Шкатулка для Солнечных Зайчиков. Или приключения Камиллы в Стране Зодиака

Глава 3. Летящая звезда и чудесная лесенка

Известно ли тебе, читатель, что каждая звезда на небосклоне имеет свой путь? Стоит ей хоть чуточку отклониться от курса, как учёные-астрономы сразу принимаются чертить схемы и формулы, составлять научные доклады и статьи. Потом они долго совещаются и, наконец, дают новому явлению какое-нибудь имя, а иногда и фамилию.

Самую неугомонную звёздочку, которая просто не может усидеть на месте, астрономы прозвали – Летящей. А в честь учёного, который её открыл (этого почтенного джентльмена звали Эдвард Эмерсон Барнард), дали ей имя. И теперь звёздочку так и зовут – Летящая Звезда Барнарда.

Любой астроном на вопрос, какая звезда на небе является самой подвижной, несомненно ответит, что это

– Летящая звезда Барнарда

из созвездия Змееносец,

одна из трёх ближайших к Земле звёзд,

из отряда красных карликов.

Нет-нет, это никакое не обзывательство, а строго научное и весьма уважительное название. Да в любом учебнике астрономии об этом написано!

Но Камилла астрономических справочников не читала, и, разумеется, не могла понять, что поёт ей на звёздной азбуке Морзе маленький красноватый огонёк.

– Ах, где же пульт управления?

Огонёк возмущённо звенел и жужжал, пока девочка переворачивала коробки и с проворством лисёнка рылась в груде красивой упаковочной бумаги. Пару раз он с лёту врезался ей в лоб, какое-то время с комариной назойливостью звенел прямо над ухом, а разок даже влетел в нос и пощекотал ноздри. Камилла тихонько чихнула, и огонёк отскочил и обиженно фыркнул. Он взвился под потолок и заметался по комнате.

– Я Летящая! Ну, я же Летящая! – тоскливо сообщал он, почти выбившись из сил.

Что? Ты спрашиваешь, куда же подевалась хвалёная сказочная прозорливость нашей героини? Но разве подобные вещи не происходят на каждом шагу? Иногда человеку так сильно хочется встретить что-нибудь чудесное, по-настоящему волшебное! Однако, множество научных фактов убедительно доказывает, что чудес не бывает, и волшебства не существует, а сказок и подавно. И человек начинает опасаться, а вдруг он обманется в своих ожиданиях? Он боится разочароваться, боится выглядеть смешным, наивным, боится прослыть глупым простачком.

И вот, когда он действительно сталкивается с чем-то волшебным и сказочным, то просто не может поверить, что это и есть оно – ЧУДО. Сомнения терзают его разум. Он подвергает волшебство анализу, разбирает по крупицам, пытается разыскать, в чём же здесь фокус, и постепенно проникается недоверием – «ах, ну какое же это чудо?» В конце концов, он находит для себя массу отговорок, и отправляется дальше, мимо чудесного, мимо своей сказки, прочь… как наивный глупый простачок.

Так чуть было ни произошло и с Камиллой. Конечно же, сказочное чутьё посылало её сердцу сигналы. Но от волнения в голове девочки сейчас царили лишь сумбур и суета. Всё было бы проще, знай она звёздную азбуку, но, увы, этот язык считается утерянным, и лишь немногие посвящённые могут понять, о чём поют звёзды.

Пока Камилла искала инструкции к цветомузыке, огонёк успел изучить книги на полке под светильниками, искупаться в акварельных отсветах витражных пятен, расшатать бисерную бахрому, так что она принялась качаться волнами, наполняя стены танцующими полосатыми тенями. Затем он перевернул вверх тормашками несколько коробок от подарков, чуть было не поджёг бумагу, но тут, к счастью, часы пропели гулкое «Бооом!». Огонёк подскочил в воздухе, брызнув тучкой горящих искр, и ринулся к двери. На миг он застыл у замочной скважины, ещё раз требовательно дзинькнул, кувыркнулся в воздухе, а затем проскользнул в отверстие для ключа.

– Куда? – возмутилась девочка.

Да разве ж его удержишь? «Тинь-ли-тинь!» прозвенело по ту сторону двери, что означало «следуй за мной!». Тут и перевода не нужно. Камилла и так отправилась бы следом. Нельзя же, в самом деле, позволить взбесившейся неуправляемой цветомузыке разгуливать по квартире среди ночи! Вдруг она что-нибудь спалит?

«Бооом!» снова пронеслось по комнатам. Стараясь ступать бесшумно, Камилла следовала за огоньком. Тот довольно быстро плыл по коридору. Он направлялся в гостиную.

«Бооом!» Лунный свет заливал гостиную и бросал сквозь занавески причудливые тени. Воздушные шары прилипли к потолку и беззвучно покачивались, когда Камилла задевала свисающие от них до пола ленты-завязочки. Гостиная напоминала джунгли, насквозь пронизанные волнистыми лианами.

«Бооом!» Девочка прошла за огоньком к часам. Огонёк застыл перед циферблатом. Его лёгкое свечение озарило цифры и сомкнувшиеся стрелки. Ровно двенадцать!

«Бооом!» Огонёк метнулся вниз, искрой блеснул в гладкой поверхности маятника и принялся с размаху биться о толстое стекло дверцы.

«Бооом!» продолжали невозмутимо сообщать старинные часы.

– Тише, огонёк, тише! – взмолилась девочка. – Сейчас, подожди…

Разумеется, Камилла помнила, что ей не разрешается открывать часы, но Чувство Волшебного подсказывало ей, что здесь кроется что-то таинственное, и этой непослушной цветомузыке, которая, похоже, совсем даже не цветомузыка, просто необходимо помочь.

Она подняла крючок, распахнула стеклянную дверцу, и огонёк сразу шмыгнул внутрь. В часах что-то вспыхнуло, сизый туман наполнил корпус. Но со следующим «Бооом!» туман рассеялся, и девочка с удивлением обнаружила, что из часов вниз ведёт узенький коридор с каменной лесенкой, а всё содержимое часов (гири, маятник, цепи, деревянные стенки корпуса) исчезло.

«Бооом!» Внизу коридорчик упирался в массивную дверь из почерневшего дерева с большим кованым кольцом вместо ручки. Дверь была чуть приоткрыта, и свет из-за неё слегка подсвечивал мрачный коридор. Огонёк уверенно плыл туда.

– Кама-мил-ла! – вдруг прогремел из глубины подземелья грозный голос.

Девочка вздрогнула. Её немного огорчило, что её имя произнесли запинаясь, но тут же…

– Барнарда, скорее! – позвал голос и добавил: – С двенадцатым ударом Коридор Времени закроется!

Камилла смело шагнула в часы, прошептав медвежонку:

– Барнарда, Бернарда… ах, это, наверное, на сказочном наречии. Зато без запинки!

Высоко над её головой вспыхнул огромный циферблат с изображением карты звёздного неба. Вместо стрелок по нему тянулась золотая дужка с выпуклыми поперечными колёсиками. Циферблат начал медленно вращаться, подобно диску гигантской шарманки, и дужка пришла в движение. Она задевала звёздочки, и те издавали нежнейший звон, каждая – на свой лад. Вместе этот звон создавал манящую мелодию, зовущую песенку. Слова у этой песенки были такие:

Что тут было выбирать? Путешествие, которое обещали звёздочки – оно же и есть заветная мечта Камиллы! Девочка со всех ног побежала вниз по лесенке. Разумеется, никаких ступенек она не считала. До того ли ей сейчас было, всего-то в нескольких шагах от мечты? К тому же, часы за спиной принялись отзванивать «Бооом!» До сих пор они несколько секунд послушно молчали, словно само время остановилось. «Бооом!» Надо спешить, пока не закрылся Коридор! «Бооом, Бооом!» С двенадцатым ударом девочка успела протиснуться в загадочную дверь.

Позади что-то скрипнуло, бабахнуло, наверху что-то зашелестело, и в следующий миг на Камиллу обрушилась целая гора чего-то мягкого, светлого, яркого…

Глава 4. Звездочёт и чудо-в-ромашках

Это был очень важный для всех астрономов мира день, когда большие планеты выстраиваются в особой, редчайшей комбинации. Такой парад планет случается раз в тысячелетие. Звездочёт готовился к нему долгие годы. Древнее предсказание гласило, что именно сегодня он сможет отыскать того, кто сумеет спасти Страну Зодиака и восстановить Ход Времени.

Правда, предсказание было немного странным. Видавший виды Звездочёт никак не мог взять в толк, чем же такой избранник сможет помочь. Книга Мудрости была написана на латыни, как и многие старинные книги и научные трактаты о волшебстве. Из неё следовало, что Великие Часы Страны Мерцающих Путей (или, по-научному, Страны Зодиака) сумеет починить… ромашка, которой, к тому же должно накануне исполниться семь лет. Совершенно нелепое предсказание! Во всяком случае, в нашем Сказочном Архиве подобных историй больше не встречалось. Я проверял.

Впрочем, в тексте предсказания имелось едва заметное дополнение – один слог в названии цветка был добавлен чернилами другого оттенка. Поправка явно была внесена гораздо позже. Но она ничуть не разъясняла указаний Книги Мудрости, а скорее, наоборот, окончательно их запутывала.

Несмотря на всю несуразность предсказания, Звездочёт всё же выполнил все требования Книги Мудрости – провёл необходимые математические расчёты и отправил на поиски заветной ромашки Летящую звезду Барнарда, снабдив её необходимыми указаниями. Он уже приготовился, зажёг в библиотеке множество свечей, придав рабочей обстановке немного торжественной и праздничной атмосферы, раскрыл на странице 22 Книгу Мудрости, и тут… явилась Марта. Его внучка.

Марта уже сама неплохо разбирается в звёздах, и даже немного понимает Звёздную Азбуку Морзе, совсем чуть-чуть. Но вот характер у неё, ох, до чего упрямый! И в кого только?

– Ты не станешь встречать Избранника Предсказаний в таком затрапезном виде! – отрезала она и заставила деда сменить старый, чрезвычайно удобный рабочий халат, на новую, чрезвычайно неудобную бархатную мантию, с широченными рукавами, да ещё и расшитую вычурным золотым узором.

– Я не смогу в этом работать! – взмахивая рукавами, протестовал Звездочёт. – Это же нелепо! Что подумает избранник предсказаний, увидев меня разряженным, как ярмарочного шута?

– Придёт в восторг, – уверенно ответила Марта, расправляя складки мантии. – И потом, вдруг тебе придётся отправиться в путь вместе с ромашкой? Что же ты, пойдёшь в волшебную страну в тапочках и старой мантии с истёртыми рукавами?

– Там роскошные карманы, в них можно спрятать уйму полезных вещей! – с гордостью сообщил Звездочёт. – И чем тебе не нравятся мои тапочки? К тому же, я не могу сам попасть в Страну Зодиака, ты же знаешь.

– Да-да, межпланетный преобразователь энергии пока ещё не способен перемещать большие предметы, я помню, – проговорила Марта подозрительно дружелюбно и тут же коварно стянула с дедушки старые истоптанные тапки. Взамен его ноги по самую щиколотку облепили тугие сафьяновые туфли в восточном стиле, с острыми, загнутыми кверху, носами. На самом конце у них болтались крошечные золотые бубенчики.

– Что? – возмутился Звездочёт, наклонив голову и с ненавистью уставившись на новую обувку. – Они даже не разношенные! И пёстрые! Я похож на попугая! На индюка!

Марта воспользовалась моментом, и привычная шапочка-таблетка на голове дедушки сменилась высоким треугольным колпаком с широкими полями.

– Я похож на скомороха! – вскричал Звездочёт, заламывая руки и топая ногами. Но теперь каждое движение его ног сопровождалось нежным звоном бубенцов на ненавистных ботинках. Это привело несчастного учёного в бешенство. Марта, между тем, была непреклонна.

– Встречают по одёжке, – отрезала она, сгребла старую одежду в охапку и направилась к выходу.

– У тебя характер! – вскричал Звездочёт ей в спину, но запнулся, подбирая сравнение пообиднее.

– Как у… – он подбирал кандидатуру повреднее.

– Как у… – кандидатура не подбиралась. Вдруг он понял и изумлённо закончил:

– Как у меня!

Марта удовлетворённо кивнула, не поворачивая головы, подкрепила своё согласие лёгким движением плеч, и вышла из комнаты. Сегодня она готовит праздничный ужин. Имбирные пряники, пироги с индейкой и грибами, Волшебный Хлеб, испечённый по сказочному рецепту, и сладкий малиновый шербет. Любимые дедушкины лакомства. Уж сегодня он её не переспорит!

Тут часы пробили нужное время. Звездочёт ринулся к столу. Он чувствовал себя ужасно нелепо в новом одеянии, но надо было начинать работу. Бубенцы позвякивали при каждом шаге, рукава задевали листы бумаги, разложенные на столе.

Звездочёт попытался собратья с духом. Он оглядел стол. В хрустальном шаре на невысокой подставке, словно медузы, переливались тучки крошечных галактик. Свечи негромко потрескивали. Вдалеке раздалось заветное пение старинных часов. Бооом! Бооом! Звездочёт глубоко вдохнул и, растягивая по слогам, как того требовала инструкция, громогласно изрёк:

– Salvator Temporis, veni! – что в переводе с латыни означает «спаситель времени, приди».

И повторил:

– Veni Ca-mo-mil-la! – что означает «приди, ромашка».

Под потолком раздался шелест, и на Звездочёта, как на какого-нибудь популярного артиста в каком-нибудь цирке или театре, посыпались цветы! Несколько десятков белоснежных ромашек с жёлтыми серединками. Видавший виды Звездочёт не смутился. Он снова набрал воздуха в лёгкие и громогласно призвал второй раз:

– Ca-mo-mil-la!

В следующую секунду ему пришлось пригнуться. Из-под потолка низвергся поток ромашек. Они мгновенно сделали комнату похожей на заснеженную долину. Нет, это просто чепуха какая-то, подумал видавший виды Звездочёт. А Летящая, где же она? Только бы бедняжка не заблудилась в Коридорах Времени! Он громко позвал звёздочку и торжественно, насколько это было сейчас возможно, призвал избранника Предсказания в третий, заключительный раз:

– Veni, Ca-mo-mil-la!

Ливень из ромашек заслонил ему глаза. Они рушились на него нескончаемым потоком, падали на книги, сыпались на пол, валились прямо на горящие свечи. Звездочёт едва успевал смахивать цветы, чтобы не случилось пожара. К счастью, всё обошлось, и вскоре до него долетело диньканье Летящей. Так-так, звёздочка вернулась. Хоть одна хорошая новость.

Ромашкопад, наконец, прекратился, и всё стихло. Даже свечи больше не потрескивали капризно, а горели плавно и ровно, как никогда прежде. Звездочёт не обратил на это внимания. Он устало рухнул в кресло, сбросив с него цветочный холмик. У него не было сил. И не было больше надежды. Вокруг медленно оседали ромашки. Да их тут полно, сотни, а может, даже тысячи! Ну и как обнаружить среди сотен одинаковых цветов ту самую, единственную, которая спасёт Страну Зодиака? Многолетние труды оказались напрасными.

Он с ненавистью посмотрел на бесполезные растения. Обычно так радующие глаз белоснежные лепестки и яркие, как солнышко, озорные жёлтые сердцевинки сейчас только злили и раздражали. Звездочёт размахнулся и принялся стряхивать со стола груды цветов, освобождая хрустальный шар. Когда он достал его из-под цветов, расплывчатые галактики внутри хрусталя мерцали ярче, чем когда-либо прежде. И это он тоже счёл дурным предзнаменованием.

– Вот и конец, – проговорил он упавшим голосом. – В мире больше не осталось волшебства, и я ничего не смогу исправить, ничего.

Он печально опустил голову, но тут же испуганно вскинул её, вздрогнув от неожиданности. Его чуть ни оглушил радостный звонкий детский крик, вдруг наполнивший библиотеку.

– Ура-а-а-! – отчаянно и весело кричал, нет, вопил кто-то позади него. – Сбылооось!

Звездочёт обернулся и замер в недоумении. Позади кресла на него таращилось восторженными карими глазками и радостно вопило НЕЧТО. Какой-то сугроб из ромашек! С ладошками и кареглазым детским личиком.

– Сбыло-о-ось! – кричал сугроб. – Урааа! Скааазка!

Глава 5. Ещё немного о ромашках

Камилла глядела на Звездочёта из груды цветов. Вид у неё был самый счастливый. Улыбка до ушей, глазки-щёлочки, а из них словно искры блещут! Тут бы бедняжке и вспомнить о правилах этикета (уж поверь, это никогда не лишнее, а в данном случае было просто необходимо). Но Камилла пребывала в таком радостном волнении, что совсем позабыла о правилах приличия. И вместо того, чтобы представиться или хотя бы поздороваться, она возбуждённо затараторила:

– Ах, я и не знала, что из наших часов есть потайной ход! Ой! Какие у вас потолки высоченные! Ух ты, сколько книг! А вы давно в наш дом переехали? Это же добрая сказка, да? А эльфы здесь есть, правда? А приключения будут, весёлые? А чудеса, сказочные? А вы волшебник? А волшебная палочка у вас есть? А сказка уже началась? Я всегда знала, что чудеса существуют! Я же верила в это всю свою жизнь, всю жизнь!

Видавший виды Звездочёт вгляделся в непонятное существо. Лицо учёного выражало одновременно негодование, беспомощность, изумление и ужас. Затем он встрепенулся, немного собрался, с подозрением прищурился и осторожно спросил:

– Вы… ты… кто?

Вот уж тут бы Камилле точно следовало представиться (это избавило бы Звездочёта от лишних хлопот и волнений, а меня от лишней главы, но я обещал излагать всё честно и правдиво). Так вот, вместо того, чтобы наконец назвать своё имя, девочка весело и беззаботно взмахнула ладошками и заявила:

– Ой, да я и не знаю, кто я теперь! По-моему, сейчас я совсем не я, а какое-то чудо-юдо в ромашках. Вы только гляньте! А? Ну просто какая-то ромашковая девочка! – и она рассмеялась и принялась стряхивать с плеч и головы бесчисленные цветы, постепенно выбираясь из стога.

А смех у Камиллы, я уже говорил, какой – не было ещё случая, чтобы окружающие не заулыбались бы добродушно, услышав, как эта девочка смеётся. Не было. И вот есть. Звездочёт не улыбнулся. Он помрачнел, затем побелел, потом побагровел, и когда стало окончательно ясно, что перед ним Самый Обыкновенный Ребёнок, он позеленел.

– Как?! Почему? – охнул Звездочёт и с такой силой грохнул по столу кулаками, что хрустальный шар подпрыгнул на месте, и крошечные галактики задрожали в нём, как пузырьки в желе, а огоньки свечей на столе тревожно запрыгали. Летящая и вовсе подскочила и засуетилась, как мошка.

Камилла никак не ожидала такого приёма. Она молча уставилась на незнакомого волшебника. Она вовсе не собиралась отступать от своего решения путешествовать по сказке, даже если волшебник сегодня не в духе, и цвет его лица меняется, словно у взбесившегося светофора. Главное, чтобы сказка была интересная и неожиданная.

Её упрямый и требовательный взгляд ещё больше разозлил Звездочёта. Он топнул ногой, отчего бубенцы на ботинках жалобно звякнули, и прокричал:

– Спать должны дети по ночам! Спааать!

– А сказку? – невозмутимо потребовала Камилла и напомнила, яростно кивая: – Я задула все свечи разом, и поскольку вы волшебник…

– Волшебник?! – прокричал Звездочёт и вдруг сник. Он вдруг закрыл лицо руками и разочарованно пробормотал: – Никакой я больше не волшебник. Я всего лишь Звездочёт. И то, никудышный.

– Ой, я же так сразу и подумала! – живо отозвалась девочка и тут же спохватилась и заговорила скороговоркой. – То есть, не то, что вы никудышный… а наоборот, очень даже кудышный! То есть, ну, у вас такой наряд! Просто загляденье! Я так и представляла себе настоящих звездочётов. Ах, вот бы такой костюм в школу на хэллоуин! Все бы умерли от зависти, какая красота, и как всё по-настоящему, по-сказочному!

Звездочёт поймал себя на мысли, что испытал секундную гордость за своё вычурное облачение. А ведь эти нелепые обновки ещё минуту назад вызывали у него негодование. Это обстоятельство его окончательно доконало. А девочка всё не замолкала.

– Ох, я забыла, простите. Как невежливо с моей стороны! Я ведь даже не представилась, а ещё в сказку собралась! Вот верно меня торопыжкой называют. Не всегда, – честно добавила она, – но иногда я и впрямь такая торопыжка! Но я сейчас всё исправлю, – она сделала паузу и, наконец, попыталась представиться. – Здравствуйте, меня зовут Ка…

– Не имеет значения, как тебя зовут! – Звездочёт схватился руками за голову и закачался из стороны в сторону, повторив чуть ни по слогам. – Это… не имеет… никакого… зна… че… ни… я!

Он редко терял самообладание. Пожалуй, никогда не терял. Но тут… где он просчитался? Как? Когда? До него начал доходить масштаб катастрофы, и он вскричал:

– И никакой я тебе не волшебник! – он негодующе взмахнул руками и нечаянно опрокинул со стола стопку книг, отчего его досада только возросла. – Я не рассказываю сказки! Мне не до сказок! Я учёный! Я Звездочёт!

Камилла бросилась поднимать книги. Но вовсе не для того, чтобы угодить соседу-волшебнику, как кто-то мог подумать. Просто она была воспитанным ребёнком и всегда помогала старшим. Её голова скрылась за краем стола, но тут же вынырнула обратно.

– А разве это не одно и то же? – быстро проговорила девочка, протянула тяжёлый фолиант и снова исчезла.

Звездочёт принял фолиант, одарив девочку гневным взглядом, и бережно положил книгу на стол. А малышка уже появилась с другой книгой в руках, и, состроив умилительную мордашку, жалобно проскулила:

– Ммм, ну что вам стоит? Ну, пожааалуйста…

Поймав на себе рассерженный взгляд, она вновь скрылась и тут же появилась с новой книгой, и заговорила быстро-быстро :

– Меня устроит и небольшая сказка! В самом деле, пусть даже сказочка, правда! Только, желательно, добрая. И желательно весёлая. И с приключениями. И с волшебством. И с превращениями… и…

Она нырнула под стол, заметив искры гнева, брызжущие из глаз учёного, а Звездочёт изо всех сил постарался положить вручённую ему книгу бережно. Но книга всё-таки с грохотом бухнула, испустив облачко пыли, и галактики в хрустальном шаре испуганно затряслись. Тут занавеска, притаившаяся за одним из высоченных стеллажей, колыхнулась, и в комнату вбежала Марта в светлом кухонном переднике, с длинным острым ножом в руке. Отражения свечных огней плясали на широком лезвии.

– Что здесь происходит? – удивлённо поинтересовалась она, оглядев заваленную цветами библиотеку, и изумлённо уставилась на Камиллу, выскочившую из-под стола, как чёртик из табакерки.

– Ой! Неужели, это избранница предс…

– Как же! – недовольно перебил звездочёт и воскликнул, не то оправдываясь, не то жалуясь. – Вот, полюбуйся! Какая там избранница? Это обыкновенный ребёнок, ты же видишь! Прошмыгнула за Летящей в прикрытую дверь. Эх, я же всё тщательно проверил. Ведь проверил же! Все дети в этот час должны были спать, все. Сказку она просит… сказку, видите ли!