боится ни змей, ни скорпионов, пауков, песчаного ветра, бьющего по лицу.

Женщина теперь была спокойна и просто шла. Не задавая вопросов, не беспокоясь, не тревожась о том, что будет дальше и куда она идёт, не волнуясь об отсутствии еды и воды.

Она просто шла. Успокоившись, Яна доверилась Проводнику. Уверенному и молчаливому, сдержанному и выносливому.

Она шла, осознав, что тот, кто её ведёт, знает больше.

Он ЗНАЕТ. И она должна довериться.

Он ЗНАЕТ. И она должна верить.

Солнце палило нещадно. Оно не жалело путников. Песок сквозь обувь жёг ноги. Одежда обтрепалась от ветра. Сил было мало. Но они прибавлялись с каждым шагом.

Нужно просто идти… Шаг. Ещё шаг. Ещё…

Нужно пройти свой Путь. Нужно просто идти.

Яна шла смиренно. Тихо, спокойно.

След в след. След в след…

Она смотрела перед собой и не сразу сообразила, вдруг подняв глаза, что пустыня заканчивается. Уже вот-вот немного и заканчивались пески, начинались дороги, луга с шелковистой травой. Леса с ягодами и грибами, лесными орехами, птицами и зверями, с муравейниками и кузнечиками, с бабочками, с журчащими ручьями, с дождями и грозами.

Заканчивалась Пустыня, и начиналась Жизнь.

Это был не Мираж. Путники вышли из песков, ступив на шёлковую траву. Яна услышала журчанье ручья и тихо заплакала. Тихо, почти беззвучно.

Она стояла и плакала, готовая упасть в эту шёлковую траву.

Проводник повернулся к ней, и Яна увидела, что он улыбается.

Впервые она увидела его улыбку.

Проводник смотрел на женщину своими ясными, лучистыми глазами и улыбался.

Тепло растекалось по её телу.

Тепло обволакивало, окутывало.

Тепло и Покой.

– Мы пришли! – радостно сказал Проводник, не переставая улыбаться, – мы пришли.

Где-то неподалёку журчал ручей с чистой, прохладной водой. Над деревьями кружились птицы. Ветер ласкал прохладой, трава звала отдохнуть.

– Мы пришли… – тихо, с придыханием произнесла Яна и, посмотрев вокруг,

заплакала ещё сильнее.

Громко. Не стесняясь. Навзрыд.

Освобождение

РАНО ИЛИ ПОЗДНО, НО ПРИХОДИТ ВРЕМЯ

В это трудно было поверить. Встреча с монахом и разговор с ним перевернул всю жизнь Моны. Ей казалось, что её судьба – оплакивать покойного мужа. А монах, услышав её историю, улыбаясь, сказал: «Теперь ты свободна! Радуйся своей свободе!..»

Конечно, в последнее время Мона много читала о том, что жизнь – это Путь и надо принимать всё, что приходит. Извлекать уроки и жить дальше. Расти и развиваться.

Её давний друг Филипп так и говорил:

– Учись на своих ошибках и больше их не повторяй!..

Мона любила те вечера, когда они с Филиппом сидели и разговаривали почти всю ночь. Спорили. Это были хорошие, добрые споры, когда в них, вероятно, и рождалась Истина.

Филипп был очень умён. И стоило только позвонить ему (неважно по какому поводу!), особенно если требовалась помощь по хозяйству, как он тут же приезжал и помогал.

…Мона шла по парку. Она очень любила такие прогулки. В тишине идти не спеша, не торопясь. Размышляя…

Она думала о том, что сказал ей монах. Свободна?..

Да, она свободна. Муж многое запрещал жене.

Свои интересы ставил выше всего на свете.

Сейчас Мона вспомнила, что, действительно, муж не прислушивался к её мнению. Как и её родители. Она не тосковала по ним, когда они умерли. Нет, конечно, Мона переживала, но тогда её показалось, что родители умерли для неё ещё, когда были живы. А при их настоящей смерти Мона только соблюдала формальности.

Она не была чёрствым человеком. Но дело в том, что есть люди, которые нам чем- то неприятны. Они отталкивают нас. В них есть что-то, что подсказывает нам меньше общаться с ними. Это не значит, что они – хуже нас. Нет, но они – не наши. Так было и с родителями Моны и с её мужем. Вроде, внешне всё выглядело хорошо, но не хватало душевной теплоты, искренности, радости. Да, именно ЖЕЛАНИЯ РАДОВАТЬ ДРУГ ДРУГА!

Вот этого и не было! А хотелось долгих разговор за вечерним чем, вопросов «как ты?». Не таких, чтобы отвязаться, просто спросить. Настоящих вопросов. Чтобы захотелось ответить. Рассказать о себе, о своих снах, о своих переживаниях или радостях.

Мона присела на скамейку. Перед её мысленным взором пронеслась вся её жизнь. Она не оценивала её. Наблюдала со стороны. Отстранённо. Бесстрастно.

Многое уже виделось по-другому. ПРАВИЛЬНО. Всё произошло справедливо и ПРАВИЛЬНО. Поэтому Мона многому научилась. Не всегда она училась прилежно, но жизнь заставляла, и Мона училась.

Всё произошло ПРАВИЛЬНО и СПРАВЕДЛИВО. Теперь ей это стало очевидным. Все уроки происходили строго в своё время…

…Мона подняла глаза и посмотрела на кроны деревьев. Наступил август. Скоро осень. Она её любила и не любила. Любила, потому, что не было летней жары, а не любила, потому, что близились холода. А холода Мона переносила с трудом. Мёрзла от вьюг и морозов.

Да, она свободна. Это так. Она может сама решать, что делать, как делать, а что не делать. Она – хозяйка своей Судьбы. И понимание этого повергло Мону в удивительное чувство БЛАГОДАРНОСТИ.

Благодарности к испытаниям, которые пережила и опыту, который получила. Мона подняла голову и ещё раз посмотрела вверх. На кроны деревьев, потом на августовское, чистое небо. Она благодарила. Душа её благодарила за то, что сейчас она, Мона, может присесть на скамейку в парке и предаться размышлениям. Ей хорошо и спокойно.

Страдания ушли в прошлое. Остались за спиной.

Мона больше не страдает по тем, кого уже нет рядом с ней. Она приняла это и благодарила.

Ей захотелось быстрее вернуться домой и написать то, что она почувствовала. То, что ей открылось здесь, в парке на скамейке.

Мона беззвучно заплакала.

Она смотрела на проплывающие облака и тихо плакала. Она почувствовала себя СВОБОДНОЙ.

НАСТОЯЩЕЙ.

ИСТИННОЙ.

Такой, какая она была ВСЕГДА, но многие годы её «одевали» в мнения других и в их оценки.

Мона ещё раз посмотрела в небо и, встав со скамейки, направилась домой. Она шла не спеша, гордо, с прямой спиной, поднятой головой, расправленными плечами.

Она поняла, что такое ОСВОБОЖДЕНИЕ.

Автобус А-1

Подойдя к автобусной остановке, Джулия не переставала размышлять о том, что последнее время «чёрная полоса» в её жизни стала уж совсем «чёрной». А началось всё с того, когда Джордж белым днём собрал чемодан и ушёл к другой женщине. Ничего не захотел объяснять. Просто сказал: «Я ухожу к другой женщине! Это моё окончательное решение!..»

Джулия онемела.

Она расставляла только что вымытую посуду и от неожиданности чуть не выронила тарелку, но всё- таки удержала её задрожавшими пальцами и, поставив, спросила:

– Ты уходишь? И не хочешь ничего объяснить?

– Да, ухожу! – Джордж налил себе в стакан холодной воды и, выпив её большими глотками, сказал:

– Ничего не хочу объяснять! Мы были вместе два года. Сейчас ухожу к другой женщине!.. Желаю тебе счастья, Джулия! О разводе сообщу!..

Он поставил пустой стакан на стол, резко повернулся и, взяв чемодан, быстро вышел из квартиры.

Джулия опустилась на табурет как обессиленное, измождённое существо, не успевшее прикрыть рот. У неё был шок. Мысли вращались одна за другой: «Почему? Я никогда ему не изменяла. Мы не ссорились, может, какие сплетни? Почему тогда он не захотел разобраться? Почему? – а вслух она произнесла, растягивая слова:

– Я ему не нуж – на! Я ему не нуж – на!..»

Потом резко встала, схватила первое, что попалось под руку (это был красивый фарфоровый заварочный чайник из подарочного сервиза) и с силой бросила его на пол.

Осколки разлетелись по всей кухне. Джулия не знала, что делать.

«Может, кому позвонить? – подумала она и, вспомнив о своей самой близкой подруге Сильвии, побежала к телефону, набрала её номер и, дождавшись «алло», нервно произнесла:

– Это я, Джулия! Приезжай ко мне домой! Быстрее!..

– Что случилось? Джулия, что? Пожар?

– Пожар! – ответила Джулия и положила трубку. Потом прошла в гостиную, упала ничком на диван и, обхватив подушку руками, молча лежала до прихода Сильвии.

Джулия даже не могла заплакать. Не было ни слёз, ни рыданий, а какое- то отупение.

Через несколько минут в двери позвонила Сильвия (она примчалась как метеор), Джулия впустила её и рассказала обо всём, что произошло.

Джулия – нормальная женщина, нормальная жена, они с Джорджем даже подумывали о ребёнке и вот тебе раз!..

Сильвия была в шоке не меньше Джулии. Она подошла к бару, достала коньяк, налила немного себе и Джулии, и со словами «надо выпить», выпила несколько глотков. Джулия не притронулась к бокалу.

Подруги в течение нескольких часов говорили о случившемся и, в конце концов, приняли решение ничего не предпринимать.

Наутро Джулия одела новые вещи – красивое пальто, которое недавно купила, новую шляпку и перчатки.

Она работала в библиотеке. Посетители и начальство любили её за отзывчивый жизнерадостный характер.

Джулия шла на остановку и вдруг, откуда ни возьмись, вылетел мотоциклист и промчался мимо неё, обдав свежей весенней водой с мостовой. Светлое пальто покрылось чёрными пятнами и подтёками.

Джулия ахнула и побежала домой. Прибежав в квартиру, сбросила с себя новые вещи и, упав на постель, разрыдалась.

Только сейчас накопившиеся переживания слезами выплеснулись из неё…

Через какое – то время она успокоилась, привела себя в порядок, переоделась и вышла на улицу.

В течение следующих нескольких дней с ней произошли другие неприятности: Джулия потеряла кошелёк, в котором были деньги. От Сильвии она узнала неприятные новости о Джордже. Он ушёл к своей прежней знакомой, с которой жил до Джулии. У той женщины была дочь от первого брака и куча проблем с недвижимостью. И Джордж опять ушёл к ней.

Джулия получила по почте сообщение от Джорджа о том, что он подал на развод. И ещё ряд мелких неприятностей произошли с Джулией за последние несколько дней.

Сильвия постоянно звонила Джулии и приезжала к ней, рассказывала о том, что пыталась поговорить с Джорджем по телефону, но он отвечал, что о своей личной жизни говорить не намерен.

Джулия тоже звонила несколько раз Джорджу, ответы были такими же.

Подойдя к автобусной остановке, Джулия размышляла о своей «чёрной» полосе. Тут подошёл её автобус А-1.Она вошла в дверь. Подала водителю деньги и ей показалось на миг, что он как-то странно на неё смотрит. Как бы внутрь её, в самую Душу.

Водитель подал билет, и тут только Джулия заметила, что она в салоне одна. Автобус уже тронулся.

Джулия испуганно посмотрела на водителя, тот улыбнулся:

– Да не волнуйтесь! Довезу как леди без остановок!..

У Джулии похолодела спина под одеждой… Она присела на сиденье.

– Не бойтесь! Что Вы так заволновались? – водитель поглядывал на Джулию через зеркальце, – да Вам уже за поворотом и выходить!..

Он улыбался. Беззлобно, как – то даже игриво.

– Какой поворот? – Джулия пыталась сообразить, – мне не надо за поворот!.. Остановите!..

Она встала и подошла к водителю. Автобус, действительно, повернул за поворот. Джулия увидела деревья, парк, какого раньше не было в этой части города.

– Да, да, это парк! – подтвердил водитель, – сейчас я остановлю. Вам выходить!..

– Раньше его здесь не было! – воскликнула Джулия, и увидела, что водитель остановил автобус и, открыв двери, положил руки на руль, ожидая, когда Джулия выйдет.

– Пройдитесь по парку! – спокойно сказал он, и Джулия вышла из автобуса, ничего не сказав.

Двери автобуса закрылись за ней, и она осталась перед открытыми воротами в парк.

Джулия вошла. Парк как парк.

Деревья, скамейки, птички поют. Ничего особенного. Разве что… Никого. Ни одного человека!..

Обычно в парках всегда кто-то есть: хозяева выгуливают своих любимых собак, мамаши с колясками, детишки на роликах, старики с кроссвордами на скамейках.

А тут – никого.

Джулия немного прошлась, огляделась и присела на скамейку. Она уже не чувствовала беспокойства. Просто сидела и, оглядываясь, вдруг начала прокручивать свою жизнь от этого дня назад: неприятность и последних дней, бешеный мотоциклист, грязное пальто, разговор с Сильвией, Джордж со стаканом воды, их жизнь с Джорджем раньше, ещё раньше, ещё раньше, ещё.

Стоп.

Как будто, кто-то сказал: «Стоп!»

Но никто не говорил.

Мысль остановилась.

Знакомство с Джорджем. Они встретились на презентации книги одного новоиспечённого автора, которая проводилась в библиотеке, где работает Джулия. Джордж был тогда вместе с Викторией.

Джулия впервые увидела его.

Мысль, какая первая мысль мелькнула в её голове? Какая?

«А! Вспомнила! Он будет моим любыми средствами и способами! Он будет моим!»

– Я так подумала? – вслух сама себе произнесла Джулия, – да, я так подумала. А потом что я сделала?

Она мысленно перенеслась в период двухлетней давности и прекрасно вспомнила все свои действия. Как она методично появлялась перед Джорджем и добилась того, что в одной компании их познакомили. Тогда Джордж был один, а она, воспользовавшись, случаем, сунула ему свою визитку. А потом напечатала Джорджу несколько писем от анонима:

«Виктория тебе изменяет,

Виктория тебе изменяет,

Виктория тебе изменяет…»

И следила и попадала на глаза, и однажды он позвонил и предложил Джулии встретиться. И Джулия была ласковой, и не лезла с вопросами. А Джорджу нужно было с кем-то поговорить. И тут Джулия, такая понимающая, такая хорошая, отзывчивая.

И Джордж зачастил к ней.

А потом порвал с Викторией, и они с Джулией поженились.

Они вместе путешествовали, хорошо проводили время и, казалось, вот оно – счастье.

Два года спокойствия и супружеской жизни.

Джулия никогда не вспоминала потом о своих методах привлечения Джорджа в свою жизнь, и уж, конечно, ему ничего не рассказывала. Никому. Даже Сильвии.

Джулии никогда не приходило в голову, что пережила Виктория. А ведь она так и жила эти два года вдвоём с дочкой.

Наверное, по-прежнему любила Джорджа.

Джулия вдруг ощутила состояние Виктории, когда Джордж показывает ей записку, присланную ему по почте: «Виктория тебе изменяет».

Потом вторую записку, третью.

Джулия ощутила состояние Виктории.

Будто, увидела, как та тихо плачет на кухне. Украдкой, чтобы дочка не услышала.

Джулия встала и резко пошла к выходу их парка, к воротам.

Вышла и увидела тот же автобус с открытыми дверями, с тем же водителем и опять – никого в автобусе.

Джулия вошла в салон и, подав водителю деньги, сказала:

– Спасибо!..

Водитель подал ей билет и, закрыв двери, повёл автобус.

За поворотом Джулия увидела знакомые места. Оживлённая улица, а вот и её остановка. Водитель остановил автобус. Джулия встала и, направившись к выходу, ещё раз сказала водителю «спасибо!»

Он серьёзно, без осуждения и оценки, посмотрел Джулии прямо в глаза и спросил:

– Вы знаете что делать?

– Да, – твёрдо ответила Джулия, – спасибо, что помогли мне!..

– Будьте счастливы! – водитель улыбнулся.

Джулия вышла и, автобус, набрав скорость, скрылся за поворотом.

Виктория нарезала овощи для салата, как вдруг телефон в гостиной зазвенел, как будто, громче обычного.

«Что же так громко?» – мелькнула мысль.

Виктория подбежала к телефону, на ходу вытирая руки о фартук.

– Алло! Слушаю Вас!..

– Виктория? – спросил женский голос.

– Да, это я!

– Это Джулия! Жена… Бывшая жена Джорджа!..

– Да, слушаю, – Виктория, как показалось Джулии, напряглась.

– Простите меня!.. Это я писала Джорджу анонимные письма про Вас!.. Это я…

– Вы? – в голосе Виктории прозвучала та, двухлетней давности боль, – писали Вы?..

– Да, – Джулия повторила ещё раз, – это писала я, – простите меня! И будьте счастливы с Джорджем!..

Джулия положила трубку и почувствовала что-то, чего раньше никогда не ощущала.

Она почувствовала лёгкость, как будто, невидимая цепь, оковы, стягивающие её душу, упали, и теперь уже начала жить ДРУГАЯ Джулия, та, которая многое поняла, посидев на скамейке в парке, где совсем не было людей, куда отвёз её автобус А-1…

Кто ты?

День выдался на редкость жарким. Даже знойным. Только и оставалось, что сидеть в воде. Почти не вылезая на берег, или в номере гостиницы с включённым кондиционером. Последний день отпуска! Уже хотелось домой, но и хотелось вобрать в себя этот последний день: эту жару, плеск волн, прилипший к мокрому телу горячий песок, наконец, вечернюю прохладу.

Александр наплавался вдоволь. Действительно, как в последний раз. До усталости. Рухнул на песок и прикрыл глаза. Тело ныло от долгого плавания. Но это было невероятно приятно.

«Как хорошо!» – подумал он и вслух произнёс:

– Просто хорошо!

Но жара не позволяла долго лежать на берегу. Александр взял вещи и направился в гостиницу.

«Что ж, надо пообедать и собираться. Завтра – домой», – он был доволен этими двумя неделями отдыха. В целом, отдохнул великолепно. Спокойно. Побыл наедине с самим собой, поразмышлял о жизни, насладился красотами моря и побережья. Сделал много фотографий, а ему, как профессиональному фотографу, это было особенно в радость.

Александр шёл по самой кромке воды. Она, будто, пугливо омывала его ноги… Тёплая, морская вода. Он шёл и улыбался.

За две недели загорел ровным, бронзовым загаром.

Александр был, можно сказать, красив. Про таких говорят «мужчина что надо! Самое то – рост, осанка, накаченные мышцы, улыбка, открывающая его обаяние. Серьёзный взгляд…

Он знал себе цену и всегда держался с достоинством. Его мать часто повторяла: «Всё никак не выберешь себе женщину! Видно, я так и не дождусь внуков!..»

Александр, улыбаясь, обнимал мать-самого дорогого в его жизни человека, и успокаивал её, приговаривая: « Всё будет хорошо! Выберу! Не волнуйся!»

Мать выглядела по сравнению с ним хрупкой, беззащитной женщиной. Она много лет проработала школьной учительницей, но всегда уважала мнение сына. Даже когда он был ребёнком. Её единственным ребёнком.

Отца Александр почти не помнил. Отец его был лётчиком и погиб при испытании нового самолёта. С того дня прошёл не один десяток лет, но мать Александра так и не вышла замуж и, как он думал, больше мужчин у неё не было.

Александр очень любил свою мать. Может, поэтому среди современных женщин не мог выбрать ту, с которой хотелось бы прожить до старости и состариться вместе, которую хотелось бы видеть рядом каждый день, каждую ночь.