Одаренный. Второй шаг

– Я тебя понял, отец, – промычал сутулый и посмотрел в дальний угол комнаты, где на столе из красного дерева лежала чёрная овальная маска, которая имела прорези для глаз и не закрывала рот с подбородком.

Старший посвящённый тоже глянул в ту стороны, из-за чего оба Гинзберга оказались затылками к двери, будто приглашая меня на свой междусобойчик. Я и воспользовался этим приглашением – бесшумно открыл дверь и сразу же опустил резиновую дубинку на голову мужчины. Конечно, пожилых людей бить не очень-то и благородное занятие, но, как оказалось, весёлое. Хозяин дома смешно хрюкнул и свалился с пуфика, выставив тощую задницу.  А вот его сынок проявил невиданную прыть. Он вскрикнул, и его рука метнулась в шкаф, выбравшись оттуда уже со старинным револьвером, чьё дуло незамедлительно уставилось на Клима, который следом за мной ворвался в гардеробную.  И собака сутулая имела все шансы проделать лишнее отверстие в полукровке, но я вовремя швырнул в дрища свою дубинку. Она чёрным пропеллером вспорола воздух и ударила юнца прямо в лоб, отчего тот грохнулся на пол, словно скелет из медицинского университета.

Я тотчас подбежал к нему, убедился, что он вырубился и прошептал, ощущая, как адреналин бешено носится по телу, а сердце стучит так сильно, будто хочет проломить грудную клетку:

– Ну, как-то так…

– Белиссимо! – выдохнул Клим, изумлённо тараща глаза. – Чемпион, ты где такому научился? И в темноте чувствуешь себя как рыба в воде, и дубинки метаешь на зависть всем.

– Ловкость рук и никакого мошенничества, – вымученно бросил я и лихо подмигнул охотнику.

А тот искренне сказал:

– Слушай, если бы не ты, то он бы…

– Забудь. Мы же охотники, так что должны прикрывать друг друга, – отмахнулся я и азартно добавил, понемногу успокаиваясь: – Квартира богатая. Её хозяин явно коллекционировал не только оскорбления. Может, унесём что-нибудь на память?

– Я уже чуть пулевое ранение не унёс. Нет, мы ничего брать не будет.

– Ладно, – немного разочарованно проронил я, слыша истошный писк внутреннего хомяка. – Тогда потащили гавриков к выходу?

– Угу, – кивнул Клим и взял со стола маску, хотя у нас уже имелись ровно такие же в количестве четырёх штук.

Он засунул её под худи и сделал посвящённым по одному уколу, а затем мы отволокли их в прихожую, следом выкрутили в подъезде оставшиеся на нижних этажах лампочки, чтобы нас никто не заметил через дверной глазок И уже втроём, с  присоединившимся Испанцем, засунули оба тела в подкативший фургон, после чего машина поехала к станции метро. И на этом закончился этап, на котором мы должны были совершать похищения. Дальше – только бал.

Пока же Клим принялся в подробностях рассказывать о том, как мы спеленали Гинзбергов. И я принимал заслуженные поздравления, но не разделял общей радости, так как мой мозг мрачно думал о том, что всё наши ухищрения по заметанию следов, скорее всего, херня из-под ногтей. Вряд ли они уж так сильно помогут, когда милиция или вампиры станут выяснять подробности похищений разумных. Но с другой стороны – среди нас и не было профессиональных похитителей, которые предусматривают каждую мелочь.  По факту, как я уже и говорил, мы были любителями, которых жизнь заставила пойти на такой риск. Впрочем, мы всё равно сегодня потрудились на славу. Но это ещё не всё – впереди самый важный отрезок ночи…

Между тем я отвлечённо глянул в окно фургона и увидел, что на тёмном небе появились чёрные тучи, предвещающие скорое начало дождя. И когда автомобиль остановился возле станции метро, по крыше застучали первые капли небесной водицы. Кажись, нам придётся под дождём добираться до гостиницы, чтобы переодеться. Ясный хрен, что ни у кого из нас данный факт не вызвал энтузиазма, но наша московская троица всё равно выбрались из тачки, а Клим поехал в гараж на окраине города, где планировал оставить четверых посвящённых, чтобы потом их допросить.

Оказавшись на улице, мы быстро спустились под землю, так как дождь оказался холодным. И уже в вагоне поезда Испанец со смешком проговорил, шмыгнув носом:

– Как бы не заболеть.

– Ага, в твоём возрасте уже пора думать о здоровье, – иронично сказал я.

Охотник усмехнулся, а потом посерьёзнел и проронил, сдвинув брови над переносицей:

– Ну, сегодня ночью нам надо думать друг о друге, учитывая, куда мы идём.

– Я всегда думаю ночью о Ленке, – нервно пошутил я и пошло подмигнул остроухой.

А эта неблагодарная особа лишь сокрушённо покачала головой и фыркнула:

– Зря думаешь. У меня уже есть тот, кто меня любит.

– Тебя? Даже ещё и любит? Вот же чёртов извращенец, – задорно выдал я, почему-то ощутив, как сердце, на мгновение, сбилось с привычного ритма.

– Сам ты извращенец! Тебе со мной ничего не светит!

– Чей-то? – вступился за меня охотник, на устах которого появилась задорная ухмылка. – У нас в стране мужики храбрые. Может и позовёт тебя Стажёр под венец. У вас вон уже и… волшебство было, – закончил он, намекая на сцену, увиденную в гостиничном номере.

– Ничего у нас не было! – яростно зашипела эльфийка, превратившись в настоящую мегеру.

И она стала яростно убеждать Испанца в том, что между ней и мной ничего нет, не было и быть не может. А тот, забавляясь, весело подтрунивал над ней, да так остро, что у девушки аж дыхание в зобу спёрло, а на щеках появились красные лихорадочные пятна.

Тут уж Испанец перестал прикалываться над ней и смиренно попросил прощения, а затем повёл нас в гостиницу, где мы облачились в подготовленные к балу шмотки, после чего вызвали такси, которое довольно быстро подъехало прямо к ступеням гостиницы, потому что дождик заметно усилился.

Наша расфуфыренная троица села в жёлтую «Волгу» с шашечками, доехала до метро, преодолела несколько станцией на подземном поезде, а затем мы заказали уже три такси и каждый из нас на своей машине поехал к особняку вампиров.

По пути я попросил водителя-орка включить Арию «Бал у князя тьмы». Тот согласно кивнул, и из динамиков полилась музыка и слова: «Вечер умирал, наступала ночь, необычный бал грянул во всю мощь. Стольная Москва в толк не может взять, что сюда спешит дьявольская знать».

А в это время над Петербургом разверзлись настоящие хляби небесные. Дождевые потоки, словно кнутом принялись хлестать старинный город под аккомпанемент раскатов грома, следующих за всполохами молний, которые отражались в кипящих водах местных речушек, пронизывающих город, будто кровеносные артерии, из-за чего Питер иногда называли Северная Венеция.

Да, погода словно решила подыграть вампирам, чтобы их бал стал ещё более инфернальным. Интересно, сколько там будет разумных? Кажись, совсем не мало. Мне уже на подъезде к логову кровососов довелось попасть в небольшую пробку из такси, которые останавливались, чтобы высадить своих пассажиров. Благо, что вскоре подошла и моя очередь.

Я расплатился с орком, надел маску и решительно вышел из машины, сразу же попав под козырёк, который отрезал меня от ливня. Благодаря этому на мой чёрный костюм-тройку и лакированные туфли попало всего несколько капель дождя. И я, не став стряхивать их, преодолел услужливо распахнутые двери и оказался в большом богато отделанном холле. Тут топталось семь разумных в масках и трое из них были охранниками с пистолетами в кобурах: один шкафоподобный орк, низенькая гномка и человек, если судить по его ушам. И вот он-то и был главным среди этого трио. Все прибывшие разумные подходили к нему, что-то тихонько шептали и приподнимали маски таким образом, чтобы только он мог увидеть их лица. После этого мужчина смотрел в свой телефон, удовлетворённо кивал и в дело вступал либо орк, либо гномка, в зависимости от пола разумного. Они досматривали посвящённого и тоже кивали, после чего гость мог топать дальше – вон к тем украшенным позолотой дверям с резными изображениями орлов.

Вскоре и мне пришлось подойти к человеку, который остро глянул на меня сквозь прорези маски.

– Младший Гинзберг, – максимально уверенным голосом прошептал я и приподнял маску, чувствуя, как от напряжения по виску заскользила капелька пота.

Мужчина внимательно посмотрел на меня и через пару секунд перевёл взор на экран телефон, что-то полистал в аппарате и ещё раз глянул на моё лицо. Но теперь в его взгляде появилась растерянность, из-за чего меня начала охватывать паника. Всё! Приплыли! Сейчас меня повяжут, а потом под пытками выбьют всё, что я знаю и не знаю! Я сознаюсь и в дефолте, и в том, что ссу в подъездах, и в том, что асфальт на дорогах ломаю!

Но человек пока не спешил выдавать то, что вместо настоящего мелкого Гинзберга пришёл какой-то юный очаровашка с бегающими глазками. Даже больше того – мужчина вдруг кивнул и передал меня в лапы орка, который быстро, профессионально осмотрел меня и нащупал небольшой пластиковый тюбик с амброзией.

– Что там у вас в кармане? – грубым голосом спросил он.

Мне пришлось вытащить тару и проговорить, стараясь, чтобы голос не дал петуха:

– Горло болит. Врач выписал.

Орк осмотрел тюбик, понюхал его, а затем пропустил меня, вернув амброзию.

Тут уж у меня окончательно расслабился сфинктер, который прежде был сжат до алмазной крепости, и я на ватных ногах пошёл к дверям с орлами, думая о Кроте, который довёл меня до предынфарктного состояния.  Какого хрена он так пялился на меня? Что ему не понравилось? Он же знал, что вместо мелкой родовитой гниды придёт охотник! Или… или Крот немного офигел из-за того, что охотник оказался очень юн, поэтому и не сумел сдержать растерянности? Да, скорее всего, так и есть.

Ну, хорошо хоть всё закончилось именно таким образом, и я не рванул с перепуга на улицу. И теперь меня от главного события этой ночи отделяют только вон те двери, возле которых стояли два лакея в масках, фраках и белых перчатках.  Они услужливо открыли их передо мной, и я, выйдя из холла, едва не утонул в блеске позолоты, мрамора и хрусталя. Особняк вампиров оказался предсказуемо шикарен – минимум Версаль.

Я неспешно двинулся в глубь заполненных гостями помпезных залов, кичащихся роскошью коридоров и ошеломлённо шептал себе под нос:

– Что б мне так жить… что б мне так жить…

Правда, порой я замолкал, когда подходил к столикам, на которых громоздились блюда с разнообразными деликатесами, и брал, например, крошечную хрустящую корзиночку с чёрной икрой. Где же я ещё отведаю таких яств? А ведь помимо икры тут было столько всего, что аж дух захватывало. А уж фонтаны из шоколада или шампанского я вообще видел впервые в жизни. Ну, вот почему такую роскошь, по большей части, может себе позволить только нечисть, паразитирующая на обычном народе? Эх…

Я  с грустью оглядел посвящённых в дорогих фраках, костюмах и платьях и обратил внимание на то, что все они держались либо по одному, либо по двое-трое – не больше. Почему? Кажется, они не хотели, чтобы их потом могли узнать. А зачем же тогда они пришли? Ну, наверное, потому что слуги не могут ослушаться приказов своих хозяев, которые, устроив этот бал, продемонстрировали посвящённым, что они  ничего и никого не боятся и всё контролируют.

Здесь я впервые задумался об истинных масштабах влияния нечисти на власть в нашей стране. Похоже, нелюди действительно на многое способны. Меня даже мороз продрал по коже от этой мысли.

И тут вдруг на моё плечо опустилась чья-то крепкая ладонь, а ухо опалил горячий шёпот:

– Очканул?

– Крот напугал меня больше, – тихонько сказал я,  а затем отвёл Испанца в сторону, где нас никто не мог услышать и тихо-тихо поведал ему о том, как прошёл в особняк.

– Мда, волнительно. А я тут уже минут десять отираюсь, – еле слышно проговорил он, поправив белый носовой платочек с золотой каёмочкой, который выглядывал из нагрудного кармана пиджака. У меня из кармана виднелся ровно такой же. Эти платочки служили отличительными символами охотников, по которым мы могли опознать друг друга.

– Что уже успел узнать? – жадно спросил я у него, подозрительно покосившись на девушку, которая прошла очень близко от нас. Из копны её серебристых волос виднелись острые уши, а они были не только признаком эльфячьего рода, но и вампирского, что, естественно, заставило меня напрячься.

Но остроухая метёлка прошла мимо нас, и охотник прошептал, безразлично посмотрев на её довольно тощую задницу:

– Ничего хорошего я не узнал. Как и говорил Клим, все окна закрыты крепчайшими решётками, которые и танками не выбить, а охрана стоит у всех выходов, но внутри её нет. Так что это не особняк, а настоящая тюрьма, в которую не прорвёшься и из которой очень проблематично выбраться.

– Ну, мы знали на что шли, – хмуро проронил я и добавил, всё так же не повышая голос: – Заварушка начнётся сразу после того, как подадут десерт?

– Угу, – кивнул Испанец, скользя напряжённым взглядом по разумным. – Вампиры с прочей нечистью останутся в главном зале, чтобы отведать вкусняшек, а все посвящённые потянутся к выходу. И вот тут-то мы и влетим в зал, наведём там суету, а потом, пользуясь поднявшимся кипишем, свалим через кухню.

– Кипишем? Серьёзно? Тебе надо поменьше общаться с Бульдогом, – иронично пробормотал я и вдруг заметил, что посвящённые стали втягиваться ручейком в распахнувшиеся двустворчатые двери, ведущие в главный зал.

– Кажись, начались танцы-шманцы, – предположил охотник.

И он оказался прав. Мы следом за всеми вошли в просторный ярко освещённый зал с огромными хрустальными люстрами и самым настоящим оркестром, который поместился в углу помещения. И ещё здесь нарисовался эльф-конферансье, который, так же, как и все, был в маске, но вместо чёрного классического костюма, на нём оказался красный фрак и брюки такого же цвета.

Я пару секунд понаблюдал за ним, а затем пробежался взглядом по посвящённым, застывшим возле ближней ко мне стеночки, и заметил Ленку. Она стояла в тёмно-синем вечернем платье и сжимала в руке белый платочек. При этом девушка неотрывно смотрела на группу из девяти остроухих, которые тихонько переговаривались между собой  почти в центре зала, держа в руках хрустальные бокалы с чем-то красным. И вели они себя подчёркнуто расслабленно в противовес прочим гостям, которые в большинстве своём держались весьма скованно. Все движения этих девяти эльфов: жесты рук, кивки и улыбки – говорили о том, что перед нами истинные хозяева жизни, а все прочие, кто припёрлись сюда – тлен, пыль и пупочные катышки. Наверное, я не ошибусь, если скажу, что эта группа эльфов и есть инициаторы данного бала. И именно от их лиц конферансье, выскочивший с микрофоном в центр зала, начал толкать красочную речь, которую принялись внимательно слушать посвящённые.

– Дамы и господа! Приветствую вас от имени наших добрых хозяев! Давайте похлопаем им! – зал взорвался громом аплодисментов, адресованных группе тех самых остроухих, которые сейчас принялись снисходительно махать ручками посвящённым.

Конферансье же выдержал десяток секунд, после чего повысил голос и весело продолжил:

– Ну всё, ну всё, довольно, а то вы засмущаете наших покровителей, – разумные дружно хохотнули, а потом, через короткую паузу, мужчина заговорил уже более серьёзно: – За окном осень, а значит с первым ударом часов, возвещающих о наступлении полуночи, начнётся ежесезонный бал! И он должен стать для всех нас украшением этой промозглой осени…

– Станет, ещё как станет, – саркастично пробурчал я себе под нос и вместе с охотником начал проталкиваться к Ленке.

И как только мы достигли её, она сразу же полушепотом спросила у нас, нервно теребя платочек:

– Вы ещё кого-нибудь из охотников нашли?

– Нет, – коротко сказал я и следом предусмотрительно добавил, подозрительно поглядывая по сторонам: – Ради нашей же безопасности, нам не стоит собираться по трое. Тут так не принято.

– Я всё понял, – улыбнулся Испанец и исчез среди посвящённых, которых на первый взгляд было гораздо больше сотни.

– Вообще-то, я намекал на Ленку, – проронил я, криво усмехнувшись.

– Хам, – прошипела девушка и поджала губы.

– Ты же не ругаешься, – напомнил  я ей, переведя взгляд на старинные настенные часы, стрелки которых почти добрались до двенадцати часов.

– А это не ругательство, а констатация факта, – парировала она с довольной ухмылкой на устах.

– Уела, – признал я за мгновение до того, как конферансье закончил свою пылкую речь, потонувшую в аплодисментах, которые даже заглушили раскаты грома, продолжавшие грохотать снаружи.

– Пригласишь? – нехотя сказала Ленка, когда прозвучал первый из двенадцати ударов часов.

– Ага. Но я хочу сразу предупредить тебя, что после танца со мной твой размер ноги будет сорок пятый растоптатый. Я так себе танцор, – сознался я, покосившись на музыкантов, готовых начать играть.

– И так себе юморист.

– Просто меня с детства не обучали всякой светской ерунде, вроде танцев. Я  в это время дрался с бомжами за особо тёплые картонные коробки.

– Зато меня обучали, – не преминула заметить эльфийка, свысока глянув на меня. – Ладно, я поведу, а ты слушайся меня.

И под звуки грянувшего вальса мы закружились в танце среди десятков других пар.