Выкидыш

Заклинание это я повторял, стоя на следующий день под аркой старинных крепостных ворот 13 века в двух шагах от карнавального шествия, традиционного карнавала, который случается в Кельне уже на протяжении нескольких столетий.

Много красок, много веселья, много счастливых детских лиц и самозабвенных взрослых, но слишком много и пьяных лиц, безмозглых, пустых, тупых лиц.

Но нет безмятежной, покойной радости, всепоглощающего понимания и свежести чувств, и ясной просветленной доброты. Нет просветленных лиц. Нет чистоты. Нет чувства гармонии, нет откровения, нет духовной радости.

Есть низменная, так называемая человеческая, радость, а точнее, просто сиюминутное удовольствие.

Много зла, агрессии, какой-то давящей, почти насильственной восторженности, к которой принуждает удушающая атмосфера официального праздника. Не просто официального, но обязательного праздника.

Слишком много костюмов чертей. Черт – самый любимый костюм кельнского карнавала. Много персонажей знаменитых фильмов, как правило, фильмов ужасов.

Смотрю на эти лица, накрашенные, в румянах, крапинку, сплошь выкрашенные в разные цвета и нахожу аналогию. Точно также я рвался на крещение.

Но я рвался за ради Бога.

А эти рвутся ради себя, только и исключительно собственного, частного, сиюминутного, личного удовольствия. А потому вокруг пустые, чаще налитые пивом и разгулом, глаза. Один из обладателей таких глаз попытался со мной подраться. Оставил он эту мысль только после того как его обматерил по-русски.

Совершенно языческое действие, возникшее на гребне ослабления религиозного влияния, в преддверии объединения и усиления Германии.

И официальная церковь относится к этим карнавала уничижительно. Во время этой мерзости даже закрыт Dom.

Немцы – нация без комплексов. Точнее, без рефлексии.

Что делают, то и хорошо.

Вот поэтому я и прошу Господа научить меня языку силы. Только такой язык понятен немцам. С ними можно говорить исключительно на языке силы.

Выучившись языку силы, можно и в карнавале обнаружить доброе и хорошее начало.

Самовыражение. Человек хочет кем-то быть. Ну, хоть раз в жизни. Ангелом, лосем, женщиной, сказочным героем, великим воином, чертом, птицей, конем.

И второе доброе назначение карнавала. Это, – конечно же, демократичность.

Демократичный карнавал в одном ряду с демократичными народными банями и демократичным правом на абсолютную скорость на автобанах.

Бани, карнавал и автобаны – уравнивают всех немцев. Все три института позволяют каждому немцу вс ё иметь и всё сделать.

Ах, как же сложно понять иные народы! Что может быть тяжелее и важнее?! Понять мотивацию поступков иных народов и отдельных представителей иных народов.

Разверстые пасти, пьяные рожи, агрессивные движения, одурманенные глаза – это все немцы на карнавале. Противно до одури. Вспоминать противно. Еще противнее присутствовать при этом. Это как если бы подглядывать за человеком в туалете – любопытно поначалу, затем противно.

А эти еще орут истошно и самозабвенно – «Alaaf»! Они орут – «Alaaf»!

Разверстые пасти, масляные толстощекие рожи, пустые, злые, тупые глаза, источающие агрессию на всякого, кто помешает им вкушать удовольствие от жизни.

Каждый из них по отдельности хорош и интересен! Каждый из разрушает мифы, стереотипы и стандарты, среди которых он живет, дышит, спит, ругается, растет и ненавидит, иногда любит, но почти никогда не имеет откровения. Но этого от него и не требуется. Был бы послушен, работоспособен, типичен и целеустремлен.