Партизанка, или Как достать начальство

Глава 3

Кто сказал, что понедельник – день тяжелый? Понедельник – это нереально тяжелый день. Особенно после таких шикарных выходных. Собиралась на работу с огромным скрипом. Сегодня запланировала для себя экскурсию на ферму, поэтому сильно разряжаться не стала. Натянула все те же джинсы и кроссовки, подхватила сумку и выбежала из дома к Белочке, которую любовно гладил по фарам дед Сеня.

– Хорошая у тебя машина, Николавна, – заметил он. – И кушает совсем немного. Прям как ты.

– Мы с Белкой такие… – простодушно откликаюсь я и сажусь за руль.

Подбросила деда Сеню к конторе и поехала искать ферму. Вся в предвкушении весело подпевала радио и постукивала в ритм по баранке, пока не добралась до конечного пункта назначения. Настроение сразу сошло на нет, потому как зрелище, представшее перед моими глазами, мягко говоря, меня сильно разочаровало.

«Статус» – очень богатая компания, и, глядя на полуразвалившиеся коровники образца пятидесятых годов прошлого века, я недоумевала. Может, новую ферму они где-то в другом месте построили? Первые же расспросы у сторожей на КПП развеяли последние надежды. Это и вправду была собственность компании «Статус».

Меня беспрепятственно пропустили на территорию. Белочку припарковала у большой кучи сена и пошла. И чем дольше шла, тем больше недоумевала. Все выглядело настолько бедно и убого, что в голове было только одно слово – «капец». Здания, хоть и свежевыбеленные, слегка заваливались на одну сторону. В крышах зияли дыры. Силос трамбовал допотопный трактор прямо под открытым небом. Склад с кормами – это вообще какая-то мусорка. А я еще внутрь не заходила!

– Добрый день, – обратилась я к дородной женщине, которая наперевес с ведром шла по дороге. – Где я могу найти заведующую?

Женщина непонимающе уставилась на меня и что-то пробормотала не на русском, пожимая плечами. Я мысленно закатила глаза. Нет, это же не капец, это полный писец, пушистый и толстый. Таджики, а, судя по отсутствию элементарного знания русского языка, еще и нелегалы.

– Ладно, – прошипела сквозь зубы и потопала дальше.

Внутри все выглядело не менее старо и потрепано, чем снаружи. Но поразило совсем другое. Везде была просто сияющая чистота, так не свойственная для подобных производств. Коровы – это всегда много вонючего навоза, кислого силоса и жирных мух. Зашла в коровник и прошлась по слегка припорошенному мелом бетонному полу. Коровы были самые настоящие русские, как в деревнях у бабушек. Никаких голландских рогатых, канадских кудрявых или американских черных.

Заведующая нашлась в лаборатории. Это была высокая худая женщина со строгим взглядом. На ней была цветастая косынка и белый халат. Прямо передовичка из далекого прошлого. Хоть сейчас на плакат времен СССР.

– Нина Ивановна, – представилась она, окидывая меня хмурым взглядом.

Понятно. К экономистам и тут предвзятое отношение.

– Какая у вас тут чистота! – совершенно искренне хвалила заведующую я, пока мы неспешно шли по галерее, соединяющей первый и второй бокс. – Не представляю, каких трудов вам стоит управляться здесь, да еще в таких тяжелых условиях. Я, знаете, работала во многих местах, но нигде животные не были такими откормленными, чистыми, – провела по боку крайней к себе буренки. – Хоть сегодня на выставку!

Нина Ивановна от похвалы покраснела и оттаяла. Еще немного откровенной лести – и она моя.

– Ох, тяжело, Евгения Николаевна. Каждый литр буквально отвоевываем.

Мы стояли в самом центре коровника, и мне было отлично видно, как к воротам подъехал трактор с телегой. Щуплые таджики принялись снимать с нее мешки и рассыпать по кормушкам муку. Ей богу, как в каменном веке!

– А почему у вас нелегалы работают? – спросила я, неодобрительно поглядывая на чурбанов.

– Кто идет, тех и берем, – равнодушно пожала плечами женщина. – Условия у нас тут, сами понимаете, не очень. Местные идут работать с большой неохотой. Кому охота в навозе ковыряться? Вот и приходится выбирать: либо алкашня местная, либо музурбеки нерусские.

– А почему реконструкцию не провели? Поставили хотя бы элементарно молокопровод, убрали кормушки допотопные, – попинала железное корыто под ногами, намекая на свое отношение к нему.

Нина Ивановна словно ждала этого вопроса и слова посыпались из нее, как из рога изобилия. И в течение двадцати последующих минут я терпеливо выслушивала хвалебную оду своему козлиному начальнику. Оказалось, что наш Васек, весь такой из себя благородный рыцарь, радеющий на благо производства, пятый год подряд, с тех самых пор, как их приобрела компания «Статус», просит высокое начальство о щедром инвестиционном вливании. Она жарко поведала о том, как несчастный, но не сломленный страдалец вымаливает дополнительные деньги на скудный косметический ремонт. А Ян Петерман, как истинный рабовладелец, держит их, бедных, в черном теле.

После первых десяти минут мое терпение стало иссякать, но не хотелось показаться невежливой. Стала нетерпеливо стучать кроссовком по полу и глазеть по сторонам. И вдруг мимо ворот проехал размалеванный мною белый внедорожник. Прошиб холодный пот, и сразу так в офис захотелось.

– О, Василий Михайлович приехал! – обрадовалась Нина Ивановна. – Надо встретить.

Я так это бочком, бочком стала отступать. Не дай боже попасться Ваську на глаза. Он ведь сейчас наверняка злой, как моя Мурка без дозы «Вискаса».

– Э-э-э, я пока пойду на теляток посмотрю, – пискнула я и поспешила в другой конец коровника, где были вторые ворота.

Только за мной со скрипом закрылись ворота – за ними прогремело.

– Нина Ивановна! Почему у вас коровы еще не кормлены! На штраф нарываетесь!

Тиран и самодур! Сам бы попробовал мешки с мукой потягать, я бы на него посмотрела. Вон себе какую морду отъел, изверг.

С такими вот мыслями отправилась к загону с подращенными телятами. Персонала поблизости не наблюдалось. Поэтому я беспрепятственно просунула руку через ограду и погладила по мордочке симпатичного черно-пестрого теленка. Они такие забавные, особенно когда за ними другие ухаживают. Помнится, на предыдущей работе директор отправил меня помогать скотникам, что б на собственной шкуре испытала все тяжбы сельского хозяйства. На слабо брал. Он мужик со странностями был. Хотя, кто из нас тут нормальный? Из агропромышленности все нормальные люди бегут, только пятки сверкают. Умные. А я, дура, взяла лопату, калоши и отправилась навоз грести. К вечеру ни рук, ни ног не чувствовала. На следующий день кое-как приползла в офис, где меня поджидал сюрприз.

– Вечером будем отмечать твое боевое крещение. Шеф деньжат выделил, – сообщила мне тогда кассирша. В тот вечер я прошла еще и крещение самогоном.

Вдоволь налюбовавшись телятками, решила, что пора возвращаться и ехать в контору. У меня там дел непочатый край.

Уже на полпути к машине меня отловил главный зоотехник. Это был дородный мужчина с пышными усами. Его круглое лицо было красным. Видимо, догонял он меня долго.

– Николавна, не сочтите за труд, подсобите в одном деле, – выпалил он, с надеждой глядя своими масляными глазенками.

– Каком деле? – подозрительно поинтересовалась я.

Зоотехник потупился.

– Василий Михайлович нам технику новомодную привез. Подключить – подключили, все приготовили, как в паспорте написано, а не работает. Вы ж городская, и образование у вас техническое есть. Может, подскажете?

– Чего? – не поняла я.

Это он как узнал про мой второй диплом? Не иначе как Тамара Сергеевна мое личное дело всему колхозу от корки до корки зачитывала. Вот су…страшная женщина!

– Наш инженер сейчас занят какой-то бумажной работой. А Василий Михайлович срочно сказал. Ему на совещание в город ехать.

Тяжело вздохнула и согласилась. Не говорить же ему, что второй диплом у меня купленный. Нужен был для галочки. А один хороший папин друг – декан в Лестехе. Подсобил в этом вопросе.

Когда перед моими изумленными очами предстало Васьково чудо техники, не знала, смеяться мне или плакать. Не поверите, но это был керхер. Самый обычный желтенький керхер. Два чумазых гастарбайтера вертели в руках шланг и о чем-то спорили на своем родном языке. Рядом стояла Васькова тачка с козликом на капоте.

– Александр Васильевич, а вы не пробовали его в розетку включить? – осторожно спросила я.

– А разве он не от аккумулятора работает? – озадачено уставился на меня зоотехник, – как пылесос автомобильный?

– Нет.

– А-а-а-а! – он радостно хлопнул себя по лбу. – Мы вилки не нашли.

Конечно, эти туземцы не смогли найти вилки. Она на дне агрегата спрятана, как и полагается. Зоотехник радостно побежал за переноской. Я стала на языке жестов объяснять таджикам, как пользоваться керхером. Зоотехник вернулся с переноской еще более покрасневший. Набегался, бедный. Тяжело ему без мозгов живется, однако. Совместными усилиями мы наладили процесс, и уже вскоре я на радость всем поливала внедорожник.

– Что вы здесь делаете?! – внезапно прогремело рядом со мной.

Я подпрыгнула от неожиданности, резко развернулась. И тут произошло непоправимое. Мощная водяная струя оказалась направлена в большую грязево-навозную лужу и человека, стоявшего рядом с той самой лужей…хм… в общем, окатило так смачно. Я отвела керхер и в немом ужасе уставилась на наливающиеся кровью глаза Василия Михайловича, который с головы до пят был покрыт грязью. А он сегодня был в белом костюме… На совещание собирался.

– Твою мать, – взревело злое, как бык на арене, начальство. – Ты специально, да?!

Невольно скосила взгляд на коллег и обнаружила, что зоотехник позеленел от страха, а таджики и вовсе решили свалить по-тихому, типа они просто мимо проходили. И тут до меня стала доходить вся комичность ситуации. Плечи против воли затряслись от смеха. Благо, Александр Васильевич первым додумался выключить керхер, потому как руки затряслись вслед за плечами, и я тихонько захихикала. И так у меня это пакостливо вышло, что Васек застонал в легком шоке от такой наглости. Я зафыркала пуще прежнего и оперлась рукой о машину, спрятав лицо в изгибе локтя.

– Я не хотела, – задыхаясь, выдавила я. – Правда.

– Выходит, что и машину ты не хотела разрисовывать? Оно как-то само получилось? – психанул вконец озверевший мужик и, отобрав у меня керхер, сунул его в руки ничего не соображающего зоотехника. – И как мне теперь ехать?!

Я отступила на два шага назад, наблюдая, как Васек с бессильной злобой кидает на заднее сиденье испорченный пиджак. Да, нехорошо как-то получилось. Оценила ущерб от принудительной грязевой ванны: костюм убит полностью, лицо и руки все в черных капельках, значит, и волосы тоже. Высохнет – запах пойдет…

– Василич, – тяжко вздохнув, обратился он к зоотехнику, – дай ключи от «Нивы». Мою уже помыть не успеем, а так хоть домой заскочу – переоденусь.

Тот выпучил глаза и виновато потупился.

– Так это… у меня аккумулятору кидрык, а на новый вы денег не дали, – промямлил он.

– Очаровательно! Мне что, мать вашу, так в управляющую компанию ехать?! Я и без того вечное посмешище для этой кучки чертовых бюрократов!

С этими словами он с силой захлопнул заднюю дверь внедорожника и решительно пошел к водительскому месту. Не знаю, что подвигло меня к следующему поступку, но я подошла к Ваську и неуверенно протянула ключ от своей Белочки:

– Василий Михайлович, возьмите. У меня, правда, страховка ограниченная…

Черные брови мужчины взлетели на лоб в немом удивлении.

– Не нужно, – он решительно отклонил мою руку.

– Нет! Это я ваш костюм испортила, хоть и не специально. Берите ключи. А пока вы на совещании, мы вашу машину отмоем.

Васек явно засомневался, подкупленный моим полным раскаяния и смирения тоном.

– Берите, – сунула в его широкую ладонь ключи и брелок от сигналки.

– Спасибо, – улыбнулся он и, подхватив портфель с документами, решительным шагом поспешил к проходной.

Мы с зоотехником стояли и смотрели ему вслед. Я – с глубоким чувством удовлетворения. А Александр Васильевич с непонятной мне тревогой.

– Евгения Николаевна?

– А?

– А Василий Михайлович в курсе, что вы на Матизе ездите?

Тут до меня стало потихоньку доходить, к чему он задал этот вопрос.

– Не-а…

– Сюрприз будет, – страдальчески выдал мужик и поплелся мыть начальникову тачку.

Я же еще некоторое время смотрела на ворота проходной в надежде, что Васек все же одумается и не поедет, а то как представлю его массивную фигуру в моей Белочке и плохо и смешно одновременно становится.

Когда вернулся Луганский, рабочий день уже кончился, и я потеряла всякое терпение. Вот, скажите, сколько можно было торчать на совещании? Машина его сияла не хуже отполированного бриллианта. Натирала лично я. От безделья. Одно расстройство – не оценит Васек такого старания. Ну да ладно.

Приехал наш олигарх местного пошиба еще злее, чем уезжал. Вернул ключ от Белочки, выдавив из себя сухое «спасибо» сквозь зубы. Запрыгнул в свою Тойоту и стартанул в неизвестном направлении.

– Как вы думаете, Александр Васильевич, его там сильно ругали? – обратилась я к зоотехнику.

– Скорее – отымели, – брякнул мужик и тут же спохватился, вспомнив, что с дамой разговаривает. – В смысле, наказывали. Петерман – человек жесткий.

– А вы откуда знаете? – полюбопытствовала я.

– Так это… он с полгода назад приезжал проинспектировать. Сразу после – главбухшу нашу на пенсию отправили и заместо нее фифа… Елена Васильевна приехала.

– Понятно, – отозвалась я.

Странное дело. Вот как бы я умом ни понимала, что Васек козел, а жалко мне его. Работал себе человек. Работал на благо предприятия. А тут бац – и шпиона к нему приставили. Оскорбляют недоверием.

– А давно Василий Михайлович тут директор?

Зоотехник задумчиво почесал макушку.

– Лет десять.

Я восхищенно присвистнула.

– Не хило.

Зря я это сказала. Потому что Александр Васильевич начал в подробностях рассказывать трудовую биографию Луганского. Да так красочно, что только картинки оставалось нарисовать с надписью: «Васьково житие». Потому как выходило, что он просто святой мученик, что ежедневно и ежеминутно спасает наши бренные души от страшного демона, явившегося в обличии фашиста проклятого.

Оказалось, что в колхозе Васек работал с юности. Сначала на тракторе, потом инженером. И потихоньку поднялся до директора. Теперь понятно, почему его так уважают.

– Поеду я, Васильич. Поздно уже, – вздохнула я.

– Осторожнее на дороге, – участливо напутствовал зоотехник.

Домой вернулась в каком-то тоскливом настроении. Баба Валя суетливо налаживала ужин. Я переоделась и стала помогать ей. Разрезала сочный помидор и порезалась.

– Блин, – и тут же стала зализывать ранку.

– Уморилась девонька, – констатировала старушка, замотала мой палец пластырем и отправила в спальню. – Позову, как все на столе будет. Кыш, кыш!

Но как баб Валя меня звала, я потом уже не услышала, поскольку заснула сном младенца крепко и без сновидений.

Наконец наступил тот знаменательный день, когда мужики – главные специалисты – сдали мне свои заявки, без ошибок, без отмазок и откровенного бреда. Во славу сего события мое королевское величество сменило гнев на милость и решило поехать в поле с агрономом. Тот от радости чуть чаем не поперхнулся, которым я его любезно потчевала.

– Отлично, – улыбнулась я. – Завтра с утра Матиз инженер заберет в гараж, и можете меня из конторы прихватить. Только бензовоз обеспечьте, пожалуйста.

– Будет сделано, Евгения Николаевна, – отрапортовал он и ушел по своим агрономическим делам.

На следующий день инженер, как обещал, отогнал Белочку менять ей расходники, а мы с агрономом уехали на поле. День стоял не просто жаркий, а удушающе жаркий. Сколько лет работаю, никак не могу привыкнуть к пыли проселочных дорог. Уж лучше навоз, ей богу!

Добрались довольно быстро. С ветерком. Агроном лихо гнал свою старенькую «Ниву», еле вписываясь в повороты. Я чуть не поседела от страха, пока доехали. Так рефлекторно и жала правой ногой на отсутствующие тормоза.

– Вот он, Николавна, – мужчина указал на большой красный импортный трактор, что тихонько ковырялся на кукурузном поле.

– Это он междурядку делает? – удивилась я.

– Угу, – подтвердил агроном.

Недоуменно присмотрелась и поняла, что так напрягает.

– А чего культиватор такой маленький?

– Так нет другого.

– Так трактор поменьше подберите! – воскликнула я, начиная злиться.

– Нету, – развел руками мужчина и в ответ на мой негодующий взгляд продолжил, – закупками техники занимались городские начальники. Все наши заявки раскритиковали – говорят, прошлый век. Вот и накупили этих махин, – кивок на красный трактор, – а то, что нам под них цеплять нечего, никто не подумал. Вот и выкручиваемся, как можем.

– Пипец, – других слов у меня не было. – Ладно, пойдемте делать замеры. Сажень взяли?

Агроном кивнул, и мы пошли навстречу трактору.

Нужно отдать должное Сергею Ивановичу, так звали агронома, – не тупил, не зависал и все выполнял четко, согласно указаниям. И, когда я уже почти заканчивала, – оставалось только бак соляркой залить до полного, на горизонте появилась белая машина. Стояла я на небольшой лестнице, что ведет в кабину трактора, то есть достаточно высоко, что бы определить, что к нам пожаловал директор. Вот что ему в кожаном кресле не сидится?! Сидел бы, да бумажки перекладывал – нервы успокаивает…

Отвернулась и стала внимательно следить за соляркой, медленно сливающейся с пистолета в бак.

– Трудитесь, Серега? – услышала за спиной.

– Работаем, – весело поправил агроном.

А дальше раздалось уже ожидаемое:

– Евгения Николаевна, могу я узнать, почему вы не на рабочем месте?

Тихонько вздохнула. Вот чего он ко мне придирается?! Оборачиваюсь и внимательно смотрю на начальство. Он опять в белом костюме.

– И почему вы в таком виде?! – продолжает пыхтеть он, совершенно зря, между прочим.

Вид у меня был и вправду не рабочий. Кроссовки, короткие зеленые шорты, белая майка без рукавов и бейсболка. Но не в деловом же костюме по тракторам лазить. Сначала хотела возмутиться, но сдержалась и просто с сарказмом ответила:

– Надеть больше нечего. Зарплату я еще не получала.

Васьковы глаза угрожающе сузились. И чего он с утра такой нервный? Недоперепил вчера? Уточнять не решилась.

Бак к тому времени заправился, и я, осторожно придерживая пистолет, развернулась. Пора спускаться с трактора на землю.

– Подержите секундочку. Спускаюсь.

Протянула пистолет со шлангом слегка офигевшему от такого произвола Луганскому. Он его безропотно взял со странным выражением лица. Ну да! Я ж спиной повернулась, спускаясь. Наверное, вид сзади у меня, что надо. Легко спрыгнула на землю, отряхиваясь, и поспешила к бензовозу с тетрадкой под мышкой. Обогнула слегка зависшего Васька и заметила, что с пистолета ему на ботинок капает. А ботинки у него замшевые. Сомневаюсь, что отчистится.

– Вы мне опять обувь испортили! – взревел он.

– Угу. Я князь, а у меня рукава грязные, – пробурчала я себе под нос, списывая показания.

– Чего?!!!

Услышал, значит. Зачем, спрашивается, так орать? Я и так прекрасно слышу. Достаю планшет и выбираю калькулятор.

– Вы всегда такая наглая?!

В последнее время – да. Сам виноват. Нечего было в гостинице заигрывать и целоваться в подвале. Я ж говорила – злопамятная.

– Ш-ш-ш, – шиплю в ответ, – не мешайте.

Быстро записываю свои нехитрые расчеты, стараясь не обращать внимание на Васька. Рядом пристраивается агроном и с интересом заглядывает мне через плечо, а ему через плечо тракторист, который заметно нервничает.

– Да что вы там делаете? – не выдержала душа поэта, и директор тоже пристраивается рядом, только с другого плеча.

Дураком он не был. Пробежался глазами по моим каракулям, все понял и обернулся к агроному.

– Серега, угости сигареткой.

Агроном, несмотря на разрывающее его любопытство, покорно поплелся к своей машине, предварительно прикрикнув на тракториста:

– Иди работай. Пока погода стоит.

– Так интересно ж, чего вышло, – мямлит мужик.

– Вот как досчитает экономистка, так и позовет. А пока езжай.

Трудяга вздохнул и, бросив в нашу с Васьком сторону обеспокоенный взгляд, пошел в трактор.

Тем временем я вывела результат и подняла на Луганского спокойный взгляд.

– Вы знаете, что он солярку сливает?

Не менее спокойный ответ:

– Знаю.

И взгляд такой предупреждающий. Практически злой. Но я была спокойна как никогда. До Луганского наконец дошло, что я много чего умею и внешность девочки старшеклассницы обманчива.

– Пойдемте, в машине поговорим, – предложил он.

Снизошел до разговоров. Пошли, Васенька. Поговорим. О том, как ты вместе со всей своей командой ловко обворовываешь Петермана. Сомневалась ли я в этом? Ни капельки. Это была стандартная практика для любого наемного руководителя.

В салоне Тойоты работал кондиционер. Кряхтя, забралась на пассажирское сиденье. Какой придурок придумал, что в джипах круто ездить богатым дядькам. В них залезать красиво можно, только если у тебя рост под два метра, как у Васька. Поэтому я, со своими метр шестьдесят, похожа на тюленя в зоопарке, что взбирается на мостик. Кое-как пригнездилась и вздохнула. Не люблю большие тачки. Не знаю, почему. Неуютно я себя в них ощущаю. Давят пространством и роскошью.

Луганский уселся рядом, бросил на меня недовольный взгляд и взялся за рычаг коробки передач.

– Я надеюсь, вы не откажетесь составить мне компанию по дороге в офис, Евгения Николаевна? – спросил он с издевательским акцентом на моем имени.

– Не жажду, – в тон ему ответила я.

– И все же я настаиваю, – отрезал он и начал разворачивать машину.

Возмущаться не стала. А смысл? Нам же не по пятнадцать лет. Хочет поговорить? Да пожалуйста!

Ехал он медленно, осторожно притормаживая на ямах и кочках.

– Сколько вам лет? – вопрос был несколько неожиданным.

– Вам никто не говорил, что задавать подобные вопросы женщине – дурной тон? – мгновенно отреагировала я.

– И всё же. Если не секрет?

Разозлилась от его пакостливого тона. Говорит так, словно хочет уязвить одним только вопросом.

– Секрет, – спокойно выдала я и добавила, – но если вы желаете узнать обо мне побольше – обращайтесь к своей секретарше. Уверена, что она не откажет в любезности.

Он замолчал, размышляя. Я упрямо смотрела на дорогу. Молчание затягивалось. Я не выдержала первой.

– Что с соляркой делать? Мне оформлять данные результаты, – демонстративно помахала своей тетрадкой, – или запретите?

– Оформляйте, – равнодушно пожал плечами он.

Я удивленно вскинула брови. Он перехватил мой взгляд и устало вздохнул.

– Мы же не хотим, чтобы до Управляющей Компании дошел слух, что новый экономист в доле с подлыми расхитителями богатства Петермана, нажитого непосильным трудом?

– И кто скажет? – еще больше удивилась я, – Сергей Иванович? А разве он не ваш… м-м-м… кадр?

Луганский отрицательно покачал головой. Теперь понятно, зачем меня вызвали в поле. Проверяли. Всё тут и без меня знают. Просто не могут так сразу всё руководство поменять. Вот и действуют потихоньку.

И вправду придется оформлять. Стало совестно как-то. На самом деле я уже успела просмотреть зарплатные ведомости за несколько прошлых месяцев. Простым работникам платили крайне мало. И ежу понятно, что, если тракторист не сворует солярку, то сворует запчасти, не запчасти, то зерно. А если еще и эту лавочку прикрыть, то будет Луганский один в поле батрачить.