Кодекс разведчика
Уснул я, как обычно и бывало, просто по собственному приказу. Тренированный организм легко вошел в режим. Спал, кажется, без снов, но настороженно, потому что подсознание хорошо знало: неугомонный ментовский нрав всегда яростно проявляется, когда в качестве жертвы представлен человек ихнего племени. Это в отличие от того случая, когда жертвой становится человек без ментовских погон… Естественно, сразу проснулся от звонка в дверь, словно мне требовалось выйти самому и дверь открыть.
Тихие голоса едва доносились, и разговор разобрать было нельзя. Потом входная дверь громко щелкнула замком, а еще через тридцать секунд приоткрылась дверь в комнату. Ким Валерьевич поймал мой взгляд.
– Проснулись? Ну и отлично, я так и думал, что вы проснетесь… Документы принесли… Мы ждем вас…
Они с полковником не торопились и дали мне время даже на то, чтобы умыться. Умывшись и вполне придя в сознание, я посмотрел документы. Неновые, сделаны аккуратно, подкопаться не к чему. Единственно, что мне не понравилось, – марка оружия, вписанного в лицензию. Пистолет «ПСМ», калибра 5,45. Это почти игрушечное оружие никогда мне не нравилось, хотя оно вполне подходит для скрытного ношения и при стрельбе издает довольно слабый звук, который и за выстрел-то принять сложно. Иногда такое тоже может сгодиться. Тем не менее рука офицера спецназа более привычна к тяжелому и надежному «стечкину». Но «стечкин» с его массивной деревянной кобурой гражданскому человеку не полагается, как и другое автоматическое оружие. Придется удовлетвориться тем, что дают.
– У вас же еще пистолет есть? – напомнил Ким Валерьевич.
– Да. Я его в тайнике пока спрятал…
– Придется, от греха подальше, сдать…
– Занесу… – согласился я, умолчав, что пистолетов у меня два.
– Ко мне приносить не надо. Передадите Виктору Николаевичу…
Куратор ушел в комнату с оргтехникой, вынес оттуда две связки ключей и пачку долларов в банковской упаковке.
– Деньги поменяете сами. Здесь десять тысяч. Это не казенные, это мои личные. Вернете, когда сможете… Ключи от машины… – протянул он первую связку. – Старенький «Фольксваген Гольф». Но бегает отлично… Двигатель с турбонаддувом… Ключи от квартиры, где вы зарегистрированы официально с прошлой недели… Это служебная квартира… Постарайтесь сохранить ее в том виде, в котором найдете… Оргтехника в вашем распоряжении, но если чем-то пользоваться не умеете, лучше не ломать…
Он посмотрел на полковника Огнева.
– С легализацией, кажется, все… Перейдем к рабочему вопросу… Вы составляли какой-то план мероприятий по поиску дорожной банды?
Я только плечами пожал.
– Я просто имел слишком мало фактов, чтобы составить такой план. Мне необходимо сначала провести предварительный поиск, чем я и планировал сразу заняться…
– И с чего вы свой поиск хотите начать? – настаивал он.
Мысль мне в голову пришла сразу.
– С людей, которые будут хоронить господина Брызгалова… Надеюсь посмотреть и за похоронами подполковника Фархутдинова, но издалека… Вдруг да одни и те же люди «засветятся»… Это будет уже вариант. Но до похорон кто-то будет еще и о самих похоронах хлопотать… И их хочу проконтролировать… Но это только завтра. Сегодня оба тела в судебно-медицинской экспертизе. Там менты один за другим приходят. Мне там лучше не «светиться»…
Ким Валерьевич переглянулся с полковником Огневым.
– Что же, может быть, вам какую-то мысль подаст капитан Тропилин. Оперативка у них, надо полагать, уже закончилась, и он вскоре может позвонить. А пока полковник Огнев отвезет вас сначала в квартиру, чтобы хотя бы знали, где вы уже с прошлой недели живете, потом в гараж и представит вас вашей машине… А я вынужден с вами попрощаться… Лично ко мне не обращайтесь, поскольку, мне иногда кажется, я тоже под присмотром… Разве что по телефону… Мой номер тоже под контролем ГРУ, поэтому говорить можно свободно. Все остальные вопросы через полковника Огнева… Что-то экстренное понадобится или что-то произойдет, я сам вам сразу же позвоню…
* * *– Как тебе понравился наш куратор?
Виктор Николаевич, к моему неудовольствию, теперь уже сам сел за руль своей машины, и чувствовалось, что он получает наслаждение от вождения – соскучился по родному рулю. Тем не менее голос его звучал не слишком радостно.
– Мне он не сильно понравился… – Я попытался ответить откровенно, но в то же время осторожно, поскольку именно куратору я уже многим обязан.
– Чем? Извини за вопрос… Тебя что-то смутило?
Полковник притормозил, чтобы посмотреть мне в глаза и не наехать на идущую впереди машину. Я взгляд не отвел, и мы, кажется, поняли друг друга. Пусть куратор считает Виктора Николаевича своим подопечным, следовательно, в какой-то мере и единомышленником, а я, по мнению Кима Валерьевича, – чужак здесь. Но он не учитывает, что мы с полковником оба, в отличие от него, спецназовцы, а это значит много. И мы всегда будем поддерживать друг друга.
– Понимаешь, я никогда такой заботы о своей персоне не испытывал… Даже во время службы… – сознался я. – И полагаю, что забота эта неспроста…
– Мне тоже так показалось… – полковник даже расслабился и заговорил своим обычным тоном. – Мне он тоже, кажется, не слишком доверяет, и на мой прямой вопрос ответил готовой «прикрышкой», которую ему даже искать не надо было… Кирпич, если ты помнишь, «слышал», что с машинами на дорогах работают чеченцы… Я тоже такое слышал. Поговаривают, что это те боевики, что сдались по амнистии и не смогли устроиться в мирной жизни… Их сейчас по России разбросало целыми бандами. И идет неофициальная война, которую власти стараются не замечать… Наш спецназ якобы видит это продолжением чеченской войны…
– И из-за этого проявлять обо мне такую заботу? Извини, не верится… Не стоит игра свеч… С чеченцами могли бы справиться и без меня…
– Я того же мнения…
– Тогда что ему от меня надо?
– Будем выяснять… Я по своим каналам, ты по своим… Но не говори об этих вещах по спутниковому телефону. С новыми документами ты вполне можешь купить себе простой мобильник…
– Тогда останови вон на том углу… Я последую твоему совету…
Салон мобильной связи видно было издалека. Там же, кстати, и пункт обмена валюты…
ГЛАВА 4
МАКСИМ ЮРЬЕВИЧ ШТОРМ,
старший следователь по особо важным делам
Прокурор области вызвал меня за полчаса до начала рабочего дня, что само по себе не совсем привычно. Правда, я уже был в своем кабинете, куда вернулся из поездки в Полетаево-3 сразу, чтобы не иметь дома неприятный разговор с женой, начатый, продолженный, но не оконченный, а только отложенный из-за срочного моего отъезда, не давшего ей возможности подобрать нужные слова вовремя, и ни по какой иной причине. Она никак не угомонится, хотя я твердо обещал, что со Светланкой я больше дела не имею и никогда больше к ней не зайду…
Прокурор позвонил мне сам. Наверное, дежурный доложил ему, что я сегодня самая ранняя птичка, и он решил выяснить, что нового в поиске беглого спецназовца. Если я появился в такую пору, это уже говорит о моем старании не перевестись через неделю на должность деревенского прокурора, как мне было уже конкретно обещано.
Поднявшись на начальственный этаж, я миновал пустую еще приемную, постучал в дверь и вошел, не дожидаясь приглашения. Так у нас принято было. Игорь Степанович стоял к двери спиной перед раскрытым сейфом.
– Доброе утро… – вяло сказал я, стараясь улыбаться предельно сонно.
Прокурор области всегда считает, что его подчиненные много спят и мало делают. А если они мало спят, резонно предположить, что делают они много. Это простой логический вывод, основанный на разновременных наблюдениях за прямым начальством, и вывод этот, как я многократно убеждался, правильный.
При моем появлении шеф торопливо закрыл сейф. Не успел, кажется, выпить традиционную рюмку коньяка, хотя, наверное, уже налил. По крайней мере время для этого он имел. Да пил бы, не стеснялся… Все равно каждый в прокуратуре знает, с чего начинается у Игоря Степановича рабочий день…
– У тебя, говорят, новости?
– Говорят, Игорь Степанович… Дело, сознаюсь, гораздо более сложное, чем показалось вначале. И резонанс оно должно вызвать соответствующий. Поэтому нам важно провести его тщательно и без шероховатостей, чтобы никто нас не мог ни в чем упрекнуть.
Я говорил его обычными словами и именно то, что он, как я понимаю, намеревался бы мне сказать после моего рапорта. Игоря Степановича изучить несложно. А когда изучишь, с ним можно ладить.
– Рассказывай… – Взгляд на сейф он все же бросил тоскливый. Значит, я прав, и выпить он не успел.
– Этот негодяй, видимо, возомнил себя суперменом, которому сам черт не страшен, Игорь Степанович… – Я не докладывал, я просто жаловался. Прокурор любил, когда к нему доверительно обращаются. Не по форме, а именно доверительно. И обиду своих подчиненных воспринимал, как свою собственную.
– Что так? – На этот раз он не сразу все понял. – Что-то не так?
Выразился Игорь Степанович коротко и одновременно емко, почти как Гай Юлий Цезарь. После такого вопроса можно и к сути переходить – так подсказал мне опыт многолетнего общения со своим прямым начальником.
– Поиск всю ночь не прекращался… Пока, как обычно, без результата, если не считать результатом задержание нескольких человек по тем или иным причинам – мелочи жизни… Мы подумали, он на дно на какое-то время залег, тогда его было бы вообще трудно перехватить. Но он не залег… Этот тип каким-то образом раздобыл номер моего мобильника и в половине шестого утра позвонил мне. Хорошо, я только домой прибыл, еще лечь не успел, и голова почти ясно соображала…
– И что ему надо? Надумал сдаться? – с надеждой спросил прокурор. Он всегда возлагал большие надежды на самосознание преступников и искренне удивлялся, когда такового не встречал.
– Если бы так… А он, как оказалось, нас отвлечь пытается. Переводит стрелки на разные другие дела, чтобы не до него было… Или просто злит… Короче говоря, он предложил мне съездить в поселок Полетаево-3 и навестить там дом некоего Брызгалова… Там, дескать, будут интересные улики по убийству его жены…
Я перевел дыхание, как обычно бывает с засыпающим человеком, и даже переносицу потер, чтобы глаза перед начальством прояснились. Засыпающий человек всегда дыхание в разговоре переводит и упорно сосредоточивается, не сразу соображая, что сказать. И я эти признаки наглядно демонстрировал.
Игорь Степанович мой скромный артистический талант оценил.
– Вижу, ты совсем измучен. Но, извини, надо… Еще одно дело сегодня сделаешь и поедешь отсыпаться…
– Какое дело?
– Рассказывай сначала сам… Что там, в Полетаеве-3? У меня там, кстати, дача… Тоже недостроена… Четвертый год… И значит…
– Я сразу ментов отправил, и сам туда двинул, уже вдогонку. Ночью дороги свободные. Быстро добрались. И кроме убитого на лестнице подполковника милиции Фархутдинова мы там ничего не нашли. А потом недалеко от того места, рядом с шоссе, сотрудники ГИБДД нашли тело самого Брызгалова. Оба тела сейчас отправлены на экспертизу, но убиты, похоже, одним методом и одним оружием – выстрел в лоб…
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
«Манурин» – специальный полицейский револьвер, состоит на вооружении у французской полиции.
2
«Лежачий полицейский» (водительский жаргон) – специально устанавливаемое на проезжей части дороги небольшое препятствие, не допускающее разгона машины. Как правило, ставится во дворах жилых домов, рядом с автозаправочными станциями, недалеко от школ, популярных переходов и т. д.
3
Куратор – как правило, отставной старший офицер системы ГРУ, который курирует на местах отставных офицеров ГРУ, когда-то занятых в секретных операциях. В обязанности куратора входит не только необходимая, бывает, помощь в бытовых вопросах, но и контроль за такими, например, частыми явлениями, как «непроизвольная расконсервация». «Непроизвольная расконсервация» – это психический срыв, вызванный воспоминаниями о былой службе, в момент которого офицеру очень хочется рассказать кому-то о действительных событиях. Присуща всем без исключения. Куратор в этот момент должен являться той самой отдушиной, которая готова выслушать. Поскольку офицер разведки, выйдя в отставку, все равно разведчиком остается, в обязанности куратора входит и обеспечение режима безопасности отставника.
4
Метод «реконструкции» – когда человек видит что-то мельком и не обращает на это внимания, память событие все равно фиксирует, и, реконструируя его в состоянии самогипноза, возможным бывает вспомнить то, что никогда не запоминал. Обучение методу «реконструкции» ведется с помощью неглубокого гипноза, и овладеть этой ценной для каждого разведчика способностью может далеко не каждый человек. Помимо гипнабельности требуется обладать еще множеством личных черт индивидуальной психики, чтобы добиться результата. Владение методом «реконструкции» считается редким явлением. Тем не менее обучение методу проходят большинство офицеров разведок мира.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги