Расколоведение. Введение в понятийный аппарат

Помимо исследований о старообрядчестве, уже в 1920-е гг. появляются работы коммунистических авторов, посвященные проблематике новейших церковных разделений в Православной Российской Церкви. Эти исследования отличает ярко выраженная антирелигиозная нетерпимость и замкнутость на марксистских идеологических установках, оценивавших религию исключительно в социально-классовом измерении. Среди работ данного направления необходимо отметить монографии и публикации И.И. Скворцова-Степанова[54], В. Рожицина[55], В.Д. Бонч-Бруевича[56] и др.

Следующий этап изучения церковных разделений ХХ века советскими историками и религиоведами берет свое начало в 1950-е гг. и продолжается до 1991 г. С этого времени в сферу исследовательского интереса светской науки вошла проблематика «катакомбного движения», возникшего еще в 1920–1930-е гг. по причине нежелания определенной части священнослужителей и верующего народа признать легитимность советской власти и линию политической лояльности, проводившуюся Московской Патриархией. Среди исследований данной проблематики необходимо отметить работы А.И. Клибанова[57], Л.Н. Митрохина[58], З.А. Никольской[59], И.А. Крывелева[60], А.И. Демьянова[61] и др. К этому же периоду относится исследование Н.С. Гордиенко, П.М. Комарова и П.К. Курочкина, посвященное истории Русской Православной Церкви Заграницей и советской оценке ее деятельности[62]. Осмыслению истории обновленческого раскола с позиций марксистской идеологии посвящены исследования Н.С. Гордиенко[63], П.К. Курочкина[64], Р.Ю. Плаксина[65], И.Я. Трифонова[66], М.М. Шейнмана[67], А.А. Шишкина[68].

Церковная наука. Первыми исследованиями церковных расколов ХХ века, проведенными в советское время, стали труды архиепископа Лоллия (Юрьевского)[69] и обновленческого «архиепископа» Иосифа (Кречетовича)[70]. Работы этих авторов, увидевшие свет в середине 1920-х гг., носили полемический характер, подвергая критике неканоничный характер провозглашения Украинской Автокефальной Православной Церкви и присущие ей крайне радикальные догматико-канонические установки.

Особое место в истории богословско-канонического изучения церковных расколов занимают труды Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Сергия (Страгородского), возглавлявшего Русскую Православную Церковь в период ее наибольшей подверженности внутренним расколам и разделениям (1925–1944 гг.)[71]. В значительной степени заинтересованность Патриарха Сергия данной проблематикой мотивировалась его стремлением к преодолению русских церковных нестроений (обновленческого и григорианского расколов, движения «непоминающих» и церковных разделений в диаспоре). С другой стороны, Патриарх Сергий ставил задачу выработки богословской позиции в отношении инославных конфессий (в первую очередь англиканства и старокатоличества), активно развивавших экуменический диалог с Православной Церковью. В трудах Патриарха Сергия рассматриваются такие важные проблемы расколоведения, как вопрос канонического статуса инославных и раскольнических сообществ, проблема признания крещений в расколе и инославии, вопрос определения канонического статуса хиротоний, совершаемых в отделившихся от кафолической Церкви христианских сообществах.

Академическое изучение феномена церковных разделений в рамках церковной науки продолжилось после 1943 г., ознаменованного радикальным изменением вектора советской религиозной политики и началом восстановления религиозной жизни в дозволенных пределах. Именно с этого времени начался процесс возрождения системы духовного образования Русской Православной Церкви. Как уже отмечалось выше, структуры Православного богословского института, а также открытых несколько позднее Московской и Ленинградской духовных академий включали кафедры истории и обличения раскола и сектантства. Аналогичным образом программа богословско-пастырских курсов, а затем и духовных семинарий предполагала изучение расколоведения. Среди исследований представителей церковной науки послевоенного периода необходимо отметить публикации профессора кафедры истории и обличения раскола и сектантства Московской духовной академии протоиерея Димитрия Боголюбова[72]. В 1951 г. преподаватель кафедры расколоведения МДА протоиерей Иоанн Козлов был удостоен ученой степени магистра (в нынешней системе классификации ученых степеней – доктора) богословия за изданное им еще в 1915 г. сочинение «В помощь миссионеру, пастырю и ревнителю православия. Пособие по новейшей полемике с расколом, изложенное по предметам в алфавитном порядке»[73].

Упразднение преподавания расколоведения, произошедшее в 1960 г., привело к тому, что курсовые сочинения, кандидатские и докторские диссертации, посвященные расколоведческой проблематике, защищались в рамках смежных научных дисциплин «История Русской Православной Церкви», «История Поместных Православных Церквей», «Византология» и «История славянских Церквей». При перечислении этих работ уместно упомянуть и о тех сочинениях, в которых расколы или разделения не являются основным объектом исследования, но их осмысление составляет важную часть раскрываемой темы.

Научное развитие расколоведения в Московской духовной академии рассматриваемого периода отмечено защитой докторских диссертаций профессора-протоиерея Василия Верюжского[74] и профессора К.Е. Скурата (впоследствии опубликованной)[75], магистерской диссертации архиепископа Феодосия (Процюка) (впоследствии опубликованной)[76], а также кандидатских диссертаций и курсовых сочинений иеродиакона Германа (Веретенникова)[77], И. Макаренко[78] и И. Христова[79]. В Ленинградской духовной академии состоялись защиты кандидатских диссертаций и курсовых сочинений архимандрита Иоанна (Снычева) (впоследствии издана)[80], протоиерея Н. Муллера[81], протоиерея Николая Свешникова[82], иеромонаха Серафима (Бондаря)[83] и А. Мисеюка[84].

Особо следует отметить исследования расколов, проведенные церковными авторами, не притязавшими на соискание ученой степени в области богословия или церковной истории. Главной мотивацией этих исследователей являлось сохранение для истории той уникальной информации и личного жизненного опыта, которыми они обладали в силу своей причастности к эпохе и событиям, ознаменованным церковными разделениями. К рассматриваемой категории следует отнести крупные исследования по истории обновленческого раскола, проведенные А.Э. Левитиным-Красновым в соавторстве с В. Шавровым[85], А.И. Кузнецовым[86], а также биографический каталог русских архиереев-обновленцев, составленный митрополитом Мануилом (Лемешевским)[87]. В 1994 г. увидело свет уникальное собрание исторических источников, систематизированных и сохраненных в тяжелые годы сталинских репрессий М.А. Губониным[88]. Многие из представленных в этом сборнике документов имеют непосредственное отношение к русским церковным расколам 1920–1930-х гг.

Подобно дореволюционному периоду, в советское время изучение истории церковных разделений представителями церковной науки предполагало рассмотрение истории и канонический анализ изучаемых схизматических сообществ. В силу означенного обстоятельства данные исследования практически лишены ориентации на освещение теоретических вопросов, связанных с выявлением общих закономерностей в развитии церковных расколов.

Русское расколоведение в эмиграции. По естественным причинам в условиях эмиграции научное развитие расколоведения проходило в несопоставимо меньших масштабах, нежели в дореволюционной России. Среди немногочисленных исследователей, специализировавшихся на проблематике старообрядчества, следует отметить С.А. Зеньковского, опубликовавшего целый ряд статей[89] и примечательную во многих отношениях монографию «Русское старообрядчество», убедительно раскрывающую духовно-психологические предпосылки и мотивацию русского церковного раскола XVII ст.[90] Другим исследователем-эмигрантом являлся старообрядец В.П. Рябушинский, опубликовавший монографию «Старообрядчество и русское религиозное чувство»[91], в которой первоосновой расколообразующего конфликта XVII ст. назывались не разногласия литургического характера, а разность в понимании духа веры. Такое же видение внутренних основ старообрядческого протеста продемонстрировал М. Чернявский в своем исследовании «Старообрядчество и новая религия»[92].

Помимо исследования феномена старообрядчества, представители русской церковной науки в эмиграции проводили изучение и анализ современных расколов и разделений. Одним из наиболее заметных исследователей в этом направлении является представитель «первой волны» русской эмиграции С.В. Троицкий, впоследствии профессор Белградского университета. Вышедшие из-под его пера монографии[93] и серия статей в «Журнале Московской Патриархии»[94] посвящались рассмотрению и каноническому анализу обновленческого раскола, а также политически мотивированного отделения от Московского Патриархата крупных церковных центров русской эмиграции (Русской Православной Церкви Заграницей, Западно-Европейского и Американского Экзархатов). Бесспорным достоинством названных работ является проведенная в них разработка важных теоретических вопросов, связанных с историко-каноническим осмыслением феноменов раскола, церковной автокефалии, церковной юрисдикции и принципов взаимоотношения митрополии с кириархальной Церковью.

Проблематике обновленческого раскола и церковных разделений в русской эмиграции посвящены исследования профессора И.А. Стратонова (1881–1942)[95], воспринимавшего всякий административный разрыв с кириархальной Церковью (в том числе и независимое существование Русской Православной Церкви Заграницей) исключительно как раскол, со всеми вытекающими из этого утверждения каноническими последствиями.

Среди наиболее примечательных исследований церковных расколов новейшего периода истории, предпринятых русскими эмигрантами «второй волны», необходимо отметить кандидатскую диссертацию выпускника Свято-Сергиевского богословского института в Париже К.В. Фотиева «Попытки украинской церковной автокефалии в ХХ веке»[96]. Названная работа явилась одним из первых обстоятельных историко-канонических исследований украинского церковного раскола. Использовавшиеся автором уникальные источники информации позволяют его работе сохранять свою актуальность даже в начале XXI ст.

Отдельную категорию исследований по истории церковных расколов и разделений составляют работы авторов, принадлежавших к Русской Православной Церкви Заграницей. Безусловно осуждая обновленческий, григорианский и автокефалистские расколы, сторонники РПЦЗ нередко высказывали крайне категоричные суждения в отношении не только Московского Патриархата, но и других Поместных Церквей. Осмыслению обновленческого раскола и юрисдикционных разделений в русском зарубежье с позиций РПЦЗ посвящены исследования епископа Григория (Граб-бе)[97], протопресвитера Михаила Польского[98] и Н.Д. Тальберга[99]. Рассмотрение истории украинского и белорусского автокефалистских расколов, возникших в годы Второй мировой войны, содержится в исследованиях В.И. Алексеев и Ф.Г. Ставру[100]. Истории греческого старостильного раскола посвящена дипломная работа Георгия Лардаса, защищенная в 1983 г. в Свято-Троицкой духовной семинарии в Джорданвилле[101]. В следующем году издательство Свято-Троицкого мужского монастыря в Джорданвилле опубликовало исследование С. Раевского об украинском автокефальном расколе[102].

Еще одно примечательное направление в историографии церковных расколов составляют работы, авторы которых оказались в эмиграции, будучи сторонниками украинского или белорусского автокефальных движений. Общей чертой исследований подобного рода является их ориентированность на апологию уже произошедших церковных разделений. Однако несомненным достоинством этих сочинений является наличие богатого фактического и документального материала, который в свое время мог быть доступен только для представителей или идеологов данных схизматических сообществ. Истории украинского автокефального раскола посвящены труды представителей украинской диаспоры архиепископа Иоанна (Теодоровича)[103], В. Свистуна[104], протоиерея Митрофана Явдася[105], И. Власовского[106], протопресвитера Никодима Пличковского[107], протопресвитера Демида Бурко[108], С. Савчука[109], Ю. Мулика-Луцик[110] и др. Особым значением при изучении истории Украинской Автокефальной Православной Церкви (УАПЦ) обладает изданный в 1946 г. во Франкфурте-на-Майне сборник документов Первого Всеукраинского Церковного Собора (1921 г.)[111]. История Белорусской Автокефальной Православной Церкви нашла отражение в исследовании И. Косяка[112] и опубликованном в 1983 г. собрании документов БАПЦ[113].

Тесная взаимосвязь истории церковных расколов и разделений 1920–1940-х гг. (обновленчество, григорианство, автокефалистские схизмы, движение «непоминающих», церковные разделения в эмиграции и др.) с общим ходом русской церковной жизни обусловила значительный интерес к расколоведческой проблематике в исследованиях канадского профессора Д.В. Поспеловского, посвященных истории Русской Православной Церкви в ХХ веке[114].

Постсоветский период (с 1991 г.). Падение советского политического строя открыло новый период в истории изучения церковных расколов и разделений. Исчезновение системы идеологического контроля в научной жизни России, Украины, Белоруссии и стран Восточной Европы стимулировало появление новых независимых религиоведческих, богословско-канонических и исторических исследований расколоведческой проблематики. Другими позитивными факторами, обусловившими активизацию исследований церковных расколов в этот период, следует признать появление возможности свободного доступа к государственным архивам и отсутствие внешних преград к международному научному сотрудничеству.

Светская наука. Освобождение исторической науки от государственной цензуры, замыкавшей ученых в прокрустово ложе марксистско-ленинской теории, привело к появлению целого ряда независимых исследований старообрядческого раскола, обладающих несомненной научной ценностью. Корпус этих исследований настолько велик, что в рамках настоящей работы не представляется возможным проведение полного анализа литературы по старообрядчеству, появившейся в 1990–2010-е гг. По этой причине следует ограничиться упоминанием наиболее примечательных исследований, авторами которых являются Б.А. Балалыкин[115]

Примечания