Личность и профессия. Воля как предмет функциональной психологии

Но помимо и независимо от таких глубоких превращений и в те периоды, когда лицо профессии вполне устойчиво выражено в своих очертаниях, когда можно говорить о профессиональном типе, имеющем в основе характерный для него и устойчивый рабочий процесс, и тогда все же в такой профессии, как профессия педагога, возможны вариации функциональной структуры, связанные в общем с тем, что называется методом работы. Самое это понятие «метода работы» указывает на то, что в условиях одного и того же содержания при одной целевой установке можно идти к цели различными путями, а в зависимости от этого и весь характер работы изменяется. Когда мы представляем себе рабочий процесс ткача, то совершенно безразлично, будет ли он ткать на ручном станке или на фабричной машине, процесс работы его представляется в том и другом случае протекающим в строгих жестких рамках, всегда одинаковым образом, и сколько бы мы ни меняли ткачей, процесс сохраняет свой устойчивый, однозначный характер. Здесь нет ничего аналогичного «методу» работы; можно было бы сказать, что здесь есть один определенный метод, который строго задан содержанием работы и условиями ее и которому следует каждый ткач.

В действительности такое представление тоже схематично и потому не совсем правильно. И в работе ткачей имеет место то, что можно назвать индивидуальными особенностями в приемах работы; эти особенности отличают работу одного ткача от работы другого, внося некоторое осложнение в функциональную структуру рабочего процесса. Но эти индивидуальные особенности или вариации здесь, несомненно, не так резко проявляются и не нарушают однозначного характера основного типа рабочего процесса. В работе педагога в такой же степени определенной и вполне очевидной однозначности нет. Нам трудно отчетливо представить себе структуру рабочего процесса педагога также ввиду ее большой сложности, но вместе с тем не подлежит сомнению и то, что грани процесса здесь не так резко очерчены, местами они расплывчаты, местами изменяются в зависимости от индивидуальности работника. Здесь чувствуется большая зависимость характера работы от индивидуальности работника, от его инициативы, изобретательности, творчества. Поэтому иногда даже говорят, что на этих высших ступенях деятельности человек как бы сам создает тип своей работы, а потому такой устойчивости и однозначности единого основного типа, как это есть в низших профессиях, здесь быть не может.

Мы, однако, не должны преувеличивать значение известных явлений, отдавая им должное. В действительности разница между высшими и низшими профессиями в указанном отношении не есть какая-либо большая принципиальная разница, делающая их несравнимыми. То, что в работе педагога и в других высших профессиях нам кажется сейчас таким особенным, резко отличным по своему характеру от работы низшего типа, вырастает из того зерна индивидуальных особенностей в приемах работы, которые мы должны были признать и в работе ткача. Разница заключается лишь в том, что здесь эти особенности раскинуты шире, они разнообразнее и многочисленнее и в более сильной степени осложняют собой основной тип рабочего процесса, т. е. эта разница количественная, разница в степени. Здесь шире размах индивидуальных вариаций, больше простора для инициативы, изобретательности и творчества. Вследствие этого функциональная структура основного профессионального процесса здесь несравненно сложнее; мало того, она, может быть, даже должна быть представлена не в одном варианте, а в нескольких, учитывающих различные конкретные моменты деятельности. Но при всем том эта структура как нечто определенное, устойчивое, как скелет профессии, несомненно, и здесь имеется и при разрешении проблемы профессиональной пригодности должна быть учитываема так же, как во всех других случаях.

Как ни велико значение этих индивидуальных моментов, все же, когда мы говорим о педагоге, враче, инженере, художнике, актере и т. п., нам представляются они в виде отличных друг от друга профессиональных типов, каждый из них имеет свое лицо, свои характерные черты, по которым мы узнаем их в жизни при первой встрече с ними. Каждая профессия имеет свой штамп. Этот штамп у одних профессий простой, незатейливый, а у других сложный, вычурный, со множеством деталей: при одном основном штампе профессия может иметь еще несколько дополнительных частных штампов, например, в профессии инженера такие частные штампы могут быть связаны с делением инженеров по специальности, но при всем том этот штамп, как нечто определенное, постоянное и специфическое, все же у каждой установившейся профессии существует.

Заговорив о «профессиональных типах» и «профессиональных штампах», мы должны отметить, что они обусловливаются, конечно, не только функциональной структурой основного рабочего процесса каждой данной профессии, но и другими условиями, например, условиями профессиональной жизни, средой и проч.; тем не менее функциональная структура работы должна быть признана главным фактором, обусловливающим лицо профессии и ее общий характер. Поэтому практические следствия в отношении профессионального отбора вытекают прежде всего и главным образом из этого основного фактора.

То, что мы только что установили, исходя из анализа деятельности педагога, может быть распространено на все профессии высшего типа. Метод работы имеет место и в деятельности врача, а также инженера, агронома и т. д. Вместе с этим всюду создаются условия для творческой инициативы и изобретательности. Следует иметь также в виду, что многие из высших профессий усложняются в связи с различной специализацией внутри каждой профессии. Уже упоминалось об инженере; эта профессия в ее современном виде связана с длинным рядом различных специализаций, из которых каждая характеризуется своими особенностями и предъявляет к человеку особые требования. То же самое относится к врачу. Врач-хирург и врач-психиатр – оба врачи и имеют, несомненно, нечто общее в своей деятельности, но вместе с тем они различны, причем различия в их профессиональной деятельности едва ли не очевиднее, чем то, что их связывает друг с другом родственными связями. Профессии педагога не чужды те же самые явления, хотя здесь они представляются, может быть, в несколько ином свете. Здесь также могут быть особенности в связи со специализацией по предмету образования: педагог-математик, педагог по языку, по искусствам и т. д. имеют свои специфические особенности. Но кроме того, особенности профессии здесь могут находиться в связи не с предметом преподавания, а с другими условиями, например с возрастом учащихся, причем в этом случае первый ряд особенностей может сохранять свое значение также, или же, напротив, он отпадает. Педагог-дошкольник, педагог школьного типа и педагог, ведущий работу со взрослыми, имеют свои характерные профессиональные особенности, причем для дошкольников специализация по учебным предметам не имеет значения (по крайней мере в отношении основной части работы; и здесь могут быть специалисты по некоторым отраслям работы, например, по музыке, ритмике и проч., но это исключения, а не правило), тогда как для педагогов двух остальных категорий она остается обязательной (исключая, впрочем, элементарного обучения взрослых в школах по ликвидации безграмотности).

Аналогичную дифференциацию можно найти и в других профессиях – агрономов, художников, актеров, военных и т. д. Важно заметить, что эта дифференциация не разрушает все же единства профессии, ее общего типа. Все разветвления образуются как бы на некотором общем стволе, который несет на себе эти ветви и составляет основу всего профессионального дерева. Но подобно тому, как бывают такие деревья, строение которых таково, что ствол у них трудно выделить среди ветвей и главные ветви имеют как будто самостоятельное существование, так и в профессиях дифференциация может заходить иногда так глубоко и далеко, что общая структура профессии тоже приобретает как бы кустообразный характер. В таких случаях элементы общепрофессионального значения, связующие отдельные отрасли профессии в нечто единое, во-первых, уменьшаются в числе, а во-вторых, и по своему значению являются наиболее общими.

Отсюда может быть намечен переход к еще более широким и общим профессиональным категориям, объединяющим целые группы родственных профессий или, вернее, отдельные родственные стороны различных профессий. Так, например, жизнь выработала такие общие понятия, как «хозяйственники», «организаторы», «администраторы» и т. п. Если вникнуть в эти понятия, то нельзя не заметить, что они лишены узкого профессионального значения и сами по себе не обозначают каких-либо определенных профессий. Это именно более широкие и более общие профессиональные категории. Среди «хозяйственников» могут быть и кооператоры, и инженеры, и лесоводы и т. д., но мы не можем соотнести это понятие ни к художникам, ни к актерам. Точно так же «организаторы» могут быть соотнесены к целому ряду различных профессий, хотя и не ко всем в одинаковой степени, а к некоторым, может быть, не применимы и вовсе; например, едва ли можно установить какую-либо связь между комплексом, мыслимым в понятии «организатор», и профессией певца. Чем шире объединение и чем более общая категория, тем отвлеченнее соответствующие понятия. Уже самые понятия профессий: инженер, педагог, врач и т. д. – являются в известной мере отвлеченными понятиями, но здесь конкретность содержания еще так велика и так бьет в глаза, что отвлеченные элементы уясняются лишь тогда, когда мы вдумаемся в сущность этих понятий. Напротив, когда говорят о «хозяйственниках», об «организаторах», «администраторах» и т. п., рисуются образы более общего значения, менее насыщенные конкретным содержанием. Здесь, скорее, отвлеченность выступает с полной очевидностью, а конкретность уясняется при более внимательном всматривании в природу понятия.

Примечания