Подарок небес

– С какой стати я буду сидеть дома? – сказал он как-то, пожав плечами. – Мне нравится моя работа.

Анна не знала, когда он вернется, до тех пор, пока не раздавался стук в дверь и на пороге возникал Денис.

Услышав тем вечером в коридоре шаги, она удивилась, всего неделю назад он уехал из дома. Денис никогда не возвращался так скоро. Анна испугалась, не случилось ли чего с ним, и поторопилась заглянуть в его комнату, где голосом известного барда горланил проигрыватель, завывая тоской потерь на войне.

Увидев его, полулежащего на кровати, она почувствовала радость, которую ощущала всегда, когда Денис возвращался домой. Она старалась не задумываться над своими чувствами, потому что не хотела разрушать дружбу, требуя от Дениса невозможного. Ей достаточно было того, что есть.

На стуле, рядом с кроватью, стоял полупустой стакан, а на полу, у ножки, валялась бутылка коньяка.

Анна удивленно подняла брови. Денис редко пил крепкие спиртные напитки. Он любил холодное пиво жарким днем, этим и ограничивался.

– Денис!

Он не пошевелился. Анна подумала, возможно, он спит. И тут он открыл глаза и медленно повернул к ней голову.

– Денис…, – она опустилась рядом с ним на кровать, и взяла его руку. Та была ледяной. – В чем дело? Что-то случилось?

Он молча смотрел на нее. Затем сказал одно слово: – Рустам.

Анна сразу все поняла. Она несколько раз видела Рустама Абайдуллина и была очарована красивым смуглым темноволосым мужчиной, его неизменным чувством юмора, остроумием и непринужденной грацией. В нем не было ни излишней серьезности Дениса, ни его одержимости и решимости. Они казались полной противоположностью друг другу. Но при всех различиях, были ближе, чем братья. Две половинки одного целого, подумала как-то Анна, дополняющие друг друга.

Видя боль исказившую лицо мужчины, Анна наклонилась к нему, обхватила его плечи и крепко прижала к себе. И ни слова не говоря, он, тоже обнял ее. Словно утопающий вцепился в нее, уткнувшись лицом в шею. Слезы обожги ее кожу, и она почувствовала, как дрожит его сильное тело. Она не помнила, как долго прижимала его к себе, не помнила, как объятия из утешающих превратились в страстные, когда Денису потребовалось то, что только она одна могла дать.

Из них двоих, она одна владела собой и могла бы удержать его. Хотя, если уж быть до конца честной, вряд ли бы сделала это, потому что уже любила его. Поэтому и не сказала «нет», когда Денис прижался к ней губами, когда его руки, приподняв ее рубашку, прошлись по обнаженному телу, когда он стащил с нее шорты и снял свои джинсы, когда, не размыкая объятий, они нашли утешение в обладании друг другом.

Она не хотела говорить «нет». Она хотела, чтобы произошло то, что произошло. Она хотела любви, взаимности. Она хотела Дениса.

Анна не переставала надеяться все эти пять недель, что эта ночь приведет к чему-то большему. Более глубокому. Более длительному. Но ей даже в голову не приходило, что залогом этого «большего» может стать зачатие ребенка.

Конечно, ей следовало бы принять меры предосторожности. Но то, что случилось, стало для нее полной неожиданностью. Однако она не жалела ни о чем.

Некоторые сожаления девушка конечно испытывала. Не из-за того, что они занимались любовью, не из-за того, что зачали ребенка. Ей было жаль, что Денис считает произошедшее ошибкой. Она не знала, как переубедить его, но сделать это было необходимо. Только позже. А сейчас следовало поторопиться в ванную, утренняя тошнота одолевала ее.

***

– Что ты имела в виду, когда сказала…, – Денис окаменел, увидев перед собой молодую брюнетку, открывшую ему дверь комнаты Ани.

– Кто ты такая, черт возьми?!

– Сибига, подруга Ани, – брюнетка часто заморгала глазами, ошеломленная его негодованием, затем нерешительно улыбнулась, – а вы, должно быть Денис.

– Почему вы так решили?

Брюнетка нервно сглотнула.

– Просто… догадалась. Аня сказала, снимает у вас комнату, и вы, так уверенно постучали, что само обстоятельство навело на мысль, – вы… хозяин дома.

«Неужели этой ее… подруге… все известно?» – в голове Дениса кружилась мысль. «Неужели она поделилась новостью с подругой, прежде чем сообщить ему?»

– Надеюсь, вы не сердитесь, что я зашла к Ане в гости? – меж тем продолжила разговор на пороге комнаты Ани брюнетка. – Она сказала, вы добрый и не будете против. – Взгляд, который она бросила на Дениса, был полон смущения. Смуглое личико потупилось. Денису даже пришла в голову догадка, девушка выросла в строгих семейных традициях, и вряд ли Аня могла поделиться с ней такой интригующей новостью.

– Я не против того, чтобы к Ане заходили друзья, – немного резковато сказал он. – А где она?

– В ванной, – произнесла немного напуганная его резкостью гостья.

Денис бросился в ванную, собираясь на ходу с мыслями. Он до сих пор не был уверен, что правильно ее расслышал.

«Как она могла сказать ему такое, а затем отвернуться и уйти, оставив его стоять как громом пораженным?» – у Дениса это не укладывалось в голове, пока он, сжав кулаки и стиснув зубы, застыл у двери ванной. «Аня беременна?» «От него?».

Он затравленно оглядел коридор в поисках чего-нибудь, на чем мог бы сорвать злость – швырнуть, разбить, раздавить. Не найдя ничего подходящего, внимательнее присмотрелся к обстановке. Свой собственный дом показался ему незнакомым. Обычно всегда уютная, на его взгляд обстановка, теперь казалась чужой, оккупированной врагом, обремененной многочисленным семейством.

«Аня беременна?» Каждый раз, когда он произносил мысленно эту фразу, все внутри у него переворачивалось.

Внезапно из спальни послышался детский плач. Денис испуганно вздрогнул, и подошел к раскрытой двери.

– О Боже! Что еще там? – вырвалось у него.

– Это всего лишь Клира, – виновато произнесла брюнетка. Денис понял, он не запомнил ее имени.

– Простите! – снова потупила она взор. – Моя дочь, родилась вполне здоровым ребенком, а затем врачи начали замечать некоторые изменения в ее развитии. Мы приехали в медицинский центр, показать малышку лучшим докторам. Мой муж Фарваз поселился в гостинице. Аня предложила мне с малышкой погостить у нее, в гостинице, номер на двоих и с ребенком, обошелся бы нам очень дорого.

«Да когда же, наконец, Аня выйдет из ванной?! Что она с ним творит?» – Денис переминался с ноги, на ногу выслушивая откровения брюнетки, скрежеща при этом зубами.

– А у вас есть семья? – спросила, пытаясь продолжить разговор брюнетка. Денис нахмурился. Ему не понравился вопрос.

– У меня есть дядя и брат, – резко сказал он.

– О, это хорошо, – улыбнулась она, – вы выросли в Казани?

Денис взъерошил себе волосы, снова стал ходить по коридору, меряя его шагами, потому как не в настроении был вести светскую беседу, в то время как Аня скрывалась в ванной комнате.

В конце концов, он не выдержал, громыхнул кулаком об дверь.

– Передайте своей подруге, когда она соблаговолит покинуть свое убежище, что нам с ней необходимо поговорить, – процедил он сквозь зубы, – пусть зайдет ко мне.

Анна не была уверена, что хочет выслушивать негодование Дениса. Она подумала, умывание холодной водой и горсть соленого крекера поможет ей подготовиться к разговору. Но ей, определенно не везло.

Ожидая, пока к ней вернется сносное состояние, она занялась своим волосами.

– Он искал тебя, – голосом пропитанным испугом, проговорила Сибига. – Ты говорила, он хороший, твой… этот хозяин дома…. Он сказал, вам нужно поговорить. И это, наверное, из-за нас с Клирой, ему не понравилось, что мы заявились к нему в дом…

– Не говори глупостей! – ответила Анна подруге.

– Он не плохой. Просто жизнь у него не удалась. Я зайду к нему позже, – и мысленно добавила: «Когда буду тверже стоять на ногах. Когда найду в себе силы вести этот разговор».

– Он какой-то нелюдимый, – добавила Сибига.

– И похоже зол на тебя. И ты ему небезразлична…

– Что?!

– Он, что, гомосексуалист?

– Нет. Он вполне нормальный мужчина.

– Ну, если нормальный, то почему не происходит между вами того, что должно происходить между женщиной и мужчиной? Ты свободна. Умна. Поразительно хороша собой. Все зубы на месте. Что еще ему нужно?

– Ему ни к чему так много, – последовал ответ Анны.

Сибига подошла совсем близко, Анна смогла увидеть каждую веснушку на ее лице.

– Что?

– Не обращай внимания, – покачала головой Анна. Она заплела косу и расправила плечи, радуясь, что ее больше не тошнило. Незачем было давать Сибиге лишнюю пищу для размышлений. Во всяком случае, пока… незачем.

Она уже взрослая девочка, сама способна со всем справиться. Сибига, конечно, если понадобиться, броситься на помощь. Их связывала не только дружба, пронесенная сквозь годы, а нечто большее. Родители Сибиги, в свое время приютили ее, после смерти старого Апанаса, когда она осталась совсем одна. Пусть ненадолго, но Анна успела познать счастье став частичкой дружной семьи. Брат Сибиги, Сархан, всегда относился к ней, больше чем к сестре, шептал часто на ушко, что женится на ней, едва подрастет.

Однажды они даже пустились вдвоем в мечты…. Но разве это мечты? Ничто по сравнению с тем, как мечтала она, ожидая возвращения Дениса с командировки, хотела, чтобы он, узнав, обрадовался. Вернее, мечтала, как закружит он ее по комнате.

Но… Денис не обрадовался. Ее слова стали для него ударом, ужаснули его. Анна стиснула зубы и медленно выдохнула. – О, Денис!

– Пойди, поговори с ним, – вторглись в ее размышления слова Сибиги, – спроси для интереса, не хочет ли он познакомиться с Фарвазом.

Анна едва не фыркнула, представив, что ответит на ее предложение Денис.

– Может ему приятно будет составить нам компанию, пройтись по городу? – не унималась Сибига.

– Он только что вернулся домой, – возразила Анна.

– Ну, хотя бы спросить ты можешь?

– Хорошо, – сказала Анна. – Я спрошу.

– И не забудь!

Слова Сибиги заставили Анну внутренне съежиться. Она понимала, подруга считает, что мужчины ее не волнуют. Считает ее холодной не способной на горячие чувства женщиной. Хотя вслух Сибига никогда такого не произносила, Анна в глубине души подозревала, подруга именно так и думает. Может потому что ей уже двадцать девять, и она последние несколько лет из кожи вон лезла, чтобы сделать карьеру успешного фотохудожника. Пусть сделанные ею фотографии помещений и зданий пользуются большой популярностью у риелторов. Пусть она, Анна Каширина считается, женщиной, воплотившей в жизнь самые смелые мечты скромной, но решительной девочки из глубокой провинции, какой была когда-то. Но это не значит, что теперешняя жизнь ее устраивает. Она не собиралась останавливаться. Нужно было решать вопрос немедленно. Не откладывать объяснение с Денисом до бесконечности. Нужно было выслушать его точку зрения.

***

Денис не знал, куда девать руки. Он то засовывал их в карманы, то сжимал в кулаки, то ломал пальцы. Он проводил ладонью по волосам. Наконец, опять засунул их в карманы и, обернувшись, свирепо взглянул на Анну.

«Как может она так спокойно сидеть на диване, в то время как он, что-то бессвязно бормочет, мечется по комнате, пытаясь восстановить хоть какой-то порядок в своей жизни, внезапно полетевшей в тартарары?»

– Я говорил тебе, как отношусь к семейной жизни.

Слова прозвучали обвинением, но он ничего не мог с собой поделать. Он прикладывал массу усилий, для того чтобы голос его не дрожал. Денис славился своим хладнокровием в критических ситуациях. А сейчас у него голова шла кругом.

Анна кивнула.

– Я знаю, как ты относишься к семейной жизни. И я… понимаю тебя. Но…

– В таком случае, как ты могла?

– Не я одна, – возразила она, теряя спокойствие, и постепенно повысила голос. – Я не смогла бы сделать это в одиночку, Денис!

Он с силой ударил кулаком по ладони.

– Проклятье! Я это знаю…

Он прикрыл глаза, моля Бога, чтобы тот дал ему силы. Но безуспешно. Тогда он грязно выругался.

Снова открыв глаза, он увидел, что Аня смотрит на него потрясенно, словно он ударил ее.

Наверное, в каком-то смысле так оно и было. Но он тоже получил удар. Попал в ловушку. Прижат к ногтю.

– Я не рассчитывал на такой поворот событий, – бормотал он, и это было самое сдержанное замечание, на которое он оказался способен.

– Думаешь, я рассчитывала?

– Нет. Конечно, нет! Должно быть, для тебя это такая же беда, как и для…

– Нет, – перебила его она.

Денис уставился на нее.

– Что?!

– Я сказала «нет», – и в подтверждение своих слов покачала головой, – это не беда. Совсем не беда, – повторила она. – Конечно, когда все выяснилось, я была потрясена. Обескуражена. И расстроена. Совсем не так представляла зачатие моего ребенка, – она улыбнулась немного смущенно. – Но все уже в прошлом. Теперь я рада. Я хочу этого ребенка.

– Хочешь ребенка? – неуверенно переспросил ее Денис.

– У тебя даже жилья нет. Есть одна работа!

– Многие женщины имеют работу. И детей. Я не стану исключением.

– А жить ты, где планируешь?

– Я поговорила на работе. За фотографии для путеводителя по значимым историческим местам мне должны выплатить кругленькую сумму. И у меня есть средства от продажи Красноборской квартиры. Забыл? Думаю, на первоначальный взнос по ипотеке мне хватит.

– Все это сплошная бессмыслица, – пробормотал Денис, бросив на Аню тяжелый взгляд из-под ресниц. Знал ли он когда-нибудь стоящую перед ним женщину? За время их знакомства она не высказала ни единого слова насчет брака, семейной жизни, потому так нравилась ему. Ну, еще потому, что была прекрасным товарищем, замечательным собеседником, внимательнейшим слушателем и добрым, понимающим человеком.

Денис почувствовал себя одураченным, обманутым.

– Ты, наверное… – он не смог заставить себя произнести обвинение вслух. Тем не менее, она поняла.

– Нет, я ничего не планировала. И если ты хоть на секунду подумал, что я…, – теперь ее совсем нельзя было назвать спокойной, она буквально шипела: – словом, можешь отправляться ко всем чертям!

Анна прошла мимо него к двери, вздернув подбородок и гордо выпрямив спину. Он бросился следом, схватил ее за руку и развернул к себе. Их разделяло всего несколько сантиметров. Денис ощущал тепло ее дыхания на своей щеке. А грудь, вздымаясь от негодования, почти касалась его груди.

И он вспомнил, что ощущал, когда она действительно прикасалась к нему. Вспомнил ее мягкость, трепетность…

Он опустил руку и отступил в сторону, с огромным трудом заставляя себя собраться с мыслями.

– Да нет,… я просто…, – он провел рукой по волосам, растрепав их, – я просто… потрясен.

Анна собралась заговорить, но он поднял руку, не давая перебить себя. Ему необходимо было закончить.

– Нельзя сказать, что я не думал, об этом… Я имею в виду случившееся. Только мне никогда не приходило в голову, что это может так закончиться.

Как ни глупо звучало, но Денис сказал правду. Все женщины, с которыми он занимался сексом, были так сказать, подготовлены. Они знали цену происходящему, и настраивались только провести хорошо время. Они не собирались забеременеть. Денис посмотрел на Анну, она стояла, скрестив руки на груди, и смотрела в окно.

Он опустил взгляд, пытаясь найти в хоть какие-то изменения в ее фигуре, но ничего не заметил. Он вспомнил всех своих женщин. Когда жил еще с матерью в Красном Бору, они смотрели на него сверху вниз, излучая высокомерие. После того как он перебрался в Казань, стал жить у дяди, женщины окидывали его заинтересованным взглядом. А после первой выставки, когда стало известно, чей он племянник, кидались на него, словно на мед.

От воспоминаний у Дениса сжало горло. Он сглотнул застрявший ком в горле. Облизнул губы и твердо произнес:

– Я не хочу жениться.

Анна скользнула по нему взглядом.

– Никто тебя об этом не просит.

– Но ведь ты рассказала мне о ребенке… – недоуменно сказал он.

– Потому что ты имеешь право знать, только и всего, – небрежно пожала она плечами, – если не хочешь иметь отношения к этому ребенку… или ко мне, ничего страшного.

– Как – ничего страшного?! Ты ведь беременна!

– Да. И собираюсь стать матерью. Я буду любить моего ребенка, – она бросила на Дениса непримиримый взгляд, который тут же смягчился, – я не заставляю тебя быть отцом, Денис.

Он громко хмыкнул.

– Ты же сама говорила, что в этом участвуют двое.

– Только биологически.

«Все! С него достаточно!» – Денис судорожно глотнул воздуха, пытаясь успокоиться.

– Я дам тебе денег. Ты не будешь ни в чем нуждаться…. Ребенок…, – слово с большим трудом пробило себе дорогу, но он все же произнес его – тоже. – Но это все, что я смогу сделать. И все, что сделаю. Понимаешь?

Он ждал возражений, упреков. Он ждал, что она назовет его эгоистичным ублюдком. И ему нечего было возразить ей. Но Анна подошла к двери, и, обернувшись, посмотрела ему прямо в глаза.

– Твой выбор, Денис, – спокойно сказала она.

– Твоя потеря.

***

Анна предложила отправиться в Ривьеру.

– Это самая высокая точка Казани, – сказала она, и голос ее даже не дрогнул. – Если хотите увидеть панораму города, лучшего места вам не найти. А потом можно сходить в национальную галерею, посмотреть кремль и башню Сююмбике.

Она довольно равнодушно изложила программу, словно ее не волновало, куда они решат направиться.

– Не нужно нас уговаривать, – сказал Фарваз, стоя на ступенях гостиницы. – Мы пойдем, куда ты скажешь.

– В кремль, – объявила она. Но только не на вертолетную площадку, она этого не вынесет, вздохнула слегка побледнев.

Если бы за притворство давали ордена, один она бы получила за осмотр казанских достопримечательностей, в то время как ей хотелось забиться в угол и умереть. А другой – за то, что она умудрилась сохранить самообладание, когда разъярился Денис.

Ни к чему хорошему не привело бы, если бы она стала его уговаривать или спорить с ним. Никогда она не прибегла бы к мольбам, чтобы удержать мужчину. Он должен быть рядом с ней и ребенком по собственной воле.

Она на это надеялась. Она об этом молилась. Хотя и понимала, потребуется некоторое время, чтобы Денис принял верное решение.

Выходя из дома, она была спокойна, глаза оставались сухими, и твердо рассчитывала продержаться до конца дня, несмотря на бесчисленные попытки Сибиги поговорить о Денисе. Подруга забрасывала ее вопросами о нем и в течение всего дня, Анна отделывалась общими ответами.

– Он журналист. Часто и надолго уезжает. Я не знаю. Я не знаю.

Потом Сибигу и Фарваза так захватила прогулка по городу, а Клира постоянно требовала к себе столько внимания, что никто даже не заметил, как время от времени улыбка соскальзывала с лица Анны, а пальцы сжимались в кулаки, чтобы унять дрожь.

Глядя с Ривьеры на Казань, она не могла не видеть те бесчисленные места, где бывала с Денисом, хотя со всех сил старалась не думать о нем.

Прогнав навязчивые мысли, она подумала о том, какого цвета будут глаза у малыша – темно-серые, как у нее, или оттенка серой стали, как у человека, который с таким негодованием смотрел на нее сегодня утром?

Она приложила руку к животу, словно стараясь защитить своего ребенка от злого, обвиняющего взгляда Дениса.

– У тебя болит живот? – спросила Сибига.

– Нет, – опомнившись, Анна опустила руку, – я просто проголодалась. Думаю, мороженое сейчас нам всем не повредит. Что скажешь?

Сибига улыбнулась. – Я тоже так думаю, – затем взяла стоявшего рядом мужа под локоть, – милый, гуляя по городу, мы совсем забыли о еде. Вон и Аня тоже проголодалась. Пойдем, поищем тихую кафешку.

***

Денис проспал двенадцать часов и после пробуждения почувствовал себя еще хуже, чем до сна. В течение нескольких секунд он не мог вспомнить почему. А когда открыл глаза, ему вдруг пришло в голову, что в последний раз с ним в этой постели была Аня.

Воспоминание было таким отчетливым, таким ярким, убедительным, что его охватило желание. «Этого еще не хватало!» – он отбросил одеяло и вскочил.

В ванной он включил холодную воду и подставил голову под кран. Потом почистил зубы, побрился, оделся. Сварил крепчайшего кофе, отравившись на кухню. Стоя у окна с чашкой в руке, думал о том, что испытывал вчера, когда вернулся домой. Каким был неуверенным, нервным, как гадал: смогут ли они с Аней забыть о той единственной ночи и общаться так, словно ничего не произошло.

С горькой иронией он признал, забыть случившееся не удастся. Как и вернуть дружбу Ани. Лучше, решил он, не делать этого. Лучше им не иметь ничего общего друг с другом. Ему, конечно, будет не хватать ее, но былого все равно не вернешь.

Взбодренный кофе, он размышлял, Аня скоро от него съедет. Она уже занялась поиском нового жилья. Тем более работа ее позволяет выбрать выгодный вариант.

Он вспомнил день, когда они познакомились. Как с интеллектом знатока она задавала каверзные вопросы об искусстве фотографии. Затем они мирно перешли к обсуждению общих для них обоих тем. Аня сказала, что работает в ведущем агентстве недвижимости города, так же участвует в различных городских фотопроектах, проводит выставки в галерее современного искусства, и на досуге занимается с детьми в кружке юных фотолюбителей.

Ее привела к нему давняя знакомая матери, еще по Красному Бору, Эльмира Ильдаровна, которую Денис встретил однажды на своей выставке и продолжил потом поддерживать отношения.

Аня сначала в штыки восприняла предложение занять пустующую в его доме комнату, а затем, когда он сообщил, что через несколько дней уезжает в очередную командировку, неуверенно, но согласилась.

Денис глотнул из чашки очередную порцию обжигающего напитка и снова задумался. Как друг он поможет Ане с переездом в ее уже собственное жилье. Возможно, она даже предпочтет небольшой коттедж. Так он будет знать ее адрес и станет ежемесячно отправлять переводом деньги. Для них обоих будет лучше, если они не будут встречаться. Денис был уверен, Аня не станет требовать от него большего. Во время их разговора она не возражала. Она все поняла.

Глубоко вздохнув, он ощутил, как свалившаяся на него неподъемная ноша стала чуть легче. Он сделал еще один вдох. Затем еще. Ему стало определенно лучше.

Он повел плечами и почувствовал себя уже не таким скованным, более спокойным, уравновешенным. Как боксер, поднявшийся на ноги после нокдауна.

Все будет хорошо. Он справится. Так, как справлялся всегда, сказал он себе, допив кофе, затем взял рюкзак, отнес его в ванную и вывалил содержимое в стиральную машину. Так как делал, всегда возвращаясь домой. Он целиком сосредоточился на своем занятии. Тщательно отмерил порошка, добавил отбеливателя. Много отбеливателя. От этого вещи станут только чище. Ему необходимо, чтобы все было чисто. Аккуратно. Все на своих местах.

Денис закрыл дверцу и включил машину. Она стала наполняться водой – так же, как и всегда. Мурлыча себе под нос веселую песенку, он направился в гостиную, так же, как всегда. Проходя мимо комнаты Ани, рука машинально потянула за ручку двери, он собирался позвать ее перекусить тем, что имелось на кухне.

Кое-что все-таки между ними изменилось. Ему снова предстоит одиночество. Бесстрастие. Безучастность. Именно то, к чему он стремится.