Чемоданчик Пандоры

К счастью, мужа дома еще не было, из домашних присутствовал только кот Бейсик замечательной рыжей породы. Кот потерся о ноги хозяйки, негромко мурлыкнул и посмотрел ей прямо в душу своими изумрудными глазами. Этим взглядом он хотел сказать, что не дело бросать древнее благородное животное в одиночестве на целый день и что раз уж вы завели такого исключительного кота, то нужно о нем заботиться, что коту нужно не только полноценное трехразовое питание, но еще и общение…

Еще многое хотел сказать Бейсик своим взглядом, но Надежде было некогда, муж должен был прийти с минуты на минуту, и нужно было срочно готовиться к его приходу. Поэтому она осторожно обошла кота, бросила под вешалку пакет с чужим чемоданчиком и забыла о нем до завтрашнего дня.

Вера вылетела во двор и припустила куда глаза глядят.

Она была в ужасе.

Ее жизнь, совсем недавно такая спокойная, благополучная, можно даже сказать – счастливая, не просто дала трещину. Она на глазах с отвратительным скрежетом разваливалась на мелкие куски, как проржавевшая баржа, напоровшаяся на коварную подводную скалу.

А ведь еще совсем недавно, только сегодня утром, все было так замечательно!

Ну, пусть не замечательно, но, по крайней мере, все было так привычно, спокойно…

У нее был муж – такой любимый, такой надежный… она смотрела на него преданными круглыми глазами и думала, как ей удивительно повезло, что такой яркий, замечательный мужчина обратил на нее внимание. На нее, бесцветную, обыкновенную…

По утрам, конечно, некогда было расслабляться и думать, как она счастлива, семейная жизнь требовала полной отдачи. Нужно было встать пораньше, приготовить завтрак и обязательно положить Олегу в ванную чистое полотенце и белье. На завтрак Олег никогда не ел бутерброды, он говорил, что это вредно для здоровья и что бутерброды – не еда для женатого мужчины. Поэтому утро всегда начиналось для Веры с мучительных раздумий. Сосиски он ненавидел, когда она единственный раз сварила кашу, очень удивился – что я, грудной, что ли, а яйца ведь не будешь есть каждый день.

Сегодня Вера сделала ленивые вареники с творогом, и Олег съел все с аппетитом. Пока он ел, Вера сварила кофе и налила мужу большую чашку. Сама она кофе никогда не пила – ей даже запах его не нравился, но ради мужа научилась его варить вполне сносно.

Конечно, она провозилась долго, и времени на то, чтобы наложить макияж, уже не осталось. Олег прав, она ужасно несобранная. Вот он, например, все всегда успевает. Вере нравилось смотреть, как он выходит из дома: чисто выбритый, аккуратный, пахнущий дорогим одеколоном – Вера сама подарила его мужу на прошлый Новый год.

Ай, да ладно, бог с ним, с этим макияжем, можно подумать, что от него Вера сильно похорошеет! Она наскоро накрасила губы розовой помадой и охнула, поглядев на часы. Муж допивал кофе и просматривал газету «Коммерсант». Проходя мимо, Вера ласково провела рукой по его светлым волосам.

– Да, малыш, – рассеянно сказал муж, – я сегодня задержусь попозже… После обеда поеду в смежную фирму, там важное совещание, боюсь, не скоро договоримся, придется решать вопросы допоздна…

– Работник мой! – Вера хотела поцеловать его в затылок, но вовремя вспомнила, что у нее на губах помада.

Она очень удачно втиснулась в переполненный автобус и полностью сосредоточилась на своих рабочих проблемах.

Кто-то может подумать, что ей, сотруднице маленького литературного музея, на работе совершенно нечего делать. Даже Олег, в остальном очень заботливый и внимательный (по крайней мере, время от времени), иногда удивленно спрашивал Веру:

«Ну, зачем ты так несешься на свою работу? Что там без тебя стрясется? Кто-нибудь украдет пуговицу от штанов Панаева или зубочистку его друга Скабичевского?»

Даже муж не понимал, как много у нее забот, чего уж ждать от посторонних людей! Когда Вера встречалась со своими бывшими одноклассниками и говорила, где работает, они смотрели на нее с откровенной жалостью. Особенно если она добавляла, сколько ей за эту работу платят. Но ей нравилась ее работа! Она считала, что кто-то ведь должен бережно сохранять отечественную историю! И она старалась делать свою работу ответственно. А как известно, именно на таких людей все взваливают.

Вот и теперь на нее взвалили все хлопоты по подготовке выставки, посвященной годовщине Авдотьи Панаевой.

Сама Вера не уважала Панаеву. Она считала ее безнравственной женщиной. Ведь Авдотья Яковлевна бросила своего мужа, Ивана Ивановича. Да еще ушла не к кому-нибудь, а к его близкому другу Некрасову. Такая измена и сама по себе казалась Вере отвратительной, а учитывая то, что брошенным мужем был тот самый писатель Панаев, чьей жизнью занималась Вера… но из песни слова не выкинешь, и выставка уже стояла в планах музея.

Сегодня Вера должна была сделать очень много: подготовить буклет, афишу выставки, найти рабочего и договориться с ним о развеске экспонатов… Одно это могло занять полдня, потому что музейный рабочий Анатолий, единственный физически развитый мужчина в их организации, очень трепетно относился к своей персоне и избегал всяких попыток загрузить его работой со стороны музейных дам.

Кроме Анатолия, в музее имелся еще один мужчина – инвалид Казимир Стефанович, мастер-окантовщик, но он не годился ни для какой физической работы, кроме окантовки гравюр, документов и прочих музейных экспонатов. Так что приставать к нему с развеской не имело смысла.

Вера очень удачно перехватила Анатолия на лестнице, где он курил вонючий крепкий «Беломор».

– Здравствуйте, Анатолий Григорьевич! – преувеличенно радостно обратилась к нему Вера.

Тот оглянулся через плечо и буркнул что-то невразумительное, Вера решила посчитать это приветствием.

– А я вот к вам! – сообщила она.

Анатолий развернулся всем корпусом и неприветливо оглядел Веру с ног до головы. Взгляд этот ей не понравился, потому что в глазах Анатолия она прочла очень нелестное о себе мнение. Вера весьма хорошо умела читать по глазам, особенно если это были недобрые глаза. Анатолий глядел весьма неласково, если не сказать злобно. Ему очень не хотелось задаром таскать тяжелые ящики и монтировать стенды. Нужно было еще развешивать экспонаты, но это уже давно взяли на себя сами сотрудники.

Как обычно, Вера тут же сникла под сердитым взглядом Анатолия, но, вспомнив о работе, взяла себя в руки. В конце концов, он тоже ей несимпатичен, но работа должна быть сделана в срок.

Анатолий затянулся своим «Беломором» и выпустил вонючий дым Вере в лицо. Она едва не закашлялась.

– Ну? – спросил наконец Анатолий, убедившись, что химической атакой Веру не взять.

– Срочно займитесь выставкой Панаевой, – отчеканила Вера, – ящики в подвале в секции четыре.

– Так уж и срочно? – Теперь противный мужик начал валять дурака. – А что мне за это будет?

– Зарплата два раза в месяц, – любезно сообщила Вера, – согласно ведомости.

– И это зарплата? – грустно спросил Анатолий. – Одни слезы…

Тут Вера была с ним абсолютно согласна, потому что получали они примерно одинаково.

– За срочность надо бы прибавить, – канючил Анатолий.

– С чего? – холодно спросила Вера. – С моих десяти с половиной тысяч? Побойтесь Бога, Анатолий Григорьич, и приступайте к работе.

Он отвернулся и пробормотал что-то типа «курица облезлая», но Вера предпочла не услышать.

После такого продуктивного разговора Вера отправилась в издательский отдел готовить буклет. Черновик текста она написала накануне и носила его домой, чтобы лишний раз просмотреть, поэтому сейчас он лежал у нее в сумочке. Вера открыла сумку, надеясь, что не забыла листочек дома, как с ней бывало уже не раз. Черновик был на месте, но зато в сумке не было ключей от квартиры.

Вера чуть не расплакалась. Собственная забывчивость ее просто убивала. Главное, она вспомнила, что муж сегодня вернется очень поздно… что делать? Не сидеть же до глубокой ночи перед дверью! И к соседям не напросишься на целый вечер – у людей свои дела, все заняты… А самое главное: Олег придет домой поздно вечером, усталый и голодный, а дома даже поужинать нечем, Вера как раз собиралась после работы в супермаркет.

Она позвонила мужу на работу, моля Бога, чтобы он еще не уехал по своим делам. Ответила какая-то хамоватая девица и очень неприятным тоном сообщила, что Олег Николаевич обедает.

Вера удивленно взглянула на часы и убедилась, что за беготней и хлопотами действительно подошло обеденное время. Она знала, что Олег обыкновенно обедает в бистро «Мурена» напротив своего офиса, и решила ехать туда, пока не поздно, благо работал муж не очень далеко. Конечно, он не очень любил, когда она отрывала его от дел, да и когда узнает про ключи, муж, конечно, скажет все, что думает о ее несобранности и расхлябанности, но другого выхода не было.

Вера накинула пальто и собралась уже улизнуть по-тихому, как вдруг навстречу ей попалась начальница Анна Ивановна.

– Вы это куда же? – осведомилась она. – Кажется, я вас никуда не отпускала.

– Я по делу. – Вера опустила глаза.

– Какие у вас могут быть дела в рабочее время, хотелось бы мне знать? – заскрипела старая грымза.

Грымзой звали начальницу все сотрудники, а Вера еще с ними спорила, что нехорошо за спиной обзывать пожилого человека и что неизвестно, какие мы будем, если доживем до ее лет. Сейчас Вера поглядела в маленькие глазки начальницы, которые грозно посверкивали из-за очков, и сказала себе, что такой-то в старости она точно не станет. Уж лучше помереть во цвете лет!

Ужасно не хотелось рассказывать начальнице о своих проблемах, Вера наврала, что идет в подвал помогать Анатолию, и прикрыла сумочку полой пальто, чтобы Анна ничего не заподозрила. В подвале сумочка Вере точно не понадобится!

Едва переведя дух, Вера поймала частника и уже через пятнадцать минут была возле бистро «Мурена». Только она расплатилась с частником и хотела выйти из машины, как вдруг увидела Олега, выходящего из дверей бистро.

Вера замерла, широко открыв глаза. Сердце у нее забилось часто-часто и где-то совсем не там, где ему полагается быть.

Олег был с женщиной. Это была высокая брюнетка с короткой залихватской стрижкой и наглыми смеющимися глазами. Причем по его виду, по тому, как Олег вел эту женщину, слегка ее приобнимая, как он ей улыбался, было видно, что это не просто сослуживица, что все очень и очень серьезно.

Вера, конечно, знала, что на свете бывают неверные мужья, что некоторые мужчины совершают ужасные поступки… некоторые, но только не ее Олег! К собственному мужу Вера относилась с безграничным доверием. Поэтому неожиданное открытие оказалось особенно болезненным.

Вера замерла, не выбравшись из машины, и неотрывно следила за «сладкой парочкой». Произошло именно то, чего она больше всего боялась: они не пошли к офису, а сели в машину Олега и отъехали от тротуара! Куда они едут – можно было только догадываться, но воображение Веры заработало на полную катушку. Она даже не представляла, какие ужасные картины оно, ее воображение, может создать. Вот Олег в неизвестной квартире хватает наглую брюнетку на руки и тащит в спальню, а она обнимает его за шею и счастливо смеется. То есть нет, счастливо смеется в такой момент сама Вера, а наглая брюнетка смеется злорадно и вызывающе.

Вот Олег бросает брюнетку на кровать, жадно целует ее, срывает одежду, дышит тяжело и страстно, и пахнет от него чем-то звериным, словно в мужчине проснулся его первобытный предок.

Вера прижала руки к груди и едва не застонала в голос. Водитель оглянулся через плечо, недоумевая, отчего Вера не выходит из машины. И тогда она сделала то, на что никогда не считала себя способной. Она опустилась обратно на сиденье и скомандовала водителю:

– Поезжайте за этой машиной!

И указала на синий «Опель» Олега. Раньше она думала, что следить за мужем – это крайняя степень морального падения. Но это было раньше, это было в другой жизни. За последние пять минут очень многое изменилось, и самое главное – изменилась сама Вера. Сейчас она стала способна на некоторые совершенно невероятные вещи.

– Твой? – спросил водитель, покосившись на пассажирку.

Он-то, конечно, профессиональным взором уже заметил выходящего из бистро Олега с его спутницей. Вера только молча кивнула. Водитель тяжело вздохнул и поехал за «Опелем».

Куда они ехали, Вера не понимала. Она следила только за знакомой машиной и за своими ужасными мыслями, поэтому, когда Олег снизил скорость и въехал во двор, она даже не поняла, в каком районе города находится. Водитель затормозил и вопросительно посмотрел на нее. Вере стало ужасно стыдно перед этим незнакомым человеком.

– Что дальше? – проговорил водитель с каким-то странным выражением.

Если бы сама Вера знала, что делать дальше! Она расплатилась, выбралась из машины и прошла через ту подворотню, в которую только что проехал Олег. Она оказалась в самом обыкновенном дворе – скверик, детская горка, песочница, скамейки… ничего этого она не замечала. Она видела машину Олега, которая стояла возле одного из подъездов, и думала, что делать и как ей жить дальше.

В растерянности, как бы на автопилоте, Вера пошла к тому самому подъезду, возле которого стояла машина, но вдруг опомнилась. Ведь Олег может ее заметить из окна! Она не переживет, умрет от стыда!

Вера метнулась в сторону, моля бога, чтобы те двое не выглянули в окно. Хотя что это она, только им и дела сейчас, что в окна пялиться, как старухи! Они другим заняты.

Вера почувствовала, как из глаз покатились слезы. Хорошо, что утром не успела накрасить глаза, сейчас бы еще тушь потекла… Вера вспомнила сегодняшнее безоблачное утро, как она суетилась на кухне, и ничто не предвещало грядущего несчастья. И Олег так спокойно пил кофе и читал газету. И сказал, что он вернется поздно, потому что какие-то важные переговоры на работе…

Он это делает не в первый раз, внезапно поняла Вера. Он давно уже ее обманывает, у него это вошло в привычку. Потому она и не заподозрила ничего плохого, потому что он устраивает эти свои, с позволения сказать, переговоры не реже раза в неделю!

Вере стало ужасно плохо, сердце заколотилось как бешеное, в ушах стоял звон. Нужно было выбираться из этого кошмарного двора, но куда идти? Возвращаться на работу? Вера не могла об этом даже думать. Домой? В их общий с Олегом дом? И ждать там его до полуночи, а потом устроить скандал? Но зачем, что это даст? Вера почувствовала, что если она просидит в своей квартире несколько часов, то к вечеру просто рехнется от переживаний.

И вдруг на нее кто-то налетел.

– Что ли совсем опилась, что на людей налетаешь? – спросил женский голос.

Вера смотрела себе под ноги и не видела говорившую. Но отчего-то голос ей показался знакомым. Перед ней стояла довольно разбитная девица в коротенькой кожаной курточке, отороченной серой норкой, сильно обтягивающих джинсах и сапогах на высоченном каблуке.

– Ой, – протянула девица, – да ведь это же Верка Зайцева! Не узнаешь меня?

Вера встряхнула головой, чтобы сбросить охватившее ее странное оцепенение, и наконец узнала Катю Свиридову, свою одноклассницу, с которой они не виделись много лет. Да, так и есть, с момента окончания школы прошло лет двенадцать, а Катерина как-то сразу же выпала из общего поля зрения, не то замуж вышла, не то уехала в другой город, во всяком случае, отношений с одноклассниками не поддерживала.

– Катя, – сдавленным голосом сказала Вера. – Катюша…

– Так, – протянула Катя, внимательно рассматривая Веру, – что-то ты, подруга, как я замечаю, не того… выпивши, что ли?

Вера молча помотала головой, из глаз ее полились крупные слезы. Катерина, надо думать, сообразила, что Вера не в себе, и спросила более участливо:

– Ты как здесь оказалась?

И тогда Вера, к собственному удивлению, рассказала бывшей однокласснице все про вероломство своего мужа.

– Так, – произнесла Катя, выслушав Верину сбивчивую речь, – и чего ты теперь хочешь? Устроить скандал прямо тут, во дворе? Так не получится. Они вдвоем уедут спокойненько на машине, а тебя сдадут в полицию. Вон, видела, народная дружина на лавочке сидит? – Она махнула рукой в сторону старух. – Всегда на страже, бдят, как часовые на посту! Они тебе и пикнуть не дадут, сразу же полицию вызовут! Шла бы ты, Вера, домой, там подумаешь, успокоишься малость, отдохнешь, а вечером, со свежими силами можно и поругаться с муженьком любимым. Или вообще не нужно. Подумаешь, большое дело!

– Как же? – слабо спросила Вера.

– А так. Сделай вид, что ничего не знаешь, живи, как раньше.

– Я так не могу! – Вера замотала головой. – Я просто не знаю, что делать! Катя! – Она схватила подругу за руку. – Можно я у тебя немножко побуду? Просто с силами соберусь!

– Да понимаешь, сейчас момент неподходящий… – Катя отвела глаза.

– Я все равно не уйду, я должна еще раз это увидеть! – громко сказала Вера, и даже слезы у нее высохли.

– Упертая ты! – Катя досадливо поморщилась. – Говорю же – проще нужно на вещи смотреть! Подумаешь, дело какое – мужик загулял! С кем не бывает…

– Со мной, – тихо сказала Вера, но тут же поняла, что с ней это тоже уже случилось. И не сегодня, а гораздо раньше.

– Говоришь, брюнетка, короткостриженая, наглая? – спрашивала Катя. – Ну так это, наверное, Анька Севастьянова из девятнадцатой квартиры. У нее мужики не переводятся. Но и надолго не задерживаются. Так что отпустит она твоего Олежка вскорости. Взять с него особо нечего, – она пренебрежительно указала на синий далеко не новый «Опель».

Катя покосилась на старух, которые вытягивали шеи на своей лавочке, и нахмурилась.

– Ладно, лучше пойдем в квартиру, чем здесь попусту маячить.

Квартира у Кати была на первом этаже, идти недалеко.

– Иди в ту комнату и смотри на двор сколько хочешь, – недовольно сказала Катя, – а мне, извини, тебя развлекать некогда.

– Спасибо, я мешать не буду, – пробормотала Вера.

Она села возле окна и уставилась во двор. Она испытывала противоречивые чувства: ей было и неудобно перед Катей, казалось, что одноклассница смотрит на нее, не скрывая насмешки, но в то же время это было совершенно неважным, незначительным, а волновало по-настоящему только одно: Олег, та женщина, которая приехала с ним, и то, что они сейчас делают. Ей хотелось убедиться во всем самостоятельно, увидеть подтверждение измены мужа – и одновременно она боялась этого…

Катя ходила мимо, занималась собственными делами и нет-нет да и посматривала на часы с озабоченным видом. Вера понимала, что ее визит несвоевременен, что она мешает подруге, что у той наверняка есть какие-то дела, но ничего не могла с собой поделать.

Вера невольно прислушалась. Катя в прихожей разговаривала по телефону, вернее слушала, что скажет ей собеседник, и отпускала отрывистые замечания: «Да!», «Поняла!»

Вдруг она бросила трубку, пробежала по коридору и ворвалась в комнату, где Вера несла вахту у окна, выходившего во двор.

– Дай ручку какую-нибудь записать! – крикнула Катя.

Вера беспомощно развела руками, но Катя уже схватила со стола ручку и выбежала в прихожую.

– Да! – крикнула она в трубку. – Записываю!

Вера прикрыла дверь, чтобы не мешать, и снова уставилась в окно.

Во дворе ничего не происходило. Старухи на скамейке по-прежнему что-то оживленно обсуждали, какой-то мужчина возился со своей машиной да двое подростков гоняли вместо мяча пустую банку из-под пива. Прошел немолодой мужчина с большим, туго набитым пакетом из универсама, пробежала с деловым видом облезлая рыжая дворняжка. Вера испытывала все большую неловкость. Что она делает здесь, в чужой квартире? Следит за собственным мужем! Какой стыд! Она никогда не думала, что может до такой степени опуститься!

Она хотела уже встать, извиниться перед Катей и уйти, как вдруг резко и требовательно зазвонил дверной звонок.

Катя метнулась к двери, вернулась, прошептала:

– Сиди тихо! – и бросилась в прихожую, плотно закрыв за собой дверь комнаты.

Вера услышала звук открывшейся входной двери. Тут же раздался удивленный Катин голос:

– Ты? А я думала…

Ответа не было слышно – видимо, дальнейший разговор вели шепотом или вполголоса. Впрочем, Веру не интересовали Катины дела, она снова припала к окну, боясь увидеть мужа и в то же время боясь его пропустить.

В прихожей слышна была какая-то непонятная возня, потом хлопнула входная дверь, и стало тихо.

Вера некоторое время сидела на прежнем месте, не отводя взгляда от окна, но наконец ей показалось странным, что Катя не возвращается в комнату и вообще не подает никаких признаков жизни. Вера хотела окликнуть подругу, но вспомнила, что та велела ей сидеть тихо, и передумала. А может быть, она просто побоялась нарушить странную, хрупкую тишину.

Она просидела так еще несколько минут. Тишина в квартире стояла неестественная, какая-то гнетущая. Наконец Вера не выдержала и подошла к закрытой двери.

– Катя! – сказала она вполголоса. – Где ты?

Не услышав никакого ответа, она забеспокоилась еще больше, встала и неуверенно двинулась к двери. Немного не дойдя до нее, остановилась и позвала погромче:

– Катя! Случилось что-нибудь? Ответь!

В ответ снова не раздалось ни звука. Неужели Катя ушла, оставив ее в своей квартире и даже ничего ей не сказав? И что ей теперь делать? Сидеть тут взаперти и ждать?

Вера толкнула дверь и выглянула в прихожую. В первый момент ей показалось, что там никого нет, только на полу лежит что-то странное, бесформенное… но в следующую секунду Вера поняла, что это такое. И хотя весь ее организм усиленно сопротивлялся, Вера сделала еще несколько неуверенных шагов и подошла вплотную к двери.

На полу, перед самой входной дверью, лежала Катя. Она лежала на боку, как будто ее внезапно сморил сон, подтянув ноги к животу и неловко подогнув руку. Вера заставила себя поглядеть вниз. Как утопающий за соломинку, она уцепилась за мысль, что бывшая одноклассница потеряла сознание, упала в обморок… однако, наклонившись, она увидела широко открытые Катины глаза. У живых людей таких глаз не бывает.

И еще Вера увидела растекающуюся на полу под Катей темную лужу. Это была кровь, Катина кровь.

Вера зажала себе рот ладонью, чтобы не закричать. Не из каких-то разумных соображений, не из осторожности, просто ей казалось немыслимым разрушить своим криком гулкую тишину, царящую в квартире.

Она выпрямилась. Такого ужаса ей никогда не приходилось переживать. Все мысли о муже, о его измене мгновенно улетучились из головы. Улетучились вообще всякие мысли, их место занял первобытный, непереносимый ужас. Оставаться здесь, рядом с трупом, рядом с этим неодушевленным предметом, который совсем недавно был Катей, она не могла. Веру била крупная, мучительная дрожь. Она протиснулась к двери, стараясь не прикасаться к Кате и даже не смотреть на нее, взялась за ручку и, не глядя, нашарила на вешалке пальто и сумочку. Разумеется, проклятая сумка выскользнула из рук, и содержимое ее рассыпалось по полу. Вера застонала и присела на корточки, собирая все мелочи. Она шарила по полу, стараясь не глядеть в мертвые Катины глаза. Кажется, все на месте.

Руки так тряслись, что не могли справиться с замком. Вера закусила губу, несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, чтобы унять дрожь, и наконец немыслимым усилием открыла дверь. Выскользнула на лестничную площадку… и чуть не закричала от страха.

Навстречу ей поднималась незнакомая женщина средних лет с объемистым пакетом в руке. Самая обыкновенная женщина, даже довольно приятная, но она увидит Веру и запомнит ее, она сможет узнать ее потом… когда Катин труп найдут и станут искать виновного!

– Вы отсюда? – спросила эта женщина Веру.

Вера неуверенно кивнула. Она почти не поняла вопроса. В первый момент хотела вернуться обратно в квартиру, но вспомнила, что там, возле двери, лежит Катя, вернее то, что совсем недавно было Катей, и поняла, что не сможет снова оказаться рядом с ней.

Она покосилась на приближающуюся женщину и поспешно захлопнула за собой дверь, отрезая себе путь к отступлению.

Женщина поднялась еще на несколько ступеней и вполголоса произнесла какое-то слово, кажется, «Конотоп».

Вера была так напугана, что странное поведение незнакомки совсем не удивило ее. Сейчас все было странным, диким, необъяснимым, и не было сил что-то понимать, объяснять себе. Хотелось только одного – скорее убежать как можно дальше, спрятаться, скрыться…

– Конотоп, – еще раз вполголоса проговорила незнакомка и взглянула на Веру так, как будто чего-то от нее ждала.

– Что? – переспросила Вера и попыталась пройти мимо женщины.

– Конотоп, – повторила та еще раз, стараясь преградить Вере дорогу к выходу.

– Вы Катя? – задала она наконец хоть сколько-то осмысленный вопрос.

Вера помотала головой, протиснулась мимо нее и припустила вниз.

– А Катя дома? – крикнула женщина вслед Вере.

Но та ее уже не слышала, она как ошпаренная вылетела из подъезда и припустила прочь от ужасного дома.