Дневник Энни Баури

Но Энни Баури не закричала. Чудачка подошла к Хельге, сжимая в одной руке мышь, в другой секатор, что несколько лет назад переквалифицировался из садовых ножниц в мясные, и с тех пор аппетит их все рос. Впрочем, как и всего остального что, так или иначе, оказывалось в руке озлобленной девочки и могло порезать или проткнуть.

– Что тебе нужно от меня, Баури? – раздраженно спросила Хельга, медленно поднимая глаза на Энни. – Что ты хочешь?

Миссис Эванс замерла с изумленным взглядом, который был прикован к садовым ножницам. Ее вдруг сковал тот страх, что сковывает при виде бешеной собаки, крадущейся к тебе.

– Чтобы ты боялась меня, – произнесла Энни и хладнокровно обезглавила мышь садовыми ножницами.

Учеников и саму миссис Эванс едва не стошнило, когда голова животного отделилась от тела и покатилась по парте Тейлор, оставляя кровавый след.

– Психованная! – заверещала Хельга, сметая учебником со стола усатую морду грызуна и бросаясь, прочь из класса. – Мне плохо! Господи! Психичка Баури сошла с ума!

Дверь за спиной Тейлор, закрылась, и в классе воцарилась тишина. Все глядели на Энни, будто стадо овец на волка, оказавшегося с ними в одном загоне. В глазах учеников читалось недоразумение, и ужас, что внушал окровавленный секатор в руке Баури.

– Отдай мне эту штуку, Баури, – прервала тишину миссис Паркер. Старуха в огромных очках с толстыми линзами побелела словно пергамент, а глаза ее были полны ужаса и недоверия – Сейчас же.

Энни развернулась к женщине и бросила обезглавленное животное в мусорный бак. Миссис Паркер громко взвизгнула, но осталась, словно вкопанная у доски с куском мела в руке.

– Иди в задницу, – холодно произнесла Энни и покинула застывший в недоумении класс.

Энни редко разговаривала с людьми. Она не любила людей. Энни не любила животных. Энни возненавидела и себя. Девочка вела дневник. Она рисовала в своем дневнике не только убитых ею животных и места их захоронения, (в основном задний двор дома), но и само оружие убийства. Нож. Он был на каждой из страниц дневника. На одной странице это обычный складишок, на другой вдруг у него появляется полный кривых зубов рот, и оттуда вылетают слова. «Ударь, – говорит нож. – Убей! Не позволяй им смеяться над тобой!»

Шизофрения? Чертовщина, чистой воды.

«Я не знаю, почему мне так нравится убивать животных. Наверное, я просто сумасшедшая. Дорогой мой дневник, прости меня, что так часто жалуюсь тебе на свою жизнь, но больше мне некому. Только тебе. Ты как будто самый близкий мне человек, которого у меня нет. Твое молчание лучше, чем ненужные слова, что льются на меня потоком. Льются как из помойки, прямо мне на голову! Наверное, я навсегда останусь одна. Вчера я нашла раненого голубя. Его крыло завернулось и скорее всего, было сломано. Я ударила его камнем по голове и похоронила на заднем дворе дома. Мой отчим сказал, что я чокнутая. Он курил на крыльце и смотрел, как я хоронила мертвую птицу. Но я стараюсь не обращать на него внимания. Ну что ж, мне пора делать уроки. А ты, никому не слова о нашем разговоре».