Солнце краденое
Одна из самых надежных и современных систем, призванная защищать космические корабли от столкновений с физическим телом отчего-то вообще не сработала. Оба контура дали осечку: и щит отторжения и две пушки, автоматические выжигающие все препятствия, возникшие в контуре безопасности корабля.
Это было убийственно. Прямая причина для сворачивания всей его миссии и возвращения прямо на Деус “для выяснения всех обстоятельств”.
О, нет.
Только не это.
Не успел Макар даже как следует ужаснуться, как следующая информация из уст корабельного разума ошеломила уже всех, собравшихся в рубке.
– Их выкинуло нам навстречу из Сумрака. В отличие от них, мы летим, перемещаясь в пространстве. В режиме полета система никак не могла среагировать штатно.
Это физически невозможно.
Вот именно так: невозможно, немыслимо… Вопреки всем законам космической физики.
– На поверхности наблюдаемого объекта фиксируется понижение температуры. Похоже, они успешно там гасят пожар, – старший механик Хич, бесшумно занявший свое место, (главный по всем нужным видам энергий, как он сам себя представлял) уже тоже просматривал данные, издевательски просто мерцавшие прямо над головами сидящих за вахтенным пультом, “на мостике”.
– Спустить первый катер, ядроиды подготовка к выходу через первый отсек.
Макар поднялся из кресла, явно собравшись идти.
– Кэп, вы же не будете… – хрипло пробухтел ему Стэм.
– Принимаешь командование кораблем. В случае не выхода на сеанс связи через контрольное время – на катере запускается автоматическая эвакуация. Сами не суйтесь. Док, подготовить мед. капсулы для возможных эвакуированных. Как видишь, собрался.
– Но… – раздалось у него за спиной тихое и словно бы нерешительное.
Одинокая, тоненькая, словно мальчишеская фигурка их химика Родьки стояла, переминаясь с ноги на ногу и огромными темными глазами взирала на командира.
– Нет, Родий. Прости, но анкете твоей я не верю, ты остаешься. Всем занять свои места. Гес, ты со мной.
Бабочка
Планета Лигла, или Кеплер D. Планетарная система двойной звездной системы Кеплер 47в созвездии Лебедя.
Первым, кого я увидела, войдя в круглое, как колодец, пространство купели, была моя старая добрая вестница, моя маленькая боевая подруга.
Бабочка…
Кому из людей пришла мысль использовать этих чудесных зверушек для связи, когда? А мы когда вдруг обнаружили их способности? Я уже совершенно не помню.
Наверное, уже очень давно, в раннем детстве, когда нам еще разрешалось играть общей детской толпой, многоликой и многоголосой. Тогда Детский круг мы считали своим родным домом, и совершенно не скучали по родовым замкам, унылым и мрачным.
Мы, тогда еще малые дети, шалили и веселились и никто из нас не предполагал своей судьбы, часто горькой и невеселой.
Как давно это было…
Мы называли их бабочками. Маленькие и бесстрашные летуны оказались доверчивы и разумны. Легко приручаясь, они уже через несколько дней отзывались на лакомство и нехитрую детскую ласку.
Нам казалось тогда, что наши дерзкие детские мысли приводили их к нам, сквозь туманные леса и невысокие древние горы этого мира, позабытого на задворках галактики. Но взрослые отвечали, смеясь, что бабочки просто помнили запах “хозяев”, прилетая за щедрой наградой.
Запах? Не знаю, теперь не возьмусь с этим спорить, но одно лишь осталось бесспорно: эти маленькие проныры находили нас где угодно, принося коротенькие, но очень важные нам сообщения. Мысленно.
Фразу, длиной в один вздох. Среди них были те, кто мог передать даже письмо, пусть короткое, но вполне полноценное. Настоящие гении, им давали свои имена, и все дети особенно их ценили.
Прилетая, такой важный посланец садился на человеческую ладонь, плотно прижавшись всем пушистым тельцем к гладкой коже, прикрывал свои огромные темные глазки. Замирал на секунду-другую и вот уже прямо в сознание адресата легким, тоненьким ручейком полилось сообщение друга. И никто больше не сможет его получить, “письмо” вскрыть невозможно: при малейшей попытке насильно поймать маленького “почтальона” бабочка умирала, свято храня наши тайны.
А ведь жить они могли очень долго…
Эту посланницу, спрятавшуюся в нише стены, прямо у входа в купальню, я тут же узнала: пушистое черное тельце, покрытое крупными алыми выростами, сильные красные перепончатые крылья, кожистые черные лапки, покрытые редкими багрово-красными шерстинками, умное темнокожее личико. Флай, как мы ее единодушно прозвали. Тревожный посланник от Диля.
Что там еще может случиться?
Дружочек ты мой беспокойный, зачем?
Стряхнула секундное оцепенение, чуть растерявшись.
– Куста, мне надо остаться одной и подумать.
Я резко преградила путь ей в купальню, собой заслонив мою маленькую посланницу.
Старуха нахмурилась. Пришлось ей объяснить.
– Сегодня – самый важный день в моей жизни, ведь так? Обет – это очень серьезно. Мне нужен сеанс медитации, чуть позже ты можешь зайти и проверить. Или жаждешь опять подвести благодетелей Рейн? Алана тебя не простит.
Возразить было нечего и она нехотя отступила. Это я очень скоро покину и замок и все эти земли, а ей еще верно служить этому прайду. Можно лишь посочувствовать Кусте, наверное. У меня сделать это не получилось совсем.
Дождавшись, когда наконец затихнут громкие шаркающие шаги в коридоре, (ведь специально так топала, старая ведьма!) я сделала пару бесшумных шагов и кончиком пальца коснулась спинки пушистой малышки.
Бабочка тут же открыла глаза, улыбнулась и радостно промурлыкав приветственный клич вспорхнула ко мне на ладонь.
Еще в школе Красного круга нам часто рассказывали, что когда-то, еще первые поселенцы колоний привычно давали названия местной флоре и фауне, ассоциируя их со своей дальней Родиной. Говорят, бабочки на Земле выглядели совершенно иначе. Хотела бы я хоть раз в жизни увидеть далекую Землю. И бабочек, настоящих.
– Я тоже тебе очень рада! – почесав жесткую шерстку за нежными ушками я прошептала. – Бабочка плотно прижалась к ладони, передавая мне мысленное послание.
“Нес, все опять против нас. Меня заперли в замке, попробуй избежать невозможного!”
Прелесть какая… Ничего нового. Неисправимый романтик, мой маленький Диль. “Невозможное” очень даже возможно и нужно. Он сам-то понял вообще, что сказал? Ох…
Все долгие годы нашей с Дилем дружбы случались ужасные неприятности, все, как одна “чудовищные” и “невозможные”. Я привычно разгребала “катастрофические” последствия, это давно уже стало традицией.
Когда же он повзрослеет и перестанет сражаться с воображаемыми крылатыми крокодилами?
Можно подумать, что вырвавшись из заперти он сможет хоть что-нибудь изменить. Уговорит отца и весь правящий прайд оставить его подружку в покое, не отправлять на службу в пограничный монастырь или даже лучше: убедит братца Лу на мне срочно жениться. Тот неспешно как раз начинал подбирать кандидаток для выгодной партии, вот была бы потеха…
Смешно.
Кто они и кто бедные Рейны. Мой друг хоть и младший сын прайда Винк, да только их земли простираются на большую часть нашего континента, и белоголовых принадлежит им… не счесть.
И я, Нерис Рейн, дочь беднейшего из правящих прайдов. Я могла бы принести в дом супруга лишь знатную кровь, но вот незадача: отец мой женился. Младшим сестрам от брака с белоголовой светило лишь право учиться в портовой школе, если только… Да, если только я не уйду в монастырь, посвятив жизнь свою службе народу.
Еще у меня был титул “лучшая выпускница сто пятого Красного круга Золотой Академии” не дающий ни лака⁸ в банковскую ячейку невесты. Только гладкий диплом и подшитую мехом болотного сома⁹ красивую красную мантию. То еще приложение, если честно.
“Нет, Диль. Я ухожу добровольно и вполне осознанно. Пора нам обоим взрослеть” Хотелось добавить еще одну фразу: “Прости, мне хотелось остаться в твоей памяти светлым воспоминанием”, но зачем? Пусть сам все и додумает. Чего-чего, а фантазии Дилю хватало с избытоком, всегда. На всех его лучших друзей ее тоже хватало.
Нежно погладила пушистую спинку смелой посланницы. Та открыла глаза, мне опять улыбнувшись и легко соскользнула с ладони вспорхнув стремительно под потолок. Загадочное существо…
Как эти маленькие почтальоны умудрялись находить путь в любое, даже самое защищенное место? Волшебство, не иначе.
Мне вдруг захотелось поплакать. Единственным, кто пытался понять меня, просто даже спросить: —“Чего хочешь ты, Нерис?”– был мой Диль. Старый друг, так и оставшийся в мире наших с ним детских сказок, не желающий повзрослеть, совершенно. Младший сын прайда Винк был физически слаб и не слишком умен, я теперь это понимала.
Но зачем ему жить как-то иначе? Для него я, подруга далекого детства была сейчас чем-то вроде сказочной феи, плененной злыми врагами. А он, весь прекрасный такой, очень сильный и смелый, жаждал спасать, побеждая вселенское зло.
И что с феей там будет в счастливом конце, – совершенно неважно.
Мне казалось что, все уже сказано, эти двери закрыты, долгов не осталось.
Меня здесь ничего не держало. Влачить годы существования в замке, жить в вязкой паутине ненависти, лжи и зависти? Нет, этого я не хотела. Детство закончилось, выбор мой сделан. Выйти замуж за любимого человека мне все равно не дадут, да и где его взять, подскажите? Мой титул наследницы дастшанс на счастье девочкам-полукровкам.
Так тому и бывать и достаточно думать об этом!
Заглянувшая спустя ровно тридцать имперских минут в купальню Куста застала меня, прямо сидевшую в центре круглого бассейна нашей купальни.
Сквозь плотную пелену пара над горячей соленой водой ей было не видно моих “горьких девичьих слез”.
Только плакала Нэрис от злости, сжав зубы, губы в кровь искусав. Она никому не позволит сломать себя. Путь впереди монастырь, но это ее личный выбор.
Голова моя вдруг разболелась отчаянно в глазах потемнело и поток ледяной воды, обрушенный на многострадальный бритый затылок стал последней каплей в переполненном стакане терпения.
Я тихо охнула, хватаясь за свежие швы, выступающие выпуклым валиком прямо на темечке, и медленно сползла на пол купальни.
Позорище-то какое. Нас с детства учили твердо стоять на ногах, сосредотачиваться, ожидая удара холодной воды, дышать глубоко, закрывая глаза. А я… Почему-то не получалось сегодня быть сильной. Последним, что я увидела, была распахнутая настежь дверь и Куста, почему-то стремительно из нее выбегавшая.
Бросила, старая пакость. Когда нет нужды, она нос свой сует во все щели, а тут…
Больше мысли не думались, навалилась пугающая чернота, и последние пару мгновений только боль в подреберье держала сознание. Миг, и она отступила.
Надо же, кажется обморок… Первый раз в жизни.
Очень несвоевременно.
_________________________________________
⁸Лак – денежная единица мира Лиглы. Представляет собой гладкие диски выточенные из драгоценных и полудрагоценных камней. Были в ходу у местного населения еще до начала колонизации планеты. ⁹ Болотный сом – крупный змееобразный зверь с драгоценным мехом. Очень редок, белый мех сома не изнашивался столетиями, грел в холод и спасал в жару, не промокал и обладал антисептическими свойствами.
К нам едет конунг
Планета Лигла, или Кеплер D. Планетарная система двойной звездной системы Кеплер 47в созвездии Лебедя.
– Как тебе вообще пришло это в голову?! – громкий рык, прогремевший прямехонько над моей головой, был способен, казалось, поднять даже мертвого.
Но я глаза открывать не спешила, узнав этот голос. Полежу-ка я тут пока в качестве интерьера.
Либерум Рейн, мой кровный папенька и глава прайда Рейн. Неожиданно, вдруг, снизошел до своей младшей дочери. Стоило ради этого грохнуться в обморок, первый раз в жизни..
– Халм Либерум, но нельзя же спускаться к мужчинам немытой! – голос Кусты звучал совершенно иначе. В разговоре с отцом она тихо и подобострастно поскуливала, даже немножечко всхлипывая.
В ответ он снова рычал. Отец это прекрасно умеет, все знают. Недаром он был главой пусть и утратившего теперь свои былые позиции, но все еще правящего прайда. Член Золотого круга, имеющий право неоспоримого вето. Сейчас будет кидаться предметами, попавшими под руку, топать ногами и рвать кучерявые темные волосы из окладистой бороды. Можно смело считать до пяти. Как же он предсказуем…
Раз.
Первой в старуху стремительно полетела старинная ваза. Судя по жуткому грохоту, здоровенная.
Значит, меня принесли сразу в большую столовую. Увлекательный и драматичный спектакль в самом разгаре, прима лежит живописно на… Судя по мягким подушкам, – на старом отцовском диване. Ее бренное тело завернуто в толстую черную шкуру и… все.
Два.
Громкий грохот и звон разлетающихся осколков возвестил о безвременной гибели нового зеркала. Хорошо, я терпеть его не могла. Оно меня только полнило. Тихонечко пошевелясь, убедилась в одной очень важной и неприятной детали.
Меня голой сюда притащили. Потрясающе! Почему же в гостиную, а не на старую площадь перед воротами в замок? Там народу побольше и точно уже не сбежать.
Три.
Поразмыслив немного и выслушав визги служанки, сопровождавшие грохот разбитых предметов, я трезво решила покамест в себя не приходить. Воздержусь, извините.
Сейчас приползает старый лекарь, будет долго шипеть и ругаться, жаловаться на все хвори свои многочисленные, потом на злых родственников, потом велит унести меня в смотровую. Прекрасно! Вот туда мне и нужно. Папеньку не допустят в святая святых эскулапа. Там, за стальным стеллажом, в узкой нише стоит замечательная бутыль. Лекарь любит ее содержимое, пуще верной супруги. А глава прайда Рейн, в свою очередь, каждой клеточкой кожи своего крупного организма чувствует алкоголь. Нет, туда его точно не пустят! Лишиться целого литра столетнего виски наш доктор не может никак. Абсолютно исключено.
Четыре.
Но мечтам моим не суждено было сбыться. А ведь так хорошо все продумано.
– Что здесь происходит? – громко раздался густой женской голос, тоном твердым и не терпящим возражений. Все явно вздрогнули. Даже я удержалась с немалым трудом.
Алана, моя мачеха, вторая жена главы прайда Рейнов, была женщиной очень практичной, но строгой.
Овдовев внезапно и скоропостижно, безутешный отец восьми подрастающих сыновей и единственной новорожденной дочери, очень скоро взял в жены единственную наследницу богатого и преуспевающего прайда Слейнов.
Полукровки, из тех, кто получил паспорт прайда из рук последнего конунга¹⁰, известного прогрессивными взглядами, они занимались торговлей. Порты всех островов континента перешли в руки Слейнов. Очень удачная партия. Торгаш стал каданом¹¹.
За Алану наш прайд получил баснословные бонусы. А рождение дочерей обещало поправить дела прайда Рейн окончательно. Только вот, как обычно бывает, когда дело ведешь с торгашами, последнее было с одной, очень важной поправкой.
“Только если малышки получат образование и выйдут замуж за достойнейших.” Таково было условие дедушки Ваннера Слейн. И главным препятствием на пути его исполнения оказалась несчастная я. Единственным, говоря откровенно, ведь малышки росли и красивыми и смышлеными, взяв от обоих родителей лучшее, что в тех было.
Что такое какая-то Нэрис в сравнении с судьбами целого прайда? У меня еще шестеро братьев, которым пристало жениться. И в отличие от сестриц, я очевидными всем достоинствами не блистала.
Скромный рост, тихий голос, большие глаза, от робкого взгляда которых хотелось отдать кошелек. Сразу, быстро и только из жалости. Хрупкие девичьи плечи разительно контрастировали с крутыми перекатами женственных форм, нескромным наследием матушки. А успехи учебные… Так это дело усидчивости и прилежания. Особых талантов за мной замечено не было. Что с меня взять, кроме совести?
Хорошо так лежать, будто в обмороке и слушать, как отец с мачехой громко ругаются, а Куста надрывно рыдает в сторонке.
– Вам было мало проблем? – Алана шипела как огромная рассерженная речная слониха, выплевывая в отца сложные эти слова. – Вы решили угробить невесту, чтобы прибывший к нам конунг выгнал уже наконец из Золотого круга последнего представителя Рейнов?
Алана всегда многословно ругалась, выстраивая сложные и витиеватые фразы. Наверное, так ей ее аргументы казались весомей. – Прекраснейший план, поздравляю, дражайший супруг и отец, я аплодирую в восхищении!
Несколько долгих секунд глава прайда Рейн потрясенно молчал, я даже глаз приоткрыла, взглянув на кадана украдкой. Не хватил ли удар впечатлительного и дражайшего?
Он, покачиваясь, стоял, как молнией пораженный. Огромный, темноволосый, носатый, с бородой, аккуратно заплетенной во множество мелких косичек, и порядком потрепанной приступом ярости накануне. Породистое батюшкино лицо стремительно наливалось всеми оттенками сизого.
– Кто?! – только и смог прохрипеть он в ответ, – какая, к подземным собакам, невеста?
– Конунг! – рявкнула прямо в лицо ему женушка. Она была тоже рослой, широкой и крепкой. Простые белоголовые простолюдинки носили длинные волосы, пряди которых переплетались широкими яркими лентами. Госпожа тоже не могла позволить себе бритый затылок, являющий всем благородные линии священного знака высокородной халим¹³. Но и показывать светлую поросль волос полукровки она не хотела. А потому, в выкрашенные болотными травами темные пряди в прическе супруги хозяина замка были вплетены толстые золоченые нити. Красиво блестит.
И вот тут до меня наконец-то дошло. Говорю-же: я медленно соображаю.
Невеста?!
Кажется, это они про меня. Вот теперь понимаю. Конунг решил вдруг почтить своим присутствием брачный провинциальный отбор. А жертвой назначил самого несговорчивого и беднейшего из каданов правящего круга, благо дочь у него отыскалась, и возраст вполне подходящий.
Несчастная я.
Колеса судьбы завертелись со скоростью ротора и отчетливым траурным звоном. И почему я ни чуточки не удивилась? Везение – мое второе имя, все знают. Еще удивительно, что…
– И с ним собирается ехать почти весь столичный бомонд! Весь цвет континента! – Алана теперь уже просто орала. – А что мы покажем высоким гостям? А женихам?
Судя по немой реакции батюшки, он понятия не имел, что ответить Алане.
И я его понимаю.
Конунг. Толком не помню его, говоря откровенно. Пару раз он мелькал в Красном круге, по каким-то там важным делам, да ждали его еще к выпуску. Все тогда суетились ужасно, а он не приехал. Вроде даже обычный мужчина: бородатая хитрая морда, да взгляд очень злой.
И зачем ему этот семейный спектакль в нашей бедной провинции? Стало так скучно, в столице закончились развлечения?
Даже не знаю. И гадать совершенно бессмысленно.
___________________________________________________________
¹⁰ Конунг – верховный правитель мира Лиглы. Вероятнее всего был заимсвован колонистами из древнегерманской земной терминологии для обозначения верховного правителя. В эпоху зрелого Средневековья истории Земли этот термин соответствовал понятию король.
¹¹ Кадан – титул главы прайда мира Лиглы, вероятно заимствован колонистами из средневековой кочевой иерархии Земли, со временем претерпев фонетические изменения (каган-каан-кадан).
¹² Подземные собаки Фауна мира Лигла, мрачные всеядные монстры, вероятно мифические. Ими пугают малых детей в мире Лигла, синоним чертей.
¹³ Халим- обращение ко всем высокородным женщинам, рожденным в прайде мира Лиглы
Загадки
Сова. Имперский фрегат A- IIV класса.
Ковыляя утяжелителями, стараясь даже в них выглядеть максимально уверенно, имперский инспектор полз прямо к входу в центральный отсек. За его спиной плавно выросла огромная тень Гесса, штатного биогеоэколога экспедиции и просто старого, верного друга.
Гесс был умен и никогда лишних вопросов не задавал. Им обоим и так было все достаточно ясно.
Согласно официальным досье, в экипаже “Совы” больше не было никого с боевым опытом и подготовкой. Только сам капитан и биолог. Нет, Мак был точно уверен: все члены команды “Совы”жизненный опыт имели куда более экстремальный. Он сам их всех собрал и при обстоятельствах самых неоднозначных. Каждый причастный к “Совятнику”, как нежно их называли диспетчеры крупных имперских портов имел за плечами темное прошлое, чипы личности наверняка поддельные или “нулевые”. Последние выдавались имперцами даже самым страшным преступникам “Оказавшим неоценимую услугу Империи”. Таких было немало, ведь подобная “индульгенция” давала право начать жить сначала, “с нуля”.
Но как ни крути, бюрократия – главная сила Империи, и фактически никто из “Совят” не имел допуска к участию в боевых или спасательных операциях класса “Б”. За исключением Гесса, конечно, тот вообще бывший десантник, воин уровня “бог”.
Аверину усиление обещали, конечно. Где-то там, через год. Правда, говоря откровенно, при этом не уточнили, по какому из тридцати официально принятых в Империи календарей.
А потому, рассчитывать ему сейчас приходилось лишь на себя, Гесса и парочку старых ядроидов. Последним доверить операцию по осмотру терпящего бедствие корабля, с возможной эвакуацией пострадавших, Макар точно не мог. По целому ряду причин.
Вот такая у них вырисовывалась композиция…
Прыжок в желоб, стремительное перемещение и отчаянно грохоча проклятыми утяжелителями Макар вылетел в хвостовой, пятый отсек. Болтаясь на них, как воздушный шарик на тонкой веревочке дополз до блока предпосадочной подготовки и застонал уже даже не мысленно. Автоматика не работала, придется все ручками делать. И ножками. Громко и витиевато проклиная эту шервову невесомость, которую Макар всей душой ненавидел.
Кружилась мучительно голова, затекала шея. Облачение в боевой скафандр превратилось в сеанс эквилибристики с элементами юмористического жонглирования. Он совершенно отвык от всех этих “прелестей” дикого космоса, и единственной утешительной мыслью стала идея провести тренировки всего экипажа с выключенной принудительно системой искусственного тяготения корабля. Представил себе почему-то их доктора, болтающегося кверху ногами и сразу же полегчало немного.
Он так бы и ковырялся со всем этим спасательно-боевым облачением, но к Гесс, заглянувший в кабину, молча вошел и помог, поймав ускользающего капитана уже где-то под потолком.
Инспектор Аверин злился, тихо шипя и злобно застегивая вакуумные замки скафандра. Он был просто в ярости.
На себя, на тех идиотов, что вылезли в Сумерки на своем этом туристическом космопеде, пригодном лишь для прогулок на низкой орбите какой-нибудь крошки-планеты-санатория-для-дошкольников и на всю эту долбанную Империю, что посмела существовать. Придурки. Вдохнул-выдохнул. Не помогло. Плазистер¹⁴ засунул в перчатку. Захотелось курить. Уже пять лет, как бросил эту архаику, а все тянет, вот же. Молча набрал на браслете сигнал к погружению специальных ядроидов, пара которых уже ожидала в предстартовом блоке.
Для этих сложнейших биотехнических роботов выбор между раненым, умирающим живым существом и его хладным трупом не был очевиден. Они легко могли вынести из руин космопорта десятки мертвых тел и оставить живых детей умирать, ориентируясь на “полезную массу”, как было ни раз за историю современной Империи.
Кодекс робототехники сыграл злую шутку, защитив мир разумных существ от восстания суперроботов. Ядроиды не могли стать разумнее человека, для них задача спасения гуманоидов ограничивалась вопросом целостности его тела.
Но были и плюсы. Яды все-таки предсказуемы, управляемы, и что самое главное: рядом с этими механизмами Мак не чувствовал себя третьесортным огрызком органики.
Он Homo sapiens¹⁵, человек разумный, носитель священного пламени разума, объединившего всю Галактику еще в незапамятные времена. Он – потомок всесильных и высших существ, носителей духа и разума, а это все значит…
Что надо идти, разгребать эту кашу. Обратный отсчет начал свой бег.
Ноль.
Острое лезвие лукса¹⁷ – малого корабельного катера выскользнуло из зева шлюза хвостового отсека.
Капитан за штурвалом. Как пафосно прозвучало.
Внимательный и осторожный, Мак всегда соблюдал все инструкции неукоснительно, четко помня слова своего первого преподавателя: “Эти строки написаны кровью пилотов, ребятки”. В Академии Космоса знали цену подобным словам…
Предварительный круг, осмотр корпуса корабля, фиксация видимых повреждений.
– Петрович, что у нас там с эфиром? – Мак обратился к обиженному корабельному разуму.
– Никаких сигналов. Все чисто, нет даже следов эха автоматических аварийных.
– Яхо, что там по датчикам? – с “Совы” явно обзор был пошире.
– По прошествии десяти минут с момента начала увеличения дистанции температура поверхности судна резко упала. Фиксирую данные в пределах нормы. Выпускать дополнительный зонд?