Вихрь преисподней
– Значит, вы работаете? – переспросил чрезвычайно нарядно одетый молодой журналист в некотором раздумии, по-прежнему глядя куда-то в дальний конец лобби.
– Да, я работаю, – без особой радости подтвердил Не-Маркетинг.
– А я вот использую современные технологии, – сказал молодой журналист, повернувшись к Не-Маркетингу и посмотрев ему в глаза.
– Современные технологии?! – поразился Не-Маркетинг.
– Мое использование современных технологий заключается в том, что я ворую имиджи. Я не боюсь в этом признаться!
– Воруете имиджи?! – еще сильнее поразился Не-Маркетинг.
– Да, именно, – тут же подтвердил молодой чрезвычайно нарядно одетый журналист. – И мне ворованный имидж заменяет реальное богатство. А мне, собственно говоря, достаточно одного лишь имиджа, потому что богатства мне особенного и не надо. То, что мне нужно в жизни – за деньги не купишь. Да, мне многое нужно в жизни из того, что за деньги не купишь: счастье, любовь, уважение… А вот имидж – это совсем по другому ведомству дело. Имидж мне крайне нужен. И его можно купить за деньги. Но я не хочу тратить деньги на имидж. Это глупо. Зачем?.. Зачем входить в расход, если на сегодняшний день совсем не предосудительно украсть чей-нибудь имидж: смотри, какой имидж у какого-нибудь богатого человека и создавай себе точно такой же. Современные пиар-технологии позволяют без особых затрат скопировать какой угодно имидж. И вот ты уже производишь впечатление богатого человека, хотя ты и не богат вовсе, и очень часто свободной наличности у тебя – едва-едва хватит на приличный ужин в каком-нибудь не самом шикарном ресторанчике. А настоящий миллионер, у которого-то, как раз, со свободной наличностью нет никаких проблем, в лучшем случае выглядит точно так же как и ты, всего лишь укравший его имидж.
– Бред! Вы рехнулись!
– И спрашивается, для чего ему все эти деньги, раз имидж у него точно такой же, как и у меня?! И спрашивается, для чего мне эти деньги, если имидж богатого человека я могу себе своровать совершенно бесплатно, а все остальное, что мне помимо имиджа в жизни нужно, за деньги не купишь?! Реальное богатство в моих глазах давно уже обесценилось. Оно – только этап на пути к имиджу, но этот этап при определенном знании современных технологий создания имиджа можно без особых трудностей и проскочить.
– Но мне нужен не только имидж… Мне даже вообще имидж не нужен. Мне нужны деньги: вполне конкретные суммы для вполне конкретных целей.
– Это печально, это плохой признак. С таким положением вещей надо бороться, – молодой журналист покачал головой. При этом он опять начал что-то высматривать в дальнем конце лобби. – От реальности я рекомендую дистанцироваться, в ней нет никакого проку. Хотя… Что я несу?!.. Разве не я на всех углах кричу и бью себя в грудь и борюсь за то, чтобы никто и никогда не отрывался от реальности?! От самой кондовой, от самой простой, самой сермяжной и животрепещущей реальности. Если мы оторвемся от нее, то как же мы сможем дать отпор всем этим мерзавцам, забивающим нам мозги всеми этими мерзкими информационными потоками?! Но, увы, я первый, я подлый, сам же от нее, от этой милой моему честному простому крестьянскому сердцу сермяжной реальности и отрываюсь. Каюсь, молод, горяч, самовлюблен и обожаю производить незаслуженное впечатление. Сиречь воровать имиджи. Это единственный мой грех против плюшевой изнанки жизни, которая и есть самая правдивая реальность, но этому греху я предаюсь с неистовым и самоисступленным наслаждением. Увы и ах! Дамы и господа, кажется меня понесло и несет так, что я уже сам ужасаюсь этого словоизвержения!.. За сим…
Чрезвычайно нарядно одетый молодой журналист неожиданно осекся, увидав, что приехавший на съемки телепередачи беспризорник не отрываясь, с испугом смотрит на Не-Маркетинга.
– Что же ты от меня убежал? – спросил Не-Маркетинг беспризорника. – Меня так поразили твои речи…
– Так я и знал!.. Мне сразу показалось, что я вас где-то уже видел! – воскликнул беспризорник. – Там, в кинотеатре поначалу было темно, а потом…
– Так, минуточку… Вы виделись в кинотеатре? – спросил чрезвычайно нарядно одетый молодой журналист, глядя то на Не-Маркетинга, то на беспризорника.
– Да, он говорил про эталон, какую-то там норму, планку. Про систему координат, которая теперь только одна… Что это такое? Что это за норма? – спросил Не-Маркетинг у беспризорника.
– Вася-Бур, бегл ец из города Озеры, сын неизвестного отца и матери-ткачихи говорил про систему координат?! – чрезвычайно нарядно одетый молодой журналист смотрел на Не-Маркетинга с подозрением. – Да он и слов-то таких не знает! Ни в Озерах, ни на Курском вокзале, возле которого он имеет привычку ошиваться, таких слов просто не существует! А ну-ка повтори, что за слова ты там нёс! – Пенза повернулся к беспризорнику.
Тот прокашлялся и принялся тараторить (речь его звучала, как выученная наизусть и теперь просто добросовестно оттарабаненная по памяти, и Не-Маркетингу даже показалось, хотя он и не помнил точно, что начало ее слово в слово повторяло то, что Вася-Бур сказал ему еще в кинотеатре):
– Всякий человек находится в информационном поле, в котором постоянно происходит сравнение чего-то с чем-то. Причем среди информаций существуют еще и такие особенные информации, главная цель существования которых – указание чего и с чем можно сравнивать. И если количество гусей вообще-то нельзя сравнивать со степенью затянутости неба грозовыми облаками, а количество пар ботинок у одного человека можно сравнивать с количеством костюмов у другого, то при помощи особенных, определяющих ориентиры и что с чем сравнивать информаций можно всё очень сильно переменить, можно даже, при желании, всё поставить с ног на голову, и тогда гусей уже можно сравнивать с грозовыми облаками, а ботинки с высотой потолков. Всё дело в этих проклятых информациях, которые указывают, что и с чем сравнивать. Они очень важны. Ведь сравнение – это самое страшное. Сравнение может убить целый мир со всеми его обитателями. А нужно ли этот мир убивать?
Не-Маркетинг ошарашено слушал.
– Я вас спрашиваю, а?! – повторил беспризорник.
Не-Маркетинг не ответил.
– Бывает, что сравнивать всё же необходимо, вернее – приходится. Вернее – никак не получается, чтобы не сравнить, потому что человек очень глупо устроен. И не может не сравнивать. Так и произошло с этим миром – он впустил в себя информации, он подвергся сравнению. И вот его уже больше нет. Его на самом деле уже нет. Это просто жалкая окраина какого-то другого, большого, яркого и светлого мира. И единственное, что может хоть как-то реабилитировать этот мир в своих собственных глазах – это гибель другого, большого яркого и светлого мира. Этот мир стал таким, потому что он был глуп. Мир корявый и пропащий. Что же делать?.. Ориентиры, система координат теперь одна, но только на этой системе координат мы находимся на разных уровнях. И это очень, чрезвычайно важно!.. Потому что существует эталон, некая норма, планка… Впечатлительный человек не может не понимать, что все, что рождено на ветхой окраине светлого мира должно быть сравнено с тем, что родится в самом его центре. И, как ни крути, сравнение показывает неизбежную убогость всего, что существует на окраине. Ведь в столице нового блестящего мира все всегда будет гораздо лучше, чем на его окраине, в глухой провинции. И провинции никогда не дано затмить столицу. И талантливые люди будут либо гибнуть в глуши провинции, либо стремиться в столицу и уже там, где находится действительный эталон, станут соревноваться с этим эталоном и побеждать его и становиться великими. И значит, наша второсортность и убогость предопределены. И ничего с этим не поделаешь. И каждый впечатлительный человек в здешнем ветхом и лядящем мире будет просто обязательно чувствовать собственную второсортность, убогость, вторичность… Всё и все, что есть здесь вокруг нас – одна лишь второсортность, убогость, вторичность, знак неудачи и проигрыша… Но если быть по настоящему гордым человеком, то жизнь в такой обстановке просто невыносима. И остается либо ненавидеть другой блестящий мир – Америку, либо что-то сделать со своей гордостью, придумать какой-то способ заставить ее замолчать, успокоить ее какой-нибудь изощренной ложью, усыпить ее, одурманить, убить, придумать какое-то объяснение, почему человеку гордость не нужна (но как же тогда смотреть на блестящих, сильных людей, у которых есть гордость, и которые не скрывают того, что она им нужна). Ведь быть самым лучшим – это самое важное. Одним словом, всё дело в игре эталонной информацией и в распространении информации! И выбор этой эталонной информации – лишь игра! И это есть самое главное! И значит, зря был погублен прежний советский мир!.. Вот! Я знаю все слова! – воскликнул восхищенный сам собой Вася-Бур. – К передаче!.. Я готовлюсь к телепередаче. Я всех там удивлю!..
И именно в этот момент, потрясенный речью Васи-Бура, Не-Маркетинг случайно краем глаза заметил, что через лобби, появившись откуда-то из-за его спины, со стороны лифтов, идет подросток, которого он уже видел накануне и который, как показалось Не-Маркетингу, был просто копией его, Не-Маркетинга, но только такого, каким он был в точно таком же подростковом возрасте. Подросток плакал, – даже издалека было видно, как по его покрасневшему лицу текут слезы. То и дело он вытирал их рукой…
Сердце Не-Маркетинга сжалось.
– Что с ним?! – воскликнул он, и возглас этот прозвучал неожиданно для еще ничего не заметивших Васи-Бура и чрезвычайно нарядно одетого молодого журналиста.
– С ним? С кем? – увлеченный речью Васи-Бура молодой журналист давно прекратил высматривать что-то в дальнем конце лобби и не отрывал взгляда от беспризорника, но теперь он принялся смотреть по сторонам.
– Черт! Прозевали! – воскликнул чрезвычайно нарядно одетый молодой журналист, заметив плакавшего подростка.
Тем временем Не-Маркетинг ринулся следом за подростком.
Лобби бизнес центра было достаточно просторным, поэтому пока Не-Маркетинг шел через него, подросток успел догнать в дальнем его конце какого-то хорошо одетого господина и затеял с тем некий разговор.
Между подростком и господином уже было сказано несколько фраз, когда к ним подскочил Не-Маркетинг:
– Что происходит?! Почему ты в слезах?!
Подросток обернулся.
– Что? – не понял он, глядя на Не-Маркетинга.
– Что происходит?! Почему ты плачешь?! – повторил Не-Маркетинг.
Воспользовавшись замешательством подростка, господин за секунду скрылся за металлической дверью, которая, как хорошо знал Не-Маркетинг, вела на лестницу, что спускалась в подземный гараж.
Услышав стук двери, подросток обернулся – господина не было… Он повернулся к Не-Маркетингу, – заплаканное лицо было искривлено ужасной душевной мукой.
Подросток пристально смотрел на Не-Маркетинга и словно бы постепенно узнавал его…
– Будь ты проклят! – громко, четко, так что, наверное, услышали и Вася-Бур с молодым журналистом, стоявшие в противоположном конце лобби, проговорил подросток. В голосе звучала нескрываемая ненависть.
– Будь ты проклят! – повторил он еще раз.
Не-Маркетинг остолбенел.
Подросток, который казался ему копией его самого, только в переходном возрасте, сорвался с места и через мгновение исчез за ведущей на лестницу в гараж дверью, а Не-Маркетинг остался стоять там, где застали его ужасные слова проклятья.
Глава IX
Франчайзинг фантастических технологий
Прошло, наверное, не меньше минуты, прежде чем Не-Маркетинг, наконец, пришел в себя настолько, что уже мог повернуться и посмотреть в ту сторону, где стояли чрезвычайно нарядно одетый молодой журналист и обритый наголо беспризорник, – теперь там был один лишь молодой журналист. Беспризорник куда-то исчез!
Медленно, словно опасаясь поскользнуться, Не-Маркетинг пошел к журналисту.
– Что с вами? – спросил с усмешкой журналист.
– Он меня проклял.
– Не обращайте внимания! – усмехнулся молодой, чрезвычайно нарядно одетый журналист. – Он и не такие вещи говорит. Он, вообще, много чего говорит. Воспринимать всё это… Не нужно!
– Не-ет, проклятие – это ужасная информация! И она относится непосредственно ко мне. Я не знаю, что думать…
– Что думать? Вот глупости! Что вам этот бред сопляка?! Да хотя бы даже и не бред. Что он вам сделает? Порчу на вас нашлёт? Купите амулет. За что он вас проклял?
– Не знаю! Не знаю! Совершенно не представляю. И это убивает меня ещё сильнее. Я чувствую лишь, что это проклятье – оно очень серьезно. Я не могу отмахнуться от него! Этот подросток… Любое его слово для меня важно! А уж проклятье!.. Это самая что ни на есть недобрая и ужасная информация. Я верю в некий информационный код, в некую магию, которая заключена в словах проклятья. Оно может самым отрицательным образом отразиться на всей моей жизни.
Не-Маркетинг посмотрел по сторонам:
– Где беспризорник?
– Я не знаю, – Пенза отвернулся от Не-Маркетинга и тоже посмотрел в сторону.
– Врете! Я чувствую, беспризорник исчез не случайно. Вы отчего-то не хотели допустить моего с ним разговора… В этом я уверен. Это так, это точно! Сдается мне, этот странный беспризорник и его исчезновение как-то связаны с проклятием подростка. Я только не могу уловить в чём здесь связь! На чём может быть замешана эта связь. Но она есть, есть!
Не-Маркетинг начал судорожно вертеться на месте, осматривая лобби бизнес-центра. Тут-то он и увидел, как из раскрывшихся дверей лифта выходит его коллега в темно-синем пиджаке и серых брюках, – Маркетинг. Тот же, заметив молодого чрезвычайно нарядно одетого журналиста, с которым, скорее всего, познакомился накануне в гостинице, и кивком поприветствовав его, к Не-Маркетингу сразу не подошел, а направился к газетному киоску.
– Что за тайны?! Говорите, Пенза, где беспризорник? Ведь он пришел сюда с вами. Что вы здесь делали? Почему беспризорник так срочно исчез? Что это, черт возьми, за загадочный беспризорник? Отчего это он так необъяснимо то и дело возникает передо мной? В чем заключается его роль в событиях последних дней? Я хочу знать, что это за непонятный мальчишка! Отвечайте, Пенза! Отвечайте немедленно!
– Повторяю: не знаю! Да, я пр ишёл сюда вместе с беспризорником, но информации у меня о нём – ещё меньше, чем у вас…
– Что за ерунда?! Почему? Пришли вместе с ним, но информации нет? Зачем пришли? С какой целью? Откуда пришли?
– Знаете, в последние дни, а особенно – часы я сам получаю такие информации… Такие!.. – никак не мог продолжить Пенза.
– Какие?! Какие?! – воскликнул Не-Маркетинг.
– Такие, от которых я сам начинаю сходить с ума! Неожиданные! Удивительные!
– А причем здесь беспризорник?
– Притом, что он меня тоже удивляет. Не меньше, чем вас. Я тоже про него ничего не знаю.
– Вообще? – не верил Не-Маркетинг. – Ходите с мальчишкой, о котором ничего не знаете… вообще?…
– То есть как «вообще»… Знаю только то, что он – скажем так, информационно-несогласный эмигрант.
– Эмигрант?! Что за чушь?! Откуда?
– Из ткацкого поселка. Очень грязного, очень тупого, такого, в котором информаций нет вообще. Кроме тех, что известного рода – о тупости и грязи. Вот информаций о тупости и грязи там пред остаточно! Больше я про беспризорника ничего не знаю. Нет никакой информации!
– Хорошо! – сказал Не-Маркетинг. – Допустим… А та информация, которую он тут на нас выплеснул. Что это была за информация?
– Да, была информация, да, выплеснул, – спокойно ответил журналист Пенза. – Но это не его информация. Я в этом уверен и могу вам это гарантировать.
– Не его, а чья же? – нетерпеливо спросил Не-Маркетинг.
– Чья-то. Чья – не знаю. Опять-таки, не знаю. Кто-то снабдил его этой информацией. А кто?.. Бог его знает, где он шляется!.. Он ходит по всему городу и мог познакомиться с кем угодно. Он же очень общительный, всюду норовит влезть… Кто-то, с кем он недавно познакомился, заставляет его разносить эту информацию по всему городу. Что и говорить, он – подходящая кандидатура на роль разносчика информации. Вы же слышали, он хочет распространить эту информацию и через телевидение. Думаете, он зря вертится вокруг меня? Он метит не куда-нибудь, а в самый массовый способ распространения информации.
– А вы? Вы что?
– Мне он нужен. Для передачи. Уж больно колоритный тип, никем его не заменишь, да и нужды нет менять. А по поводу его жонглирования информациями… что он там всё распространяет… Это всё против моих принципов, мне это неприятно. Я за простую, честную жизнь.
– Вы?! Перестаньте!
– Ну, если я и включаюсь иногда в информационную гонку также, как и вы, то не по собственному желанию, а по необходимости. Иначе, извините, сейчас не проживешь… В некоторых ситуациях.
– Но, пожалуйста, хотя бы сейчас… Вот только сейчас не делайте этого. Не надо дополнительных информационных вихрей, потоков, всей этой ерунды! Проклятье, проклятье – надо мной теперь довлеет проклятье!
– Бросьте, это несерьезно, что за чушь?!
– Да, может быть и чушь. Но только всё наложилось, и не в одном проклятьи дело. Знаете, ведь совсем недавно я хотел засорять мир информацией собственного производства!
– Да я знаю, знаю! Как же! Вчера-то… Пленка! Диктофон! Речи ваши известны!
– Да, такой вот анекдот!.. – воскликнул Не-Маркетинг. – Вчера хотел засорять, да и сейчас, в принципе, мои намерения не изменились, но вот анекдот: в данный момент полностью выведен из строя информациями, не от меня исходящими. Наступил невероятный, не подающийся никакому рациональному объяснению, информационный ужас! Такой, что даже я, человек любящий информации и ожидающий их с ужасным нетерпением хочу сказать: пока стоп! Хватит! даже я хочу перерыва, это уже перебор! Так что хоть вы, Пенза, не добавляйте. Не добавляйте информационного сумбура!
Возникла пауза.
Тем временем, сквозь огромные, во всю стену окна лобби Не-Маркетинг увидел, как перед подъездом бизнес-центра остановилось желтое такси с черными шашечками на борту. Из такси выскочил держа в руках большую дорожную сумку один из сотрудников их представительства.
Затем вылез таксист, неторопясь подошел к багажнику, открыл его, достал два чемодана. Сотрудник представительства повесил сумку на плечо, взялся за ручки чемоданов и с трудом оторвал их от земли. С сумкой на плече и чемоданами в руках посеменил на согнутых от напряжения ногах к дверям. Вот он появился в лобби…
Не-Маркетинг зло проговорил:
– Пенза, я просто уверен, что с этим беспризорником вы меня обманываете! Некто загадочный передает беспризорнику информацию для распространения. А ходит при этом беспризорник с вами. Что за чушь?! Что за ложь! Только вы, Пенза, могли подучить беспризорника, только вас он бы стал слушать. Естественно, вы известный тележурналист, вы покажете его по телевизору! Ради того, чтобы понравиться вам, беспризорник чего только не сделает! Зачем вы лжете Пенза?! Ведь вы же не лжец, я уверен в этом!
– Конечно, я не лжец. Я сам ненавижу ложь. Да и зачем бы я стал сочинять всю эту историю?!
– Не знаю, зачем, Пенза, но вы лжете! Теперь я в этом абсолютно уверен. Вы распускаете вокруг себя ложь. И эта ваша ложь убивает меня больше любой другой!.. Выходит, что даже вы, Пенза, лжете!..
– Не-Маркетинг, вы просто переутомились! А может, вам самому очень хочется попасть на телевидение? – молодой чрезвычайно нарядно одетый журналист рассмеялся. – Может, вы хотите выступить с какой-нибудь разоблачительной критикой в адрес вашего начальника?
Лицо Не-Маркетинга перекосилось:
– Веселитесь, лжете! Вы – достойное дите нашего информационного века. А я думал, вы не такой, как другие, я думал, между вами и всеми остальными – большое отличие. Потому и убивает меня то, что вы тоже беспардонно лжете. А вы знаете, что мне и так, и без вашей лжи очень плохо?! – проговорил он со злобой глядя Пензе в глаза. – Вы, который сейчас издевательски надсмехается надо мной, знаете, какая ужасная у меня ситуация?!..
– А кому сейчас легко? У меня тоже ужасная ситуация… Меня заставляют делать передачу в таком ключе, в каком я делать её не хочу. И я об этом активно всех информирую. В том числе и начальство. Вы знаете, чем для меня может кончиться защита собственного мнения?! А вы жалуетесь, что вам плохо… Кому жалуетесь?!
– Не-ет, вы не знаете! Я сейчас – просто-таки сосредоточие всяческих неблагополучий.
– Я вам, конечно, сочувствую… Только не знаю…
– Я хотел отвлечься! Хотел засорять мир своими собственными информациями!
– Ну, не стоит так мучаться только для того, чтобы отвлечься. Все-таки, засорять мир своими информациями – это того… Это больших усилий стоит!
– Нет, вы, Пенза, не поняли: распространение информаций… И не просто информаций, а информаций собственного производства… Это могло стать для меня способом…
– ?..
– Способом снизить напряжение в собственной голове, найти выход из информационного застоя, я находился в нём все последнее время… Но что же теперь?! Я перегружен информационной ложью, я ею подавлен! Я проклят, наконец! Это самое главное – проклят! Не вы ли сделали что-то, после чего этот подросток меня проклял. За что?! Это необъяснимо. За что я, спрашивается, проклят?!
– А у вас нет никаких предположений?
– Нет! Я полагал, это вы наведете меня на какие-нибудь особенные предположения! – истерически воскликнул Не-Маркетинг.
– Я?! Почему я? Я ничего не знаю, не имею к нему никакого отношения. Бросьте из-за этого маленького дурачка мучаться. Мало ли чего он взбрыкнул… По поводу остального… Как вы выражаетесь, лживые информационные завихрения живут своей обычной жизнью. Ничего удивительного не происходит. Такой жизнью они живут все последние дни. И даже месяцы. Как впрочем… Впрочем… Точно такой же обычной жизнью живут и честные, бесхитростные события. Которые так любы моему сердцу. Которых бы я, единственных из всего этого хаоса событий и информационной пены и оставил бы на этой земле…
Пенза замолчал.
– А вы, Не-Маркетинг, струсили, – проговорил Пенза после некоторой паузы. – А это нечестно, постыдно. Вы играли в эту игру лишь до той поры, пока она вам легко удавалась. Вы хотели засорить всё окружающее пространство своей информацией, вас не смущало, что, может быть, вы тоже делаете свой вклад в завихрения лжи, как вы их называете. Но всё это – до тех пор, пока вы получали от этого удовольствие…
– Я никогда не получал от этого удовольствия! – воскликнул Не-Маркетинг. – Это был лишь способ, единственный способ как-то отвлечься, снизить напряжение в своей голове, выжить в этом мире!
– А что если для кого-то ещё – это тоже способ выжить?! Вы оправдываете этот способ, вы оправдываете ложь только когда она исходит с вашей стороны! – с горящими глазами ответил молодой чрезвычайно нарядно одетый журналист.
Пенза хотел сказать что-то ещё, но в этот момент к ним подошел Маркетинг, стоявший до этого возле киоска, что продавал газеты, журналы и всякую мелочь вроде сигарет и зубной пасты.
Быстро посмотрев на журналиста и Не-Маркетинга, Маркетинг, улыбаясь, сказал:
– Говорю то, что и так все знают, высказываю информацию, которая уже давно устарела…
– Говорите, только скорее! – перебил его молодой чрезвычайно нарядно одетый журналист. – А то нам некогда. Темп жизни, знаете ли, постоянно ускоряется.
– Так вот я и говорю, – совершенно не смутился такой отповедью продолжавший улыбаться Маркетинг. – Говорю, и при этом подразумеваю следующее: каждое очередное повторение банальной информации придает ей новое качество. Ведь количество информации увеличивается, а следовательно, оно постепенно переходит в качество этой самой информации и немного его, это качество (а, может быть, и много) меняет.
– Как витиевато! – раздраженно проговорил Пенза.
– Так вот, – по-прежнему с улыбкой продолжал Маркетинг. – Всем давно известна информация, которую я хочу еще раз повторить, она заключается в следующем: в плане оперативности подачи информации газеты в очень заметной степени отстают от Интернета, радио и телевидения! Так что, получается, в текущий момент совершенно неинтересно следить за событиями по газетам. Я подошел к киоску, просмотрел все, что у них выложено на прилавок, но – нет! Я не купил ничего! Там нечего покупать!.. Я утверждаю, что качество этой информации, после того, как я повторил её ещё раз, значительно изменилось!
– Да, это точно, – мрачно проговорил Пенза. – Она стала осточертевшей!
– Им надо выпускать свежий номер каждые два часа, нет, каждый час, только тогда они могут быть интересны. Только тогда я стану их покупать, – продолжал коллега Не-Маркетинга в темно-синем пиджаке и серых брюках. – Только тогда я захочу тратить на них свои кровно заработанные монеты!
– Глупость!.. Газеты и не нужны для сиюминутного информирования, они дают анализ… – проговорил чрезвычайно нарядно одетый молодой журналист. – Я, как бывший газетчик…
Но закончить он не успел, – Маркетинг заметил сотрудника представительства с сумкой и чемоданами, – тот застрял в лобби: от сумки отцепился ремень, и он стоял и прицеплял его обратно. Перебивая Пензу, Маркетинг громко, на всё лобби закричал: