По прозвищу «Самурай»
Мы остановились около двухэтажного заведения с верандой, на которой стояло столов двадцать. Половина из них была уже занята, звучала тихая музыка из открытых окон, будто гусли кто перебирал. Дом был обычный, фанерный, с крышей из красной черепицы и резными наличниками, явно построенный с закосом под старину. Иван стукнул в висевшую у дверей колотушку, и сразу из дверей дома вышел бородатый седой мужик за пятьдесят в белом переднике и с суровым взглядом серых глаз.
– Стёп, постояльца привел, из новеньких, – начал пояснять Иван, – определите его, он с конём.
Последнее уточнение было лишним, так как коня я вёл за собой. Без пояснений понятно, что это мой конь, а не Ивана. Иначе зачем мне вести чужого коня в поводу?
– Два медяка с тебя и медяк за коня, – буркнул Степан, а Иван сразу начал прощаться.
– Антох, мне пора, короче, завтра к девяти подваливай в башню, пока все оформишь, я в десять тебя встречу.
– Договорились, – хлопнул я его по плечу.
Мы попрощались, и Ваня убежал на службу, а я отдал коня молчаливому Степану, а сам вошел в двери. Обстановка внутри очень напоминала «У Армена»: такие же типовые стойки, деревянные столы и стулья, только сам зал был чуть меньше, зато веранда намного больше. Пройдя между пустых столов к стойке бара, я спросил у стоявшего ко мне спиной бармена в таком же белом фартуке, как и у Степана.
– Комнату бы снять.
Угрюмый бородатый мужик, что характерно, тоже с исколотыми пальцами, долго буравил меня взглядом, а потом сказал.
– Три медяка за двоих, еда отдельно.
Голос показался мне смутно знакомым, но где я его слышал, увы, вспомнить не мог, как ни старался. Положил перед мужиком три монеты, получил в руку ключ с номером три на такой же бочке-брелоке, как и в Форте, и пошел в сторону лестницы. Дома типовые, как под копирку, что этот, что у Армена. Нашел свою комнату, отпер ключом, посмотрел на железный ящик посередине, бросил свои пожитки рядом с кроватью. Но кошелек и сумку с деньгами оставил у себя, мало ли что. Меч тоже снимать не стал, кинжал только выложил. Немного подумал, да и кольчугу снимать не стал, мало ли что. Потом спустился назад в таверну. Столик я занял на веранде, где уже сидели человек двадцать. Как только я сделал заказ, стал собираться народ, наверное, у стражников наступило время ужина, а может быть, торговцы или кто еще стали подтягиваться. Оружия почти ни у кого не было при себе, и на меня в кольчуге за столом смотрели откровенно презрительно.
– Средь оплывших свечей и вечерних молитв… – раздалась мелодичная песня Высоцкого.
Гитарист в шутовском костюме сидел на большой сцене в углу зала, играл на гитаре и сам пел. Микрофона не было, но слышно было хорошо. Через минуту ко мне подбежала симпатичная официантка в белом переднике, похожая на первоклассницу, и замерла с листочком бумаги и ручкой. Это тоже было странно – самая обычная шариковая ручка, пусть и в виде гусиного пера.
– Поесть что-нибудь, – смутился немного я, и улыбнувшись во все тридцать два зуба, девушка начала перечислять мне меню.
– Уха, суп гороховый, шашлык свиной, шашлык говяжий, котлета с картошкой, каша гречневая с тушенкой, свинина с фасолью, куриные окорочка…
– Давайте шашлыка граммов триста и салат, и попить, – перебил я ее.
Девушка черкнула что-то на листе бумаги и убежала к следующему столику, за который уселись двое гвардейцев в синих накидках. Были они с мечами и в кольчугах, как и я. Причем уселись совсем рядом с моим столом, из чего я сделал вывод, что сейчас начнется очередное вечернее представление для публики. Вчера в таверне «У Армена» уже происходило нечто подобное, значит… Ничего это не значит: там я был без оружия, а сейчас с мечом и постоять за себя смогу. На стол передо мной опустилась деревянная кружка с пивом, я вдохнул. Выдохнул, чтобы успокоиться, и приложился к напитку. Только пригубил, чтобы утолить жажду, напиваться в мои планы не входило, перед активными действиями пиво здорово вредит. И как в воду глядел.
Через несколько минут в дверь таверны зашел незнакомый худой мужчина, по виду боец, причем я сразу узнал в нем чужака. Вместо грубых и свободных штанов, обтягивающие ноги колготки и широкие панталоны, ботинки с острыми носами черного цвета, странная рубаха, сверху которой сияла блеском стальная кираса, шлем с пером и длинная красивая эспада на поясе. Такого оружия я еще пока не видел в этих краях, незнакомец явно был с Севера. В смысле, что пришел через Северный Форт и живет на северной стороне Вавилона. Прищурившись близоруко, он начал искать кого-то среди посетителей таверны, пока взгляд черных глаз не остановился на мне. Узкая бородка, редкие усики, чуть крючковатый нос, густые брови… Точно, я сам узнал его – из чешской команды на «Битве наций», я с ним сходился в полуфинале и выиграл. Неужели пришел реванш требовать? Как его звали-то? Павол? Точно, Павол какой-то там.
Тем временем вошедший неспеша продефилировал в мою сторону и остановился напротив.
– Антон, юшем радж, тши нашёль, – произнес он, и я все понял.
Рад этот мудак, что нашел меня. А я вот не рад совсем: оказался хрен пойми где и неизвестно, когда меня вытащат. Но я-то ладно, не по своей воле тут. А этот придурок, скорее всего, по своей.
– Добре вечур, – кивнул я головой ему и указал на свободный стул рядом с собой, но Павол остался стоять и глупо улыбался.
– Джуси террориста, – указал он пальцем в перчатке на меня, – забоджу те тед.
– Понятно, что уж там, убить террориста хочешь? – усмехнулся я.
Больной фанатик! Что ему там наплели про меня? Хотя нет, Павол, по-моему, сам того, с головой не дружит. С таким фанатизмом в глазах рубился на турнире и все равно проиграл. Он фехтовальщик, выступал даже где-то, вот только с мечом и в латах у него не очень получилось. Еще бы, Павол худощавый и быстрый, а тут доспехи и меч тяжелый, удары у него слабые. Вроде, старался, суетился, бить пытался, чиркнет по доспеху, а что толку от таких ударов? Вот с рапирой в руках и без доспехов он бы меня победил. Сейчас у него длинная эспада, испанский меч, и дага за поясом. Двумя клинками будет рубиться. Точнее, он не рубака, он фехтовальщик, колоть будет. Кольчуга от уколов плохо защитит, она больше от порезов. Да и не привык я к бою против эспады. Я кендо занимался когда-то, там больше рубящие удары наносят. Потом на историческом фехтовании рубился, и там мечи совсем другие. А тут чистое фехтование, тут у Павола шансы неплохие. Он наверняка изучил мою манеру боя с мечом, готовился, гад, под меня.
– Выходи траться, – подтверждая мои слова, чех опрокинул на стол стоящую передо мню кружку пива и положил руку на эфес эспады. Пиво из кружки потекло по доскам стола, потом капли упали на пол, а в зале таверны повисла гробовая тишина. Еще бы, брошен вызов, сейчас состоится дуэль.
Понятно, тварь, специально сюда попал, чтобы меня убить на глазах у благодарной чешской аудитории. Смотрят, твари, припали к экранам мониторов. Вот-вот, и возмездие свершилось, русский террорист пал от руки чешского патриота. Ему еще и денег заплатят, с почестями отправят отдыхать на Канары. Легко и быстро после поединка переместится он назад в свой привычный мир, может, орден получит. Вот только у меня совсем другие планы. Вскочить со стула одно мгновение.
Правая рука Павола начала вытаскивать меч из ножен, вот незадача, эспада сука длинная, быстро это сделать не получится. Стол полетел в сторону, я вскочил, сделал подшаг вперед левой ногой и правый прямой, без замаха, молнией вонзился в его подбородок. Голова чеха дернулась, шлем с пером чуть накренился влево, и я тут же всадил левый боковой, а потом и правый. Левый так же сухо, коротко, без замаха, а правый размахнулся как следует, четко по цели, в открытую челюсть. Может, Павол, ты и хороший фехтовальщик, но вот боксер дерьмовый. Удары с треском прозвучали в тишине таверны, несостоявшийся дуэлянт стал заваливаться набок, и я, не стесняясь, врезал по падающему телу левой ногой и снова попал по голове. Кто-то скажет, что перебор, а вот мне так не показалось. Этот стервец меня убить собирался, слабо ударю – очухается и снова поединка потребует. И по долбаным средневековым законам, я не могу отказаться. А так тело Павола с грохотом рухнуло на пол. Дружинники вскочили со своих мест, а я спокойно поставил опрокинутую кружку на место и громко крикнул.
– Наглец, пива не дал попить!
Глава 6. Любовь и смерть.
– То есть, резня в питейном заведение – это нормально, это по закону, а дать в морду наглецу в том же заведении – это преступление? – задал я резонный вопрос, и дружинник в синем плаще в очередной раз сделал кислую мину.
Павол так и не очнулся, его унесли к лепиле, как выразился один из сидевших в таверне дружинников. На первый взгляд, хорошее сотрясение и перелом челюсти, но я могу ошибаться в диагнозе, я не доктор. А вот суета поднялась в зале сразу, дружинники было подбежали ко мне, но так ничего и не сказали. Просто попытались поднять и привести в чувство чеха, а когда это не удалось, унесли его из зала. Через несколько минут пришел этот, в плаще, сотник Андрей, он-то и учинил мне допрос, зачем, почему, с какого такого перепоя я ударил кулаком несостоявшегося дуэлянта по лицу.
– Вчера вот в таверне в Форте мне сразу сказали, никакого оружия. Там тоже хулиганы напали, и все нормально закончилось, а тут, оказывается, нужно было на мечах драться, – продолжал я возмущаться, – так вы уж сразу, в таком случае, предупреждайте, мол, так и так, Антон, кулаками не маши, режь его сразу на глазах у публики…
– Хватит, понятно, – раздраженно махнул рукой сотник и прошелся по залу таверны.
В этот момент дверь открылась, и вошли трое… Как бы это сказать, не воины, не рыцари – возмущенные иностранцы с мечами. Выглядели они немного комично: тоже колготки, как и у Павола, рубашки с пухлыми короткими рукавами темного цвета, кружевные панталоны и береты с перьями. У всех троих на поясе висели мечи, и один, самый старший из вошедших, с козлиной бородкой, начал тыкать в меня пальцем и кричать по-русски с заметным акцентом.
– Мы требуем, чтобы вы арестовали его и выдали нашему правосудию!
– Видал, – ткнул в меня пальцем сотник Андрей, – международный скандал назревает! Подрался бы с ним на мечах, ничего бы не было!
Я рассмеялся в кулак, посмотрел на кричащего чеха, встал из-за стола и взялся за рукоять меча.
– Так я могу прямо сейчас с этими подраться, если надо! – и ткнул пальцем в старшего иностранной делегации, – слышь, чучело, к тебе обращаюсь, – развязно и четко проговорил я ему в лицо, – крови хочешь, выходи, драться будем. Один ссышь, так я с тремя сразу готов.
Я вынул меч из ножен и совершил несколько движений им по воздуху, имитируя удары и разминая кисть. Крутанул в правой руке клинок, потом переложил в левую, после взял рукоять двумя руками и сделал замах из стойки. Удовлетворившись произведенным эффектом, я убрал тати в ножны, а чех, к которому я обращался, принялся переводить остальным смысл моих слов. Сотник сидел с каменным лицом и не предпринимал никаких действий. Наконец, тот самый чех, предъявивший мне претензии, крикнул громко.
– Ты пожалеешь об этом! – и вся троица покинула таверну, с размаху хлопнув дверью.
– Артист, – усмехнулся Андрей и крикнул, обращаясь к кому-то за стойкой, – пива мне принесите, в горле пересохло, – а потом буркнул в сторону, – работаешь, работаешь тут, стараешься по ночам, никто пивом не угостит…
– Всем, кто по службе сюда пришел, пива за мой счет, – наступила моя очередь заниматься благотворительностью.
Достал серебряную монетку из кармана, подбросил её в сторону барной стойки. Кабатчик ловко на лету поймал серебряный, и его улыбка до ушей озарила тусклый мрак таверны.
– Вот это по-нашему, – поднял сотник большой палец вверх, а к бару тут же потянулись трое из сидевших в глубине зала стражников.
Пустячок, а всем приятно. Забежавшие через минуту двое дружинников тоже от халявы не отказались, а один, выпив одним глотком половину кружки, выпалил.
– Увезли они этого, челюсть сломана в двух местах, закрытая черепно-мозговая.
Надо же, средние века, а диагноз точный ставить научились, еще и ЧМТ диагностировали. Здорово я его приложил, ногой, скорее всего, так вышло. Ну что же, тем лучше для меня, нечего драться лезть было. Реванш теперь нескоро. Ему несколько недель через трубочку питаться, тут не до дуэлей. А других дуэлянтов из Чехии я не боялся, видно же, что эти трое, что прибежали за ним, не бойцы. Где взять хорошего фехтовальщика, да еще чтобы согласился сюда приехать? В Чехии и так с фехтованием не очень, а с отморозками, вроде Павола, совсем швах, мало таких безбашенных. К слову, я имел в виду фехтование как олимпийский вид спорта. С историческим фехтованием в Чехии все отлично, так что, скоро по мою душу кого-нибудь пошлют, только с такими я сходился уже на «Битве наций». Не скажу, что спортивное фехтование сильнее, оно опаснее для меня. С мечом и в доспехах я работать умею, против рапиры и без доспехов могу и не выиграть. Понятно, что на рапирах рапирист меня обыграет, я просто незнаком с такой техникой. А вот если я буду в латах, с мечом и щитом, а он с рапирой – тут у рапириста шансов нет.
Вскоре мне принесли шашлык, еще одну кружку пива и остальной заказ. Я неспеша, наслаждаясь вкусом мяса, доел жареную свинину, потом допил пиво, расплатился с хозяином и направился, под одобрительные взгляды посетителей к себе в комнату. На этот раз придвинул к входной двери металлический ящик, на всякий случай, а на окно повесил глиняную кружку. Если кто-то попытается открыть ставни. Кружка разобьется, а спал я очень чутко, сказывались старые армейские привычки. Меч убрал не в сейф, а положил на кровать рядом с собой, раздеваться полностью тоже не стал, хотя, немного подумав, снял кольчугу. Я, конечно, параноик, но не до такой степени. Хоть день был и нервный, но уснул я сразу.
– Товарищ Соловьев, поверьте, мы делаем все возможное! – невысокий сухощавый, с ежиком седых волос, консул в строгом сером костюме сидел передо мной на стуле в комнате для свиданий. Нет тут никакого стекла, телефона, просто комната в тюрьме. Стол, привинченный к полу, и два стула. Как я и требовал, ко мне вызвали российского консула. Самое интересное, что товарищ Петров, тот самый консул, был в курсе всего и, по-моему, даже был не совсем консул, а сотрудник разведки.
– Поверьте, Антон Владиславович, – тщательно выговорил он моё отчество, – мы делаем все возможное для вашего освобождения.
– Мое отчество Владимирович, – поправил я товарища Петрова.
Наверняка нашу беседу записывают, и незачем давать лишний повод для новых обвинений.
– Извините, Антон Владимирович, – отмахнулся консул. Наверное, думает, что чехи не посмеют подслушивать беседу дипломата. Напрасно, они и не на такое способны.
Окно небольшое в стене, на нем решетка, а за ней солнышко светит. Правда, освещает только хозяйственные постройки и несколько деревьев. Понятно, что я нахожусь где-то за городом, но где именно я пока не выяснил. Это только в кино и в детективах легко можно сбежать из тюрьмы. Я как шпион и диверсант в особом блоке сижу, в одиночной камере, меня даже гулять пока не выводили ни разу. А если даже и попытаюсь сбежать, то только хуже себе сделают. Поймают, никуда я не денусь в Чехии. Это мигранты свободно туда-сюда через границы шастают, у меня не получится. Да и не обучен я такому, бегать, стрелять, драться – это пожалуйста. А вот сбегать из тюрьмы – такого обучения не было.
– Так вот, – понизив голос, продолжил консул, – мы делаем все возможное, но в этом деле больше политики, чем доказательств. Чехи уже раструбили на весь мир эту ерунду, что пожар и взрыв на складе – дело рук российских агентов. А вы как назло были в тех местах накануне взрыва.
– Да мало ли где я был, что это доказывает? – развел я ладони в стороны.
– Абсолютно ничего, – согласно кивнул головой Петров, – но чехам все равно, они будут тащить это дело в суд и осудят вас, несмотря ни на какие доводы. Но есть одно но…
Сказав это, консул поёрзал на стуле и внимательно посмотрел на меня. Я молча сидел и ждал, что же он предложит. А в том, что последует предложение как можно решить проблему, я не сомневался.
– Что за но? – спросил я, так как повисла пауза в разговоре, и дипломат явно ждал моей реакции.
– Вы смотрели «Битву престолов», – неожиданно спросил Петров.
– Сериал что ли? Нет, – презрительно скривился я, – не смотрел.
– Да, был такой сериал, самый популярный в мире, – кивнул консул, – только назывался он «Игра престолов». А «Битва престолов», или «Битва Фортов», как её еще называют – это реальная игра, реалити-шоу. Средневековье, копья, мечи, луки, крепости, казни, замки, дворяне, разбойники… Короче, все как положено.
Я не смотрел, покачал головой. Слышал об этом шоу, кто-то из команды по истфеху рассказывал. А сам ни разу не смотрел, некогда просто было, я вообще телевизор не смотрю. А какое отношение я могу иметь к этому шоу, совсем не понятно.
– Игра эта идет на платном канале, и её тоже смотрит весь мир. Преступников, осужденных на длительные сроки, могут отправить в это шоу, естественно, если они сами согласны и подпишут соответствующий контракт, – продолжил Петров.
– А я тут при чем? – это уже риторический вопрос. Понятно, куда клонит этот консул-шмонсул. Иди добровольно в Средневековье, и тебя там казнят быстро и безболезненно, или долго и мучительно. Или…
– Выбор за вами, Антон Владимирович, – на этот раз он назвал отчество по документам, – я лишь могу намекнуть вам способ быстрее попасть на свободу, – хитро улыбнулся консул и достал из кармана конверт, – это вам от родных.
Я открыл конверт, но там была лишь фотография. Моя девушка Ольга, точнее, бывшая девушка, мы расстались недавно. Стоит на фоне какой-то церквушки, церковь старая, явно отреставрированная, белые стены, зеленый купол. Крепостные башни на заднем фоне, название «Собор Архангела Михаила». Надпись «С любовью от Ольги. Благослови тебя отец Евгений». Спрятал фотографию в карман, кивнул и сказал:
– Спасибо.
– Так что, подумайте, – консул встал и поправил галстук, – вы к холодному оружию привычный, мечом махать любите, опять же там на свободе.
Он немного подумал, и добавил:
– В том плане, что идешь куда хочешь, живешь как хочешь и досрочно можно выйти на свободу. Хотя и там не тюрьма.
Петров ушел, а меня повели назад в камеру. Длинные коридоры, запах свежей краски, и этот тюремный запах, который ни с чем не перепутаешь. А может, и правда, если вдруг предложат, согласиться в эту игру идти? К чему это фото? При чем тут моя бывшая? В камере я еще раз внимательно рассмотрел фотографию. Это Нижний Новгород, Кремль, точно! Я там бывал как-то. И мимо собора этого ходил, по стене гулял, и с неё вид на собор, точно, Архангела Михаила. Только Ольга там никогда не была, она коренная москвичка, не выезжала за МКАД, только через аэропорт, Египет, Турция, Чехия. Чехия! Она точно была в Чехии! Еще раз надо подумать, к чему мне передали эту фотографию. Кремль, крепостная стена и собор…
Проснулся от стука в дверь. Проваливаешься в сон и внезапно выныриваешь из него. Стучали настойчиво, но не ломились. Дружинники, больше некому.
– Кто там? – я встал с кровати и взял в левую руку ножны с мечом.
– К вам, отдохнуть не желаете? – женский голос за дверью и еле слышный смешок.
Все понятно, проститутки пожаловали. Интересно, какие тут местные проститутки? В Форте Наташа и вторая, как там её, запамятовал, были очень не очень. В этой таверне официантки вроде бы симпатичные, посмотреть на этих? А вдруг это засада? Да, открою дверь, а мне как засадят!
– Я не устал, – грубый ответ, сейчас уйдут.
Постоял, помялся с ноги на ногу, все же любопытство взяло верх. Отодвинул шкаф от двери в сторону и повернул ключ в замке. Теперь я его не вынимал из скважины, а то вдруг повторится вчерашнее происшествие?
– Ой, какой импозантный мужчина! – в дверной проем на меня смотрела миловидная мордашка, еще три девушки топтались позади в коридоре.
С виду вроде ничего странного – приехал новый участник, деньги у него есть, все логично, что ему подсунут проститутку. А потом посмотрят на все это непотребство и будут угорать у мониторов. Платья у всех короткие, чуть выше колен, розовое, голубое, серое и в горошек. Стоят, улыбаются, но напряженные немного. Вроде все нормально, фигурка, ноги, личико миловидное. Даже странно, что тут такие оказались.
– Проходите, – распахнул я дверь ещё шире.
Четыре жрицы любви со смехом запорхнули в комнату, принося с собой манящий аромат чего-то сладкого и запретного, а я огляделся в коридоре, вроде никого, и запер дверь на ключ. Но сделал это явно опрометчиво. У меня в номере места хватит, чтобы погулять целому отделению, но вот мебели кот наплакал. Кровать, стол, два стула – прямо скажем, мне самому стало неудобно. Снова повернул ключ в замке, открыл двери и крикнул.
– Любезный, столы, стулья нам, вина и закусок, второй номер!
– Один момент! – отозвались снизу, и я узнал голос хозяина таверны. Похоже, он стоял на лестнице и ждал, чем закончится визит ко мне этих дам.
Через мгновение в номере появился еще один стол, несколько деревянных табуретов, на столе чудесным образом расстелилась скатерть-самобранка с кувшином вина, тарелкой фруктов, ломтями свежего сыра и кусками вяленого мяса. Вместо стаканов, появились металлические кубки на тонкой длинной ножке. Кстати, о ножках. Все четыре мои гостьи были стройными и длинноногими. Я даже поймал себя на мысли, что все они чем-то походили на фотографию моей бывшей, которую передал мне консул. Отличались немного – цветом волос и чертами лица, фигурки у всех были похожи. Девушки расселись на свободные места и о чем-то принялись перешептываться, а со мной начала разговор та, что была в розовом платье с цветком в светлых волосах.
– Один час три серебра, ночь десять серебряных, – загадочно улыбаясь и облизнув накрашенные губы, прожурчала она.
Все понятно, сейчас я кого-то выберу, нас заснимут на камеру, потом… А что потом? Меня будут шантажировать? Не смешите, ей-богу, какой шантаж? Я и так у всех на виду, получил срок и сейчас развлекаю публику онлайн. Может, неприятно, конечно, заниматься этим на публику, но не пошли бы они все на хрен? С другой стороны, может, лучше пока воздержаться и не поддаваться соблазну, мало ли что?
– Можете выбрать любую из нас, – продолжала она, – меня зовут Марфа, это Жозефина, – указала говорившая на голубое платье, худенькая брюнетка с бюстом не меньше третьего размера – Антуанетта и Николь, – продолжила она представлять двух других девушек.
– Итак? – спросила Марфа после небольшой паузы, пока я разглядывал сидевших дам.
Все четверо строили мне глазки и приняли соблазнительные, по их мнению, позы. Антуанетта чуть наклонилась вниз, чтобы стала видна ее вывалившаяся из платья грудь. Николь задрала одну ногу на табурет, и платье чуть задралось, обнажая бедро, Жозефина кокетливо поправляла рыжий локон, а сама Марфа, так и хотелось добавить – Марфа Васильевна, снова облизнулась.
– Давайте выпьем, – сказал я, наконец, пересохшими губами, – посидим, поговорим, если вы, конечно, не спешите. Ну, а там видно будет. Угощайтесь, девушки!
Я взял со стола большой глиняный кувшин и разлил по кубкам вино. Сам себя стал уговаривать, что это всего лишь разведопрос. Посидим, поговорим. Дам каждой по монетке и распрощаемся. Имею же я право просто поговорить, получить какую-нибудь информацию от них? Конечно, имею. По крайней мере, девушки мне сейчас точно не опасны. Вот если я останусь с кем-то из них, а в этот момент к нам вломится убийца, то это, конечно же, будет конец. Но я ведь не собираюсь оставаться с проституткой? Это же медовая ловушка. Подумаешь, ловушка! Меня уже столько раз тут хотели убить, что одним разом больше, одним меньше. По крайней мере, общение с красотками мне приятнее, чем с любыми другими местными обитателями до сих пор.
– За знакомство! – поднял я свой кубок, мы чокнулись, и чуть пригубив вино, я понял, что оно великолепно.
Все же я молодец – смог выжить, избежал чешской тюрьмы и сейчас вот сижу за столом с четырьмя красавицами и о чем-то мирно болтаю. Да, я крут, избежал всех опасностей, сразил всех своих врагов и теперь имею право расслабиться. Ничего, что красивые дамы говорят с хохляцким акцентом. А Марфа, которую я уже несколько раз назвал Марфа Васильевна, прошлась мимо меня, слегка задев плечо своей рукой, прошлась туда-сюда по комнате, и мне в нос ударил запах пьянящих женских духов и ещё чего-то такого, от чего захотелось схватить её и тащить на кровать. А Марфа, или как там её звали, походкой от бедра сама подошла к моей деревянной кровати, присела на неё, слегка раздвинув ноги и я…
И я краем глаза, периферийным зрением, уловил, что около меня рука подсыпала мне в стакан порошок. Как кобра, которая бросается на добычу, я схватил эту руку прямо над своим кубком. Жозефина, та самая рыжая бестия, вскрикнула и попыталась отдёрнуть руку. Все понятно, девчушки-клофелинщицы – одна отвлекает, вторая подсыпает снотворное, а после обирают спящего лоха. Злость вскипела во мне, я схватил эту девушку за шею, взял кубок, в который она только что подсыпала снотворное, и влил ей в рот. Не знаю, что на меня нашло, просто злость появилась, не на них даже, а на самого себя. Как лох ведь, уши развесил и чуть в ловушку не попался.