На эскалаторе в метро

В очередной раз у меня случилась паника строго по графику и понятному сценарию: мне скоро 25, а я до сих пор одна.

И ладно, если бы просто была одна! Я до сих пор ни с кем не спала, не переспала, любовью не занялась (нужное подчеркнуть) – не было у меня секса, в общем. Называйте, как хотите.

Хочу отметить, что я довольно привлекательная и молодая (всё ещё) девушка. Да и пахнет от меня приятно, и поговорить со мной есть о чём. И да, так думаю не только я!

Но когда случается очередная нелепая ситуация с представителем мужского пола, я задаюсь вопросом: «Неужели секс всё-таки нужно умудриться заработать? Или ещё хуже – заслужить?» Звучит убого, но как есть: ни одна из этих нелепых ситуаций до секса так ни разу и не дошла, а вы смеётесь! Зато нет проблем с гинекологом.

Паническое чувство пустоты обычно накатывает в минуты, когда совсем всё как-то не ладится. Тогда вопросы на медосмотре про половую жизнь и недоумевающие глаза доктора застают врасплох:

– Что, прям точно не было?

Тут включается совесть: стрёмно всё-таки не оправдать надежды человека. Поэтому с минуту обычно мямлю что-нибудь, пытаясь вспомнить все свои похождения: может быть, всё же было что-то? Но не было, точно вам говорю.

– Трусы можешь не снимать. Жалобы есть?

– Есть, но не к вам.

Сначала это весело – чувствовать на себе жалостливый взгляд а-ля «бедная ж ты моя девочка нетраханая», а потом поднимаешься в очередной раз по эскалатору в метро и как-то невзначай пускаешь слезу на тот случай, если твоя жизнь – всё-таки сериал пьяного сценариста.

Кстати, познакомьтесь с Семёном Геннадьевичем[1], он пишет сценарии моей жизни. Большую часть из них – с похмелья. Он не любит клише, постоянно горит по срокам, а когда всё-таки садится писать, имитирует бурную мозговую деятельность: всячески изворачивается с сюжетами так, чтобы никто ничего не понял, но наверняка восхитился его редким талантом (восторженно вздыхая и аплодируя при этом).

Когда чувствую подступающую к горлу пустоту, обычно прошу Семёна Геннадьевича немедленно ввести в сюжет городского сумасшедшего, который будет спускаться вниз по противоположной линии эскалатора и как бы невзначай орать, тыча в меня пальцем:

– Скорее посмотрите на неё, она же очаровательная! Просто случилось недоразумение на стойке раздачи секса где-то там, в закромах написанного ранее сценария! Но ты не думай, родная, там дальше будет ТАКОЕ, что стоило и подождать!

Однако у Семёна Геннадьевича свой сценарий, где мои правки и пожелания не особо-то и сдались, поэтому чаще всего остаётся просто ждать.

И ждать. Благосклонности той самой стойки раздачи секса, к примеру. Это такой душный засаленный отдельчик предположительно где-то в офисе не очень небесной канцелярии. Там работают самые обычные притомлённые рутиной и пустой болтовней служащие, которые закатывают глаза и пробивают в порядке очереди талончики на заслуженный секс.

Ну вот, видимо, мою анкету они потеряли или занесли в чёрный список. Или, может, использовали в качестве тарелки под жирный торт на день рождения главного бухгалтера – мало ли. Во всяком случае по их милости уж что-что, а ждать я точно научилась получше многих.

Вообще я человек активный и даже талантливый, у меня всегда есть какое-нибудь дело. Поэтому пустота не очень-то и часто наступает.

Но наступает. И если городской сумасшедший, на которого я втайне от Семёна Геннадьевича каждый раз надеюсь, всё-таки не берётся из ниоткуда, хочется записаться на приём к психотерапевту. Правда сейчас, когда пустота опять подкралась, говорю себе: «Нет уж, милая моя, если ты займёшься решением проблем в своей голове, то кто же тогда будет писать эти трагикомичные монологи для воображаемой публики?» И как-то сразу тысячи, отложенные на терапию, отправляются в счёт погашения ипотеки.

Так вот, еду я, значит, по эскалатору, глаза зачем-то делаются мокрыми, и так, знаете, между делом начинаю выжидать, что если не городской сумасшедший, то хотя бы загадочный незнакомец сейчас точно подойдёт, встанет на колено, предложит носовой платок и аккуратно добавит:

– Милая леди, утрите свои слёзки! Извольте перейти на «ты», а там уж – как пойдёт!

Но джентльменство – явление редкое. Многоразовые платки – так вообще. Они вымерли! Однако человечество всё же компенсировало их отсутствие: тут хотя бы есть одноразовые бумажные. Целая пачка даже, знаете ли. Не так романтично и экологично, конечно, зато продуманно.

С отсутствием секса дело обстоит иначе. Тем не менее, компенсация предусмотрена и здесь: не денежная, к сожалению, но другими видами тактильности. Слышала в одном подкасте, что массаж, обнимания с друзьями и, в конце концов, вакуумные стимуляторы клитора – спасают.

Ещё как спасают, особенно, последние! Но авторы этих советов априори подразумевают временное затишье и компенсацию отсутствия в случае, если секс всё-таки практикуется, пусть даже крайне редко. Хоть это и задевает чувства нетраханых, с вопиющей несправедливостью приходится мириться. Тем более что суть советов для траханых и нетраханых по итогу одна.

Но бесполезно убеждать человека, изголодавшегося по теплу, что оно ему не нужно вообще-то:

– Ему нужно саморазвитие и массаж!

– Или пусть займётся самообслуживанием!

– Или пусть сходит к психотерапевту!

Вот не поленюсь даже собрать отдельный список самых дурацких фраз, которые вообще не помогают, а только бьют по больному одиноких людей. Но это позже, дабы сейчас не разразиться сгоряча. А пока допустим, что массаж – всё же не самая плохая идея. Как и терапия. Как и вакуумные стимуляторы. Однако выписывать и без того очевидные рецепты – занятие неблагодарное.

Знаете, у людей с отсутствием секса вообще и людей с временным его отсутствием есть большое фундаментальное, как мир, сходство. Универсальное, как ожидание маршрутки на морозе: она всё никак не приезжает и бесит, но ничего не остаётся, кроме как пританцовывать не в такт и ждать дальше.

Можно просто – «Режим фонового ожидания». Эдакий назойливый подлец, что заставляет верить во внезапное появление загадочного принца с носовым платком из ниоткуда. Порой он даже перекрывает по мощности мысли о катастрофе и завещании по дороге в аэропорт – вот настолько он могущественный, этот режим ожидания.

Он и подгоняет жадно стрелять глазами во всех мужчин на эскалаторе метро в надежде, что кто-то из них – ну уж точно твоя судьба. Каждый раз разочаровываешься, но всё равно продолжаешь тихонько верить в очередную «судьбу».

У Семёна Геннадьевича завалялся материал на этот случай – для разогрева.

«Разрешите вас проводить?»

Подсаживается, значит, ко мне в вагоне молодой человек крепкого телосложения и даже вполне себе не уродливый (за субъективные оценки извиняться не буду, ведь они – мои, а все совпадения – случайны). Встречаемся с ним пару раз взглядом.

Мне вообще сложно смотреть незнакомым мужчинам в глаза. Как-то вот прилетело откуда-то в голову, что это – неуместная и отпугивающая вульгарность. Так до сих пор и думаю. Да и что за развлечение такое – смотреть в унылые глаза, когда можно детально разглядывать тела и одежду потенциальных партнёров? Не сочтите за навязчивость.

Ещё можно пялиться в экраны их телефонов, пока они набирают сообщение или выбирают следующий трек. А если тебя вдруг заметили, просто медленно и невозмутимо переводить взгляд на следующего, будто это был запланированный осмотр. И никаких тебе неловких моментов.

В общем, факт того, что со мной впервые внятно и уверенно заговорили в метро, удивил: я начала улыбаться и даже смеяться. Странное зрелище, соглашусь, но фоновый режим ожидания впервые сработал по делу – событие всё-таки неподдельно радостное!

Он спросил, где мне выходить, и галантно уточнил:

– Разрешите вас проводить?

Если хочешь найти стоящего партнера, выборку надо увеличивать. Это безусловный вывод, к которому я уже пришла на тот момент. К тому же я давно придумала, как будут звать мою дочь: Кира! Если быть точной, то непременно – Фёдоровна. Так что во имя Киры, непременно Фёдоровны, надо действовать:

– Конечно, проводите!

– Я, кстати, Арсений, будем знакомы.

Отчеству «непременно Фёдоровна» есть своё веское объяснение. Но ради такого случая я даже решила, что «Кира Арсеньевна» – тоже звучит неплохо, хоть и разговор у нас с этим Арсением завязался предельно идиотский:

– Я спортсмен, играю в хоккей. А больше особо ничего и не делаю – неинтересно.

Отважные и решительные на дороге не валяются (даже если подкрадывается подозрение, что в подарок к отваге шло слабоумие[2]), поэтому я не сдаюсь. Заходим в кофейню, я игриво (как-то чересчур) улыбаюсь, на что в ответ получаю:

– Я бы предложил чего-нибудь, но у меня нет денег.

– Может, я могу что-то предложить?

Нет, тратиться на него не пришлось, потому что я бессердечно расхохоталась на этой реплике, чем смутила отважного. Вообще, я какая-то уж очень хохотливая была в тот день – не гарантирую, что Арсений мне не привиделся. Но сюжет получился бы концептуальнее, если бы он попросил «булочку с кофем» и скрылся в неизвестном направлении.

Скрываться в неизвестном направлении он точно не собирался, а мне уже нужно было упасть куда-нибудь с ноутбуком – работу никто не отменял. Даже хохотливая челюсть сдалась и устала скалиться, но беседу всё же пришлось поддержать:

– Давно хоккеем занимаешься?

– С 12 лет.

– Звучит серьёзно, и сколько это всего получается?

Возникла вполне оправданная пауза.

– Шесть.

Двенадцать плюс шесть. Ну, негусто, конечно. Неспроста он ко мне на «вы» обращался всё это время.

Я невольно вздыхаю и с туповатой улыбкой отворачиваюсь от собеседника в надежде, что меня всё же снимает скрытая камера. Но нет, не снимает. Хотя пару вопросиков к сценаристу всё же есть. Семён Геннадьевич, вы тут?

Приходится возвращаться в диалог, говорить свою реплику и всячески давать понять, что я занята. Работой, мыслями о неумолимо приближающейся старости, проделками ретроградных меркуриев – чем угодно.

А мальчик мой всё сидит и смотрит. Как я работаю, как дёргаются мои живущие самостоятельной жизнью артистичные брови; как я щурюсь, хмурюсь, закатываю глаза; как созваниваюсь по учебному проекту с тем самым Фёдором, буквально полчаса назад потерявшим права на нашу дочь Киру, и снова только что вновь заочно реабилитированным. «Фёдоровна» всё же звучит лучше, чем «Арсеньевна» – ничего не поделаешь.

Мой отважный всё пытается назначить следующую встречу, а я не знаю, как бы ещё намекнуть, что уже слишком стара для него – сама с трудом это осознаю.

Всё же хорошо, что предрассудки по поводу возраста владеют мной сильнее, чем режим фонового ожидания и пустая надежда на каждого встречного бедолагу. Ведь мальчик мой только окончил школу и вполне мог накинуть парочку лишних лет своему спортивному стажу.

Переглядки в метро я продолжила, особенно легко это стало получаться с введением масочного режима: ты просто кокетливо улыбаешься глазами, и никто при этом не видит твой оскал затаившегося кабана на охоте под прикрытием. Но ни одна такая переглядка к благосклонности стойки раздачи секса всё же не привела.

Не подумайте, что я зациклена на сексе. Просто говорю о насущном так, как это звучит в голове на самом деле: местные грустные тараканы редко подбирают специальные выражения.

Конечно, я точно так же, как и все, мечтаю о крепких отношениях, романтике, поддержке, держаниях за ручки, об одинаковых свитерах, прости господи. Но кто виноват, что секс всё-таки тоже был бы нелишним? Интересную градацию этих чувств наблюдаю у себя с тех пор, как начала смотреть вокруг и подозревать, что мне бы тоже, наверное, пора.

Когда мы с сестрой были детьми, моя семья загремела в секту – ну да, дерьмо случается. И до момента озарения – выхода оттуда – мои детские наивные мозги были забиты всяким утопичным целомудренным говном и воодушевляющими мотивами о спасении мира, человечества, России. Конечно, какой тут секс? Тем более, ну не до свадьбы же, ну вы чего? Мы ж Россию спасаем.

Дальше, уже освободившись от навязчивого сектантского флёра и вернувшись в нормальный мир, я спокойно окончила университет и пошла работать официантом – нужно было накопить денег на путешествие и попутно встретить своего бедолагу для держания за ручки, одинаковых свитеров и дай бог уже секса.

«Сколько длился твой самый долгий половой акт?»

На стажировке в официанты у нас был жесткий отбор. Настолько жёсткий, что казалось, нас испытывают на соответствие требованиям по профпригодности для космонавтов, личных помощников президентов страны или, как минимум, амбициозных и стрессоустойчивых циркачей. Но не официантов.

На очередном этапе отбора случился щепетильный вопрос: «Сколько длился твой самый долгий половой акт?» Невероятно, но факт: продолжительный половой акт – важнейшая строка в резюме любого уважающего себя официанта. Отвечали по кругу в порядке очереди.

Даже примерной цифры в голове не было. Спонтанно в таком случае не соврёшь – скорее прослезишься или просмеёшься от смущения. Поэтому я слушала остальных: у кого-то – час, у кого-то – полчаса; один смельчак сказал про 3 минуты. На кого равняться – неясно.

Воодушевила девушка в кругу незадолго до меня: она пришла устраиваться на работу вместе с парнем и сболтнула, что секса у неё не было. Косые взгляды направились в сторону бедолаги. А я как-то выдохнула и подумала, что это прикольно – выделяться в каком бы то ни было смысле. И да, я гордо заявила, что самый мой долгий половой акт длился нисколько – его не было.

Это вызвало умиление у ведущей импровизированных голодных игр[3]. Когда тебе 21, это может показаться таковым, правда? Я и сама в это поверила и считала себя чертовски милой. Даже подозреваю, что так оно и было.

Благодаря изощрённой фантазии моего сценариста импровизированные голодные игры стажировкой не закончились! Месяцем позже представилась уникальная возможность заняться сексом с симпатичным поваром: меня хотели трахнуть в грязном закоулке на так называемом втором свидании – прогулке после ночной смены. А я уставшая, грязная, голодная, даже трусы чистые не предусмотрела. Да и во дворе в 7 утра на бетонном камне – как-то не по-христиански, что ли. И перед бомжами за соседней мусоркой неудобно – люди же спят.

Всё-таки заметив моё сконфуженное лицо, галантный спутник предложил поехать к нему и порезвиться в ванной. Жил он, к счастью, у чёрта на куличках, а я опаздывала на пару по моделированию воздушных потоков в трубах. Храни господь мой синдром отличника! Вероятность остаться без пятёрки автоматом пугала меня куда больше перспективы лишиться экстремального первого секса.

Правда потом, честно сказать, я много переживала из-за этой упущенной возможности. Но всё же первый секс с поваром-наркоманом, который чуть позже стал совсем плох, – авантюра совсем не для мечтательных отличниц. Хотя кто знает?

Время шло, и это «прикольно и мило – быть особенным» стало потихоньку перекатываться в «а секс у меня вообще случится когда-нибудь?». Ну просто даже любопытно уже. Конечно, я утрирую до оголённых фраз – официальное нытьё сестре и подругам звучало на слух куда приятнее:

– Когда же у меня тоже появятся отношения, как у всех нормальных людей?

Я стала ощущать на себе давление со стороны общества, которое, уверена, и не думало на меня давить. Просто это же так нормально – не быть девственником в возрастной категории «20+», и не принято даже подразумевать во всяких, назовём их светскими, беседах, что ты ни разу и ни с кем не переспал. Вариант того, что стойка раздачи секса на ком-то дала сбой, беспощадно отбрасывается.

Чувство «со мной точно что-то не так» начинает расползаться особенно быстро, когда уже и младшая сестрёнка, да и все её подруги опробовали на себе этот невероятный опыт, а ты – нет. Даже если ты несказанно рада за сестру, подруг, подруг сестры и подруг подруг, осадочек от того, что ты – какая-то бракованная уродилась, никуда не девается.

Не в кайф думать, что весь мир вокруг тебя хоть раз в жизни, но с кем-то спал, а ты – нет. А когда ты в стабильно приходящем ощущении пустоты, именно так тебе и кажется: ты – единственное недоразумение в возрастной выборке молодых людей «20+». Все аргументы в стиле: «да ничего в сексе уж такого особенного нет», «радуйся, пока есть время вкладывать в себя» только сильнее раздувают чувство собственной неполноценности.

Пишу это и не понимаю: как я до сих пор не сошла с ума? Ведь всех нас каждый день постоянно окружает секс. На нем завязано, наверное, всё, и я не считаю это чем-то плохим, наоборот: хорошо, что он хоть где-то у меня есть.

Но почему его так тяжело достать? Мне же искренне интересно!

«Был у меня уже такой кейс»

Однажды показалось, что и моё время настало. В силу вынужденных обстоятельств мы съехались с другом, и в какой-то момент я начала чувствовать от него сексуальные позывы! Ну и не стала им сопротивляться, в общем-то. Хоть этот пухлячок с тонким жеманным голоском вообще не вписывался в мои представления о мужчине мечты.

Тем не менее, эти позывы исходили и от меня, а что поделаешь – я очень эмпатичная, вместе с тем привыкла к нему, рядом было комфортно, уютно и весело: «Чоб нет, когда да!»

Надо отметить: первые полгода знакомства я была уверена, что он гей, и страшно радовалась факту нашей дружбы. Вы только гляньте на эту модницу: будто снизошла из сериала производства «Нетфликс»[4]!

Но раз оказался всё-таки не геем, то почему бы не пробить талончик на стойке раздачи секса, правильно? Хотя кого я обманываю. «Он не гей, и мы уже один хрен живем вместе» – фраза сродни ответу на вопрос:

– Тебе какой чай налить? Зелёный подойдёт? А то другого нет.

– Да наливай, какой есть. Неважно. Можно просто кипяток.

В другой раз я лучше пойду за пивом, честное слово. К чёрту этот ваш зелёный чай и кипяток!

Мы смотрели «Завтрак у Тиффани» с моей обожаемой Одри Хепберн, как внезапно со мной случился «почти секс». О как! Причём, на всю ночь «почти секс»! Очень трогательный и даже нежный «почти секс». Нежный – за исключением работы его пальцев: так до сих пор и не поняла, что он у меня там столь агрессивно пытался выкопать. Но оргазмы имитировать на всякий случай пришлось: слышала, что так оно обычно делается, – противиться обычаям не стала.

Проснулась в одиночестве, однако катастрофы не заподозрила. А вечером он пришёл и безразлично дал понять, что я дура, если надеялась на романтическое продолжение:

– Ну был у меня уже такой кейс, когда я провёл ночь с подружкой, и что? Мы оба сделали вид, что ничего не было, всё ок. У нас разве другая ситуация?

Отвратительно, конечно, такое услышать. Я-то была уверена, что у нас всё-таки другая ситуация. И вообще, у меня тут сериал для «Нетфликс» с неожиданным разоблачением друга-гея намечался, а ты всё испортил, идиот! Недолюбливаю с тех пор слово «кейс».

Чтобы вы понимали моё негодование: перед его приходом и этим разговором я надела свои более-менее лучшие (и, разумеется, чистые) трусы – на случай прогресса этих его нелепых пальцев-недофаллоимитаторов с дивными выгребающими режимами. А тут оказывается, что я – просто очередной кейс. Зря только мучилась и набривала задницу битый час так, что аж шея затекла.

Сильно плакала, не возвращалась в эту квартиру несколько дней, грустная ютилась у друзей и с ненавистью обходила все цветочные лавки возле метро в преддверии 8 Марта.

Про Кейса, кстати, будет второй скетч, хоть он и просил посвятить ему целую книгу, когда мы разъезжались. Но учитывая, что любимую Moon river я до сих пор периодически переключаю в подборках на Spotify[5], обойдётся и двумя небольшими скетчами. Второй надо будет ещё очень постараться сделать смешным!

Тогда моя сексуальность совсем дала мне по щам: даже жеманный пухлячок с тоненьким голоском и неуклюжими пальцами-лопатами воротит нос? Давайте сразу спишем меня в коробку отстоя[6]! Я сама – ярый завсегдатай таких коробок в магазинах с пластинками, потому что нахожу там виниловые бриллианты за сотку. Джо Дассен, Мирей Матье, Пол Маккартни – ну красота же неописуемая.

Но при всем моём уважении к исцарапанным «Елисейским полям» я не хочу, чтобы и меня кто-то подобрал в коробке отстоя за сотку – я всё же не к тому рангу себя причисляю. Да, некоторую высокомерность в своих размышлениях и даже в отношении к отдельным людям я заметила и признала. Почему-то считаю себя априори какой-то привилегированной, чистенькой и новенькой, с безупречно хорошим вкусом и замечательным чувством юмора, хоть и не всегда проявляющимся в нужный момент. Может, отчасти это оправданно, но вряд ли очень объективно.

Сначала признав, а потом переосмыслив этот факт, я переключилась на более насущные проблемы: наши непростые отношения с Семёном Геннадьевичем. Всё чаще убеждаюсь, что он – изощрённый балбес с больной фантазией. С одной стороны, я не могу понять: он изо всех сил старается закалить мой характер и тут же показать остроту своего чувства юмора? Или, может, просто исписался? Ну, такое тоже бывает. С другой стороны – мы с ним вполне себе хорошие друзья, даже во многом сходимся.

Вот, например, гендерные праздники я тоже не люблю, по крайней мере пока не было на то причины. Мы с Семёном Геннадьевичем предпочитаем о гендерных праздниках шутить!

«Ну, с восьмой мартой, что ли!»

Одним суетным предвосьмимартовским вечером мне была уготована участь самой себе купить букет мимоз за 50 рублей из ящика с обречённым отстоем. Ну пока по акции – надо брать! Иду с букетом за пивом, подходит молодой человек, вполне себе симпатичный даже. Но вы же помните, что мой сценарист не любит избитые клише, поэтому со мной не знакомятся, а спрашивают:

– Где и почём купила веник?

Друзья эту историю знают и даже смеются.

Я решила не изменять традициям и спустя год снова зашла за пивом. Правда, все эти мимозно-тюльпанные радости предпочла обойти – ещё прошлогодние не выкинула. И вот тут надо бы Семёну Геннадьевичу отвесить низкий поклон, потому что он подкинул новый предвосьмимартовский сюжет, достойный аплодисментов.

Покупаю я, значит, отвратительный тёмный эль, а поддатые мужики в очереди делают мой день:

– У-у девушка, которая покупает «Синюю Бороду»,[7] – это мощно! Штука-то вкуснючая, но реально синяя такая, с восьмого оборота заведёшься! Смотрела эту самую, ну «С лёгким паром-то»? Вот, записывай адрес: улица Строителей, дом 3. Завтра в Москве проснёшься! А вообще, если с утра начать «Синюю Бороду» употреблять, к обеду уже будешь королевой!