Алмазная принцесса

Вот Ольга и злилась, свободы ей хотелось и денег больших. До того злилась, что даже Татьяне завидовала. Это сестра как-то рассказывала, Елена с ней делилась.

Шло время, Лида все болела да после и умерла. Татьяна Степановна помнит, что Елена на ее похоронах навзрыд плакала, искренне, от души. И Таню по-прежнему привечала.

Прошло какое-то время, приезжает Танюшка в Остров да и бухнула Татьяне Степановне: замуж выходит, и уже через месяц. Та вообразила, что ребеночка племянница ожидает, оказалось, нет, просто жених торопит, прописка ему нужна, чтобы на работу устроиться. Он сам-то откуда-то из Петрозаводска, сюда приехал, комнату снимал. Очень Татьяна Степановна за квартиру тогда переживала, уговорила Таню прописать мужа без права на жилплощадь. Вроде бы все у молодых гладко шло, а потом вот какая история случилась.

Валерик этот – тот еще прохиндей оказался. Через Таню, жену свою, надумал в богатую семью влезть. Потому что, как уже говорила Татьяна Степановна, Ольгу отец крепко держал и пришлого парня и на порог бы не пустил, с лестницы поганой метлой выгнал бы.

Опять же, где Валерику, голозадому провинциалу, с девицей из богатой семьи познакомиться? Разная у них среда обитания. Она – на машине дорогой с шофером, а у него всего имущества – вошь в кармане да блоха на аркане. Это для Танюшки он был хорош – красивый да ласковый. А деньги – дело наживное, так она считала, тем более что крыша над головой есть. И главное, Танюшка сама ему все про ту богатую семейку расписала в красках, вот такая уж она – все про себя расскажет, что и не стоило бы, душа нараспашку. Сама честная и добрая, плохого никому не желает, думает, что и все люди такие же.

В общем, Таня сама Валерку официально в ту семью ввела, со всеми познакомила. Елена-то и его приветила, все-таки не просто парень, а законный муж, и к Танюшке она всегда хорошо относилась. Иногда они все трое куда-то ездили, не боялась мать Ольгу с мужчиной отпускать. А тот и рад стараться, следил зорко, чтобы никто к Ольге не приближался. Ну и сумел он как-то ее увлечь. А скорей всего та и сама рада была мужа у подружки увести, вредная девка и завистливая. Как говорят: сделать гадость – на сердце радость, так это про нее, про Ольгу.

Только Валерик большим хитрецом оказался, сумел так Ольгу приворожить, что захотела она за него замуж. И родителям Ольгиным он понравился, хоть Елена Таню и любила, свое-то дитятко всегда ближе. Тем более что он сначала с Татьяной официально развелся, представил ее гуленой какой-то, вроде бы она вольно с мужиками себя ведет и чуть ли не изменяет ему.

– А что – правда это? – вклинился снова дядя Вася.

– Да какое там! – рассердилась Татьяна Степановна. – Все врал и не краснел! Танюшка его любила, ни о ком другом и не помышляла, да и когда ей? С работы домой, из дома на работу… Хозяйство все на ней. А что мужчинам улыбалась, так работа того требует, в магазине-то. Не лаять же на покупателей из-за прилавка!

– Так с чего вы взяли, что муж бывший вашу племянницу убил? – не отставал дядя Вася. – Какие у вас доказательства?

– Доказательств у меня нету, я к вам по этому делу и пришла, – твердо ответила посетительница, – но Таня-то пропала… А я сама накануне слышала, как она с Валеркой разговаривала по телефону. Ты, говорит, меня не остановишь, я, говорит, несмотря ни на что, должна с Алексеем Ивановичем поговорить, ну с Ольгиным отцом. Это, говорит, очень важно, а Ольга пускай думает что хочет, Бог ей судья.

Валерка-то ей, видно, и отвечает по телефону, чтобы оставила их с Ольгой в покое, мы, мол, с тобой разошлись как в море корабли, и прости-прощай! Теперь у него новая жизнь будет с новой женой, и Танюшке в той жизни места нету! Ольга-то, стерва такая, наговорила ему про Таню, что она приживалка, вечно норовила в их доме какую-нибудь мелочь спереть, подарков требовала, все вещи вечно перетрогает, пообедает и в сумку остатки еды тайком сложит…

– Ну и ну! Это подружка-то закадычная, с детства знакомы… – протянул дядя Вася.

– Уж когда мужчина между двумя бабами вклинится, вся дружба врозь! – отмахнулась Татьяна Степановна. – Я тогда не утерпела, Таню отругала, зачем она лезет? Только душу травит да на оскорбленья нарывается… Она и отвечает, что тут дело серьезное и ее, если промолчит, потом совесть замучает. Совестливая больно, вот что, в наше время так нельзя. А на следующий день Танюша моя и пропала. Непременно Валерка, подлец, ее похитил и убил!

Вдруг из глаз посетительницы полились слезы, как будто прорвало плотину. Бонни недовольно пошевелился и поднял голову, а потом вообще отполз в сторону.

«Ну, сейчас начнется!» – подумала я.

Татьяна Степановна сквозь слезы горестно оглядела испачканную юбку и зарыдала еще сильнее.

– Пойдемте в ванную! – вскочила я с места и пнула по дороге Бонни в бок.

Юбка прекрасно отчистилась обычным мылом. Все же умели делать вещи в семидесятых годах прошлого века!

– Ну что скажешь, тезка? – спросил меня дядя Вася, успевший перебазироваться на диван.

– Не знаю, – честно ответила я, – вроде бы тетка не врет… Но как-то все запутанно.

– Ну… собственно говоря, смерть племянницы выгодна только ей, – дядя Вася глядел в сторону, – квартиру-то она наследует, говорила же, что муж выписался…

– Вот так же точно и в милиции рассуждают! – вскипела я. – Оттого и преступность расцвела махровым цветом! Я вот Татьяне Степановне верю. И вообще, мы просто обязаны взяться за это дело, раз Бонни так нахулиганил!

– Вы не подумайте. – Оказалось, что клиентка стоит возле двери. – У меня деньги есть. Немного, правда…

Василий Макарович вздохнул, сдаваясь. Аванс мы запросили смехотворный, жалко было тетку.

На прощание она вытащила из многострадальной своей сумки несколько фотографий. Племянница ее и правда оказалась хорошенькой – большие серые глаза, светлые волосы вьются вокруг лица пушистым ореолом, милые ямочки на щеках. Сразу было понятно, что тетка дала ей верную характеристику – сердце доброе, душа нараспашку, все про себя расскажет, всех людей хорошими считает. Простоватая, в общем, но симпатичная девушка.

На свадебной фотографии Таня счастливо улыбалась, жених ее был серьезен. Я повертела снимок в руках. Что ж, парень по-своему хорош. Не писаный красавец, что вызывает недоверие, но широк в плечах, мужественный поворот головы, а взгляд слишком прямой и открытый для порядочного человека. Впрочем, возможно, на мое впечатление повлияла информация, полученная от Татьяны Степановны.

Мы с дядей Васей договорились, что для начала я отправлюсь в цветочный магазин, где работала Татьяна Окунева, и попробую там что-нибудь разузнать. В крайнем случае устроюсь туда на работу, как часто приходится делать во время расследования.

Я оделась просто, но аккуратно, макияж наложила скромный и отправилась по указанному Татьяной Степановной адресу.

Подходя к цветочному магазину «Виолетта», я колебалась.

Проще всего было устроиться туда бухгалтером – все же я когда-то окончила техникум и даже работала какое-то время по специальности. Но такая должность редко пустует, да и бухгалтер обычно сидит отдельно от остального коллектива, с ним меньше общаются рядовые продавщицы.

Однако перед самым входом в магазин я увидела объявление, которое разрешило все мои сомнения. У самой двери висела белая карточка с надписью:

«Магазину срочно требуется продавец-флорист».

Требуется – отлично! Уж с цветами я обращаться умею, недаром несколько лет ухаживала за собственным садом! Даже курсы садового дизайна окончила!

Я решительно толкнула дверь и вошла в магазин.

Тут я сразу окунулась в атмосферу тропического сада. После сырой и зябкой петербургской зимы это было особенно приятно: вокруг благоухали азалии и бегонии в горшках, орхидеи в специальных коробочках, растопырили листья пальмы и монстеры. На полу и на прилавке красовались срезанные розы и гвоздики.

– Вам для мужчины или для женщины? – раздался у меня над ухом вкрадчивый голос.

– Что?! – удивленно переспросила я, повернувшись. Передо мной стояла хрупкая блондинка лет тридцати пяти в голубом свитере и узких джинсах, расшитых стразами.

– Ну вам букет мужской или женский? – повторила она. – И на какой случай – день рождения? Свадьба? Юбилей? Или, может быть, вас интересуют комнатные цветы?

– А, нет! – Я наконец сообразила, чего она хочет. – Я не за цветами, я по объявлению. Вам ведь требуется продавец?

Блондинка сразу переменилась. Лицо ее стало жестким и подозрительным, в глазах блеснул металл, и даже возраст изменился – теперь я видела, что ей никак не меньше сорока.

– Где раньше работала? – осведомилась она, в то же время придирчиво оглядывая меня с ног до головы.

– Я… да вообще-то… я курсы ландшафтного дизайна окончила и практиковалась…

Я хотела добавить, что ухаживала за собственным садом, но вовремя прикусила язык. Если имелся сад, стало быть, наличествовал и загородный дом. А если наличествовал загородный дом, то был и муж, раз я не работала и ухаживала за садом. Года полтора назад у меня все это было, ей-богу, не вру. А теперь ничего подобного нет… Но я не жалею. Хотя некоторые люди, узнав про мои обстоятельства, испытывают самое настоящее злорадство – была, мол, богатая, но не все коту масленица, бросил муж, и поживи теперь, как все. Кто знает, возможно, эта блондинка относится именно к таким индивидуумам?

– В общем, это неважно! – оборвала меня блондинка. – Все равно в зал тебя выпустить нельзя, еще с деньгами напутаешь.

– Что это я напутаю? – я обиделась. – Между прочим, я бухгалтером работала!..

Но она меня, похоже, не слышала.

Обернувшись в глубину магазина, она громко крикнула:

– Ксения!

Из зарослей фикусов и пуанцеттий появилась невысокая темненькая девушка в резиновых перчатках.

– Ксения, будешь в зале работать, – скомандовала блондинка. – А в подсобку вместо тебя пойдет вот она… тебя как зовут?

– Ва… Василиса! – Я вовремя сообразила представиться настоящим именем, потому что эта железная блондинка наверняка потребует паспорт.

– Умеешь за цветами ухаживать? Поливать, опрыскивать, пересаживать, подрезать…

– А как же! – обрадовалась я, уж что-что, а работать с цветами я умею и люблю, и цветы отвечают мне взаимностью.

– В общем, это неважно, – снова оборвала меня блондинка. – Елена тебе все покажет, а если не справишься – скатертью дорога, желающих на это место полная улица… Паспорт есть?

Она придирчиво проверила в паспорте прописку и малость оттаяла. Не то чтобы поглядела на меня приветливо, скорее угомонилась на время, потому что привязаться-то не к чему.

– Я трудовую книжку завтра принесу! – заторопилась я.

– Если оно будет, завтра-то… – процедила блондинка, – посмотрим еще, годишься ли ты для работы…

Я пожала плечами и прошла в подсобку.

Это было просторное помещение, заставленное горшками и коробками с цветами. Среди этого цветочного царства расхаживала женщина лет сорока в синем рабочем халате.

– Ты новенькая, да? – спросила она с интересом. – Я Лена…

– А я – Вася! – представилась я. – Люблю с цветами возиться!

– Это хорошо, – одобрила Лена. – Вовремя ты появилась, а то Римма уже искрит!

– Римма – это та блондинка в голубом? – я бросила взгляд в сторону торгового зала. – Она, я так понимаю, ваша начальница?

– Директриса! – отозвалась Лена, поправив тыльной стороной руки упавшую на глаза прядь. – Знаешь, если скрестить пантеру с коброй – получится что-то вроде нашей Риммы Михайловны. Но, конечно, это будет ее бледное подобие. Удивительно, что цветы от ее присутствия не вянут… Ну, не буду тебя пугать, а то еще уйдешь в первый же день, а мне тут одной не управиться… – И она принялась старательно опрыскивать очередное деревце.

– А нет у вас лишнего халата? – спросила я, оглядевшись. Уход за растениями – работа довольно грязная, и я не хотела испачкать свою одежду.

– Вон, возьми тот халат! – Лена показала в угол за шкафом с удобрениями. Там действительно висел на гвоздике синий халат, такой же, как на ней.

Я сняла халат с гвоздика, сунула руки в рукава. Он оказался мне вполне впору. Машинально взглянув в зеркало, я увидела на кармашке вышитое желтыми нитками имя – Таня.

– А это чей халат-то? – я вопросительно взглянула на Лену. – Хозяйка будет недовольна…

– Не беспокойся! – Лена снова поправила волосы привычным жестом. – Татьяна не вернется.

– Уволилась, что ли? – спросила я, стараясь не показать свой интерес.

– Исчезла, – коротко ответила Лена.

– Что значит – исчезла?

– То и значит! Ушла из магазина и не вернулась! Даже конца рабочего дня не дождалась! Халатик сняла, вышла из магазина, села в машину – и все, поминай как звали! Римма от злости сама не своя была, прямо ядом ей вслед плевалась!

– Ничего себе! – На этот раз я не стала скрывать заинтересованность. – Надо же, какая у людей интересная жизнь! Уехала с принцем на белом «Мерседесе» и начала новую жизнь… А тут живешь – и совершенно никаких событий!

– Ну насчет принца – это я не знаю! – Лена пожала плечами. – Вышла уже из того возраста, когда верят в принцев. И ты вроде уже не в детский сад ходишь. И не белый «мерс» за ней приехал, а черный «Опель»…

– Ну ведь тоже неплохо. – Я снизила планку. – Бизнесмен на черном «Опеле» – может, и поскромнее, но более реально…

– Ой, да это совсем не тот случай! – отмахнулась Лена. – Татьяна недавно с мужем развелась, очень переживала. Так что вряд ли она сразу новый роман закрутила.

– Ну, может, как раз и решила выбить клин клином… – не сдавалась я.

– Да нет, ерунда… тут через пару дней после того, как она исчезла, приходила ее тетка, расспрашивала нас. Татьяна в тот день и домой не вернулась…

– Да что ты говоришь! – Я придвинулась поближе, боясь пропустить хоть слово, но тут в подсобку вошла директриса Римма Михайловна.

Увидев нас, она зашипела, как кошка:

– Болтаете? Я вам за что плачу – за работу или за разговоры? Кажется, мы не на ток-шоу, а в магазине!

– Римма Михайловна, я новенькую ввожу в курс дела, – нашлась Лена. – Объясняю ей, как обращаться с пуанцеттиями…

– Она же сказала, что прекрасно разбирается в цветах! – фыркнула Римма. – А это что? – она пнула ногой картонную коробку, стоящую у стены. – Я еще когда велела это выкинуть!

– Не успели… – Лена попятилась и опустила глаза. – Очень много работы…

– Если не справляешься – так и скажи, сейчас кризис, на твое место очередь выстроится!

К счастью, в этот момент ее позвали из зала: появился какой-то важный клиент. Римма исчезла, и через минуту до нас донесся ее голос – воркующий и приветливый. Видимо, у нее было два разных голоса – один для клиентов и другой для персонала.

– И часто она так? – спросила я Лену.

– Да все время! – отмахнулась та. – Я же говорю – помесь гюрзы и крокодила…

– Ты говорила – кобры и пантеры!

– И это тоже.

– А что это за коробка? – я показала на картонную коробку, вызвавшую очередной взрыв директрисы.

– Да вот Татьянины вещи остались, – вздохнула Лена. – Римма в первый же день велела их выкинуть, а у меня все руки не поднимались. Вдруг, думаю, Таня вернется… но теперь уж придется отнести на помойку, а то Римма сожрет с потрохами!

– Я отнесу, – охотно вызвалась я. – Только скажи, где у вас ближайшая помойка.

Лена явно обрадовалась:

– Выйдешь через заднюю дверь, и сразу налево будут баки…

Я схватила коробку и выскользнула из магазина.

Разумеется, мне хотелось порыться в вещах пропавшей Татьяны Окуневой.

Выйдя из магазина через служебную дверь, я оказалась в безлюдном мрачном дворе. Слева от выхода действительно виднелись ржавые мусорные баки. Я подошла к ним, но прежде чем выбросить коробку, поставила ее на пустой ящик из-под пива и собралась приступить к изучению ее содержимого.

Но в это время у меня за спиной раздался суровый окрик:

– А ну вали отсюдова!

Я обернулась. Позади меня стоял бомж, обмотанный длинным шарфом бело-синих цветов футбольного клуба «Зенит».

– Что тебе? – спросила я удивленно.

– Известно чего! – рявкнул бомж. – Проваливай отсюда на второй космической скорости, контрафактница!

– Чего?! – Я захлопала глазами, услышав из уст бомжа такое заковыристое слово. – Как это ты меня обозвал?

– Кто ты есть – так и назвал! Потому как ты злостно нарушаешь нормативные правила и договорные обязательства!

– Ничего себе, как ты выражаешься! – восхитилась я. – Где ты только таких слов набрался?

– На институтской скамье! – ответил бомж гордо. – Я, между прочим, в прежней жизни был дипломированный юрист, специалист по договорному праву!

– И чего ты, специалист по дворовому праву, хочешь от меня?

– Хочу, чтобы ты немедленно покинула контролируемую мной территорию! Мы с коллегами составили договор, по которому эта помойка входит в мою сферу влияния, так что убирайся подобру-поздорову, пока я не применил к тебе штрафные санкции в соответствии с пунктом четвертым раздела пятого…

– Я на твою помойку не претендую, – заверила я дворового юриста. – Я вообще-то в цветочном магазине работаю, так что тебе лучше со мной не ссориться. И вообще – я только проверю содержимое этой коробки. Кажется, я там важную накладную оставила. Найду накладную – а все остальное можешь забирать…

– А, ну тогда ладно! – успокоился бомж. – Тогда я буду рассматривать твое появление как форс-мажорное обстоятельство…

– Что?! – переспросила я.

– Обстоятельство непреодолимой силы, – перевел он с птичьего языка на человеческий.

Разобравшись с конкурирующей фирмой, я приступила к обследованию коробки.

Здесь были обычные женские мелочи – расческа с застрявшими между зубьями светлыми волосками, маникюрные ножницы с отломанным кончиком, полупустая бутылочка розового лака, дешевый крем для рук… ну да, ей приходилось возиться с удобрениями и прочей химией, а от этого руки очень портятся, знаю по себе…

Еще я нашла упаковку бумажных носовых платков, флакончик спрея от насморка, использованные резиновые перчатки, пару рекламных календариков на прошедший год, несколько дисконтных карт из одежных и обувных магазинов…

На оборотной стороне нескольких карт были записаны номера телефонов, и я эти карты на всякий случай сунула в карман.

– Эй! – окликнул меня бомж. – Ты же говорила, что только накладную ищешь!

– Остынь, дядя! – отмахнулась я. – Сам же признал, что я – обстоятельство непреодолимой силы!

Продолжив свои археологические раскопки, я нашла складную вешалку для одежды, пересохшую губку для чистки обуви, упаковку ментоловой жевательной резинки без сахара, две круглые резинки для денег, несколько английских булавок… я сама всегда ношу при себе пару – не то чтобы от сглаза, а на случай внезапной аварии – вдруг что-нибудь из одежды порвется…

Бомж недовольно пыхтел у меня за спиной. Явно он считал, что я покушаюсь на его законную добычу.

Я активизировала поиски, но больше не нашла в коробке ничего заслуживающего внимания. Прихватила еще на всякий случай какие-то бумажки, чтобы после с ними разобраться, и вернулась в магазин.

– Ты что так долго? – недовольно спросила Лена, когда я вошла в подсобку.

– Да покурила немножко, – соврала я. – Здесь же нельзя курить, растения не выносят дыма…

– Это точно, – вздохнула Лена. – А главное – Римма его на дух не выносит. Устраивает скандал, если ей только померещится запах курева. Хорошо, она не засекла, что ты так долго отсутствовала, а то бы сразу без разговоров уволила.

Я снова приступила к уходу за растениями. Одни подкормить удобрением, другие опрыскать, убрать пожелтевшие листья…

От любимого занятия полегчало на душе, и незаметно пролетело время до обеда.

Лена взглянула на часы и сказала, что мы можем прерваться на полчасика и сходить перекусить в кафе через дорогу.

В кафе было почти пусто, к нашему столику сразу подошла официантка – слишком ярко накрашенная брюнетка лет двадцати семи. Она поздоровалась с Леной, как с хорошей знакомой. Лена кивнула на меня и сказала:

– Лиза, а это Василиса, она у нас теперь вместо Татьяны работает…

– Эта Татьяна!.. – фыркнула официантка. – Век бы ее не видать! Та еще зараза!..

Я удивленно переглянулась с Леной.

Мы заказали блинчики с вареньем, кофе и горячие бутерброды, и официантка удалилась. Я только хотела спросить Лену, почему у этой девицы вызвало такую реакцию упоминание о Тане, но у нее зазвонил мобильный телефон. Она взглянула на дисплей, тяжело вздохнула и поднесла трубку к уху.

– Да, тетя Люда… нет, тетя Люда… конечно, тетя Люда… ну вы же знаете – я на работе! О господи! Как вас угораздило? Ну ладно, хорошо, я скоро приеду!

Закончив разговор, Лена вздохнула еще тяжелее и пояснила:

– Тетка моя одна живет и чудит… ей и лет-то не так много, восьмидесяти еще нет, но вечно с ней случаются какие-то истории. Сейчас звонит – вышла на лестницу, у соседки хотела соли попросить и захлопнула дверь. Ключи взять забыла и теперь стоит на площадке, ждет, когда я к ней приеду… у меня на всякий случай запасной комплект ключей имеется, но я представляю, что придется выслушать от Риммы…

– А что – у соседки подождать не может?

– Да в том-то и дело, что эта соседка на работе! Пока она вернется, тетка моя воспаление легких заработает! Нет, Вася, ты не представляешь, как тяжело со стариками!

Нам принесли заказ, Лена торопливо заглотала блинчики и убежала, оставив на столе деньги.

К моему столу подошла официантка – не Лиза, другая, постарше и посолиднее. Пока она собирала на поднос Ленину посуду, я воспользовалась моментом и спросила, покосившись на дверь в подсобку:

– А что это Лиза такая нервная? Только упомянули Татьяну из цветочного магазина – у нее прямо истерика началась!

Официантка взглянула на меня настороженно. Видно, ей хотелось поговорить, но меня она пока мало знала… однако она не удержалась, понизила голос и сообщила доверительно:

– Так у нее же эта Татьяна мужика увела!

– Мужика? – переспросила я заинтересованно. – А мне говорили, что эта Татьяна такая тихоня…

– Ага, знаешь, как говорят – в тихом омуте черти водятся… Так это прямо про нее, про Таньку!

Она замолчала – видно, решила, что и так сказала лишнее. Мне же хотелось узнать о Татьяне как можно больше, а для этого требовалось разговорить официантку. Лучший способ развязать человеку язык – усомниться в его осведомленности, что я и сделала.

– Извини, но что-то мне не верится… – проговорила я, вяло ковыряясь в тарелке с остатками еды. – Все говорят, что Татьяна ни на кого, кроме своего мужа, и не смотрела. Так что вряд ли она могла у кого-то отбить мужика…

– Так это он и был! – воскликнула моя собеседница, не справившись с эмоциями.

– Кто – он? – удивленно переспросила я.

– Да муж ее!

И официантка рассказала мне душераздирающую историю прямо для женского журнала.

Года два назад к ним в кафе начал захаживать интересный парень. Рослый, широкоплечий, с густыми красивыми волосами. Не сказать, что киношный красавец, но хорошее открытое лицо, ясный взгляд, приятная улыбка…

В общем, официантка Лиза вздыхала, строила симпатичному клиенту глазки, и он в конце концов не устоял. У них завязался роман.

Лизавета буквально расцвела, похорошела, казалась выше ростом и – можете себе представить? – даже перестала грубить посетителям кафе. Валерик, так звали ее возлюбленного, являлся каждый день, шутил с девушками и обедал всегда за ее столиком. Причем, по наблюдению моей собеседницы, денег за обед не платил, Лизавета выкручивалась сама – где припишет, где свои доложит. Словом, Валерик вел себя по-родственному, и от этого у Лизаветы даже появились мысли о замужестве.

Правда, было одно «но» – ни у Лизаветы, ни у ее ясноглазого избранника не имелось собственного жилья. Оба иногородние, оба жили на съемных квартирах, и Валера дал своей подруге понять, что всякие мысли о свадьбе придется отложить до тех времен, когда он сумеет решить квартирный вопрос.

И тут в магазине напротив появилась Татьяна. До этого она работала в другом цветочном, возле метро «Пионерская».

На первых порах общительная Лизавета подружилась с цветочницей, болтала с ней о своем, о девичьем, и даже между делом познакомила ее со своим потенциальным женихом… То есть не то чтобы познакомила, но отвлеклась на работу и позволила своему Валерику с Татьяной пару раз поболтать. В конце концов, не в вакууме живем, кругом люди, за всеми не уследишь…

Это и стало ее роковой ошибкой. Потому что следовало сразу же вцепляться Татьяне в волосы или надеть на голову кастрюлю с остатками овощного рагу. Или макарон по-флотски. Чтобы наглая цветочница сразу поняла, что брать чужое нехорошо и что за это можно схлопотать по полной программе.

Как только Валера узнал, что у Татьяны имеется собственная квартира, он тут же охладел к черноглазой официантке и бросил все свое мужское обаяние к ногам цветочницы. Лизавета слишком поздно поняла, что ее карта бита.