Осторожно, работает десантура!

Глава 1

Аэропорт Орли. Париж. Середина мая 2010 года.

Прибытие авиарейса Лондон – Париж

Самолет авиакомпании «Эйр Франс», выполнявший рейс Лондон – Париж, коснулся шасси бетонки международного парижского аэропорта Орли. Пробежав по ней, он свернул на рулежную дорожку и, постепенно снижая скорость, остановился. Пассажиры терпеливо ждали, когда им предложат пройти к выходу. Кое-кто из них поглядывал в иллюминатор, где за огромными стеклами аэропорта были видны встречающие прилетевших пассажиров люди.

Через двадцать минут к борту самолета подали трап. Миловидная стюардесса, не переставая улыбаться, открыла боковой люк.

– Уважаемые дамы и господа, – проговорила она по-французски, – наш полет завершен; надеюсь, он доставил вам удовольствие. Сейчас вы можете покинуть самолет через этот выход. Большое спасибо за то, что вы воспользовались услугами нашей авиакомпании…

Она заканчивала повторять эту дежурную фразу по-английски, а на трап уже ступил высокий мужчина с аккуратно подстриженной седой бородкой, одетый в дорогой английский костюм и легкое шерстяное пальто с белоснежным шелковым кашне. В руках он держал кожаный кейс. Проходя мимо стюардессы, мужчина изобразил на своем неевропейском лице нечто, отдаленно напоминавшее улыбку. Сказав девушке что-то на непонятном ей языке, он слегка поклонился.

У таможенной стойки мужчина небрежно предъявил паспорт Соединенного Королевства Великобритания. Чиновник в форме таможенника равнодушно перелистал его, наметанным взглядом сравнил фотографию с оригиналом.

– А где ваш багаж, месье? – спросил чиновник на вполне приличном английском языке. Весь его вид ясно давал понять, что ему нет никакого дела ни до самого пассажира, ни тем более до его багажа, но служебная инструкция требовала, чтобы он задавал этот вопрос.

– У меня его нет… – отозвался мужчина, также по-английски, но с каким-то странным и жутким акцентом. Он положил на стойку для досмотра свой кейс и щелкнул замками. – Только бумаги…

Таможенник скользнул по открытому чемоданчику взглядом и монотонно проговорил, делая одновременно с этим приглашающий проходить жест:

– Добро пожаловать во Францию, месье!

Дождавшись, когда вновь прибывший пассажир отойдет от стойки достаточно далеко, чтобы не слышать его, чиновник обернулся и поманил одного из своих коллег.

– Передай ажанам, – быстро проговорил он, – что тот, кого они встречают уже третий день, только что прошел паспортный контроль.

– А чего же ты сам его не задержал? – удивленно вскинул брови тот.

– Мое дело проверить у него документы, – холодно ответил чиновник. – Они у него в порядке. Остальным пусть занимается полиция. Каждый должен выполнять свою работу и не вмешиваться в чужие дела.

В большом зале аэропорта мужчину поджидали такие же бородатые люди. Они были одеты менее элегантно и дорого, а к прилетевшему человеку обращались с особенной почтительностью, чуть-чуть сгибаясь в пояснице, когда он удостаивал кого-нибудь из них вниманием.

– У нас все готово, Салман-халиф, ждем только вас…

– Сколько людей удалось собрать? – на ходу спросил тот, кого величали высоким титулом.

– Около полутора сотен человек.

– Есть представители с Северного Кавказа?

– Только те, которые успели уехать раньше. Зато прибыли из Закавказья. Особенно много из Грузии…

– Этим-то чего надо? – недовольно поморщился Салман. – Хотя ладно, для количества и они пригодятся.

Разговаривая, все пятеро подошли к выходу из аэропорта. Неожиданно дорогу им преградили двое мужчин в штатском, в окружении нескольких постовых полицейских. Один из штатских вскинул руку, показывая зажатый в ней значок с какой-то эмблемой на фоне французского государственного флага. Он что-то сказал, и полицейские тут же окружили всех пятерых. Встречавшие Салмана люди встревоженно завертели головами, пытаясь закрыть своего предводителя. Лица у них были решительными и сердитыми. Сам же он оставался совершенно спокоен.

Между тем штатские о чем-то горячо заспорили.

– Вас зовут Салман Гудаев? – спросил второй штатский по-русски с легким акцентом.

– Предположим, – так же по-русски ответил «халиф». – Это что-то меняет?

– Вы только что прилетели из Великобритании? – игнорируя вопрос, продолжал спрашивать француз.

– Я не понимаю, что вам от меня нужно, – пожал Салман плечами. – Я что-то нарушил? Когда, спрашивается, успел? Всего несколько сотен шагов только и сделал…

– Отвечайте на мои вопросы, – оборвал его мужчина. – Итак, вы проживаете в Великобритании, правительство которой признало вас политическим беженцем. Это их право. Но во Франции у вас такого статуса нет. Поскольку Россия заявила вас в международный розыск как уголовного преступника, мы вынуждены задержать вас и препроводить в тюрьму.

– Ты что такое говоришь, сын осла?! – оскалившись, прокричал один из встречавших Салмана мужчин. – Я тебе язык оторву вместе с твоей бараньей головой!!!

Он схватил переводчика за отвороты пиджака и рванул на себя. Тот, испуганно отшатнувшись, выкрикнул какую-то команду. Впрочем, ажаны и без нее набросились на парня и стали выворачивать ему руки за спину. Раздался щелчок наручников. В следующее мгновение несдержанного чеченца свалили на пол и прижали к нему, зафиксировав за голову. С Гудаевым и остальными его людьми полицейские обошлись более «гуманно», их не стали валить на пол. Убедившись, что сопротивление подавлено, ажаны потащили пятерых задержанных к полицейскому фургону.

– Не вздумайте сопротивляться, олухи, – тихо проговорил Салман по-чеченски. – Это вам не Россия. Здесь за такие вещи вас сгноят в какой-нибудь тюрьме…

– Месье Гудаев, – подойдя к решетке, проговорил переводчик, – вы и ваши люди пытались оказывать сопротивление при задержании. Кроме того, было совершено нападение на офицера полиции. Это еще одна причина, по которой мы вынуждены задержать вас всех.

– Надеюсь, что все скоро выяснится и вы нас всех отпустите, – стараясь быть подчеркнуто вежливым, ответил тот. – У вас ведь чтут демократические законы?

Переводчик неопределенно пожал плечами.

– Это решаю не я, а суд, – пробормотал он, отходя в сторону.

Гудаев посмотрел ему в спину и повернулся к тому, кто хотел его так неуклюже защитить.

– Кто тебя просил вмешиваться?! – сквозь зубы прошипел он, делая злое лицо. – Если бы не твоя дурь, меня бы через два дня отпустили. А теперь неизвестно, когда мы опять окажемся на свободе. Кретин! Ты хоть понимаешь, какое дело срывается?

Провинившийся, опустив голову, молчал.

– Прости его, отец, – попросил второй помощник. – Он думал…

– Не тем местом он думал! – раздраженно перебил Гудаев. – Потому что головой он думать не мог. Там для этого нет одной маленькой детальки – мозг называется!

Салман буквально клокотал от ярости. Его, такого влиятельного и уважаемого человека, везли в тюрьму как простого уголовника. И хотя европейские тюрьмы не были похожи на российские, оптимизма ему это не прибавляло. Во всяком случае, во Францию он прилетел не для того, чтобы совершить экскурсию в одну из парижских тюряг, а для того, чтобы начать осуществлять свою мечту – создание на Северном Кавказе халифата. Эту идею он начал вынашивать, еще когда состоял в правительстве самопровозглашенной Республики Ичкерия. Он тщательно готовился к этому; он, и только он, провел титаническую организационную работу, нашел единомышленников и тех, кто согласился профинансировать этот проект. В августе 1998 года это почти удалось, но уже через два года стало понятно, что довести задуманное до конца не удастся. Федеральные войска теснили боевые группы в горы, местное население уже не было настроено столь патриотично, как в самом начале боевых действий. Да и военные сменили тактику. Теперь они не шли напролом очертя голову, а действовали мобильными группами, активно собирали данные агентурной разведки и вели мощную пропаганду, всюду называя бойцов за независимость бандитами и террористами. Оставаться в Чечне становилось все опасней. И не потому, что его могли в любой момент арестовать. Как раз этого он боялся меньше всего. Его могли банально убить! Причем сделать это могли его же телохранители.

Салман срочно переехал в Англию, объявив, что новое российское правительство преследует его за политические и религиозные убеждения, и на этом основании получил статус политического эмигранта. Выбор страны был неслучаен: англичане крайне редко выдавали тех, кто просил у них именно политического убежища.

За десять лет ему удалось создать мощную религиозно-политическую организацию «Северокавказский халифат», готовую начать подпольную деятельность в Чечне, в Ингушетии и Дагестане… И вот он, глава халифата, угодил в тюрьму. И из-за чего?! Из-за тупой угодливости одного из своих помощников…

Глава 2

Балашиха, Подмосковье.

Начало июня 2010 года

Володя Локис, сержант-контрактник подразделения спецназа ВДВ, блаженствовал. Неделю назад командир их части полковник Туманов подписал ему рапорт на очередной отпуск. И вот уже завтра Володя рассчитывал получить по банковской карте отпускные деньги и улететь отдыхать в Сочи. Он звал с собой маму, Анну Тимофеевну, но та решительно отказалась.

– Я, Володя, тебе там только мешать буду, – отнекивалась она. – Ты молодой, тебе развлечься захочется. С девушкой на танцы сходить. Или там в ресторане с ней посидеть. Или в кафе каком-нибудь. А тут я… Да и потом, поздно в моем возрасте по курортам мотаться. Для меня теперь лучший отдых – с тяпкой на даче. Так что поезжай один.

– Ма, ну какой, к шутам, возраст? – продолжал уговаривать сын. – Ты же еще молодая! И потом, посмотри, как за границей пенсионеры живут. Они же из круизов не вылезают!

– Так то за границей, – отмахнулась Анна Тимофеевна. – У них воспитание другое. И вообще, отстань ты от меня со своими Сочами! Не хочу я никуда ехать. Мне на даче нравится отдыхать.

Поняв, что уговорить мать не удастся, Володя махнул рукой и стал готовиться к предстоящему отъезду. Он купил новые плавки, шорты, несколько маек, две пары сандалий… даже новую спортивную сумку, хотя и старая выглядела еще вполне прилично.

напевал Локис, стоя под душем после утренней пробежки. Он не помнил, где слышал эту песенку с таким простеньким, но запоминающимся мотивом. Но она ему так понравилась, что он не только узнал имя автора, но и не поленился купить диск Сергея Трофимова, больше известного под псевдонимом Трофим. Сейчас припев этой песни как нельзя лучше подходил под чемоданно-курортное настроение Володи.

– Мам, – крикнул он из ванной, – завтрак готов?

– Давно уже, – отозвалась Анна Тимофеевна. – Стоит на столе и стынет, пока ты, как тюлень, полощешься.

– Почему как? – поинтересовался Локис, входя в комнату. – Даже обидно. Что же, я не тяну на тюленя? Такой же большой, сильный и добрый.

Анна Тимофеевна улыбнулась, глядя на сильный мускулистый торс сына. От него веяло мощью и какой-то скрытой угрозой. Даже беглого взгляда было достаточно, чтобы понять – этого парня «любителям острых ощущений» лучше не трогать и в темном переулке «сигаретку не стрелять».

– Ешь иди, – сказала мать. – Между прочим, тюлень толстый и неповоротливый, а ты у меня больше на медведя похож.

Володя рассмеялся. В своем подразделении у него был именно такой боевой псевдоним – Медведь. Но мать об этом не знала, да и не могла знать. И вовсе не потому, что это являлось страшной военной тайной, которую строго хранили за семью печатями. Просто по официальной версии, которую сын «скармливал» Анне Тимофеевне все это время, он не принимал никакого участия в боевых операциях, а заведовал продовольственно-вещевым складом. А частые командировки объяснял тем, что ездит на испытательный полигон во Владимирскую область. Правда, с каждой новой командировкой скрывать от матери истину становилось все сложнее. По всем признакам, она явно что-то подозревала. И небезосновательно. На самом деле сержант-контрактник Владимир Локис был снайпером в разведывательно-диверсионной группе. И все его командировки никогда не отличались ни простотой, ни тем более безопасностью. Локис понимал, что когда-нибудь придется платить за эту «святую ложь» довольно дорогой ценой – родительским доверием.

Володя допивал чай, когда зазвонил домашний телефон. С кружкой в руке он вышел в прихожую и снял трубку.

– Алло? – полувопросительно произнес Локис.

– Это Смольный? – пророкотал в мембране бас командира его группы капитана Лешки Демидова под псевдонимом Купец. – У аппарата товарищ Урицкий!

Подобные шутки повторялись при каждом телефонном звонке и были чем-то наподобие пароля. По фамилии того, кем представлялся Купец, Володя без труда мог догадаться, с какими новостями он ему звонит. На этот раз фамилия председателя Военно-революционного совета Моисея Урицкого не предвещала ничего хорошего. Локис почувствовал, как у него засосало под ложечкой.

– Купа, не тяни, – упавшим голосом попросил Володя. – Лучше вываливай все и сразу…

На том конце провода послышался тяжелый, продолжительный вздох.

– Ты чемоданы уже упаковал? – начал все же издалека Демидов.

– Ну, уложил, – осторожно ответил Володя. – Ты хочешь сказать, что придется разбирать?

Он спросил это, хотя уже точно знал ответ. Случилось что-то, из-за чего его отзывают из отпуска, который еще и не начался.

– В общем, тема такая, – запинаясь, начал объяснять Демидов. – Тут нарисовалась прогулка, и, сам понимаешь, Батя объявил общий сбор, «яблоко-206»… Говорит, дело срочное, отлагательств не терпит.

Володя вздохнул. Формально в отпуск он уходил только с завтрашнего дня. А это означало, что до двадцати четырех часов ноля минут он себе не принадлежал. И при общем сборе с кодовым названием «яблоко-206» он был обязан немедленно явиться в часть.

– Во сколько я должен быть в батальоне? – обреченно спросил Локис.

– Вова, ты же опытный человек, – с нескрываемой укоризной пробасил в трубку Демидов. – Собирайся, не тяни время.

По инструкции, каждый разведчик должен прибыть в свое подразделение максимум через час после того, как ему станет известно, что объявлено «яблоко». Несколько секунд Володя слушал короткие гудки отбоя, потом положил трубку на рычаги и, мысленно чертыхнувшись, пошел надевать форму, которую всего несколько дней назад постирал и запихал в самый дальний угол шкафа. На удивленно-вопросительный взгляд матери он только раздраженно махнул рукой и коротко бросил: «Служба, ма, никуда не денешься».

Глава 3

Командир спецполка ВДВ полковник Михаил Савельевич Туманов, которого все в полку уважительно называли Батя, сидел в своем рабочем кабинете и с хмурым видом вертел в руках карандаш.

– Они там что, совсем с ума посходили? – громко возмущался он. – У меня, между прочим, служат разведчики-диверсанты, а не воры-домушники! Это ж надо до чего додумались – возьми и укради из самого центра Европы человека! И добро бы он был каким-то ценным агентом, резидентом или там еще каким-то «ентом». Но ведь это же бандит бандитом, на котором клейма негде ставить! Шлепнуть его прямо там, и все дела… Так нет, привези живым! И ради него я должен посылать к черту на кулички своих лучших людей! Да на одну подготовку уйдет уйма времени! А мне говорят, что на это времени вообще нет!

Сидевший справа от него начальник штаба части подполковник Сагалов тоже хмурил брови, но молчал. Ждал, когда его командир и начальник выпустит пар. Он, как штабист и опытный диверсант, не раз выполнявший сложнейшие задания командования, прекрасно понимал все трудности предстоящей операции. Самой главной трудностью была катастрофическая нехватка времени на подготовку бойцов. Точнее, его попросту не было!

– Михал Савельич, товарищ полковник, – попытался вставить свое слово Сагалов, – мы ведь военные люди…

– Вот именно, Виктор Антонович, что мы военные! – у начавшего было выдыхаться Туманова словно открылось второе дыхание. – Ты это правильно заметил – военные, а не крикуны-дипломаты, которые не могут договориться между собой! А эта работа! Она как раз по их части. Они должны улаживать подобные вопросы!

– Но если им что-то не удается, – быстро вставил Сагалов, – в дело неизменно вступаем мы. Так что все логично, Михаил Савельич.

Туманов несколько секунд смотрел на своего начштаба, подбирая наиболее весомые слова для ответного словесного выпада, но четкий уверенный стук в дверь не дал ему этого сделать.

– Войдите, – громко крикнул полковник, сердито сверкнув в сторону Сагалова глазами, давая понять, что спор на этом не закончен, а только прерван.

В кабинет командира полка вошли пятеро десантников в камуфлированной форме. Старший по званию вскинул руку к правому виску.

– Товарищ гвардии полковник, разведывательно-диверсионная группа специального назначения в количестве пяти человек… – начал докладывать он, но Туманов жестом оборвал доклад.

– Я и так вижу, Демидов, кто вы и сколько вас, – проворчал он. – Рассаживайтесь.

Десантники подсели к столу и выжидательно посмотрели на полковника.

– Вот, – обращаясь не к ним, а к Сагалову, с нескрываемым ехидством проговорил Туманов, – теперь этим бравым парням и расскажи, чем мы, военные, должны заниматься, когда бессильны дипломаты.

Сагалов глухо откашлялся. С Тумановым они были дружны давно, прекрасно знали все плохие и хорошие качества друг друга. Но с тех пор, как Туманов стал командовать спецполком, он сделался значительно раздражительней и придирчивей. Понять его было можно. Он привык все делать сам, но на должности командира полка не успевал это чисто физически. От него требовали, «снимали стружку», грозили взысканиями. Туманов нервничал, дергался и вообще очень тяжело переживал все это, с тоской вспоминая то счастливое время, когда командовал только взводом. Понимал Сагалов и то, что Туманов ничего лишнего на него не переложил. Вводить разведчиков в курс предстоящей операции входило в круг обязанностей начальника штаба. Он же должен был разрабатывать эту операцию и выдавать командиру группы пакет с этими разработками. Но на этот раз был особый случай: не имелось ни пакета, ни разработок, ни плана, ни даже идей. Было только задание, но и оно было сформулировано в общих чертах.

– Значит, парни, дело такое, – начал Сагалов, медленно подбирая слова. – Новости по телевизору, надеюсь, все смотрите? О том, что во Франции задержан небезызвестный вам Салман Гудаев, слышали? Кто он такой, вам рассказывать не надо.

Он обвел тяжелым взглядом всех пятерых. Разведчики молчали, внимательно глядя на начальника штаба. Им действительно не надо было рассказывать о Салмане Гудаеве. Каждый из них хотя бы раз сталкивался с его бандами. Да и сам Сагалов был тяжело ранен и едва не погиб в одном из боев с гудаевцами.

– Так вот, этого у… – Сагалов на миг запнулся, считая неудобным ругаться при подчиненных и одновременно не находя подходящих синонимов. – Бандита, – наконец с трудом выдавил он, – убийцу и грабителя по всем существующим в мире законам должны были экстрадировать в Россию, поскольку он заявлен в международный розыск. Во всяком случае, наш МИД и Генпрокуратура хлопотали об этом. Но есть сведения, что безуспешно и что этого подонка собираются отпустить.

Сагалов опять замолчал. Разведчики тоже ничего не говорили, понимая, что вступление закончено и сейчас перед ними будут ставить боевую задачу.

– В общем, слушай сюда, Демидов, – вмешался неожиданно Туманов. – Твоей группе предстоит выкрасть эту сволоту и доставить в Москву. И имейте в виду, что привезти его надо живым и невредимым!

В кабинете повисла напряженная тишина. Нарушил ее Демидов.

– А на хрена он тут нужен? – как-то по-детски глупо спросил он. – Грохнуть его прямо там, как Троцкого когда-то, и все…

Туманов скривился, как от зубной боли.

– Если вы, товарищ капитан, – внушительно проговорил он, – не понимаете некоторых вещей, то лучше помолчите.

– В том, чтобы Гудаев был доставлен живым, – стал пояснять Сагалов, – заинтересованы несколько российских министерств, в том числе и наше родное Министерство обороны.

Он опять замолчал и вдруг, виновато улыбнувшись, признался:

– Откровенно говоря, я и сам не знаю, для чего им это надо. Видимо, какая-то политическая интрига затевается…

– Я все же не совсем понимаю, – опять встрял Демидов. – Это приказ или только пожелание?

Туманов и Сагалов переглянулись. Демидов был толковым разведчиком, но нередко любил «включать дурака», прикидываясь не совсем сообразительным. Особенно часто он это делал в общении с вышестоящим начальством, когда хотел настоять на своем. И Туманов, и Сагалов знали об этом, но прощали ему.

– Капитан Демидов, – переходя на официальный тон, проговорил полковник. – Повторяю, что Гудаев должен быть доставлен на территорию России живым. И только живым! Вам это понятно? Убить его вы имеете право только в самом крайнем случае. Слышите? Самом крайнем! Если не будет никакой возможности привезти живым.

Купец, вытянувшись по стойке «смирно», по-уставному ответил:

– Так точно, товарищ гвардии полковник, понятно! Убивать только в самом крайнем случае!

– Сядь, – махнул рукой Туманов, – не на параде. Значит, так: в этом задании имеются сложности. Первая из которых – отсутствие плана действий.

– О как! – невольно вырвалось у Локиса. – То есть действуем наобум, как боженька положит…

– Куда кривая вывезет, – перебил Володю Туманов. – Сержант, кто вас учил перебивать старших по званию?

– Виноват, – тут же извинился Локис, – случайно вырвалось…

– Это само собой разумеется, что виноват, – проворчал Туманов и продолжил: – Вторая сложность: вылет этой ночью. Паспорта и деньги получите в аэропорту, легенду придумаете в самолете. Там же решите, как будете действовать…

Телефонный звонок не дал ему договорить. Туманов раздраженно снял трубку.

– Слушаю, Туманов, – недовольно проговорил он. – Что? Какой, к черту, Корнейчик?! Соколов, ты выпил, что ли? Я занят! Что-о? От кого был звонок? А почему он мне лично не позвонил? Конечно, не можешь! Хорошо, выпиши пропуск и проводи ко мне… Господа офицеры, – торжественно сказал он, поднимаясь, – поступила новая вводная. Ждем некоего Корнейчика от генерала Журбина из управления внешней разведки. Похоже, к этому делу подключились смежники.

Глава 4

Бизнес-классом Володя Локис летел первый раз в жизни. И был несказанно разочарован тем, что увидел. Он почему-то совсем по-другому представлял себе эти элитные салоны. Оказалось, что ничего особенного. В общем-то, можно было обойтись и без этих, как выразился Купец, понтов, но на бизнес-классе настояла Аня Корнейчик – та самая молодая особа, которая приехала к Туманову от генерала Журбина.

Она появилась в кабинете полковника через полчаса, в сопровождении дежурного по части майора Соколова. Скромно войдя, тихо поздоровалась и представилась:

– Анна Корнейчик, переводчик…

– Кто? – переспросил Туманов, глядя на невысокую, хрупкую девчушку с копной рыжеватых волос.

– Переводчик… – повторила девушка. – Прикомандирована к вашей группе от Министерства иностранных дел…

– Что-о-о? – единым вздохом пронеслось по кабинету.

– Какой переводчик?! Какое министерство? – опять начал заводиться Туманов. Он бушевал минут десять, хотя и старался не употреблять крепких слов и выражений. Смысл его возмущений сводился в основном к тому, что начальство совсем съехало с катушек, раз приняло решение включить в разведгруппу гражданского человека, да ко всему прочему сопливую девчонку, которая ничего не смыслит в разведывательной работе и будет только обузой, балластом для десантников. Остальные присутствующие растерянно молчали. По большому счету, их командир был прав. Брать в группу постороннего человека, гражданского, женщину, пусть даже и симпатичную, даже учитывая, что работать предстоит не в лесу или горах, – это, знаете ли, кощунство!

Однако девушку нисколько не смутил такой прием. Она уверенно подошла к столу Туманова и положила перед ним серый пакет с красными сургучными печатями. Полковник осекся на полуслове.

Откинув голову на спинку кресла и прикрыв глаза, Локис улыбнулся уголками губ, вспомнив, как отвисла челюсть у боевого офицера, когда он прочел содержимое пакета.

– А что я могу, парни? – глухо проговорил полковник. – Приказ есть приказ. Едут только двое из вашей группы и вот эта… мамзель. Кто поедет, решайте сами…

Этот вопрос решили быстро. Купец, не мудрствуя лукаво, предложил бросить жребий. Лететь выпало Локису и Демидову…