Миллионщица

Вопрос остался без ответа, влага с весёлым бульканьем переливалась из одного горла в другое.

– Х-ха, – выдохнул Толян, отымая бутылку ото рта. – Крепка-а, но, – прищёлкнул языком, – свекольная.

– Тьфу на тебя. Так что с того, что свекольная? Крепкая, марганцовкой очищенная, не палёнка какая-нибудь, чем не пойло?

– За это хвалю. Уж я токо понюхаю, сразу скажу – очищенная, палёнка или сивуха. За это хвалю, но свекольная.

– Не нравится, давай сюда бутылку, – Клавдия, деланно сердясь, протянула руку.

Толян засмеялся.

– Допью и отдам, – в подтверждение своих слов вновь запрокинул голову. – Зажевать есть чем? – спросил хрипло.

Клавдия молча достала из бардачка кусок хлеба. Прожевав, умасливаемый знакомец спросил:

– Чего надо-то?

– Как у вас с комбикормами?

– Как, как? Хреново, вот как. Куль дроблёнки могу дать, тока плата отдельно, эта, сама ж сказала – за то, что признал, – Толян засмеялся и, обрывая смех, матюкнулся. – Тока баба лаяться будет, дома сейчас. Вы, как совсем стемняется, подъехайте и стойте тихо-тихо. Я выйду и вынесу.

– Ага, не хватало мне ещё с твоей бабой лаяться. Да и что мне с твоего куля? Мне больше надо – мешков шесть. Ты чего добыть можешь?

Самогонка, выпитая без закуски, оказала на «нужного человека» своё вероломное действие.

– А чего хошь, того и добуду.

– Мне комбикорм в гранулах нужен.

– А хрен в гранулах тебе не нужен? Уж чо будет, того и Добуду.

Вася засмеялся и тоже развернулся к заднему сиденью.

– Так что «хошь» или что «будет»?

– Так что будет-то? – Клавдия уже теряла терпение.

Васины смешки Толян проигнорировал и отвечал землячке.

– Овёс бывает, отходы.

– Отходы какие?

– А то ты не знашь, каки отходы бывают – пшеничные, ясное дело. Других нынче нет, горох совсем не сеяли.

– Я знаю, бывают пшеничные, а бывают – голимая полова. Так мне нужны пшеничные. Короче, пузырь за мешок, если хорошие – ещё пузырь сверх платы. А дроблёнку можешь добыть?

Толян уже не пил, отсасывал по глотку. Клавдия перегнулась через спинку и отобрала бутылку.

– Погоди. Договоримся, потом допьёшь, совсем уже окосел. Так дроблёнка есть или нету?

– Нет дроблёнки, самим молоть надо.

Клавдия сквозь зубы помянула и родительницу, и бога.

– Ну а как насчёт дробилки, можно новую достать?

– За пойло всё можно, – Толян пошевелил губами, позагибал пальцы. – За три литрухи добуду. Тока сразу говорю – бункер дырявый. Или новый делай, или тряпками дырки затыкай. Ну, мужик-то есть, изладит.

– Хрен с ним, с бункером, – отозвался Вася, – мотор годный?

– Новьё!

– Свою, что ли, отдаёшь?

– Тебе что за дело? Я ж не спрашиваю, где свёклу берёшь?

– Ладно, ладно, твоё дело. Когда за отходами приезжать?

Толян опять шевелил губами, загибал пальцы.

– Вторник? Нет – в среду или лучше в четверг, так верней будет. Тока по свету не ехайте, как стемняется, тогда. И отходы, и дробилку приготовлю. Не забудь про уговор, – закончил Толян на удивление твёрдым голосом.

– Сам не забудь! Сейчас напьёшься, и из головы всё выскочит. Так не получится?

– Я сказал – в четверг приехай! Моё слово верное, не гляди, что пьяный, я уж и забыл, когда тверёзым-то был. Дак я разве пью, тока похмеляюсь, – Толян засмеялся собственной шутке и протянул руку: – Давай бутылку, – получив вожделенную драгоценность назад, сделал порядочный глоток и выбрался из машины.

Оглядев дорогу, Вася развернул «Жигули», спросил:

– Домой?

– Нет. Стариков заедем попроведаем, да может, кормами какими разживёмся. Ф-фу! Постой, давай машину проветрим. В нашей стайке и то воздух чище.

У стариков разжились всякой всячиной – комбикорма и дроблёнки вышло мешка полтора, картошки прихватили двадцать вёдер да солониной всё заднее сиденье заставили. С отцом опять вышла размолвка, на этот раз из-за пустяка.