ШИЛО_В

Потом оказалось, что он еще и жил фактически на территории предприятия в очень небольшом доме, для его возможностей. Вадим, извини, что перебил, но это я считаю существенным дополнением.

Ничего, Мить, это действительно так. Возвращаюсь к нашей с ним первой встрече. Про кабинет я сказал, только вот он был пустой, и никакой другой мебели, кроме этих самых стола и стула, не было. И стояли мы этой нестройной кучкой минут пять, может десять, в полном молчании, не зная как реагировать. Пока в кабинет не зашел стройный, атлетичный, высокий мужчина примерно моего возраста, то есть где-то лет тридцати. Но, на что я сражу обратил внимание, так это на то, что уже в том возрасте у него была достаточно заметная седина на русых волосах…

Здесь также дополню, по женской линии, всегда подкупала его идеальная осанка и плавные, но очень четкие движения.

Ха, интересное дополнение, Лен, тебе видней. Ближе к делу, Авдей Наумович и нарушил наше немое стояние, фразой типа: «Добрый день! Таких гостей сегодня не ждал, собственно никаких не ждал. Чем обязан? Чем пугать будете?». Разумеется, от таких слов эффект неожиданности только усилился, поэтому мы просто какое-то время стояли и смотрели, как он дошел до стола, присел, и даже успел начать что-то делать, за все это время не взглянув в нашу сторону, пока я не вышел из ступора. Что конкретно я сказал, уже не помню, но помню, что высказался я достаточно резко, что-то типа: «Какого черта Вы себе позволяете? Почему игнорируете просьбы со стороны центральных властей?», и все в таком духе. Потом подключились местные, и вот этим веселым хором мы устраивали ему словесные интервенции на протяжении минут пяти-семи, а он, все это время, что-то делал у себя за столом, и складывалось полное ощущение, что он на нас нисколько не воспринимает, от чего раздражение у нас только возрастало. После этих, скольких-то там, минут, он на несколько секунд включил звук сирены, мы замолкли, а он обратился к нам с вопросом: «Что-то конкретное есть? Если да, то пусть старший перечисляет по пунктам. Если нет, то прошу освободить частную территорию предприятия. Идите у себя думайте, как мне мстить будете.»

Вадим, перед тем, как продолжишь. Я тут обратил внимание, что ты слова, ну или формулировки, Шилова помнишь лучше, чем свои. К чему бы это?

Да, это действительно так. А это к тому, Мить, что до начала совместной работы с ним я изъяснялся исключительно штампами и клише, и мыслил так же, а его и речь и мышление разительно отличаются от массового, поэтому и застряло это все в моих мозгах. Более того, его мировоззрение вообще что-то отдельное, не случайно я начал с его формулирования смысла жизни. Но это все дальше еще раскроется. Я возвращаюсь к истокам. Так вот, тогда все эти его манеры, мной были восприняты не иначе, как актом крайней агрессии, с соответствующей реакцией в вид ответа вроде: «Знаете что, уважаемый? Вы уже наговорили на несколько правонарушений. Хотите продолжить в том же духе?». На что получил моментальную противореакцию: «Не хочу, поэтому и прошу Вас либо удалиться, либо перейти уже к предмету визита. Вы же ко мне пришли. А хлебом-солью вас встречать я никак не обязан, тем более без предупреждения.» После этих слов я немного подостыл, и, наконец, перешел к сути. Иными словами, пересказал ему содержание, оправленного ранее письма, но изрядно сдобрив его угрозами, наездами и уговорами. Он помолчал минуты две-три, после чего спокойно произнес простой вопрос: «А с чего Вы решили, что Ваш личный визит как-то повлияет на мое, уже принятое, решение?» После чего я осознал, что дальнейшие разговоры бессмысленны, и, с дежурными словами – «Вас ждут очень серьезные последствия», поспешил удалиться, прихватив с собой местную «группу поддержки». Вот так и состоялась моя первая встреча с Авдеем Наумовичем, результатом которой стало обрушение моего первого, но далеко не последнего, стереотипа – «если ты чиновник «в верхах», то тебе автоматически все либо боятся, либо уважают».

Да, Вадим, не только тебе он, впоследствии, кучу этих самых стереотипов порушил.

Лен, и поделом.

А эта история с угрозами, наездами и так далее, имела продолжение?

Юр, а как же? С этого и начался его выход на «главную сцену», так сказать.

А можно этот момент подробнее? Завязка, сами понимаете.

Да-да, к этому и хотел перейти. После возвращения с предприятия Шилова, у меня обрисовалась следующая ситуация: задача не решена; «отбрит» в присутствии «местных», то есть с оглаской; ресурсы и время потратил безрезультатно. Как вы понимаете, никак это не шло на пользу моему резюме, мягко говоря. Что делать? Как минимум, обратиться к моему ближайшему товарищу по службе, к Лене.

Елена Федоровна, а Вы давно знакомы с Вадимом Максимовичем?

Со спецакадемии и знакомы. Кое-что реализовывали в рамках подготовки, и неоднократно. Справедливости ради надо сказать, что я-то как раз не воспринимала тогда Вадима, как ближайшего товарища по службе. У меня скорее была установка – «все конкуренты и недоброжелатели», но общалась со всеми от своего тогдашнего уровня и выше, информация – главная ценность чиновничьей возни, и не только чиновничьей.

Вадим Максимович, может позволить Елене Федоровне рассказать момент Вашего обращения к ней?

Пожалуйста, с удовольствием…

Елена Федоровна, тогда прошу Вас продолжить.

А что продолжать? Вадим со мной связался, назначили встречу. Сейчас уже не помню где, это и не важно, но в неформальном месте, точно. На встрече он мне пересказал ситуацию. Я немного поподкалывала его. После чего сверилась по своей базе отправлений и запросов, и обнаружила, что также у Шилова что-то запрашивала, по-моему тоже какой-то навороченный полимер. Правда по другому поводу я его запрашивала, я была тогда заместителем главы центра экспертизы и контроля гостехмониторинга. Но это так, мелкая деталь. Так вот, ответ от Шилова был такой же, как и у Вадима. Исходя из этого, решили пойти по самому простому пути, который заключался в том, чтобы притянуть «за уши» статью «за злонамеренное препятствование осуществлению государственных функций». Насколько я помню, она как-то так называлась. Но, запуск подобных процессов, пусть и с целью «надавить», должен был согласовываться в специальной структуре. Как же она официально называлась?

Главный координационный центр юридической защиты при генпрокуратуре и минюстиции.

Точно, спасибо, Мить! Все время забываю, что ты там тогда был главным аналитиком.

А я, Лен, помню хорошо, ведь я по этому поводу с тобой и Вадимом познакомился.

Сейчас до этого дойдем. Ну и вот, сделали мы с Вадимом совместный запрос по, указанному выше, поводу. На следующий же день нам назначили виар-совещание, на котором попросили подробно изложить всю ситуацию. После чего, глава комиссии, которая решала давать делу ход или нет, попросил нас приехать к нему лично, на следующий день. Нас это, мягко говоря, не очень обрадовало, так как возглавлял эту комиссию руководитель аппарата правительства, он же директор исполнительного департамента госадминистрации, господин Лобов. Выводы делайте сами. В общем, на следующий день мы были там, где было сказано. После пятнадцати минут ожидания вошел Лобов по пять секунд посмотрел на каждого из нас и выдал: «Собираетесь, едете к этому Шилову. Ваша задача одна единственная – чтобы он встретился со мной в самое ближайшее время. А поскольку он каждого из вас уже послал, вот вам поддержка…» После этого он представил нам Матвея, который действительно, в тот момент был главным аналитиков одного из бесконечных госцентров. Сам же Лобов, после представления Матвея Сергеевича, ушел. И вот, стоим мы втроем, в полных непонятках. Точнее, в непонятках были только мы с Вадимом, немой вопрос был направлен, как раз-таки, на Матвея. И тут наступает его черед вступить…

На самом деле, все просто. О конечной цели встречи Шилова и Лобова мне было известно не многим больше, чем Лене и Вадиму. За исключением того, что мне были переданы материалы и предложения для Шилова для того, чтобы до встречи с ним, мы совместно приготовили аргументы для встречи. Да, и еще мне строго-настрого было поручено следить за тем, чтобы никто из нас на него не наезжал. Дальше, до встречи с ним, ничего интересного: встретились, накидали аргументы, накидали план встречи. Прибыли на предприятие Шилова, заранее предупредив его, и на этот раз не привлекая местных. Он нас встретил, проводил в конференц-кабинет, даже предложил легкий полдник. Попросил нас подождать его, пока мы полдничали. Надо сказать, что мои первые впечатления об Авдее Наумовиче были достаточно положительными. Вообще, надо сказать, что спокойные, уравновешенные, рассудительные люди всегда меня располагали.

Раз уж все поделились своим первым впечатлением о Шилове, давайте и я вставлю свои пару слов…

Конечно-конечно, Елена Федоровна, можно и не пару.

Нет, все-таки пару. Авдей Наумович, моим тогдашним «стандартам» и типажам, ну никак не соответствовал, поэтому первое отношение мое к нему было что-то вроде – очередной предприниматель средней руки, пусть и строптивый. Короче, для меня тридцатилетней, можно сформулировать следующий принцип: «нет дорогих потнов, нет интереса». А у Наумовича не то, что никогда не было понтов, понты других о него так ломались, что у самой со временем это принцип ушел безвозвратно. И еще, очень редко, буквально считанные разы, он проявлял в поведении или отношении какие-то гендерные стереотипы. Проще говоря, и к мужчинам и к женщинам он относился одинаково, и воспринимал их равными. Но, если кто-то позволял себе лишнего в отношении женщин, всегда ставил на место, хотя, как он сам говорил, никогда себя джентльменом не считал. Ну это так, маленькие детальки.

Из маленьких деталек и складывается большой образ, так-что это все нисколько не лишнее. А вообще, получается, что позитивное первое впечатление он произвел только на Матвея Сергеевича?

Да, Юрий, видимо так и получается. Вообще, надо сказать, он редко на кого производил первое позитивное впечатление. Объяснял он это фразой: «Пусть я буду изначально неприятен, и переломлю это делами, чем как большинство.»

А как же – «У вас никогда не будет второго шанса произвести первое впечатление» и все в этом духе?

Ха, Юрий, на этот и этому подобные вопросы, у всех сложился стандартный ответ – «Это же Шилов!»

Поясните…

Очень просто, практически во всем он шел своим собственным путем, руководствуясь своим совершенно не похожим на других мировоззрением. Ему очень многие говорили, что это наисложнейший путь, что он себе все до предела усложняет и так далее. На что отвечал: «За-то это моя среда и мое поле деятельности, а нам нем меня никто не превзойдет.»

И правда, очень нестандартный подход. Ну, давайте вернемся к Вашему второму визиту на его предприятие.

Возвращаемся… Он загрузил все материалы, что мы для него подготовили, в свою систему, молча посмотрел на них минут пять, потом произвел какие-то манипуляции, посмотрел еще пять минут, так же молча. После чего спросил, кто из нас отвечает за цифры. Мы указали на Матвея. Он вывел на один из экранов анализ непроизводственных рисков и издержек, и сказал, что если все считать этими методами и алгоритмами, то получается, что все и вся работают только на то, чтобы платить государству. Было что-то еще, сейчас не вспомню. В общем, суть в том, что привезенные нами материалы, его не устраивают, и никаких аргументов «за» он по-прежнему не видит. Потом спросил для чего мы приехали, и попросил ответить прямо, на сколько это возможно. После чего у нас состоялся разговор, который я достаточно хорошо запомнил. Вот его примерное содержание: «

Шилов: Отвечайте уже! Что переглядываетесь? Опасаетесь? Давайте тогда, я начну. Вы приехали сюда, целой делегацией, чтобы я встретился лично с этим вашим Лобовым? Так? Если этого не будет, то вас всех троих поснимают с должностей? Верно излагаю?

Я: Это Вы поняли из материалов?

Шилов: А что там не понять? Там прямая угроза, точнее предупреждение о «гарантированных проблемах». Но это не ответ на вопрос.

Елена Федоровна: Да, Вы все правильно поняли.

Шилов: А понимаете ли вы, что теперь в одной упряжке со мной?

Матвей Сергеевич: Видимо, так оно и есть.

Шилов: Да не видимо, а так оно и есть. У меня только один вопрос, я могу себе позволить бодания с этим самым Лобовым, вас то мне зачем выручать? Особенно Вас. (Указывает на меня.)

Я: Никто из нас об этом и не просит.

Шилов: Это разумеется, вас ведь только повелевать и приказывать натаскивают. Много говорим. Два варианта. Первый – мне в любом случае в скором времени ехать в столицу, поэтому встретится не проблема, но с условием, что каждый из вас меня перестанет доставать. Второй вариант – мы ориентируемся на это ваше «никто Вас и не просит» и расходимся, а дальше, последствия разгребает каждый сам. Какой вариант выбираете?

Я: А почему вы ставите это в зависимость… (Он меня перебил.)

Шилов: Я хочу услышать ответ на заданный мною вопрос, а не новый вопрос, заданный не мной.

Елена Федоровна: Согласна на первый вариант.

Матвей Сергеевич: Аналогично.

Я: Да и…, не принципиально, пойдем по первому варианту.

Шилов: По встрече Вы со мной свяжетесь. (Указывает на Матвея).»

Как-то так все это произошло. После чего, он нас сопроводил к выходу, молча уставившись в таблет. Добравшись до столицы, мы сразу же направились к Лобову. Сообщили ему о том, что Шилов с ним встретится, разумеется, опустив детали разговора. Лобов сказал нам, что о встрече он сообщит дополнительного. И мы забыли об Авдее Наумовиче почти на три месяца, до той самой встречи с Лобовым.

А почему на целых три месяца? Нужна была какая-то особая подготовка?

Как оказалось впоследствии, да. Но мы тогда подумали, что такую «мелкую птицу», как Шилов, примут так, между прочим. Подумали мы не верно, сейчас все узнаете.

Только, прежде чем к этому перейти, коротко отметьте, чем каждый из вас занимался те три месяца.

У меня ничего особенного или запоминающегося. Так, обычная рутина, да карьерные драчки. Лена, Митя?

Меня завалили расчетами. Как потом оказалось, в большей степени как раз по вопросу Авдея Наумовича. Все три месяца с ними и провозился. Лена?

А я, по-моему в тот период, в очередной раз поменяла ведомство. Точно, я тогда перешла в аппарат правительства. Но вот не помню, что конкретно делала. Вообще, по сравнению с задачами, которые мы решали при Шилове, все остальное не то, что меркнет, вообще на горизонте не маячит.

Да уж, это был настоящий марафон результативности.

Кстати, никто из вас не жалеет, что ваши самые продуктивные, во всех смыслах, годы прошли исключительно в рабочем режиме?

Юрий, Вы про семью, альтернативный образ жизни и все, что с этим связано?

В целом, да.

За себя отвечаю. Не вижу предмета для сожалений. Видите ли, у меня был простой выбор «либо то, либо это», я его с легкостью сделал, и больше об этом не задумывался. Для меня всегда на первом месте было «кто я», а потом все остальное и все остальные. Правда, Шилов доходчиво мне объяснил, что первично «какой ты», но об этом позже. Так-то, не знаю, как остальные, но о подобном я точно не сожалею.

Да Вадим, у меня все плюс-минус аналогично. Когда ты свое сознание встраиваешь в «бюрократический аппарат», о другом образе жизни ты больше не задумываешься.

А я на этот вопрос уже ответила ранее. Слишком «высокие запросы и требования», поэтому изначально было нереально рассчитывать на «спутника по жизни».

Надо же, теперь я понимаю почему большинство высокопоставленных чиновников без семей. Шилов по этой же причине одиночка?

Юрий, не забывайте «Это же Шилов!». Нет, у него своя причина, только вот точно не помню какая.

Вадим, за-то я прекрасно помню, он как-то это очень четко сформулировал: «Дети должны рождаться от людей, и воспитываться в среде людей, а я механизм, пусть и биологического происхождения…», что-то в таком духе.

При этом он разработал и провел несколько программ по развитию института семьи и детей?

Верно, Юрий, но до этого еще дойдем.

Согласен, все по порядку. Давайте перейдем уже к разговору с Лобовым.

Глава 3.

Я сейчас не вспомню, какую точно должность, точнее должности, занимал тогда Лобов, и никто не вспомнит, дело все в том, что тогда было модно накручивать по несколько должностей в параллельных ведомствах, типа оптимизация управленческих функций и все в таком духе. Очередная показуха, в общем. Точно скажу только, что он имел выход на самые-самые верхи, как внутри страны, так и за ее приделами. Также он оказывал достаточно серьезное влияние на кадровую политику, в частности, два или три исполнительных министра были его креатурами.

Также надо добавить, что ни в каких группировках он прямо не состоял, был равноудален, но чаще всего якшался с госбизнесменами и медийщиками.

Да, спасибо за уточнение, Мить! Собственно, добавить по Лобову нечего, да и понятно все станет дальше, из содержания разговора. К нему и переходим. Когда мы пришли в офис Лобова, Авдей Наумович был уже там. С нами он не поздоровался, только сделал замечание Матвею на предмет того, что тот его слишком поздно предупредил о встрече…

Надо сказать, что он был прав. Я его предупредил накануне вечером, а надо было ну хотя бы дня за три. Мне ему нечего было ответить, я и не стал.

Извините, только я не уловил, а для чего вы все нужны были?

Не спеши Юр, сейчас узнаешь. Мы сами тогда не знали, сказали явиться – мы я вились. Когда такой человек, как Лобов, приказывает, ты вопросов не задаешь. Ну, а когда он пришел и пригласил нас в свой кабинет, состоялся разговор примерно следующего содержания: «

Лобов: Всем добрый день! Прошу, рассаживайтесь!

Шилов: Прошу прощения, а сие мероприятие надолго?

Лобов: Авдей Наумович, позвольте мне хотя бы представиться, для начала. Лобов Евгений Генрихович, заместитель…

Шилов: Рад знакомству! Должности Ваши меня не трогают. Мне, я так понимаю, представляться не нужно, поэтому давайте к сути.

Лобов: Да уж, а Вы и вправду, человек с интересным подходом и поведением. Ну, давайте к сути. Только, Авдей Наумович, ответьте, Вы как воспринимаете данный визит сюда?

Шилов: Я его, пока, никак не воспринимаю, потому что никак от Вас предмета этого самого визита добиться не могу…

Лобов: Уяснил, сразу к делу. Мое ведомство собрало достаточно большую коллекцию Ваших отказов от сотрудничества. Сразу оговорюсь, мотивированность этих отказов никто не оспаривает и оспаривать не собирается. Но в чем, все-таки, основная причина этих отказов?

Шилов: С моей точки зрения, я достаточно четко дал ее понять, но сформулирую еще раз, мне не сложно. Я не желаю напрямую сотрудничать с государством или госсектором никак, кроме как субъект юрисдикции. Проще говоря, я готов платить налоги, выполнять требования или предписания, но не более того.

Лобов: Авдей Наумович, все предельно ясно. А вот с чем связано это Ваше нежелание, да и позиция в целом?

Шилов: Очень просто, практика показывает, что связь с государственными финансами, есть прямой путь лишиться либо предприятия либо самостоятельности, что для меня одно и то же.

Лобов: Считаете государство деструктивным?

Шилов: Если хотите меня обвинить в чем-то антигосударственном, сделайте это как положено…

Лобов: Что Вы, хотели бы обвинить, Вами бы уже давно занимались другие структуры. Это не праздное любопытство, и не запугивание, для меня правда очень важно понять Ваше мировоззрение.

Шилов: Мировоззрение очень простое – я принадлежу исключительно самому себе, на сколько это возможно, и буду придерживаться этого всеми силами.

Лобов: Емко и понятно…

Шилов: Послушайте, при всем возможном уважении, мы будем философствовать?

Лобов: Отнюдь, у меня к Вам предложение конкретнее некуда, мы же готовились. Да, Елена, Вадим, Матвей?

Шилов: Хотелось бы его уже услышать, без лишних подводов.

Лобов: Она на этом таблете. Мы его Вам, конечно, могли и переслать, но мне сейчас нужно Ваше предварительное решение…

Шилов: А Вы меня еще спрашиваете, почему я не хочу никаких дел иметь с государством…

Лобов: Вы все же посмотрите, там все предельно понятно составлено и расписано.

Шилов: Десять минут мне дайте…»

После этого Авдей Наумович ушел в изучение материалов на таблете. Минут десять стояла абсолютная тишина, только Лобов возил пальцами по интерактивному столу. Ознакомившись с материалами, разговор продолжился, точнее диалог Шилова и Лобова: «

Шилов: Все действительно ясно. И что, других кандидатов нет?

Лобов: Что Вы, куча. Только в этих задачах важен результат, точнее реализация, а не назначения и ведомственные баталии.

Шилов: Допустим, а почему именно я?

Лобов: Как это не печально, но Вы чуть ли не единственный, кто сможет это все решить, не являясь при этом, извините за выражение, законченным бюджетососом.

Шилов: Нетипичная мотивация, но принимается. Вам нужен мой принципиальный ответ? Я согласен, только договор на исполнение готовлю я.

Лобов: Это само собой. Для меня это даже лучший вариант.

Шилов: И еще, эти-то зачем нужны были?

Лобов: А это, собственно, Ваши ближайшие подчиненные от государства. И тут, извинете, без вариантов. Но главный, исключительно Вы. Кстати, Вам же их и в курс вводить, специально этого не сделал.

Шилов: До момента подписания договора они мне ни к чему. Договор у Вас будет через три дня. Дальше, связь дистанционно, лично – только при крайней необходимости.»

Сказав это, Шилов ушел молча, ни с кем не попрощавшись. Лобов и нас попросил удалиться, жестом. Мы втроем вышли, в полных непонятнках…

И прибывали мы в этом неведении почти неделю. Как потом оказалось, Шилов это время утрясал и подписывал договор с дополнениями. А вот пребывание в «подвешенном» состоянии далеко не самое приятное ощущение, мягко говоря, особенно в государственных ведомствах.

Чуть подробней остановиться, пожалуйста, на «подвешенном» состоянии во власти. В чем его особенность?

Лен, позволь, я отвечу?

Пожалуйста-пожалуйста, Матвей, тем более я не хочу даже вспоминать о своих «подвесах».

Юрий, ответ на этот вопрос достаточно банальный. Исходов из подобного рода состояний, принципиально, может быть два. Либо благоприятный, либо нет. Сценариев неблагоприятного исхода может быть несколько: могут задвинуть на зады номенклатуры, надолго или навсегда; могут перевести в вечные исполнители нижних уровней; просто уволить. Если уволили то либо создавать собственное предприятие, либо низкоквалифицированный труд. Не принимает у нас ни бизнес, ни общество бывших чиновников и им приравненных, и заслуженно не принимает…

Но об этом, пока, дискутировать не будем. К слову, возвращаясь к результатам разговора Шилова и Лобова, нам казалось, что нас ожидает либо первый, либо второй сценарий неблагоприятного исхода, но оказалось все как раз наоборот. Это я уже вперед забегаю, давайте по порядку.

Да-да, так будет проще, и мне и вам.

Так вот, через неделю после разговора у Лобова, нам троим приходит уведомление о встрече на следующий день, с персональными задачами для этой встречи. Моим заданием было, как сейчас помню, выяснить сумму негосударственных и непрямых государственных инвестиций в сферу производства базовых и универсальных материалов, а также подробности этого. Причем, было подробнейшим образом описано что и как надо делать, мне оставалось лишь выполнить эти указания. Никогда раньше не видел столь подробной и последовательной инструкции. Как оказалось, эти инструкции составил сам Шилов. Умение разрабатывать инструкции, процедуры и так далее – одна из его многочисленных достоинств. Ну это так, очередное лирическое отступление. В общем, присланное задание я, разумеется, выполнил. На следующий день явился в указанное место, там уже ожидали Матвей и Елена…

Прошу прощения, а что за место? И почему было не провести встречу удаленно?

Лен, ответь, пожалуйста, ты лучше всего ответ донесешь…

Без проблем. Место – одно из многочисленных строений министерства делового климата. Собственно, тогда у любого ведомства было куча недвижки – государственные таблеты, теминалы и прочую технику можно было использовать только в государственных зданиях, а штаты были раздуты до безразмерности, вот и строили все ведомства нереальное количество этих муравейников. Такая вот была борьба с потерей государственных данных. А почему не удаленно? Это было решение Шилова, чтобы не использовали никаких ухищрений, доступных при удаленной конференции. Про ухищрения уточнять не надо?

Не надо, Лен, спасибо. Дальше я опять продолжу. Стоим мы у дверей какого-то конференц-кабинета, обсуждаем происходящее, открывается дверь этого самого кабинета, и Авдей Наумович выдает что-то вроде: «Вы чего еще здесь? Мне какими словами надо было написать, чтобы вы сразу заходили?» Тут надо пояснить, что в госсекторе вообще не принято заходить, пока не пригласят. Так-что, ни у кого из нас даже мысли не было, чтобы зайти без дополнительного приглашения. Я к чему? К тому, что нам до совещания было не очень комфортного, а после этого так и подавно. После того, как мы вошли и расселись, состоялся разговор примерно такого содержания: «