Рыцарь двух миров

Глава 1

Город медленно проступал на горизонте, а потом вдруг словно прыгнул вперед, оказавшись прямо перед нами. Наш караван входил в Босфор. Я замер, восхищенно рассматривая открывшуюся картину. За время путешествия я уже повидал много городов этого мира, но град Великого Константина затмевал их все. Солнце еще только поднялось над горизонтом, но из-за строений его еще не было видно, в результате город оказался окутанным золотистым сиянием, а легкая дымка над водой придавала ему еще более сказочный вид. Чем-то этот вид напоминал вид Питера со стороны Финского залива, с той лишь разницей, что Питер все-таки северный город и его красота кажется суровой и сдержанной. А здесь игра красок в лучах солнца, синее-синее море и неповторимые ароматы в воздухе, буйство южной растительности, игра света на золотых куполах церквей и огромные каменные здания вдоль одетой в гранит императорской набережной. Хотя вблизи город уже не казался воздушным и легким. Он скорее подавлял своим величием.

Правда, все это продолжалось только до входа в порт. В порту нас встретила реальность во всей ее красе: разнообразный мусор на воде, запахи моря уступили место несколько другим запахам, вдыхать которые было уже несколько менее приятно. Я поморщился. Вот и верь тем, кто говорит, что дотехнологическая эпоха была девственно чиста и не изгажена продуктами деятельности человека. В общем-то, что вдыхать пары бензина, что запахи гниющей рыбы, огромной кучей выложенной на берегу, мимо которого мы проплывали, разницы особой нет. Наверное, бензин даже приятнее.

К счастью, этот рыбацкий квартал мы миновали быстро, и наш корабль свернул к торговым причалам. Здесь уже никакой экзотики не было – склады, причалы, торговые представительства и корабли, пришедшие, казалось, со всего света. По всей акватории порта туда-сюда непрестанно сновали лодки и лодчонки разного размера и вида, перевозившие грузы или людей на корабли и обратно. Вот мимо нас проплыла какая-то длинная лодка, нагруженная фруктами. Высокий человек в одних холщовых штанах, закатанных до колен, стоял на корме, медленно двигая огромное весло. Повинуясь его воле, лодка довольно живо проплыла мимо нас. Мужчина проводил наш корабль равнодушным взглядом и отправился куда-то дальше по своим делам. Я усмехнулся. Вот человек, которому нет дела ни до каких проблем со Сверкающим, Ключами и прочей высокой политики. Наверное, я ему даже позавидовал в этот момент… чуть-чуть.

Корабли были повсюду. Пришвартованные к причалам и стоявшие на якоре на рейде, большие и маленькие, океанские и речные. Такого разнообразия я не встречал даже в Амстере. Жаль, я совершенно не разбираюсь в них. Но вот корабли Амстера отличить я все-таки могу по весьма характерным высоким кормовым надстройкам, их, кстати, здесь было больше всего. В результате недавних событий они оказались отрезаны от родины блокадой и теперь скопились в порту, ожидая, когда освободятся торговые пути и можно будет вернуться домой. Этими кораблями были забиты все свободные места. Я даже засомневался, что мы куда-нибудь сможем причалить. Но наш капитан, похоже, прекрасно знал свое дело и уверенно вел корабль через скопление разных плавсредств.

Мягкий толчок, многотонная громада корабля замерла, матросы торопливо крепят швартовы, спущен трап, и мы, сойдя на берег, мгновенно оказались погружены в бурлящую жизнь крупного порта. Разноязычная толпа, что-то кричат грузчики, приказчики сердито командуют разгрузкой, переговариваются матросы, короткие команды, свистки боцманских дудок, зеваки на берегу, разносчики, предлагающие свой товар, мальчишки, шныряющие под ногами. Но в этих привычных звуках чувствовалась какое-то беспокойство, какая-то нервозность, далекая от обычной деловой суеты. То там, то тут виднелись группы что-то бурно обсуждающих людей. Мало кто понимал, что происходит, и каждый норовил высказать свою версию событий, часто очень далекую от истины, но в которую верил всей душой.

Люди жаждали новостей. Может, именно поэтому наш караван, оставшийся бы незамеченным в любое другое время в таком крупном городе, привлек всеобщее внимание. Все собравшиеся на берегу уже каким-то непостижимым образом знали, что мы участники сражения на Днепре (так здесь называли битву с мятежниками Слава), и торопились узнать у нас последние новости из Китежа. В результате, едва сойдя с корабля, мы были вынуждены пробиваться сквозь множество людей – и если бы не Илья Муромец, то мы застряли бы здесь надолго. Он шел первым и, как мощный ледокол, раздвигал толпу, прокладывая дорогу. За его широкой спиной двигались Леонор и Эльвинг, а следом, упираясь носами в их спины, шли Далила, Рон и я, Ролон замыкал наше шествие. Далила крепко держала меня и Рона за руки. Я, конечно, понимал ее беспокойство, но все же заметил, что я как-никак рыцарь и, следовательно, могу обойтись без такой опеки. В ответ мне пришлось услышать весьма интересную фразу о том, что я могу сделать со своим рыцарством.

– Энинг, ты, конечно, рыцарь, но сейчас всем на это глубоко наплевать! Рыцаря здесь могут затоптать так же легко, как и обычного крестьянина… особенно если рыцарь такой мелкий.

Я уже хотел было обидеться на «мелкого рыцаря», но, поразмыслив, решил, что она права. В данный момент имел значение не чин, а габариты.

В конце концов нам удалось пробиться (благодаря чуду и поистине богатырской силе Ильи Муромца) к грузовым причалам, где как раз выводили наших лошадей.

Верхом мы сразу стали двигаться быстрее и поторопились направить коней в ближайшую улицу, стремясь как можно скорее покинуть это столпотворение.

– Уф, ну и кошмар! Впрочем, должен заметить, такой момент просто идеален для работы, хотя тут есть определенные трудности, – заметил Ролон, когда мы удалились от причалов, отъехали на приличное расстояние.

– Для какой работы? – с интересом спросил Рон.

– Ни для какой, – поспешно вставил я, вспомнив о профессии Ролона.

– Да ладно тебе, – надулся Рон, с вызовом посматривая на меня. – Будто я не знаю, что Ролон наемный убийца. Я же не ребенок!

Ролон весело рассмеялся и тоже обернулся ко мне:

– А что? Он уже достаточно взрослый, чтобы знать такие вещи. Пожалуй, я могу взять его в ученики.

– Только через мой труп! – рявкнул я прежде, чем сообразил, что надо мной попросту смеются.

Рон же воспринял все всерьез.

– Правда!

– Правда. Если твой наставник разрешит. – Ролон весело кивнул в мою сторону.

– Хватит издеваться над ребенком… – ляпнул я, слишком поздно сообразив, что «ребенком» вполне можно назвать и меня.

Взрыв смеха показал, что именно так все и подумали. Вот вам и уверения Мастера, что к рыцарям, несмотря на их возраст, отношение всегда уважительное.

– Вообще-то я имел в виду только Рона…

В ответ еще более громкий смех.

– Очень смешно. Вы еще не забыли, что мы здесь по делу? – Кажется, подшучивая надо мной, друзья хотели, чтобы я как можно реже вспоминал Буефара. Они не оставляли меня одного ни на минуту и вовлекали в любые, самые пустяковые разговоры. Вообще, я заметил, что все, кроме разве что Рона, относятся ко мне несколько покровительственно. Стараются оградить от проблем и повседневных забот, оставив мне только то, что непосредственно связано с моим делом. Не скажу, что от этого я был в восторге, но, с другой стороны, понимал, что рыцарь я или не рыцарь, хорошо я сражаюсь или плохо, но для них я все равно остаюсь ребенком, по воле рока влезшим в дела взрослых и нуждающимся в поддержке. Этой поддержкой они и старались обеспечить меня по мере сил, и я за это был им очень благодарен. Не знаю, хватило ли бы у меня выдержки и сил в одиночку справиться с тем, что довелось мне пережить за последнее время.

– Не обижайся, Энинг, – улыбнулась Далила. – Ты же понимаешь, что мы все тебя любим. А это просто дружеские шутки. Ты же не будешь обижаться на шутки друзей?

– Буду, – упрямо заявил я, безуспешно старясь выглядеть сердитым. Бесполезно. Я уже давно заметил, что на Далилу просто невозможно сердиться. Она всегда знала, что надо сказать, чтобы я не обижался. А ведь именно от нее я чаще всего слышал ехидные замечания, и тем не менее… Странно все это.

– Куда теперь? – поспешил вмешаться в разговор Илья Муромец.

Только сейчас я внимательно осмотрелся вокруг. Мы выехали на огромную площадь с каким-то храмом, явно не христианским. Константинополь недаром называли городом площадей. Ни в каком другом городе не было их столько, как здесь. Жители столицы самой могучей империи, казалось, задались целью подавить всех приезжих величием своего города. На площадях – мраморные дворцы в пять или даже шесть этажей, величественные соборы всевозможных религий… Все это являлось зримым символом величия империи.

Таким же символом величия империи была и архитектура города. Никому не дозволялось строить так, как кому захочется. Все проекты утверждались имперской комиссией, и только после тщательного рассмотрения того, как впишется здание в существующий архитектурный ансамбль, давалось разрешение на строительство. Все это создавало особый, ни с чем не сравнимый облик города. Пожалуй, его действительно можно было назвать самым красивым, большим и величественным городом планеты. Но на меня, выросшего в другом мире и видевшего города гораздо крупнее этого, он не произвел сильного впечатления. И даже в этом мире мне довелось видеть город красивее этого. Пусть там уже почти не осталось целых зданий, пусть его улицы заросли бурьяном, но даже в таком виде Атл оставался самым прекрасным городом Магического мира.

Но довольно об архитектуре. Пора было подумать и о делах.

– Пожалуй, для начала стоит найти гостиницу.

Это не вызвало ни у кого возражений. Тут мне еще кое-что пришло в голову.

– Ролон, ты говорил, что толпа на причалах – это идеальное место для наемного убийцы? Если это так, то почему же нас там не встретили люди Сверкающего? Он же знал, что мы плывем сюда?

Ролон задумался.

– Я тогда не зря упомянул об этом. Это действительно был самый опасный момент. Но я ведь говорил и о некоторых трудностях. Например, убийце очень трудно подойти к своей жертве в такой толпе. Именно поэтому я посоветовал Муромцу двигаться как можно быстрее. – Илья кивком головы подтвердил слова Ролона. – Почти уверен, что убийцы там были, но мы просто так быстро прошли сквозь толпу, что они ничего не успели сделать.

– Но если ты прав, то они должны были последовать за нами? – Далила нервно огляделась по сторонам.

– Я думал об этом, но решил, что это для них совсем не обязательно. Все, что им нужно, – это взять под контроль гостиницы и постоялые дворы…

– Да тут только гостиниц больше сотни, – возразил молчавший доселе Муромец. – Как люди Сверкающего сумеют взять под наблюдение такое количество гостиниц? А ведь есть еще таверны, корчмы и постоялые дворы.

– К счастью, это не наша проблема, – хмыкнул Ролон. – Однако я уверен, что за нами никто не следил. Я проверил.

Последние слова Ролона напомнили мне о кое-каких событиях в Амстере. Рон ведь тогда выследил Ролона, а ведь тот наверняка тоже проверял, следит ли кто за ним. И, судя по тому, как ехидно усмехнулся Рон, ему тоже пришло это в голову. Но как раз сейчас я не находил в этом ничего смешного.

– Гм, Ролон, извините, – я оглядел улицу, оставшуюся позади. По-моему, на ней было достаточно народа, чтобы среди них мог затеряться любой шпион. – А вы точно уверены, что за нами никто не следит? Вы ведь наверняка высматривали таких же профессионалов, как вы, но они могли просто нанять кого-нибудь.

– Об этом я тоже подумал. Вряд ли любитель сможет действовать лучше профессионала.

– А подумали ли вы о том, что этими «кем-нибудь» могли быть дети?

– Дети?! Проклятье! Так вот как ты выследил меня в Амстере! А я-то все гадал…

– Точно, – всунулся в разговор Рон. – Это я следил за тобой, когда ты ушел из гостиницы, а потом мои друзья проследили, когда ты прятался за городом.

Ролон выругался сквозь зубы, воспоминания явно не доставили ему удовольствия.

– Ладно, будем надеяться, что подобное больше никому не придет в голову… Но, Энинг, скажи на милость, почему ты решил, что я не замечу Рона, когда посылал его следить за мной?

Я пожал плечами.

– На детей, как правило, никто не обращает внимания. От них всегда ожидают каких-либо проказ и совершенно не удивляются, если они оправдывают эти ожидания.

– Все это интересно, – перебила Далила, – но сейчас у нас есть дела поважней. Что мы будем делать дальше, Энинг?

Такая вера Далилы в меня была приятна. Все остальные также поглядывали на меня в ожидании решения. Это, конечно, лестно, но… Я печально вздохнул. Быть командиром нравилось мне все меньше и меньше.

– Я думаю, что не стоит нам прятаться. Как бы мы ни заметали следы, но люди Сверкающего все равно нас найдут, и очень быстро. Поэтому пусть Ролон следит, чтобы к нам не подобрались его коллеги, и если заметит слежку, то будем действовать по обстоятельствам. Боюсь, это все, что мы можем сделать. А сейчас поехали в ближайшую гостиницу. Устроимся там и сразу отправимся, э-э… В общем, отправимся за тем, за чем мы сюда прибыли.

– А зачем мы сюда прибыли? – поинтересовался Леонор. – Не пора ли немного прояснить ситуацию?

– Только не здесь. – Я опасливо посмотрел по сторонам. – Мне почему-то кажется, что нам не стоит долго задерживаться в городе. Константинополь – единственное место, где мы обязательно должны были появиться, и Сверкающий об этом знал. Поэтому сейчас мы оставляем вещи в номере, находим… находим то, что ищем, а дальше все зависит от ситуации.

Я посмотрел на своих спутников. Вроде никто не возражал.

Заговорил Илья Муромец:

– Знаю я тут одну гостиницу. Пожалуй, одна из самых шикарных в городе. Не из дешевых, правда. Так что, может, стоит поискать что-нибудь попроще?

Я махнул рукой:

– Не переживай. Денег хватит. Даже хорошо, что это такая дорогая гостиница, значит, там есть хорошая охрана, и к нам будет труднее подобраться. Показывай.

Илья выехал вперед. Теперь, когда наши ближайшие планы были определены, мы двигались быстрее. Илья, судя по тому, как он уверенно вел нас, бывал здесь раньше. Очевидно, Леонор тоже, так как он явно больше времени уделял дороге, а не тому, что происходит вокруг. Зато остальные откровенно таращились по сторонам. И Рон, и Эльвинг хоть и жили в Амстере, городе не из маленьких, но он все же уступал Константинополю по величине и особенно по тому неизгладимому впечатлению, что производил на путешественников.

Амстер – купеческий город, и его застройка происходила несколько сумбурно. Конечно, и в нем было очень много великолепных дворцов. Но эти дворцы строили купцы, и зачастую с единственной целью – перещеголять роскошью своих соседей. Поэтому Амстер представлял собой простое скопление красивых, часто безвкусных аляповатых зданий, построенных без всякого учета общей архитектуры. Да и к тому же порой сразу после дворцов начинались мастеровые кварталы, торговые ряды, хозяйственные постройки. Все это портило общий вид.

В Константинополе подобное смешение было просто невозможно. Здесь в каждом квартале все было строго регламентировано: сколько этажей должен иметь дом, какую территорию может занять прилегающий сад, каким камнем должен быть выложен фасад. Естественно, что в самом центре города располагался дворец императора с прилегающими постройками. Дальше стояли дворцы вельмож с великолепными парками, ну а еще дальше шли постройки жителей в соответствии с их достатком. Более удобные и красивые места занимали роскошные особняки или гостиницы, менее удобные – дома людей победнее, ну а в совсем неудобных местах теснились лачуги нищих и тех, кто пришел в столицу за деньгами и счастьем и которым не повезло обрести их здесь. Денег, чтобы снять приличное жилье, у них не было, возвращаться обратно не хотелось (или они не могли сделать это по той или иной причине), вот и оседали эти люди в так называемых Грязных кварталах. Как рассказывал мне Мастер, в этих кварталах царил особый мир со своими законами и своей иерархией. Там имелись и свои бароны, графы, были даже свои рыцари, и мало кто из законопослушных граждан отваживался появиться там без особой необходимости. Законы, царящие в этих кварталах, может, и были по-своему справедливы, но крайне жестоки.

Естественно, Грязные кварталы были надежно укрыты от глаз путешественников, и попасть в них можно было, только основательно поплутав по гигантскому городу. Но мало кто стремился туда попасть. Люди просто старались не упоминать об этих кварталах. Так было и спокойнее, и надежнее. Их задвинули подальше, спрятали за роскошными домами и забыли о них.

Мастер много мне рассказывал о Константинополе, и сейчас я мог убедиться, насколько он был прав, оценивая этот великолепный и жестокий город. Нигде в мире я не видел столько равнодушных людей, как здесь. Не знаю, почему я сделал этот вывод, но был уверен, что не ошибаюсь. Скорее всего, здесь тоже сработал подарок, преподнесенный мне рыцарским камнем, – умение понимать чувства зверей и людей. Я поделился своими мыслями с Мастером.

– Что ж ты хочешь, Энинг? Этот город является сосредоточием всего, что есть в Империи и хорошего, и плохого. Империя уже несколько столетий является самым сильным государством мира. За несколько веков такого порядка здешние жители привыкли считать себя центром вселенной и уже не представляют, что может быть иначе. А относясь свысока ко всем приезжим, они постепенно стали так же относиться и друг к другу. Горды и заносчивы без меры. К тому же в столицу стекается немало людей из провинции за золотом, счастьем и чинами. Кто-то добился успеха, а кто-то стал обитателем Грязных кварталов. А среди тех, кто добился успеха, честных людей можно по пальцам пересчитать. Я не хочу сказать, что все они негодяи, но это действительно очень жестокий город, и жестокостью, подлостью, хитростью добиться успеха здесь легче.

– Все так плохо? – мрачно спросил я.

– Конечно, нет. Просто это старый город, очень старый. Сюда устремлялись честолюбивые люди со всего света, и не всегда они были образцами кротости и добродетели.

– Понятно. – Я уже по-другому смотрел вокруг и в который раз убедился в правоте Мастера. Город страдал тем, что мой учитель называл болезнью империй, и сейчас, после недавнего разговора, это виделось мне особенно ясно. Пожалуй, Эльвинг, если бы его изгнали из семьи здесь, а не в Амстере, не протянул бы в этом городе и недели.

Я посмотрел на своего друга. Эльф, гораздо более чувствительный, чем люди, тоже ощущал какую-ту тревогу и с беспокойством посматривал по сторонам. Хотя, кажется, он не совсем понимал, что с ним происходит, а учителя, который объяснил бы ему его чувства, у него не было. Остальные явно ничего не чувствовали и восторженно глазели по сторонам. Теперь, пожалуй, я понял, почему старый, полуразрушенный Атл все равно казался мне гораздо красивее этого величественного великолепия вокруг, – там не было этой давящей атмосферы человеческого равнодушия.

– Ну вот мы и приехали. – Илья Муромец указал на большое шестиэтажное здание с колоннадой.

Гостиница действительно выглядела шикарной с ее фонтанами, великолепной лепниной и огромным парком с античными статуями – я бы без колебания присвоил ей пять звездочек.

– Самая роскошная гостиница города, – отрекомендовал Муромец. – Когда я был в охране чрезвычайного посла Великого Князя, мы здесь останавливались. Тут самые бедные номера выглядят как хоромы некоторых королей, где мне тоже доводилось бывать.

– Ты, я гляжу, везде успел поспеть, – ехидно отозвался Леонор.

Муромец хмуро посмотрел на мага. Да-с, несмотря ни на что, характер Леонора ничуть не изменился, хотя именно из-за своего характера во время нашего совместного путешествия он регулярно попадал в неприятности. Вот и сейчас он, кажется, даже и не подозревал, насколько близок к новым. На его счастье, вмешался Эльвинг:

– Ладно, не будем терять время. Что-то не нравится мне здесь. Энинг прав – чем скорее мы сделаем дело и покинем город, тем лучше.

Стоило нам приблизиться к крыльцу, как на нем тут же появились несколько слуг под предводительством мажордома в роскошной ливрее, с небольшим кинжалом с золотым лезвием на поясе. Кинжал висел не в ножнах, а на специальном кольце, давая всем оценить красоту и стоимость этого произведения искусства. Я сначала удивился – золото совершенно не годится для кинжала, а потом сообразил, что он имеет то же значение, что и те небольшие шпоры на моих сапогах от парадного костюма рыцаря. То есть чисто символическое: здешний мажордом не простой горожанин, а человек, имеющий право носить оружие, что указывает на высокий статус гостиницы.

Мажордом важно приблизился к нам, а слуги почтительно замерли поодаль.

– Господа желают остановиться в нашей гостинице? – осведомился он, с недоверием оглядывая нашу компанию.

Его сомнения были понятны. Те люди, что снимают здесь номера, обычно приезжают сюда в роскошной карете в сопровождении многочисленной челяди. Сейчас же перед ним стояли непонятно кто. Все в походных одеждах, и все хорошо вооружены. Причем оружие явно боевое, а не разукрашенные игрушки, которые любят цеплять на себя богатые путешественники.

Мажордом было благожелательно взглянул на Далилу, но, зацепившись взглядом за длинный кинжал на ее поясе, поспешно отвел глаза. Растерянно осмотрел Рона. Перевел взгляд на меня. Потом, слегка обалдев, оглядел Леонора. Да, для нас это было уже привычным зрелищем, а вот мажордом к такому оказался не готов. По случаю въезда в город маг надел свой лучший костюм, а это означало, что он, как бы ни было трудно это представить, имел еще более пышную и яркую раскраску, чем обычный. И если раньше маг напоминал попугая, то сейчас даже сложно было сказать, на кого он похож. Когда в этом наряде он впервые появился перед нами, возмущенная таким вопиющим отсутствием вкуса Далила едва не прибила мага.

Наконец мажордом с трудом оторвал от него взгляд – кажется, он хотел спросить, не ошиблись ли мы адресом, но не осмелился.

– Желают, – холодно проговорил Ролон, отвечая на вопрос.

Мажордом открыл рот и неуверенно замер. Кажется, он хотел осведомиться по поводу нашей платежеспособности, но не рискнул. Впрочем, он быстро справился с замешательством и зашел с другой стороны:

– Самые дешевые номера на первом этаже стоят двадцать пять золотых в сутки. Сколько номеров желаете занять?

Только огромным усилием воли я удержался от свиста. Ничего себе! Пробыв в этом мире почти четыре месяца, я уже прекрасно представлял цену золота и знал, что на эти деньги можно безбедно жить полгода. Но отступать было поздно, да и не хотелось терять время на поиски более дешевой гостиницы. В любом случае я намеревался пробыть в этом городе не больше трех дней. Сейчас оставить вещи, найти Пирра, а там как получится. Если ответ получу сразу, то, может, прямо завтра утром и уедем отсюда.

– А сколько стоят обычные номера? – поинтересовался я.

Впервые за все время беседы мажордом взглянул на меня с интересом. До этого он уделял мне внимания чуть больше, чем Рону или эльфу, да и то только потому, что заметил мой рыцарский обруч.

– Семьдесят, – и после небольшой паузы добавил: – Милорд.

Буефар обязательно бы постарался поставить этого человека на место, я же решил по пустякам не конфликтовать и мысленно пересчитал свои финансы. Вроде пока обращаться в контору Нарнаха не стоило – тех денег, что дали мне Деррон и Мастер, вполне должно хватить. В крайнем случае можно будет продать несколько камней. Впрочем, имея на счету в Амстерском банке двести тысяч динаров, грех было экономить. С помощью даль-связи любой приличный банк мог в две минуты осведомиться о моей платежеспособности и выдать нужную сумму. В этом мире связь банков и перевод денег между ними с помощью магии осуществлялись даже быстрее, чем в моем с помощью компьютеров.

– Очень хорошо. Мы остановимся у вас дней так… э-э… на пять, – на всякий случай я решил немного подстраховаться – пусть все думают, что мы пробудем здесь дольше, чем на самом деле.

Я соскочил с коня и передал поводья опешившему слуге, второму сунул свои вещи.

– Проводите нас в наши комнаты.

– Э-э… конечно, милорд, – мажордом неуверенно постоял, потом двинулся вперед, показывая дорогу. Один из слуг забрал наших лошадей и повел их на конюшню, непрестанно оглядываясь на своего начальника. Тот пожал плечами и махнул рукой. Кажется, этот жест означал: «Делай свое дело. Если эти люди окажутся проходимцами, то они сильно пожалеют об этом».