Солнце краденое
К тому же это чудо воинственной техники умело летать, не тонуло, и не повреждалось никаким видом человеческого оружия и было почти два имперских метра высотой.
Но это декор.
Собственно, главный смысл этого смертоносного сооружения – лечение и реабилитация раненых и больных гуманоидов, вынужденных выполнять возложенные на них служебные обязанности без отвлечения на лазарет. Скафандр сам решал, когда его снимут, сам оценивал состояние “заключенного” и назначал терапию.
“Лечебная передвижная тюрьма” – как мысленно окрестил его Макар.
Зато в нем можно было не пить и не есть и… все остальное. Система сама устраняла все интимные проблемы больного.
Удобно.
Но страшно. Вдруг не то “решит”?
Совершенно Макару не нравилось, когда за него все решали. Благо, некоторые привилегии у капитана тут все-таки были. Он мог снять маску скафандра, мог отменить расслабляющую терапию или запретить себя медикаментозно укладывать спать.
И вообще, если трезво смотреть на это пугающее устройство, оно было даже удобно. Легкая, но плотная нано-ткань тела скафандра ощущалась, словно вторая кожа, не стесняла движения. Прямо на гало-дисплеи с обратной стороны лица-маски выводились все показания внешних датчиков, что позволяло иметь угол зрения в полные триста шестьдесят пять и слышать лучше, чем даже летучие граи с планеты Гизил.
Этим всем и утешив себя, смирясь с порождением медицины и робототехники, капитан и инспектор Аверин открыл отсек облачения в этого монстра.
Чтоб им всем разом шервей в экипаж.
Вдох, выдох. Обнаженный и беззащитный, он болезненно ощущал бесцеремонное вторжение во все зоны человеческой анатомии. Его трогали, щупали. Что-то куда-то вводили, втыкали, покалывая импульсами тонкой боли.
Неприятно весьма.
Не смертельно. Бренное капитанское тело и так все болело и ныло. Он чувствовал себя тяжко больным и разбитым. Себя было жалко ужасно. Еще и психоз, командир, поздравляю.
Красавец, Аверин.
– Терапия продлится полных семь суток имперского времени! – радостно пропиликал скафандр, отчего-то девчоночьим голосом.
– Мне не нравится это! – Макар возмутился. – Я чувствую себя мужиком, за которым девчонка подглядывает.
– Да, капитан! – с энтузиазмом отозвался Петрович. Травмы максимально серьезные, есть риск необратимых изменений, назначен оптимальный срок пребывания в ЭТО.
Потом, миг помолчав, виновато добавил:
– Это я так его голос настроил, простите. Скучаю по детям.
Создатель, дай Маку терпения! Дай трезвости мысли. Когда искусственный интеллект начинает подобное выдавать, впору начать сомневаться и в собственном здравом уме.
– Гесс к обязанностям приступил? – нужно отвлечь себя от ненужных раздумий.
– Четыре часа назад. Подключить его?
– Как только закончу, – к слову сказать, Аверину становилось полегче. Хорошая вещь – этот скафандр, хоть и вида страшенного. – Петрович, оно во мне долго еще будет копаться?
– Двенадцать минут. Потерпите, инспектор Аверин, – в голосе отчетливо прозвучала ирония. – Уровень энергетического резерва корабля – сорок пять, ядроиды приступили к ремонту щита, доклад бортинженера вас ожидает. Включить его запись?
Вот ведь неугомонный Петрович. В его капитане тут, можно сказать, ковыряются, а он со своим докладами.
– Давай, – Макар милостиво разрешил, ощущая во всем своем теле некую бодрость.
Нет, зря он так костерил их врача, при случае надо будет поблагодарить бывшего одноклассника. Главное – не забыть.
Доклад Яхо радости не принес. Новостей было много, и все как одна отвратительные.
Кроме физических повреждений корабль “зацепило” исключительно редким космическим явлением – волной темпусального шторма. Так вот чем так знатно пришибло их с Гессом. Занятно. Надо в зеркало глянуть на морду свою, а вдруг он стал краше и как-то солидней?
Смешно. Но ему было совсем не до смеха.
Ветер времени разрушал сложные структуры защиты фрегата, это он “выкачал” все ресурсы реактора и много лихого еще натворил.
Макар сразу вспомнил ту пару скелетов в постели загадочного маленького кораблика. Вот говорила ему интуиция: “Не суйся, инспектор!”. Нет, шервовы жабры, служебные, чтоб им, обязанности надавили на мозг.
Что ж.
Пора двигаться дальше и не повторять своих глупых ошибок.
***
Выйдя в трубку, Аверин доковылял до капитанского кресла, мысленно чертыхаясь. Как только “Сова” встанет на орбите пункта их назначения, он потащит Гесса на спарринг в спортзал. Будут два монстра в скафандрах руками махать и мучительно спотыкаться. Телом нужно владеть, а не уныло болтаться, как… Ладно. Раздражение – в сторону, тем более, что капитану, действительно, стало значительно легче.
– Принимаю ручное управление кораблем! – голос чудовища, в которое превратился Аверин, был под стать общему образу ЭТО. Замогильный, как говорили их древние предки. – Петрович, доложить о готовности перехода к “Прыжку”.
Со времен его первого выхода в Сумерки прошло уже более полутысячи лет. Открытое совершенно случайно, оно выпустило человечество из тесной клетки планеты Земля в мир бесконечности. И… впустило в Империю.“Загадочное и опасное подпространство”, “пятое измерение” – как их только не называли. Живущие по своим строгим законам, не ведающие жалости к тем, кто их не желает принять. Почему Макар каждый раз вспоминает об этом?
Какое вообще дело разведчику и инспектору до каких-то там давних историй?
Он не мог дать ответ на этот вопрос, но чувствовал: Сумерки продолжают скрывать в себе множество тайн и ответов на самые сложные из загадок всего космического человечества.
Бездна, в которой не было места общей физике, где не было времени и привычного всем пространства.
Прыжок в Сумерках до сих пор являлся очень сложным процессом. Современный корабль класса A- IIV, к которому относилась “Сова”, мог преодолеть пространственный барьер без особых энергетических потерь и выйти к маяку навигации практически без погрешностей. Путешествие через галактику требовало поправок, а потому все дальние маршруты проводились отрезками в Сумерках, точки привязки в которых и были теми самыми “маяками”. Эти самые маяки, силой мысли привязанные к случайно обнаруженным точкам в Сумерках, имевшим устойчивые координаты, представляли собой настоящие станции. К сожалению, в коротком броске к планетарной системе в созвездии Лебедя заходить на маяк не было ни малейшей нужды. А быть может, и к счастью.
Аверин всегда вводил судно в прыжок самостоятельно и вручную, доверяя своей интуиции куда больше, чем даже Петровичу.
Быстрая сверка маршрута, и экипаж разошелся по штатным местам.
Ну как “разошелся”, скорей, все расползлись, цепляясь за поручни стен. Ведь система имитации комфортного тяготения была включена теперь лишь в лазарете. К счастью для капитана, его новый “костюм” обладал автономными утяжелителями.
“Кастрюлька”, как Гесс обозвал свое любимое детище – биореактор, “сварила” им уровень энергетического резерва, достаточный для прыжка. Часть защитного контура яды (как весь экипаж прозвал их ядроидов) успели восстановить, по крайней мере, от малых осколков и разнообразного космического мусора, неизменно болтающегося на орбитах обжитых планет, “Сову” он прикроет.
Беглый осмотр всех систем, обратный отсчет, запуск главных двигателей, напряженное молчание в рубке.
Пять, четыре, три, два…
Раздался посторонний шум в главном отсеке.
– Шервова задница! – голос Петровича раздался над головой капитана. – Разрушен крепеж перегородок транспортного отсека. Поврежден лукс, и… один, нет, уже два дрона-шпиона.
– Ядов на ликвидацию, о причинах доложить мне лично, подход к заданной точке, выход из Сумерек.
Обычно подобный прыжок занимал у “Совы” всего минут десять, не больше. Но сегодня их птица любимая, их отважный фрегат хромал на все свои крылья и лапы.
В космос из Сумерек они вышли с погрешностью в световые имперские сутки, хорошо ещё, в местное “солнышко” не вляпались, а всего-то ушли за орбиту искомой экзопланеты.
Лигла. Красивое слово.
– Отправить в эфир мой личный код и сообщение о внеплановой инспекции.
Активировать защиту, развернуть крылья лучевой подзарядки, все восемь.
Макар устало откинулся в кресле. Скафандр был хорош, но хотелось курить, а еще очень грязно ругаться. Планета Лигла, чьи просторы открывались теперь прямо по курсу “Совы”, до рези в глазах была похожа на его родную Землю. Рисунками континентов, зеленью, океанами. Только снега тут явно не подвезли: оба полюса переливались морской синевой. Сколько дома он не был? Наверное, вечность.
– Получен ответ.
И тут же в воздухе рубки прозвучало взволнованное:
“Мир Лиглы приветствует посланников митрополии и ожидает в центральном космопорту”. И координаты.
– Это робот, – подал голос Стэм. – Такая запись была в ходу у колоний еще лет сто назад.
Поймав удивленный взгляд капитана, старший помощник явно смутившись, добавил:
– Мне дед рассказывал.
Макар усмехнулся. Надо будет поболтать на эту тему с биологом. Похоже, Стэм что-то темнит…
Неважно пока. Вот они и прилетели, начинается новый этап их Инспекции, точка первая – Лигла.
Шервова интуиция его снова тревожила. Это не было чувством опасности, нет. Просто… Аверин вдруг понял, что эта планета – действительно, точка. Поворотная точка в его зрелой жизни.
– Игорешенька, солнышко… – их главный айтишник, шпион, хакер и вообще самый лучший специалист по всему, что относилось к электронике и информации, был на связи всегда.
– Да, капитан, – раздалось тут же в рубке. Может, он тоже искусственный, как их Петрович?
– Собрать из эфира всю доступную информацию по истории этого мира за последние сто лет. Отфильтровать на предмет достоверности и кинуть мне лентой прямо на ЭТО. Сокращенную версию – на ознакомление экипажу. Начинаем быструю подготовку к незапланированной инспекции.
– Есть, кэп.
Ну, вот с этого и начнем…
Очень так себе сюрприз
Замок Рейн, каданат Рейн, планета Лигла, планетарная система двойной звездной системы Кеплер 47 в созвездии Лебедя.Не получилось. Ничего у меня снова не вышло. Спокойная жизнь не для Нэрис.
Первый гость прибыл уже через сорок имперских минут.
“Порт” нашего каданата стоял прямо в замке. Невысокая круглая башня с каменной площадкой наверху и крутой винтовой лестницей внутри. Детьми они с братьями бегали по этой лестнице, как веселые черные белки, только хищными не были, и хвостов перепончатых не имелось у детворы.
Из окна моей спальни башня отлично видна, и не заметить прибытие флаера не смогла даже я.
Как бы теперь это развидеть…
За что это со мной происходит, Создатель, ответь? Где я так согрешила?
Если бы вдруг я позабыла того рослого человека, что неспешно выскальзывал из легкого дорогого суденышка, то зеленые с золотом цвета прайда Диглис узнаваемы издалека. Сомнения не было.
Зачем он сюда прилетел? Посмотреть на мое окончательное падение? Хотел увидеть кривой свежий шов знака монахини на моем бритом затылке?
Хищными, плавными движениями он спустился в узкий люк на площадке, запустив предварительно авторежим возвращения флаера. Все верно, до его возвращения наш маленький “порт” будет свободен, а богатенькие наследники могут позволить себе и такие игрушки.
Уже через пару минут Райан, старший сын и единственный наследник рода Диглис, легким шагом пересекал площадь перед нашим замком. Сосредоточенный, строгий, решительный. Одет, как курсант Синего круга, никакой роскоши: мягкая темно-синяя рубашка с короткими рукавами и подзатертыми лычками старшекурсника на воротничке. Только густая и темная его шевелюра, тут же подхваченная шаловливым рейновским ветерком и растрепанная совершенно фривольно, говорила о том, что наш гость довольно давно уже выпускник, вольный сокол.
Все ближе к крыльцу он и ближе, я встала на цыпочки, все еще не веря своим глазам, и жадно разглядывала самого завидного жениха континента Агрании.
Мы не виделись с того самого дня, когда моя жизнь потеряла всякий смысл. А виновник произошедшего неторопливо и вальяжно подходил к главным замковым воротам. Створки больших темных дверей были еще закрыты, гостей ждали чуть позже. Райн растерянно повертел головой, на минуту задумался, потом резко вдруг развернулся и… глаза наши встретились.
Словно неразрывно сцепившись взглядами, мы смотрели, не отрываясь, друг другу в глаза, и мой новый мир, уже ставший привычным, стремительно рушился. Неотвратимо и бесповоротно. Хрупкие кирпичики моего душевного спокойствия, с таким трудом сложенные в зыбкие стены, падали, словно детские кубики.
Как многое я хотела сказать ему, только ему одному. Рассказать, объяснить, поделиться с ним, своим верным другом, практически братом. Как же мне не хватало его насмешливого и спокойного: “Брось, Нэс! Вечно ты фантазируешь.”
Я успела забыть и его ледяное: “Нет. Нэрис, прости!”, выплеснутого на меня, заморозившего. Словно и не было того поцелуя в воротах Академии синего круга. Потеряла Нэрис Рейн и гордость свою хваленую, и силу воли. Рассыпались они, как кучка песка, раскатились на тысячу мелких песчинок. Я больше не та гордая девочка, что плакала горько на черном утесе одна.
Он тоже изменился. На меня смотрел не симпатичный мальчишка, стесняющийся своей нескладности. Молодой, уверенный в себе хищник стоял во дворе старого замка Рейн. О чем думал он, от меня не отводя взгляда? Что через стекло окна спальни увидел в моих глазах этот мужчина?
Не знаю и знать не желаю. Я отступила в спасительный сумрак комнаты, задыхаясь от ужаса. Райан медленно развернулся и в дверь постучал.
Наследник прайда Диглис здесь, у наших ворот. И мне это не снилось. Голова снова мучительно заболела, ломило виски, стены комнаты медленно и расплывчато скользили по кругу. Надо бы сесть…
Тут дверь в комнату отворилась, и на пороге возникла перепуганная Алана.
– Нэс, собирайся быстрее, там какой-то особенно буйный жених заявился. Слышать ничего не желает и с тобой требует встречи. Говорит, что знакомы. Красивый такой, прилетел в цветах Диглис, наверное, младшенький из бастардов…
– Что?! – я прохрипела, стремительно оседая на каменный пол.
К такому подлому повороту событий жизнь меня не готовила.
***
– Отойдите и не мешайте! – этот голос… Низкий, бархатный, мужественный. Как долго я старалась его позабыть. Не получилось. – Вы уморить ее решили?! Что вообще здесь происходит, что с Нэс?
В ноздри ударил острый запах наэльской настойки. Терпеть ее не могу! Что за жестокий способ в чувство людей приводить? Придется теперь глаза открывать, что поделать.
Белый свет за пологом ресниц понемногу обретал четкие очертания, я вгляделась в его темные контуры и с трудом сдержала стон. Прямо надо мной, закрывая от всех остальных широченной и рельефной грудью, нависал самый завидный жених континента Агрании. Глаза распахнула и тут же уперлась в его темный взгляд. Чуть раскосые серо-зеленые глаза Райана. Мне до боли знакома каждая их ресничка, каждый лучик на радужке.
Он смотрел на меня с искренней тревогой, даже дышал тяжело, раздувая тонкие ноздри породистого носа. Горячая опора под голым затылком оказалась крепкой мужской рукой. Его ладонь.
Острый стыд во мне мучительно боролся со странным желанием. Хотелось повернуться, к этой ладони прильнуть щекой, глаза малодушно закрыть да так и остаться лежать. Лучше целую вечность. И даже саднящая боль от едва начавших заживать швов на бритой макушке меня совершенно не трогала. Дурочка я невозможная.
– Что они с тобой сделали, Нэс? – Райн нетерпеливо вплотную наклонился, с ужасом вглядываясь в мое лицо. – Почему ты молчишь?
Скрипя зубами от разочарования, я попыталась приподняться. Стыд победил. Но мужская рука никуда не исчезла, напротив, наследник медленно переместил ее на спину, помогая мне сесть.
– Халм Диглис! – позади раздался тонкий голос Аланы. С перепугу она смогла только тихо пискнуть. Райан медленно на нее оглянулся, не отпуская меня.
– Вы мне не ответили, – угрожающе прозвучало. Этих стальных ноток власти у него в голосе я никогда раньше не слышала.
– Вам не следует тут находиться! – мачеха продолжала, едва не плача. – Скоро прибудут еще женихи, а Нэрис еще не одета, и мы…
– Вон! – медленно произнес тот, кто назвался моим женихом.
Несколько секунд совсем ничего не происходило, все настороженно замерли, и тогда он повторил, на весь замок Рейн громко рявкнув:
– Выметайтесь отсюда, я сам о ней позабочусь! И до прибытия хала Винк нас не трогать! – замолчал на секунду, разглядывая из-за плеча невидимых мне слушателей, очевидно, потрясенных его словами, и свирепо добавил: – Я убью каждого, кто без моего приглашения рискнет сюда войти. Это ясно?
– Да, халм Диглис. Но позвольте…– прошептал кто-то мужским голосом. Я его не узнала.
– Считаю до трех, – Райн усмехнулся и достал из кармана штанов новенький плазер.
До отсчета дело не дошло, на меня только дунуло ветром, и поспешно захлопнулась дверь.
– Зачем? – задала я так мучивший меня вопрос.
– Диль попросил, – Райн усмехнулся и, гулко сглотнув, отвел взгляд.
Я закрыла глаза, мучительно загоняя обратно подступающие слезы, и попыталась дышать еще глубже. Выход остается один – пережить это безумие и самой постараться не сбрендить.
– Что с тобой происходит тут, Нэс? – он снова подхватил меня двумя руками и посадил ровно перед собой, заботливо обкладывая подушками. – Ты стала похожа на чучело, что за дырка в голове?
Его слова вдруг отрезвили. Они словно откинули нас назад на несколько важных шагов и вернули в то время, когда компания тайных друзей, обманув охрану, по ночам собиралась за границами своего круга и пускалась навстречу увлекательным приключениям. И не было между нами чувственных прикосновений, робких влюбленных взглядов, трепетных поцелуев. И болезненных объяснений.
Передо мной сидел старый друг Райан, все дела свои бросивший и рванувший спасать их отважную маленькую Нэс.
– Я собиралась уйти в монастырь, сегодня мой день рождения, вчера прошел ритуал вживления зеры. Но…
Райан резко встал и выругался, очень грязно и витиевато. Я покраснела: раньше в моем присутствии никто из мальчишек подобного себе не позволял. Создатель, как же быстро мы все изменились.
Наследник быстрыми шагами подошел к окну и резко открыл его, словно ему было душно.
Пользуясь паузой, я наконец осмотрелась. Снова малая гостиная, везет мне сегодня на приключения в самой уютной комнате замка. Как раз в эти минуты прислуга должна судорожно домывать помпезную и огромную большую гостиную, когда-то отделанную для приемов знатных гостей. Успеют ли? Им еще подземный зал семейных ритуалов приводить в порядок. В него уже лет пятнадцать никто не спускался с момента скромной свадьбы отца и Аланы. Ей повезло родиться богатой простолюдинкой. Только наследницы прайдов Правящего или Золотого круга выходили замуж после дикого ритуала отбора мужей. Я как раз из таких несчастных.
– Ты точно рехнулась, – прервал мои размышления Райн. – Только не говори мне, что это я в твоей глупости виноват.
Молча пожала плечами, взглянув на него. Он злился. Семейная черта всех Диглисов. Даже если Райн вдруг не прав, то в этом всегда виноваты другие. Раньше это мне казалось признаком сильной личности. Теперь вдруг взбесило.
– А какие, скажи, у меня варианты? Навскидку, хоть парочку.
Он задумался, помрачнел еще больше.
– Диль прилетит с минуты на минуту, – нехотя проговорил. – Он рвался сюда раньше, но переупрямить конунга смог только сегодня. Тебе повезло…
– Сомневаюсь, – я фыркнула громко. – В это время я бы уже открывала ворота монастыря, и завтра ранним утром в мире Лиглы перестала бы существовать Нэрис Рейн.
– Сегодня в круге отбора один из нас двоих победит, – Райан невесело усмехнулся. – И ты станешь либо женой Диля, либо…
Только сейчас до меня полноценно дошел смысл всего происходящего здесь.
– Улетай! – ему тихо сказала. Получилось жалко.
– А меня все устраивает. И его, уж поверь. Нас все равно женят, лучше уж на тебе, – он ладонью взъерошил шевелюру непослушных, вьющихся крупными кольцами волос и вздохнул, снова от меня отворачиваясь. – Нэс, малышка, я поступил в Имперскую Космическую Академию. После отбора задержусь на свадебную неделю, а потом все равно улечу. Так что…
– Великолепные планы, – я психанула и попыталась сползти с дивана, вдруг обнаружив, что опять не одета. На подлокотнике рядом лежал приготовленный для отбора комбинезон. – Пожалуйста, не побеждай.
Райн обернулся и, не отводя взгляда, принялся внимательно разглядывать почти обнаженную меня. Его взгляд вдруг потемнел. Я судорожно попыталась прикрыться складками покрывала.
– Это уж как получится, Нэс, прости. Круг нельзя обмануть, ты же знаешь. В нем побеждает сильнейший. А Диль только для тебя остался мягким и улыбчивым мальчиком со странностями. В спаррингах ему нет равных уже очень давно. Делиэль Винк только иногда еще проигрывает единственному сопернику.
– Тебе?
– Угадала. И если я выиграю, станешь законной женой наследника прайда Диглис. Так чему ты не рада?
Он действительно искренне удивлялся. Даже бровь вон поднял в изумлении.
– Потом улетишь на семь лет, оставив меня на растерзание своим родственникам. Да еще и беременную, наверняка, уж ты постараешься эту неделю даром не потратить. Я в восторге, Райан!
Встала покачиваясь и окончательно запуталась в покрывале. Пошатнулась, едва не рухнув плашмя на ковер.
Наследник шагнул ко мне, но я зашипела на него, как дикая черная белка.
– Нэс, позволь я закрою глаза, не буду подглядывать и помогу тебе одеться, —хрипло он произнес.
– Выметайся! – я ему лишь устало ответила.
Явление инспектора
"Сова", имперский фрегат A-IIV класса. Орбита Кеплер D звездной системы Кеплер 47, созвездие Лебедя.Ну, собственно… ничего неожиданного.
Все безобразно, преступно и даже цинично. Макар, листавший движением глаз полученную из “неофициальных источников” подробную информацию о делах в инспектируемой ими колонии, скользившую светлыми строками на внутреннем гало-экране скафандра, так затейливо чертыхался, как это умеют делать только земляне.
Гесс снисходительно слушал своего капитана и друга. Пока у них был перерыв, скафандр ЭТО тщательно диагностировал состояние его только что получившего ощутимую встряску от ближнего боя травмированного временем организма.
Безболезненные инъекции, едва уловимые импульсы электрофизиотерапии, теплые прикосновения массажных “пальцев” скафандра. Охлаждающие элементы комфортно легли на усталые мышцы, датчики зафиксировали остановку подкожного капиллярного кровотечения.
Биолог вынужден был констатировать: этот ЭТО – отличная штука. В таком состоянии ему была гарантирована неделя лечебного сна в восстанавливающей капсуле. А теперь он имел бесценную возможность выполнять возложенные на него обязательства без каких-то ограничений и паузы на лечение. Он и Аверин, конечно. Благо, рассматривая капитана, можно было увидеть себя, словно в зеркале.
Жуткая черная жуть…
Как и планировалось, они встретились в спарринг-зоне спортивного зала “Совы”, где уже больше часа “топтались”, как выразился Хич, их ироничный механик и энергетик. Он ковырял громко свистящую датчиками неисправности систему климат-контроля отсека и стал их единственным зрителем.
Как оказалось, ЭТО отлично учились, подстраиваясь под владельцев, и уже спустя десяток минут неуклюжие движения обоих гигантов стали похожи сначала на детские танцы, а потом и на драку подростков. Еще немного – и на корабельный татами выйдут вполне ничего себе так борцы.
Выглядело это эпически: два аспидно-черных монстра, блестящие, словно начищенные до блеска стальные кастрюли или ледяные бока астероидов, разгонялись, потом сшибались с разбегу и с грохотом рушились на упругие маты татами. Раз. Второй. На третьем заходе раздался тревожный сигнал, и к ним из лазарета тут же приперся Ойле. Истошно вопя что-то о технике безопасности и стоимости индивидуальных скафандров. Размахивая руками, он с энтузиазмом пытался преодолеть невесомость, отчего несколько раз нелепо кувыркнулся в воздухе зала, шмякнулся о потолок и обиженно взвыл.
К чести Аверина, на эти злобные пируэты врача капитан не обратил никакого внимания. Он продолжал тренировку, не отвлекаясь на подобные глупые мелочи.
Закованные в скафандры фигуры, в очередной раз грохоча, расцепились, медленно встали, также медленно разошлись, развернулись и снова бросились в жаркую схватку, проверяя на прочность не столько скафандры, сколько хрупкие нервы их корабельного дока.
Вполне ожидаемо, Ойле не выдержал, застонал громогласно и, исполненный праведного негодования, вылетел в сторону камбузного отсека, цепляясь за потолочные поручни.