Жестокость и воля
Неожиданно Стрельцов услышал какой-то резкий звук. Это с металлическим скрежетом захлопнулась дверца полуприцепа. Потом раздался крик:
– Заводи!
Осторожно высунув голову из кювета, младший лейтенант увидел, как детина в черной кожаной куртке склонился над трупом капитана Костенко.
– Ах ты сволочь, – вырвалось у Стрельцова, – мародерствуешь?
Почти не целясь, он выпустил три пули, остававшиеся в обойме пистолета, в сторону противника. Звуки выстрела почти слились с ревом двигателя «КамАЗа».
Детина, вытаскивающий из кобуры убитого капитана Костенко табельный пистолет, перегнулся пополам, выронил оружие и рухнул на колени.
– Ну что, паскуда, – воскликнул Стрельцов, – заработал?
Но радоваться оказалось рано.
Громила в кожанке вскинул руку с пистолетом и наугад, не целясь выстрелил несколько раз в сторону милиционера.
Младший лейтенант тут же нырнул в кювет, но пули, по счастью, просвистели мимо.
Пока Стрельцов торопливо вынимал из своего «макарова» пустую обойму, его противник подобрал упавший на землю пистолет капитана Костенко, сунул его за пазуху куртки, поднялся и, держась ладонью за бок, тяжело побежал к кабине «КамАЗа».
Его подгонял водитель, который, высунувшись из окна, закричал:
– Ефрем, давай быстрей!
Стрельцов дрожащими от возбуждения руками запихивал новую обойму в рукоятку своего пистолета и передергивал затвор, но грузовик с полуприцепом уже успел тронуться. Натужно ревя мотором, «КамАЗ» отъехал метров на десять.
Стрельцов потерял еще несколько драгоценных секунд, осторожно высовываясь из кювета и оглядывая дорогу. На обочине остался лежать лишь труп капитана Костенко.
Младший лейтенант выскочил из кювета, в кровь ободрав пальцы на левой руке.
– Стой! – заорал он, потрясая пистолетом. – Стой, сволочь!
«КамАЗ» набирал ход. Стрельцов успел даже заметить, как водитель грузовика высунулся из окна и что-то прокричал. Но гаишник так и не разобрал слов.
Спотыкаясь на мокром асфальте, он побежал следом за грузовиком и выстрелил несколько раз, целясь в водителя.
Уже потом, намного позже, он сообразил, что надо было стрелять по колесам. Но сейчас, в эти мгновения, младшим лейтенантом Стрельцовым двигала лишь ненависть.
– Стой, гнида, все равно не уйдешь!
Он давил на курок пистолета до тех пор, пока затвор «макарова» не застыл в заднем положении. Расстреляв всю обойму, гаишник не причинил грузовику ни малейшего вреда.
«КамАЗ» удалялся с места схватки со скоростью гоночного автомобиля.
От досады Стрельцов зло сплюнул и едва удержался от того, чтобы не швырнуть бесполезный уже «ПМ» на асфальт.
«Уйдут же, сволочи!»
Вернув затвор пистолета в нормальное положение, Стрельцов механически сунул оружие в кобуру и бросился к капитану Костенко.
Но его напарнику уже ничто не могло помочь.
Грузное тело капитана лежало в луже крови, растекшейся из громадной раны на затылочной части черепа. Над правой бровью виднелось аккуратное, идеально круглое отверстие.
Выражение лица Костенко было таким удивленным, словно перед смертью он увидел что-то необычное.
Склонившись над ним, младший лейтенант Стрельцов испытал пpиступ тошноты и отвернулся.
Внезапно за его спиной раздался нарастающий гул двигателя.
Оглянувшись, Стрельцов понял, почему преступники внезапно прекратили перестрелку и отправились восвояси.
На шоссе возле изувеченной милицейской машины остановилась длинная, как пожарный шланг, ярко разрисованная фура с тяжелым тягачом «Мерседесом».
Заскрипели тормоза. Из кабины высунулся водитель, розовощекий круглолицый толстяк в майке и кепке с длинным козырьком.
– Цо се здажилося? – крикнул он.
Стрельцов мотнул головой, стараясь понять, что говорит шофер. Лишь потом он сообразил, что на «Мерседесе» иностранные номера.
– Ты кто такой? – закричал гаишник.
– Польска. Разумешь?
– Поляк, что ли?
– Так, так, – закивал водитель, – поляк.
– Только пана на мою голову не хватало… – вполголоса проговорил Стрельцов.
– Цо?
– Да ничего, – отмахнулся Стрельцов, – погоди.
Пожав плечами, поляк выбрался из кабины своего шикарного «Мерседеса» и, не решаясь идти дальше, терпеливо стоял возле машины.
Пытаясь подавить в себе брезгливость, Стрельцов осторожно повернул голову капитана Костенко и в ужасе зажмурился.
Первый раз в жизни ему пришлось вот так близко увидеть развороченный череп и перемешанные с кровью сгустки мозга.
Если бы обстоятельства не заставили Стpельцова думать об ином, его бы навеpняка выpвало…
Стараясь не испачкаться в луже крови, он встал и, кривясь, на всякий случай вытер руки о галифе.
– Во бля… За клубникой пошел…
Рассеянно вертя головой по сторонам, Стрельцов почему-то остановил взгляд на фуражке капитана Костенко. Головной убор валялся метрах в семи от трупа.
Неожиданно Стрельцов поймал себя на мысли – я ведь мог очутиться на его месте…
Секундное оцепенение прошло. Стрельцов быстро направился к машине, не обращая внимания на водителя-поляка.
Корпус «Жигулей» был изрешечен пулями так, словно из него пытались сделать сеточку для душа. Под ногами младшего лейтенанта хрустели стекла из разбитых окон вперемешку с кусочками отбитой краски.
Стрельцов нагнулся и, не открывая дверь, просунул голову в окно.
– Мать твою за ноги, – выругался он, увидев раскуроченную переднюю панель и вдребезги разбитую рацию.
Выпрямившись, младший лейтенант с тоской оглядел спущенные колеса искореженных «Жигулей» и покачал головой.
Неожиданно он обернулся к поляку.
– Слышь, как там тебя… пан, ты ж дальнобойщик, да? – и тут же дал самому себе ответ: «Да он, наверное, по-русски не петрит ни хрена».
Но поляк, к его удивлению, закивал головой.
– Так, так.
– А рация у тебя есть?
– Цо?
– Ну рация, радио. Понимаешь?
Стрельцов приложил руку ко рту, изображая переговорное устройство.
– Так, так, пан милициянт, розумем, – радостно закивал поляк и тут же огорошил младшего лейтенанта – Не, рации нема.
– Как нет? Должна быть.
– Так, повинна, але… як цо бендзе по-российску… в ремонте.
– Да чтоб тебя развернуло и кинуло! – в сердцах воскликнул младший лейтенант, рубя рукой воздух.
Поляк кивнул головой в сторону лежавшего на обочине капитана Костенко.
– А цо с другим паном милициянтом?
– Цо, цо, – зло передразнил его гаишник, – хрен через плецо. Не видишь, что ли, труп. Убили его.
– О, матка боска, – поляк перекрестился.
Стрельцов с ненавистью посмотрел в ту сторону, куда пару минут назад отправился «КамАЗ» с убийцами капитана Костенко. Ему даже показалось, что он еще видит заднюю стенку фуры.
Стрельцов подошел к водителю «Мерседеса».
– Слушай, пан. Навстречу тебе только что ехал «КамАЗ». Понимаешь?
– Так, так, разумем.
– Ты номера его не запомнил?
– Не, пан милициянт.
– От же люди! – раздосадованно воскликнул младший лейтенант, не замечая сам, что повторяет любимое выражение капитана Костенко.
– Ниц не могем зробить, – развел руками поляк.
– Ладно, – мотнул головой гаишник, – я сам тоже хорош, на номера внимания не обратил. Хотя погоди, погоди… А они вообще были?
Ему удалось припомнить, что номерной знак «КамАЗа» был забрызган грязью.
– Эх, что же делать-то? – Стрельцов растерянно обернулся, проведя рукой по коротко стриженным волосам. – Что делать? Уйдут же сволочи.
На обочине дороги, неподалеку от трупа капитана Костенко, Стрельцов увидел несколько темных пятен.
– Я тебя все-таки зацепил, паскуда, – процедил он сквозь зубы.
– Цо пан милициянт поведзял? – недоуменно спросил поляк.
– А, так… – младший лейтенант подошел к водителю. – Слушай, пан, садись в свою гаргару и езжай вперед. Понятно? Вперед, – для пущей убедительности Стрельцов махнул рукой вдоль шоссе. – Увидишь милицию, остановись и расскажи, что здесь убили капитана Костенко. Понимаешь?
– Так.
– Запомни фамилию – Костенко.
– Так, зразумялэм – Костэнко.
– А я предпринимаю меры… – Стрельцов замолк на полуслове и бросился на середину шоссе. – Стой, стой!
Он замахал руками, останавливая мчавшуюся навстречу ему черную «Волгу».
Водитель легковушки, увидев размахивающего руками милиционера, сбросил скорость и затормозил.
– Подожди! – закричал ему младший лейтенант и снова бросился к поляку-водителю.
– Так ты понял, что надо сказать? Убит капитан Костенко, а я преследую преступников. Ну, я не знаю, как это по-вашему.
– Ты поехал… за криминальниками, – мешая русские слова с польскими, сказал поляк.
– Во-во, точно, – Стрельцов хлопнул собеседника по плечу. – Ну все, давай, друг, жми.
Младший лейтенант снова бросился к «Волге» и, распахнув дверцу, плюхнулся на место пассажира рядом с водителем.
– Давай разворачивай, – торопливо сказал он.
– Чего?
– Разворачивай, говорю. Ты что, не видишь?
– Что я должен видеть?
Стрельцов нервно заерзал в пассажирском кресле.
– Это капитан Костенко, мой напарник.
– Что с ним?
– Застрелили.
– Кто?
– Кто-кто, конь в пальто, – Стрельцов разнервничался не на шутку. – Некогда объяснять. Я тебя сейчас вообще из этой тачки выкину на хрен, а «Волгу» твою конфискую.
– Успокойся, командир, – примирительным тоном сказал водитель «Волги», – я-то не видел, что твоего капитана грохнули.
– Я тебе грохну, я тебе грохну! – в ярости завопил Стрельцов. – Разворачивай, поехали. По дороге все расскажу.
– Ладно, как скажешь.
«Волга», заурчав мотором, тронулась, описала на шоссе полукруг и внезапно остановилась.
– Ты чего?
Водитель выразительно посмотрел на труп.
– А с ним что делать? Так и будет лежать на обочине?
– Фу ты, твою мать, – Стрельцов и сам понял, что совершил ошибку, пытаясь в спешке организовать погоню. – А что ты предлагаешь?
– Кто, я? – искренне удивился водитель «Волги», крепкий молодой мужчина лет тридцати.
Его чистое открытое лицо не портили даже несколько шрамов.
– Ну да, ты. Если бы ты не сказал, я бы про него вообще забыл.
Водитель как-то странно посмотрел на младшего лейтенанта и, хмыкнув, покачал головой.
– Ну дает, жизнь… – многозначительно произнес он. – Это ж твой напарник.
– Да знаю я, знаю.
– Вон, – водитель «Волги» кивком показал на дорогу, – «горбатый» едет. Его останови и попроси присмотреть.
– Точно! – обрадованно воскликнул Стрельцов.
Выскочив из «Волги», он остановил проезжавший по дороге «Запорожец», за рулем которого сидел седовласый пенсионер в зеленых очках.
Вытащив плохо соображающего дедулю из машины, Стрельцов сбивчиво объяснил ему ситуацию и строго-настрого приказал ему находиться на месте происшествия до прибытия милиции. Закончив с пенсионером, гаишник бегом вернулся к «Волге».
– Поехали, они не успели далеко уйти.
– У тебя хоть оружие есть? – включив передачу, но не торопясь трогаться с места, спросил водитель «Волги».
– Конечно, табельный «макаров».
Младший лейтенант вытянул из кобуры пистолет и повертел им перед носом.
– Я одного подстрелил.
– Да иди ты? – недоверчиво произнес собеседник.
– Они же, суки, и в меня стреляли. Но я им тоже показал.
– А патроны у тебя остались?
Стрельцов несколько мгновений хлопал глазами и неожиданно заорал:
– Стой!
– Да я и так стою.
Младший лейтенант, матерясь под нос, снова выскочил из «Волги» и бросился к распростертому на обочине телу капитана Костенко.
Топтавшийся возле него пенсионер в зеленых очках с изумлением наблюдал за молодым лейтенантом, который склонился над трупом и сунул руку в пустую кобуру.
– Есть! – закричал он с такой радостью, как будто прямо у него на глазах капитан Костенко ожил.
Неся над головой обойму с патронами, как Данко – факел, Стрельцов снова направился к черной «Волге». Наблюдая за ним, владелец машины вполголоса произнес:
– Сколько ментов на своем веку видел, а такого придурка встречаю впервые.
Когда гаишник наконец занял место рядом с водителем, его глаза лучились искренней радостью.
– Вот, целая обойма.
– Одна? – скептически отозвался его визави.
– А что, мало? – недоумевал младший лейтенант.
Водитель недоуменно пожал плечами.
– На три секунды настоящего боя.
– Ты откуда знаешь?
– Читал…
– Ладно, – хорохорясь, заявил Стрельцов, – мы еще посмотрим, кто кого.
– Ага, – скептически протянул водитель, – смотри.
– Да ты давай, давай, дави на педали, – возбужденно сказал гаишник. – У меня обойма в моем «макарове». Или, может, сдрейфил?
Не сказав ни слова, водитель рванул с места так, что младшего лейтенанта вдавило в спинку кресла.
– Ну ты гонщик, – полувосхищенно-полунедоверчиво сказал он. – Тебя как звать-то?
Водитель, не отрывая взгляда от дороги, произнес:
– Панфилов.
– Это фамилия, а имя?
– Константин, – он немного помолчал и добавил: – Петрович.
– Значит, Константин Панфилов.
– Точно.
Глава 3
– Это же такой генерал в войну был, в Великую Отечественную, – наморщив лоб, сказал младший лейтенант Стрельцов.
– Вроде был.
– А ты случайно не родственник знаменитого полководца?
– Случайно нет.
«Волга» скоро бежала по шоссе, быстро набирая скорость.
Стрелка спидометра уже миновала отметку «сто километров», но Константин не сбрасывал газ. Сто десять, сто двадцать, сто тридцать…
– Эй, эй! – неожиданно воскликнул Стрельцов.
– Что?
– Ты куда так гонишь?
– Сам же сказал – быстрей.
– Я же не знал, что ты такой лихач, – с некоторой опаской произнес младший лейтенант.
– Тогда оштрафуй меня за превышение скорости.
– Шутки у тебя какие-то…
– Я не шучу.
– Ты всегда такой серьезный?
– Я же не таксист, чтобы балагурить.
Константин немного сбросил газ, и стрелка спидометра замерла на отметке «сто десять». После этого он, совсем как таксист, спросил:
– Куда ехать-то?
– Да хрен его знает! – откровенно выпалил гаишник. – Ты когда сюда ехал, «КамАЗ» видел с фурой? Грязный такой.
– Видел, он меня чуть не снес. Я еще подумал, что водила с утра не проспался после вчерашнего.
– Это они и есть.
– Почему они? Я в кабине видел только одного, за рулем.
Стрельцов нервно заерзал в кресле.
– Как одного? Почему одного? Их там двое в кабине и еще один в кузове… как минимум. Того, который находился в кабине вместе с шофером, я ранил.
– Значит, он лежал, – заключил Константин.
– Нет, ну правильно! – воскликнул младший лейтенант. – Все так и должно быть. Я его ранил, а он лежит в кабине. Ты его не заметил.
Милиционер заметно повеселел.
– Ты даешь, Панфилов! А еще говорят – отлично, Григорий, нормально, Константин. Ты мне это, смотри, – он шутливо погрозил ему пальцем.
– Мне вот что интересно, – усмехнулся Константин, не обращая внимания на перемены в настроении собеседника, – у вас там, гм… в конторе, правилам хорошего тона учат?
– А что? – насторожился Стрельцов.
– Вообще-то гаишник представляться должен, но ты, как я посмотрю, молодой и неопытный.
– Кто, я неопытный? Да я… Ну вообще-то, – Стрельцов вначале возмутился, но затем ему пришлось согласиться с доводами собеседника. – Вообще-то я в Госавтоинспекции недавно, хотя на срочной во внутренних войсках служил.
– Вэвэшник, значит.
Константин еще со времен своей службы помнил несколько обидных вариантов расшифровки этого сокращения, но предпочел промолчать.
– Бывший. А теперь младший лейтенант Стрельцов Георгий.
Он переложил пистолет из правой руки в левую и протянул ладонь для рукопожатия.
Константин сделал вид, будто не заметил этого жеста, и намеренно переложил руку на рычаг переключения скоростей.
– Пристегнись.
– Что? – не понял Стрельцов.
– Пристегнись, говорю. На обгон идем.
– Да ну его, – отмахнулся младший лейтенант.
Константин осуждающе покачал головой:
– Я всегда знал, что первые нарушители правил – гаишники.
– Чего?
Константин резко повернул руль влево, обходя грузовик-молоковоз, неизвестно откуда взявшийся на дороге.
Он сделал этот маневр намеренно, желая преподать небольшой урок Стрельцову. Гаишника по инерции швырнуло вначале влево, потом вправо, из-за чего он едва не выронил пистолет.
– Ты точно гонщик, – ошеломленно произнес он, выпрямляясь. – Раллист!
– Это что-то новенькое, – прокомментировал Константин, – pаллистом меня еще не называли.
– А как тебя называли?
– По-разному, – уклончиво ответил Панфилов.
«Волга», накручивая километры, стремительно мчалась вперед.
Младший лейтенант Стрельцов затих в ожидании скорой встречи с преступниками. Панфилов обгонял одну машину за другой, но «КамАЗа» на широкой ленте шоссе не было.
Гаишник, вытягивая шею, нервно всматривался в каждую машину, видневшуюся впереди.
– Да где же они?
Константин скосил глаза на пистолет, плясавший в руке Стрельцова.
– Пушку убери, – сказал он. – Не ровен час нажмешь на курок. Мне еще жить охота.
– Не бойся, – напряженно вымолвил младший лейтенант, – он у меня на предохранителе.
Он все-таки пристроил «макарова» между ног, не выпуская из рук.
– Что за херовина? – снова вырвалось у него. – Куда он мог деться?
– У них фора была в пару минут.
– Мы бы их уже догнали. Это же грузовик, «КамАЗ», а не летучий корабль.
– Значит, испарились, – спокойно сказал Панфилов.
– Нет, нет, подожди. Тормози.
– Зачем? – спросил Константин, сбрасывая газ.
– Молоковоз видел?
– Конечно, мы же его минуту назад обогнали.
– А откуда он там взялся?
– То есть?
– Там же был съезд с дороги, развязочка такая, помнишь?
– Помню.
– Они наверняка туда свернули.
Без лишних слов Константин развернул машину, направляя ее к тому месту, о котором говорил младший лейтенант Стрельцов.
– Что-то я здесь этой развязки не замечал, – сказал он, выводя автомобиль на узкое шоссе, зажатое между зеленеющими полями с полосками лесных насаждений.
– А что, часто доводится ездить по Кольцевой?
– Бывает.
– Ты сам-то откуда?
– Из Запрудного.
– Я тебе по секрету скажу, – заговорщицки подмигивая, произнес Стрельцов, – это партийные начальники дорогу заказали. Отдельную, специально для высшего персонала своих дач.
– Там партийные дачи?
– А ты не знал? – с недоверием глянул на него гаишник.
– Нужны они мне, – презрительно хмыкнул Константин. – Ты лучше скажи, зачем они туда поперли? Там же наверняка охрана. Может, ты ошибся?
Вопрос этот явно поставил Стрельцова в тупик.
– Ну, до дач еще далековато… И потом, они же все за заборами… – глядя на дорогу, говорил он.
Неожиданно вопрос о дачах отпал сам собой. Стрельцов встрепенулся, вскинул руку и закричал:
– Вон, вон они!
– Вроде эти, – с сомнением сказал Константин, – только что им здесь делать? Что-то я не пойму.
– Да ты знаешь, сколько здесь всяких стежек-дорожек, потеряться хотят.
– Может, и так.
Константин нажал на педаль акселератора, догоняя «КамАЗ», но грузовик неожиданно свернул на малозаметную проселочную дорогу, которая вела между лесопосадками к деревянному мостику через узенькую речушку.
Одинокий рыболов, дремавший возле удочки на берегу, заросшем пышной зеленой травой, с изумлением наблюдал за невиданным в этих местах зрелищем.
Грузовик с громадным полуприцепом-фурой, издавая невероятный грохот, несся по проселку.
Дорога после прошедшего совсем недавно дождя уже просохла, и позади фуры вздымались клубы пыли.
В этой пыли мелькала черная «Волга», пытавшаяся пристроиться в хвост грузовику.
Водитель «КамАЗа» отчаянно выкручивал руль, стараясь не пропустить легковушку.
Из правого переднего окна «Волги» то и дело высовывался молодой парень в милицейской форме с пистолетом в руке.
Все это напоминало сцену из детективного фильма, с той лишь разницей, что действие происходило не на широких просторах какого-нибудь Техаса, а рядом с дачными поселками советской элиты.
В голове рыбака, в прошлом ответственного работника Министерства торговли, а ныне заслуженного пенсионера, при виде грохочущего «КамАЗа» возникла мысль о нерасторопности милиции.
И лишь заметив милиционера, преследующего нарушителя спокойствия вельможных окрестностей, пенсионер немного успокоился.
Дорога на противоположный берег речушки лежала через неширокий деревянный мостик.
Казалось, ни один водитель грузовика, хотя бы из инстинкта самосохранения, не решился бы пересечь это хлипкое сооружение.
Но сейчас у шофера, сидевшего за рулем «КамАЗа», не оставалось другого выхода.
Его напарник, скрючившись от боли, лежал на боковом сиденье. Пистолет марки «ТТ» он держал в залитой кровью ладони.
«КамАЗ» со страшным грохотом промчался по деревянному настилу. Задние колеса фуры при этом подпрыгнули и разнесли вдребезги несколько досок, не выдержавших такой тяжести.
Фура едва не застряла в образовавшихся дырах. К счастью для водителя «КамАЗа», ведущие колеса тягача уже оказались на твердой почве.
Страшно взревев мотором, грузовик все-таки смог выдернуть полуприцеп и благополучно миновать это препятствие.
Лишь в самый последний момент Константин успел увидеть, что произошло на мосту.
Если бы у него в запасе имелось хотя бы несколько секунд, он смог бы повернуть в сторону или затормозить. Но сейчас времени на раздумья не хватало.
– Держись, мент! – заорал он.
Панфилов что есть силы сжал руль обеими руками и вдавил педаль акселератора до упора.
Подпрыгнув на деревянном мостке, словно на трамплине, черная «Волга» ласточкой перелетела на противоположный берег.
Когда передние колеса машины ударились об утрамбованную ленту проселочной дороги, Стрельцов вылетел из пассажирского кресла и едва не продырявил головой лобовое стекло.
Лишь каким-то чудом он успел выбросить вперед левую руку и упереться ею в пластмассовую панель.
Еще мгновение – и задние колеса «Волги» также встретились с землей.
На сей раз Стрельцов ничего не успел сделать.
Младшего лейтенанта подбросило вверх, и он врезался головой в обшивку салона.
– У, бля.
Константин, отчаянно вцепившийся двумя руками в рулевое колесо, услышал глухой стук и сдавленное ругательство. Не имея возможности повернуть голову и толком рассмотреть, что же случилось, он боковым зрением уловил какое-то движение.
На всякий случай он скинул газ и плавно, насколько позволяли условия, затормозил.
Двигатель «Волги» недовольно фыркнул и заглох. Заднюю часть машины развернуло, и она остановилась почти поперек дороги.
Поднятое во время приземления густое облако стало постепенно оседать. Через полуоткрытые окна пыль набилась в салон.
Панфилов и его спутник закашлялись.
– Ну ты, бля, гонщик, – отхаркиваясь и размахивая перед собой ладонью с пистолетом, прохрипел Стрельцов. – Охренел, что ли? Мы же тут могли…
– Могли, – отpяхиваясь, согласился Панфилов.
– Я чуть на капот не вылетел.
– Я же тебе говорил – пристегнись. Башка-то в порядке?
Стрельцов осторожно потрогал шишку на темени.
– Да вроде ничего. Если бы не обивка, я бы в крыше дыру пробил. – Немного оклемавшись, младший лейтенант повеселел. – А ты молоток. Я бы ни за что не решился.
– Тормозить было некогда, – ответил Константин, пытаясь завести двигатель. – Ну давай, давай, родимая.
Почувствовав на языке соленый привкус, младший лейтенант сплюнул за окно кровью.
– Тьфу ты, мать твою, – ругнулся он, – где-то губу раскровянил.
– Прикусил, наверное, когда прыгал.
– Точно… я же как мячик летал.
«Волга» упорно отказывалась заводиться. Константин поворачивал ключ в замке зажигания, но в ответ слышалось лишь натужное урчание стартера.
– Похоже, приехали.
Покончив с безуспешными попытками завести двигатель, Константин опустил руки.
– Что? Как приехали? – возмущенно завопил Стрельцов. – Нет, ты давай, давай заводи.
– Я попробую, но…
Константин вновь повернул ключ в замке зажигания.
– Ты смотри, они же уходят. Нельзя нам их терять. На хрена мы здесь, как зайцы, прыгали?
Двигатель по-прежнему не заводился, и Константин прекратил попытки.
– Ну что же ты?
– Аккумулятор сядет. Сейчас вот подожду немного и в последний раз попробую. Не заведется – значит, все.
– Твою мать, – горячился младший лейтенант, хлопая ладонью по панели. – Они уже километра на два оторвались.
Константин снова повернул ключ, стартер со скрипом провернулся, и – о чудо – двигатель взревел.
– Жива машинка.
– Гони, гони за ними!