Гроза северных морей
– Помилуйте, Марк Владленович! Без вашей помощи мы не смогли бы снарядить такую масштабную экспедицию. Для полевых изысканий мы можем привлекать студентов и обходиться своими силами, но на оборудование для подводных исследований у Академии наук нет средств. А тут такое везение – встреча с вами!
Сканков пытался вяло возражать напористому историку, но остановить бывалого лектора было не так-то просто.
– Знаете, как я мечтал о подобной поездке лет десять назад, когда писал докторскую? Она ведь тоже с Отечественной восемьсот двенадцатого года связана... Эх, с вами бы тогда встретиться! А то по крохам приходилось собирать, по местам сражений с наполеоновской армией только в фантазиях рыскал!
Московскому спонсору удалось, наконец, ввернуть словечко:
– Погодите немного, Вениамин Михайлович! Вы ведь не нашли еще ничего. Поэтому я вас прошу: давайте пока обойдемся без лишней огласки. Существует же шанс, пусть и небольшой, что поиск окажется безрезультатным? Это может отрицательно сказаться и на вашей, и на нашей репутации!
– Тьфу, тьфу, чтоб не сглазить! – картинно поплевал через плечо Рубашников. – Найдем! Что-нибудь обязательно отыщется. С вашим-то оборудованием...
– Так мы договорились? Никакой прессы. И ваши ребята пусть сильно не болтают. Вы ведь лучше остальных понимаете, какие могут пойти слухи и каких людей они могут привлечь к Кощееву озеру...
Профессор перестал улыбаться и уже совершенно серьезно ответил:
– Разумеется. Я же не новичок в этом деле. Не беспокойтесь, мы не будем шагать по окрестным деревням с транспарантами. В конце концов, вы правы: моя репутация мне действительно дорога.
– Вот и отлично, – облегченно вздохнул менеджер и слегка потянулся. В последнее время он вынужден был находиться в крайне некомфортных и непривычных для себя условиях, разительно отличавшихся от его столичного кабинета. Каждой клеточкой своего тела он ощущал наваливающуюся усталость. В зеркало было лучше не смотреться – от недосыпания лицо, и так не отличающееся здоровым цветом, вовсе приобрело землистый оттенок. Как же он желал отдохнуть! Но расслабляться было рано. Нужно обговорить еще кое-какие детали и сделать это так, чтобы «важный усач» ничего не заподозрил. – Кстати, как вы собираетесь вести поиски? Мне просто интересно, я никогда в таких мероприятиях не участвовал.
Рубашников неторопливо достал из кармана камуфлированной куртки пачку сигарет и протянул Сканкову:
– Будете?
– Нет. Спасибо. Я не курю.
Историк одобрительно кивнул.
– И правильно. Я сколько ни пытался бросить, все никак не выходило.
Менеджер промолчал, посчитав неуместным сообщать собеседнику о том, что он считал курение признаком слабохарактерности. Лишь тактично пожал угловатыми плечами.
– Думаю, начнем сразу двумя группами, – поделился своими соображениями Рубашников. – Одна будет изучать рельеф дна, вторая – совершать пробные погружения и разведку. Так мы и простаивать зря не будем, и к моменту, когда в озере что-нибудь высветится, аквалангисты уже разомнутся, спуски отработают.
– Дно, я так понимаю, вы будете обследовать при помощи локаторов? Я видел их в ящиках при погрузке.
– Точно. Эхолотами с лодок будем прочесывать метр за метром, пока не обнаружим аномалии донного рельефа. Дальше за дело возьмутся парни в аквалангах: когда речь зашла об этой экспедиции, у нас в институте, к моему удивлению, нашлось немало весьма опытных дайверов.
Сканков понимающе покачал головой и вернул разговор в нужное ему русло:
– Это же ужасно долго – плавать туда-сюда на лодке, прощупывая грунт по сантиметру! Лодочные радары мы, наверное, выписали, не подумав как следует.
– Да что вы! – замахал руками Рубашников. – Нас это не пугает ни капельки. Оборудование ваше – просто чудо! Мы о таком и мечтать не смели! Конечно, повозиться придется. Может быть, дело растянется и на пару-тройку месяцев, но для науки мы готовы пойти и не на такие жертвы.
«Ну, наконец-то, – вздохнул про себя Сканков, – наконец-то ты на время пожаловался! Теперь держись, „усач“. Приготовься к аттракциону невиданной щедрости!» Сунув руки в карманы, он бесхитростно улыбнулся:
– Я в этом деле полный профан, как вы понимаете. Но природа наделила меня некоторой любознательностью. Перед тем как ехать сюда, я навел кое-какие справки и вот что узнал: на Западе уже давно предпочитают использовать с этой целью авиацию. Как вы считаете, здесь такая методика могла бы пригодиться?
Профессор даже немного опешил.
– Вы имеете в виду гидролокацию с воздуха?
– Ну да, – простодушно подтвердил Сканков. – И аэрофотосъемку. Вы же сами говорили, что вода здесь исключительно прозрачная.
– Для Запада, разумеется, все, о чем вы упомянули, – оптимальный вариант: и быстро, и просто, – сокрушенно вздохнул Рубашников. – Но для нас это слишком дорогое удовольствие...
Сканков остановил его, тронув за рукав:
– Ни слова больше. Деньги не имеют значения. Когда речь идет о серьезной науке – мы готовы к таким же серьезным затратам. Так что будете работать и с воздуха. Вы уж меня простите: я на свой страх и риск заранее провел переговоры об аренде аппаратуры, и сегодня ее уже должны были доставить в город.
Сказанное произвело настолько сильное впечатление на историка, что тот не сразу нашел нужные слова, а это происходило крайне редко.
– Я... даже не знаю... вы действительно предоставите нам эти приборы? – Рубашников не верил своим ушам. Все это меценатство со стороны известной фармацевтической корпорации, внезапно свалившееся ему на голову, слегка сбивало с толку и было похоже на сказку, которым профессор уже давно не верил. – Но это же ужасно дорого!
– Ну что вы за человек такой, Вениамин Михайлович! – Долговязый спонсор сделал вид, что собирается обидеться. – Я ведь хотел как лучше, а наталкиваюсь на непонятные опасения. Хотите откровенно?
Историк поспешно кивнул, забыв о своей затухающей сигарете.
– Так вот, – заговорщицки подмигнул ему Сканков. – Считать деньги и делать экономические прогнозы – отчасти моя работа. И по опыту знаю: дорогостоящие, но быстро приносящие плоды проекты всегда обходятся дешевле. Экономя на оснащении, можно потерять гораздо больше на времени, поскольку оно стоит много дороже!
– Даже и спорить не буду! – согласился Рубашников, выбрасывая окурок и давя его ногой.
– И правильно сделаете. – Представитель фармацевтической корпорации усмехнулся и поглядел на показавшиеся над головой звезды. – Здесь неподалеку есть база сельхозавиации. Думаю, они согласятся нам помочь...
5
Розовые солнечные лучи живо рассеивали призрачные клубы утреннего тумана, из последних сил цепляющегося за покрытые свежей зеленью кусты и заросли прошлогоднего тростника. Бывалый охотник Ерков продвигался берегом Кощеева озера первым, балагуря, указывая дорогу и внимательно наблюдая за рыскающим впереди Цезарем. За ними следом брел Сергей Павлов, увлеченно прислушиваясь к звукам просыпающегося леса и болтовне своего боевого товарища. Потрепанный рюкзак, палатка и двустволка за спиной нисколько не обременяли боевого пловца, закаленного суровыми нагрузками и постоянными тренировками. Подошвы армейских ботинок слегка скользили по свежей и влажной от утренней сырости траве, пробивающейся из-под черных перезимовавших листьев. Поношенный камуфляж, благоразумно прихваченный с собой в поездку к другу, пришелся как нельзя кстати: шагать в нем было привычно и комфортно.
– Веришь – нет, я так и не понял: мы с тобой браконьерничать идем или как? Весна ведь, – решил уточнить Сергей.
Не оборачиваясь, Ерков рассмеялся:
– А ты что, разве всегда только по правилам действуешь? На вас же, «дьяволов морских», законы не распространяются!
– Во-первых, еще как распространяются, а во-вторых, сам-то ты кем был, пока в охотники не записался? – беззлобно огрызнулся Полундра. – И давай, товарищ капитан третьего ранга, от ответа не увиливай. Есть у нас разрешение на охоту?
– Да есть, конечно, не переживай. Я ведь с леспромхозом дружу, почти что в штате у них числюсь. Считай, что мы плановый отстрел выполняем.
– Это весной-то?
Ерков обернулся и удивленно приподнял брови:
– Так ведь весенний план! Пару дней назад пролет утиных начался: белоглазые нырки да кряквы пожаловали. А говорят, даже чернеть и синьгу уже видели, что странно – в одну пору они редко встречаются. Так пернатой братии столько в этом году прибыло, что вмешаться надо.
– Зачем? – поинтересовался гость.
– А затем, что пролетные здесь пару недель подкормятся и дальше на норд-вест двинут, а тем уткам, что здесь на лето останутся, есть после них нечего будет. Усек?
– Угу, – отозвался Павлов, разглядывая свернувшегося клубком и угрожающе фыркающего ежа.
– Одно нехорошо, – продолжал охотник. – Утка сейчас не чета осенней. К сентябрю они жирок нагуливают и вкусны необыкновенно! А сейчас тощие, как воблы.
Некоторое время шли молча. Поднялись на небольшой пригорок. Ерков остановился и указал на водную гладь, расстелившуюся перед ними.
– Вот оно, смотри... Я красивее ничего не видел!
Павлов стал рядом. Было и правда что-то волнующее в этой неброской красе затерянного в лесу озера. Верхушки прибрежных берез уже купались в ярком свете нового дня, а их подножие все еще окутывал полумрак уходящей ночи. Воды вокруг было намного меньше, чем боевой пловец привык видеть за бортом корабля, но значительно больше, чем Сергей представлял себе по рассказам Еркова.
– Ничего себе! – присвистнул он. – Я-то думал, здесь лужица...
Александр с наслаждением втянул в себя влажный утренний воздух:
– Нравится? Я тебя еще не так удивлю, пойдем скорее!
В той же последовательности охотники двинулись дальше. Дорога, которой вел их Ерков, то тянулась по самому берегу, то резко петляла в глубь чащи, где Сергею из-за своего роста временами приходилось двигаться пригнувшись и отводя в стороны сучья и ветки. Тут уж не до любования окрестностями – того и гляди без глаза останешься. Продравшись сквозь очередные заросли, Павлов ступил на зеленый ковер мха и с чавканьем провалился по самую щиколотку. Болото! Его проводник словно не замечал этого, уверенно шагая с кочки на кочку даже не замочив обуви.
– Эй, Сусанин! – позвал Сергей, остановившись. – Ты куда завел нас? Что за топи кругом?
– Тише ты, – шикнул на него Ерков, округлив глаза. – Всю дичь распугаешь! Топай след в след, и все будет нормально. Здесь озеро обмелело, заболотилось, можно вброд до островка перебраться. Там мое укромное местечко.
Вздохнув, Полундра принялся проверять на прочность поросшие осокой бугорки, придавливая их широкими подошвами. Внезапно чуткий слух засек появившийся вдалеке посторонний звук. Моряк прислушался. Негромко окликнул товарища:
– Слышь, Сань? А утки самолетов боятся?
Ерков скорчил недоуменную физиономию и повернулся в сторону приближающегося гула.
– Эт-то еще что за явление? – поинтересовался он, разглядывая вынырнувший из-за деревьев «Ан-2», который, оглушив окрестности шумом двигателя, почти на бреющем полете понесся над озером. Солнышко поблескивало на свежевыкрашенных боках «кукурузника» и странных штуковинах, подвешенных под его брюхом. Из-под крыльев самолета тянулся едва заметный белесоватый шлейф, таявший у поверхности воды.
– Комаров, что ли, травят? – предположил Павлов, глядя вслед загадочному биплану.
– А мы как же? Нюхать это должны? – Ерков возмущенно сдвинул брови и, сняв с плеча ружье, вогнал в оба ствола по патрону.
– Не кипятись, Саня. Было бы опасно – нас наверняка предупредили бы, – рассудительно заметил Сергей. – А ты что, сбивать его за это собираешься?
– Да ну тебя, – отмахнулся тот. – Заряжай. Попробуем бить утку с подхода на вылетку, хоть этот паразит с мотором и распугал уже почти всех. Короче, так: идем рядом, те, что справа – твои, слева – мои. И постарайся не пристрелить Цезаря – он будет впереди поднимать птицу.
Изготовив оружие, охотники бесшумно двинулись вдоль островка, тщательно всматриваясь в заросли прибрежного камыша. Кругом ни души. Островок уже почти закончился, а у них еще ни разу не было повода выстрелить. Видимо, летчику все же удалось разогнать всех.
Хлопанье крыльев раздалось, как всегда, неожиданно. В полусотне метров от Полундры из тростника «выпрыгнула» одинокая утка и, с характерным свистом рассекая воздух крыльями, рванула подальше от людей. Сергей отреагировал мгновенно. Руки сами вскинули двустволку, бабахнул выстрел. Срезанная зарядом дроби птица кувыркнулась в воздухе и смачно шлепнулась в воду, скрывшись из вида за густой растительностью. В воздухе запахло жженым порохом.
– И где теперь ее искать? – озабоченно спросил стрелок, собираясь лезть в воду.
– Отставить купаться, – скомандовал Ерков, подзывая собаку. – Серега, не отбирай у Цезаря хлеб, для него ведь охота дороже всего на свете.
Едва дождавшись команды, спаниель ринулся в озеро, ломясь через траву и коряги. Через пару минут, мокрый, грязный, но ужасно довольный собой, он выбрался на берег, фыркая и отряхиваясь. В зубах его болтался подстреленный Полундрой селезень. Отдав добычу хозяину, Цезарь облизал перепачканную птичьей кровью мордашку и принялся носиться вокруг, словно капелька ртути.
Ерков поднял за крыло добытую птицу.
– Килограмма полтора, – одобрительно сообщил он другу, бросая тушку на дно рюкзака. – Новичкам везет! Доставай чучела, будем расставлять. Весной они на это падки до безобразия. Сейчас засаду организуем по всем правилам и еще пару уток добудем. А то разве это еда для двоих здоровых мужиков – один селезень!
– А что – не хватит?
– Под водочку-то? Конечно, мало. Вот две птицы – в самый раз. Максимум три. Больше нам не надо.
– А в манок дашь подудеть? – в шутку попросил Сергей.
– Дуди на здоровье, только спрячься. А то тебя, добра молодца, за версту видать, даром что в камуфляже.
6
– Внимание! До эфира три минуты!
Это объявление внесло еще большую сумятицу в работу небольшой телестудии. С утроенной энергией заметались гримеры, декораторы, осветители. Режиссер, выскочив из своей каморки, принялся чуть ли не лично усаживать зазевавшихся гостей по местам. Секунды таяли с невероятной быстротой, и вот уже откуда-то из-под потолка донеслось громогласное: «Тишина в студии! Внимание! Прямой эфир!»
Симпатичная девушка в строгом костюме лучезарной улыбкой одарила камеру и с воодушевлением произнесла:
– Здравствуйте, уважаемые телезрители! В эфире «Столичного телевидения» ток-шоу «О главном» и я, его ведущая, Ольга Томизина...
Режиссер за пультом немного расслабился – начали вовремя, не пришлось прикрываться заставками. В наушниках звучал мелодичный голос, представлявший участников программы:
– ...Наш гость, помощник председателя Комиссии по предотвращению распространения опасных инфекций, заслуженный врач Российской Федерации, эпидемиолог Хлябцев Вадим Антонович.
Камера крупным планом выхватила ухоженного полного брюнета с тщательно причесанными волосами, занимавшего кресло напротив Томизиной. Улыбнувшись одними губами, он кивнул, здороваясь с аудиторией.
– Вадим Антонович, – все так же улыбаясь, начала ведущая. – Комиссия, в которой вы в данный момент трудитесь, создана совсем недавно. Скажите, пожалуйста, каковы причины ее появления и была ли, на ваш взгляд, реальная необходимость в ее создании?
Видно было, что Хлябцев не впервые дает интервью. По крайней мере, держался он достаточно спокойно и непринужденно.
– Я думаю, что не открою никому ничего нового, сказав, что любую болезнь легче предотвратить, чем лечить, – скупо жестикулируя левой рукой, принялся отвечать он. – Оградить народ от опасных инфекций – одна из первоочередных задач правительства. Именно с этой целью была организована комиссия, создание которой на данном этапе жизненно важно. Это не только мое мнение, так считает большинство ученых и руководство страны.
– Не означает ли это, что Федеральное агентство по здравоохранению и социальному развитию не справляется со своими обязанностями? – последовал новый вопрос.
– Комиссия не является противовесом Минздраву. Наша цель – координировать деятельность всех федеральных агентств, участие которых необходимо в этом деле. Сюда входят и сельское хозяйство, и МЧС, и многие другие ведомства, от слаженной работы которых зависит, возникнет в стране эпидемия или нет.
Ольга уточнила:
– Речь идет в первую очередь о «курином гриппе»?
– Безусловно, борьба с «птичьим гриппом» – одна из основных задач комиссии. Но сразу хочу предостеречь: не стоит излишне драматизировать ситуацию. Все, от кого это зависит, делают все возможное, чтобы предотвратить распространение опасной болезни. И не только у нас в стране. Эта проблема давно уже переросла в международную, и в том числе в связи с этим назрела необходимость в появлении комиссии. Мы сейчас плодотворно сотрудничаем с подобными зарубежными организациями, крупными фармацевтическими корпорациями, научно-исследовательскими центрами. И результаты уже есть...
Программа шла на редкость гладко. Режиссер практически не вмешивался в процесс – Ольга Томизина была на высоте, да и разговор, что было вполне предсказуемо, плавно перешел в волнующее всех русло. Журналисты, как сговорившись, спрашивали о «курином гриппе», было даже несколько удачных телефонных звонков от телезрителей. Самое время было применять заранее оговоренную заготовку.
– ...Скажите, можно ли заразиться, употребляя в пищу куриное мясо? И как этого избежать? – задал вопрос, волновавший многих людей, один из корреспондентов.
Эпидемиолог с удовольствием разъяснил ситуацию:
– Пока случаи заражения человека – единичны. Вирус гриппа сохраняет свою видоспецифичность – поражает только пернатых. Но, даже если произойдет самое неприятное, произойдет мутация и он станет опасен для людей, нет оснований для паники. Возбудитель неустойчив во внешней среде, поэтому заразиться можно при контакте с кровью больных животных. Чтобы этого избежать, достаточно подвергать птицу тщательной термической обработке. Хорошо проваренное или тушеное мясо абсолютно не опасно. А вот жарить или запекать его не рекомендуется – в толще куска могут оставаться участки с сырой кровью.
– Простите, Вадим Антонович, – получив сигнал от режиссера, вмешалась телеведущая. – Вы можете подтвердить свои слова личным примером? Мы заказали для этого случая курятину, проваренную самым тщательным образом...
– Вы хотите, чтобы я ее съел на глазах у зрителей? – делано удивился Хлябцев, помощники которого и привезли сюда демонстрационное блюдо. – С удовольствием.
– Курицу в студию! – звонко приказала Томизина под оживленные аплодисменты зрителей и гостей передачи.
Словно в ресторане, Хлябцев разложил на коленях салфетку, откусил от румяного окорочка кусок и с улыбкой проглотил его. Зрители в студии снова захлопали, на этот раз еще активнее и одобрительнее. Режиссер довольно потирал руки – все шло как по маслу. Оставался еще небольшой трюк.
Один из гостей студии взял микрофон.
– Вадим Антонович, перед началом передачи мы все видели рекламный ролик, в котором рассказывалось об удивительных свойствах нового препарата, вакцины от этого «птичьего гриппа». Вы сами стали бы ее применять?
Хлябцев промокнул губы носовым платком:
– Я знаком с этим препаратом и считаю его эффективным. Более того, комиссия рекомендовала его для вакцинации людей, входящих в группы риска, – работников птицеводства, мясокомбинатов, ветеринарных врачей и так далее. Необходимые контракты уже подписаны.
Режиссер расплылся в улыбке. Основные задачи выполнены, можно тихонько подводить итоги и заканчивать передачу. Но микрофон в студии неожиданно перекочевал в руки другого корреспондента.
– Скажите, Вадим Антонович, это правда, что фармацевтический холдинг, вакцину которого вы сейчас расписывали перед нами, подарил вам автомобиль «Хаммер» стоимостью более сотни тысяч долларов?
В студии повисла пауза. Ассистент вопросительно посмотрел на режиссера:
– Давать рекламу?
– Ни в коем случае!! – заорал тот. – Снимайте! Все в эфир! Это же настоящая бомба! И мы тут ни при чем, что самое главное.
Ольга Томизина, как и подобает профессионалу, сориентировалась быстро. Видя, что передачу прерывать не собираются, и слыша в скрытом наушнике вопли «главного», она ловко подтолкнула Хлябцева к ответному шагу:
– Вадим Антонович, как вы прокомментируете это заявление?
Улыбка мгновенно слетела с лица эпидемиолога. С трясущимися от возмущения рыхлыми щеками он заявил:
– Это все гнусная ложь, распускаемая врагами России! Ни к какой фармацевтической корпорации я отношения не имею, а тем более, никогда не получал взяток! Я честно выполняю свой долг перед народом, и мне нечего скрывать!
– Тогда откуда же у вас такая дорогая иномарка? – раздался тот же голос.
Хлябцев злобно уставился в ту сторону, где сидел назойливый журналист, и решил, что лучшей защитой в такой ситуации будет не продолжать полемику, а обидеться и игнорировать каверзные вопросы. Что он с успехом и предпринял:
– Вы знаете, на Западе считается самым большим оскорблением – поинтересоваться у коллеги размером его заработной платы. У нас же считается хорошим тоном оскорбить честного человека, который своим трудом чего-то в жизни достиг. Вот что я вам скажу, молодой человек. Я не буду отвечать на ваши вопросы, считая их неприличными и порочащими мою честь и достоинство. Для того чтобы считать мои деньги, да и ваши тоже, есть специальные органы. Они пусть и разбираются.
– Вы не уходите от ответа! – не унимался правдоискатель.
Эпидемиолог выжидающе посмотрел на ведущую, всем своим видом показывая полное пренебрежение к звучащим в зале выкрикам. Та, в свою очередь, напряженно улыбалась в камеру, моля режиссера намекнуть о том, в каком ключе ей продолжать вести передачу. Ведь о скандале договоренностей не было, и начни она сейчас наседать на важного чиновника, завтра он может сделать так, что ей некуда будет ходить на работу. А с другой стороны, коллеги могут обвинить ее в бесхребетности и отсутствии журналистской хватки, и тот же директор программы отправит ее подальше, обвинив в том, что она не вывела на чистую воду негодяя. Проще говоря, Ольге жизненно необходимо было знать, входит ли этот новоявленный замминистра в группу тех, о ком можно говорить только хорошее, или нет. Но режиссер сам, видимо, был не в курсе, и Томизиной пришлось выкручиваться по ситуации. На ее счастье, большое табло, отсчитывающее время эфира, показало желанную надпись: «До конца эфира тридцать секунд!» А в этом случае можно было сказать только одно:
– Спасибо вам, Вадим Антонович, что согласились прийти к нам в студию и подробно ответили на все интересующие нас вопросы. К сожалению, эфирное время нашей передачи ограничено, еще раз благодарю всех присутствующих, до свидания. С вами была Ольга Томизина.
– Вот теперь давай рекламу! – махнул рукой режиссер, скалясь в странной усмешке.
7
Солнце клонилось к горизонту. От потрескивающих в костре дров исходил ароматный дымок. Павлов и Ерков, вдоволь набродившись по лесным закоулкам, решили заночевать на берегу озера и как раз закончили обустраивать лагерь. Модная палатка, которую целый день таскал на горбу Сергей, оказалась очень удобной в применении: потребовалось не больше минуты, чтобы из свертка она превратилась в просторный домик. Но самое главное ее достоинство заключалось в том, что она совершенно не промокала и имела возможность для установки внутреннего подбоя на случай применения при низкой температуре. Вот только рассчитана она была на стандартных людей, и Полундре в ней было тесновато. А для Еркова в самый раз. Зная об этом заранее, Павлов прихватил с собой спальник. Теперь он сидел на нем, с интересом наблюдая за действиями своего друга.
Тот откопал небольшую ямку, налил туда воды и принялся разминать в ней комья глины, словно заправский гончар.
– Ты никак горшок лепить собрался, да? – Сергей склонил голову набок.
– Вот хороший ты парень, но – темнота! Ты бы еще про стопки вспомнил! Ну, погоди. Доделаю – увидишь!
– Тебе помочь?
Александр отрицательно замотал головой:
– Сиди и учись. Я покажу тебе, как готовят утку настоящие охотники. К тому же ты мой гость, поэтому отдыхай.
С этими словами хозяин вынул руки из густой жижи, очистил их от красноватой глины, достал из-за голенища охотничий нож. Затем вытряхнул из мешка двух подстреленных уток и принялся свежевать добычу. С ловкостью заправского мясника он по очереди вспорол им брюхо и одним движением вывернул оттуда все внутренности, бросив их своей собаке. Цезаря не пришлось долго уговаривать – придерживая кровавые шмотки лапами, пес стал рвать их клыками и с аппетитом уминать.
– Теперь сделаем так, – комментировал свои действия охотник. – Берем глину и обмазываем обе тушки... вот так... со всех сторон, чтобы ни одного перышка наружу не торчало.