Его подлинная страсть

Глава четвертая

Раньше поезда «Евростара» прибывали в южную часть Лондона, на вокзал Ватерлоо. Дронго помнил, как часто он курсировал между двумя столицами, предпочитая именно этот вид транспорта. Тогда поезда приходили на конечную станцию в английской столице, проходя буквально мимо домов, где была проложена железнодорожная колея. После того как построили еще один небольшой тоннель при подъезде к Лондону, выведя его к северо-востоку, время в пути сразу сократилось до двух часов, а поезда начали прибывать на станцию Кинг Кросс на севере города.

Когда поезд подходил к станции, Дронго еще раз набрал номер телефона Эдгара Вейдеманиса.

– Что-нибудь есть? – спросил он.

– Ничего, – мрачно ответил Эдгар, – похоже, что там произошли какие-то неприятности. У него всегда с собой есть запасная сим-карта, чтобы вставить в любой телефон и начать говорить. И вообще позвонить из Парижа можно из любой будки или купить за десять евро телефон и карточку, чтобы ими воспользоваться.

– Ты считаешь, что у него испортился телефон?

– Нет. Именно поэтому я так и волнуюсь, – пояснил Вейдеманис, – если будут какие-нибудь новости, я тебе сообщу.

– Договорились. – Дронго убрал телефон в карман.

Поезд пришел на станцию. Здесь уже не было пограничного контроля, так как всех пассажиров пропускали через него во Франции для удобства пассажиров. Дронго забрал свой чемодан и направился к выходу. У остановки такси была небольшая очередь. Он дождался своей машины, устроился в салоне и попросил отвезти его в «Дорчестер».

«Что случилось с Леней, – подумал Дронго, – неужели все настолько плохо, что он не может даже позвонить?»

В отеле ему сразу выдали ключи от номера, уже заказанного на его имя, и конверт. Получая ключи, Дронго решил уточнить:

– Когда был сделан заказ на мое имя в вашем отеле? Вы можете сказать точный день? Вчера или позавчера?

– Неделю назад, – посмотрел портье, – семь дней назад. У вас есть еще вопросы?

– Есть, – кивнул эксперт. – Кто именно заказал номер в отеле? Там есть имя?

– Конечно, – портье посмотрел и удивленно поднял брови, – это были вы. Заказ был сделан от вашего имени и на кредитную карточку, которую вы сейчас предъявили.

– Спасибо. – Разочарованный Дронго отошел от стойки портье. Получается, что кто-то, такой умный и предусмотрительный, еще за неделю до появления Зорина и разговора с ним заказал номер в таком дорогостоящем отеле. Чем больше Дронго узнавал подробностей о реальных заказчиках, тем более интересной становилась его возможная встреча с ними.

Раскрыв конверт, он обнаружил там небольшой мобильник с уже вставленной сим-картой. Убрав телефон в карман, Дронго забрал и конверт. И, покатив за собой чемоданчик, пошел в номер.

Распаковал вещи, отправился в ванную комнату принимать душ, когда зазвонил телефон. Тот самый, который был в конверте. Ругая себя за забывчивость – он обычно оставлял телефон рядом с собой, чтобы не вылезать из ванной, – Дронго выбежал из ванной комнаты и, не обращая внимания на струи воды, лившиеся с него и оставлявшие лужицы там, где он пробегал, поспешил к телефону.

– Я вас слушаю, – сказал он, заметив, что на дисплее не высветился номер звонившего.

– Добрый день, господин Дронго, – раздался громкий голос мужчины. «Слишком английский, – подумал Дронго. – Такой характерный аристократический английский, на каком говорят выпускники Итона или Кембриджа».

– Здравствуйте. С кем имею честь?

– Профессор Лоусон. Кевин Лоусон. Я преподаю в Итоне, – пояснил профессор, словно подслушав мысли гостя.

– Очень приятно, господин профессор. Спасибо за билеты и заказанный номер в этом отеле. Я что-то должен сделать?

– Нет, ничего. Отдыхайте. Ровно через час за вами заедет машина. Она будет ждать вас внизу.

– Хорошо. Спасибо. – Забрав телефон, он вернулся в ванную. И увидел свой мобильный телефон, который он на автомате принес в ванную комнату, перед тем как начать мыться. Усмехнувшись, Дронго положил второй мобильник рядом с первым и снова полез под душ.

В течение этого часа он еще дважды звонил Вейдеманису, чтобы узнать новости о Кружкове. Но его телефон молчал. Ровно через час Дронго ждал внизу, в холле, когда к зданию отеля подъехал серый БМВ седьмой модели. Из автомобиля вышел высокий седовласый мужчина, который приветливо кивнул эксперту. Они были почти одного роста. Незнакомец был гораздо старше Дронго. Он был в элегантных модных очках, твидовом пиджаке, светлых брюках, белой сорочке без галстука.

– Лоусон, – представился приехавший, – я рад приветствовать вас в Лондоне. Садитесь в машину, господин Дронго.

Вышедший из автомобиля водитель любезно открыл дверь. Вдвоем с Лоусоном они разместились на заднем сиденье. Водитель занял свое место, и машина тронулась.

– Вам уже сообщили, что мы рассчитываем на ваши знания и опыт, господин эксперт? – негромко сказал Лоусон.

– Мне рассказали какую-то забавную сказку о пропавших вещах на французской вилле, – пояснил Дронго. – Учитывая, что я уже в Великобритании и вряд ли вернусь сегодня во Францию, то я понимаю, что меня пригласили совсем по иному поводу, который я должен узнать именно сегодня.

– Возможно, – улыбнулся Лоусон, – но мы сейчас действительно точно не во Франции. Я могу задать вам один личный вопрос, который меня давно интересует?

– Связанный со мной?

– Да, именно с вами.

– Пожалуйста. Интересно, какие личные вопросы, связанные со мной, могут волновать профессора Итона? – не удержался от сарказма Дронго.

– Мне любопытно: почему вас так называют? Такой необычной кличкой. Можно было взять какое-нибудь символическое имя или другую кличку. А Дронго – это название птицы, насколько я знаю. И непонятно, почему вам нравится, когда вас так называют.

– Это произошло много лет назад, – пояснил эксперт, – тогда мне понравилась эта небольшая отважная птичка, которая смело защищала свое гнездо от хищников. И еще одна особенность – эта птичка умеет имитировать голоса других птиц, в том числе и хищных, таким необычным способом отпугивая незваных гостей от своего гнезда. И мне понравилось это слово. Ничего особенно загадочного в этом нет. Но я не думал, что оно станет таким популярным, простите за нескромность. И теперь слово Дронго станет синонимом сыщика, а не птицы. Хотя здесь тоже есть свои характерные особенности. Один из моих «заклятых друзей», очевидно недовольный моей персоной, написал, что Дронго как птица питается фекалиями. Возможно, он считал, что таким образом сможет обидеть меня сильнее других. Но это было всего лишь забавно.

– Надеюсь, вас не обидел мой вопрос?

– Конечно, нет. Меня действительно называют именем этой птицы, и я уже давно привык к подобному обращению. Оно пристало ко мне намертво, и некоторые даже знают меня по этой кличке, забывая о моем настоящем имени. Иногда это бывает даже полезно, когда не знают твоего настоящего имени, а легенда про сыщика Дронго не имеет ко мне никакого отношения.

– Судя по той информации, которую я знаю, вы один из самых успешных и узнаваемых сыщиков в мире, – сказал Лоусон. – На вашем счету столько раскрытых тяжких преступлений, запутанных интриг, разоблачений опасных маньяков! Один мой знакомый английский юрист сказал, что только за то, что вы нашли известного маньяка Ангела Боли, наводившего ужас на всю Европу, вас следовало бы причислить к категории выдающихся сыщиков двадцать первого века. Говорят, что вы сумели дважды найти в России еще более опасного маньяка, который занимал должность директора института архитектуры. Неужели это правда?

– К большому сожалению, да. Нам удалось его задержать, а он смог сбежать. Пришлось искать его во второй раз.

– И вы его снова нашли?

– Слишком поздно, – признался Дронго, – он уже успел к этому времени совершить очередное преступление.

– Значит, это правда, – удовлетворенно произнес Лоусон, – интересно разговаривать с человеком, о котором ходят подобные легенды.

– Они бывают не всегда точными и почти всегда преувеличенными, как и всякие легенды о живом человеке, – недовольно сказал Дронго. – А вы не хотите ввести меня в курс дела, рассказав, зачем меня сюда пригласили и почему я оказался в Лондоне?

– Вам все расскажут, – улыбнулся Лоусон, – не торопитесь.

– Меня волнует судьба моего помощника, – признался Дронго, – который не отвечает уже несколько часов. И я почти убежден, что его молчание так или иначе связано с вашей законспирированной организацией.

Лоусон нахмурился.

– Какого помощника? – спросил он. – Вы нарушили наше условие и взяли с собой помощника?

– Я не мог этого сделать хотя бы потому, что мой билет принес господин Зорин, а других билетов на этот рейс в Париж не было и мой помощник не мог оказаться со мной в одном лайнере, – пояснил Дронго. – Чтобы не волновать вас и выполнить условия нашего негласного договора, я предложил своему помощнику самому прилететь в Париж, чтобы помочь мне в случае необходимости. И боюсь, что ваши люди, обнаружив его, приняли меры не самого адекватного характера, что исключает мое сотрудничество с вами в случае его смерти.

– Это так принципиально? – сразу спросил Лоусон.

– Разумеется.

– А почему вы думаете, что именно мы виноваты в том, что ваш помощник молчит?

– Я не думаю, господин Лоусон. Я в этом уверен. Он встречал меня в аэропорту, хотя и не подходил ко мне близко и мы с ним не разговаривали по телефону. Затем он сопровождал нас до Северного вокзала Парижа, где неожиданно замолчал и исчез. Согласитесь, что у меня есть все основания подозревать именно вашу организацию в причастности к его исчезновению. Надеюсь, что не к устранению. Если его устранили, то вы можете предложить водителю повернуть обратно. Я не стану с вами работать ни при каких условиях. Даже если счет на моей кредитной карточке вырастет еще на один ноль.

– Вы сами виноваты, – убежденно произнес Лоусон, – вас предупреждали о недопустимости подобных действий.

– Каких именно? Я ничего не нарушил. Мой помощник не полетел со мной в Париж, как не прилетел туда и мой напарник Эдгар Вейдеманис. У меня в столице Франции масса знакомых, и кто-то из них мог меня встречать, на случай если ваш представитель не успеет меня встретить. Или вообще не узнает. Мой помощник не подходил ко мне, не разговаривал со мною, не пытался вступить в контакт. А потом приехал на вокзал, только для того, чтобы убедиться в моей безопасности. И неожиданно он пропадает. Согласитесь, что это не лучший способ начать сотрудничество.

Лоусон молчал. Он словно размышлял.

– Вы можете позвонить и проверить, где именно он находится, – предложил Дронго, – или, пока еще не поздно, повернуть обратно.

– Поздно, – сказал Лоусон, – мы уже едем.

– Надеюсь, «поздно» только в смысле дороги, а не возможного несчастья, которое с ним произошло?

– Этого я не могу вам сказать, – честно признался Лоусон. – Когда мы будем на месте, я постараюсь навести справки и выяснить, кому нужен был ваш помощник.

– Звонить отсюда невозможно?

– Безусловно. Никто не станет разговаривать со мной по телефону на столь щекотливую тему. Вы должны нас понимать.

– А вы должны понимать мое беспокойство за человека, с которым я работаю много лет. Хочу еще раз вас предупредить, что в случае смерти моего помощника любое наше сотрудничество будет исключено. Раз и навсегда. И я даже готов вернуть вам потраченные на билеты деньги. И самому оплатить свое проживание в «Дорчестере».

– Сильный ход, – задумчиво произнес Лоусон, – обещаю вам, что постараюсь все узнать. Мы скоро приедем. А вы пообещайте никому не рассказывать о своем помощнике, «случайно» оказавшемся в Париже. Договорились?

– У вас будет один час, – предупредил Дронго, – один час, пока я буду молчать. Если вы не сможете его найти, то ровно через час после начала наших переговоров я откажусь от всякого сотрудничества с вами.

– Не торопитесь, – неодобрительно сказал Лоусон, – возможно, это будет самое известное расследование в вашей жизни. И самое прибыльное. А вы так стремительно разрушаете наши отношения, которые еще даже не начались.

– Он не только мой помощник, – пояснил Дронго, – он был моим другом, как и Эдгар Вейдеманис, которому Зорин не разрешил со мной приехать.

– И тем не менее не торопитесь, – снова посоветовал Лоусон, – возможно, подобный шанс бывает один раз в жизни. И не у всех. А у одного человека из миллиона. Многие люди мечтали бы оказаться на вашем месте.

– Теперь вы говорите такими загадками, словно меня везут на знакомство с королевской семьей, – усмехнулся Дронго, продолжая внимательно наблюдать за выражением лица своего собеседника.

Тот криво улыбнулся, хотя рука непроизвольно дернулась.

– Почти, – сказал он, – там, куда мы едем, будут и особо уважаемые господа. Это я могу вам обещать. Они могут вас приятно удивить, если, конечно, захотят с вами общаться.

– Нам еще далеко ехать?

– Минут двадцать, – пояснил Лоусон. Несмотря на все предостережения Дронго, он так и не достал из кармана телефон, чтобы узнать, что именно случилось с Кружковым. Отсюда можно было сделать три вывода. В первом случае – он заранее знал о происшедшем в Париже инциденте и, возможно, также был осведомлен о физическом устранении Кружкова в Париже, что было самой неприятной версией из всех существующих. Во втором случае он был слишком ничтожен по своему статусу и занимал в таинственной организации незначительную должность. И наконец, третий вариант, возможно, самый реальный. Лоусон слышал о Кружкове, но сейчас не имеет права доставать свой телефон и в присутствии гостя выяснять подробности, связанные с молчанием Леонида. Секретность, которая окружала эту организацию, была настолько серьезной, что даже под угрозами эксперта разорвать их отношения Лоусон не имел права устраивать разборки в присутствии гостя, не посвященного в их тайны.

Дронго взглянул на указатели.

– Куда мы направляемся? – спросил он. – Мы уже выехали из Лондона.

– Да, – согласился Лоусон, – мы едем в графство Сюррей. Там как раз находится вилла, о которой говорил вам господин Зорин.

– И с которой украли какие-то документы или вещи хозяина? – Дронго был важен даже не сам ответ. Реакция собеседника, его поведение.

Но Лоусон промолчал. И это было хуже всего. Через двадцать минут они въехали в небольшой дачный поселок, окруженный высокими заборами и вековыми деревьями, некоторые из которых специально привозили сюда, чтобы посадить рядом с оградой, создавая не только живую изгородь на своей даче, но и места в тени, под которыми можно было ставить скамейки и отдыхать, наслаждаясь свежим ветром с востока или севера.

– Мы приехали, – сообщил водитель, останавливаясь перед большими воротами.

Очевидно, за ними следили камеры наружного наблюдения. Ворота медленно открылись, и они въехали на ухоженную дорожку. Поместье было большим, они проехали метров четыреста, прежде чем автомобиль замер на стоянке. Другие машины, а их было пять или шесть, находились рядом, накрытые брезентами, и отсюда невозможно было понять, какие это марки автомобилей и кому именно они могут принадлежать.

– Пойдемте в дом, – пригласил Лоусон, выходя первым из автомобиля.

Они вышли, огляделись вокруг. Перед ними был большой двухэтажный дом. Достаточно было одного взгляда, чтобы все понять. Буквально повсюду работали камеры, но никаких охранников или телохранителей видно не было. Маскировка исключительная. Из дома, шаркая ногами, вышла пожилая женщина. Ей было далеко за семьдесят, одета в темное платье, седые волосы красиво уложены.

– Господин Дронго! – Она не спрашивала, она обращалась.

– К вашим услугам, – сказал эксперт.

– Идите в дом, там вас уже ждут, – любезно предложила пожилая хозяйка. Или она не хозяйка, а наемный работник. Это невозможно было понять. Дронго обернулся к Лоусону.

– Идите, – махнул тот, – мне туда нельзя. За это время я постараюсь выяснить, куда исчез ваш помощник.

– Прошло уже почти полчаса, – напомнил Дронго, – у вас осталось совсем немного времени.

– Идите и не беспокойтесь, – сказал Лоусон, – я все сделаю.

– Спасибо. – Эксперт направился к дому.

Глава пятая

Серое двухэтажное здание безо всяких изысков. Кладка старая, судя по всему, вилле не меньше ста лет. Возможно, даже больше. Дронго с трудом открыл старые двери. И сразу услышал чей-то строгий голос:

– Остановитесь. Извините, но дальше нельзя.

Дронго остановился и с изумлением посмотрел на говорившего. Два человека внимательно смотрели на него. Оба были примерно одного с ним роста. Один, чуть ниже, характерно наклонял голову, как делают профессиональные боксеры в ожидании удара, готовые прикрыться. При этом нос у него был явно сломан. Второй, очевидно, был бывшим десантником или спецназовцем, так как стоял в позиции, широко расставив ноги. И именно он обратился к Дронго с требованием остановиться. Оба охранника, очевидно, были профессионалами. Они стояли по сторонам таким образом, что если бы вошедший попытался напасть на одного из них, то второй сразу бы атаковал его со спины. Дронго взглянул на кулаки первого и понял, что тот бывший профессиональный боксер. Среди всех видов спорта, которые существовали в мире, самый сильный удар был у профессиональных боксеров, с которыми никто не мог выстоять даже одного раунда. В свое время, много лет назад, великий боксер Мухаммед Али принял вызов японского спортсмена – выдающегося мастера карате. Между ними должен был состояться поединок. Но как только раздался удар гонга, японец лег на пол, рассчитывая, что боксер наклонится к нему и не сможет нанести свой знаменитый удар. А сам боксер, в свою очередь, ждал, когда каратист поднимется, чтобы нанести именно этот удар. Так пятнадцать раундов они и провели в похожих стойках. Каратист лежал на полу, вращая ногами. Боксер стоял над ним.

– Что вам угодно? – спросил Дронго.

– Дальше нельзя, – пояснил второй, – мы должны завязать вам глаза и надеть наручники. Такой порядок.

– Меня уже арестовали? – пошутил эксперт.

– Иначе вы не пройдете, – сказал охранник. – Для этой процедуры нет исключений.

– Надевайте ваши наручники, – согласился Дронго, протягивая руки. Ему уже самому стало интересно увидеть, куда его приведут. Ему надели наручники, завязали глаза и повели куда-то в сторону. Затем они вошли в кабину лифта. Он понял это, когда она пошла куда-то вниз.

«В двухэтажном доме лифт, который идет вниз», – подумал Дронго. Оба охранника были рядом. Он слышал их дыхание. Затем они вы-шли втроем и долго шли по коридорам. Дважды открывались двери. Наконец его развернули и попросили стоять именно так.

– Снимите повязку, – услышал Дронго чей-то голос.

Повязку сняли. Яркий свет ударил в глаза. Он невольно их закрыл, поморщился, поднял руки, закрываясь от света. И только потом сообразил, что свет не такой сильный. Просто после темной повязки он оказался неожиданно ярким.

– Вы можете идти, – сказал тот же голос, обращаясь к телохранителям.

– Дайте ему стул, пусть сядет, – предложил другой голос, кажется принадлежавший женщине, которая привыкла отдавать распоряжения. В ее голосе была сила, какая обычно бывает у людей, много лет возглавляющих крупные организации, или политиков федерального уровня, привыкших говорить безапелляционно. – И снимите наручники, – добавила она.

За спиной поставили стул, и Дронго уселся на него. Руки наконец освободили, он потер запястья и услышал, как быстро уходят охранники. Он не стал оборачиваться. Было ясно, что подобная обстановка с ярким светом в лицо и наличием голосов за этим светом была продумана в мелочах.

– Добрый вечер, господин эксперт, – начал беседу первый голос, – или вы предпочитаете, чтобы мы называли вас Дронго?

– Как вам угодно, – разрешил он, – это не столь принципиально.

– Хорошо. Спасибо. Вы догадываетесь, куда вас привезли?

– Я видел табличку с указанием графства. Конкретного места я не знаю, но полагаю, что при желании можно вычислить, кто и зачем меня пригласил. И какую организацию вы представляете.

Очевидно, он сумел заинтересовать сидевших перед ним людей, если наступило секундное замешательство, и затем тот же голос произнес:

– Вы можете рассказать о своих предположениях?

– Пока не могу, – ответил Дронго, – я уже говорил господину Лоусону, который привез меня сюда, о моей проблеме. Самой важной проблемой, из-за которой мы не сможем продолжать наш разговор.

Наступило молчание. Эксперт понял, что они отключают звук, когда хотят переговорить между собой. И понял, что они за стеклом. Возможно, за пуленепробиваемым, и именно поэтому они разрешили снять с него наручники. Когда Дронго немного привыкнет к этому свету, станет видно большое зеркало, перед которым он сидит. Говорившие его видят, а он не может никого увидеть, даже если свет не будет бить в глаза. Обычная техника для допроса свидетелей, когда сам следователь хочет остаться неузнанным.

Ненужная и абсурдная секретность, разозлился Дронго, они считают, что могут спрятаться за зеркалом и привести сюда человека, завязав ему глаза, чтобы он ничего не понял и ни о чем не догадался. Они должны были понимать, что с экспертом такого уровня подобные трюки не проходят. Интересно, чем они сейчас занимаются? Возможно, звонят Лоусону, чтобы кое-что выяснить. Или решили позвонить в Париж. В любом случае нужно подождать.

Он заерзал на месте. Ожидание затягивалось. Наконец через четыре минуты раздался тот же голос. В нем звучали нотки удовлетворения:

– Мы проверили, что именно случилось с вашим помощником. Вопреки нашей рекомендации, вы решили взять его с собой. Он прилетел в Париж на семинар другой компанией и ждал вас в аэропорту. Неужели вы считали, что, обращаясь к вам, мы не узнали фамилии всех людей, которые на вас работают? Он был под нашим контролем с момента вылета из Москвы. В Париже он взял машину в бюро проката прямо в аэропорту и ждал, когда вы приземлитесь. А потом следовал на этом автомобиле за вами до самого вокзала. Там его остановили наши люди и предложили проехать с ними. Можете не волноваться. Он жив и здоров. Завтра его посадят на самолет, отправляющийся в Москву.

– Спасибо, – сказал Дронго, – вы меня успокоили.

– Теперь мы можем продолжать нашу беседу? – спросил незнакомец.

– Я готов вас выслушать.

– Сначала вы поделитесь с нами вашей гипотезой о том, куда вы попали и кого мы представляем. В конце концов, будет даже интересно, если вы сумели нас вычислить настолько быстро.

– Это так принципиально? – спросил эксперт.

– Да. По вашему ответу мы сможем понять, насколько вам можно доверять такое важное дело.

– Хорошо, – согласился Дронго, – может, это действительно к лучшему и вы решите, что меня напрасно сюда привезли, используя столько ненужных уловок. – Он усмехнулся и начал рассказывать: – Уже по звонкам, которые ко мне поступали от Зорина, я понимал, что имею дело с влиятельной и очень осведомленной организацией, возможно спецслужбой, которой удалось найти не только мой мобильный телефон, зарегистрированный в Италии, но и телефоны моих друзей. Подобных организаций в мире не так много.

– Продолжайте, – предложил все тот же голос.

– Дальше – больше. Господин Зорин, который появился у меня, имеет обширный круг знакомств и даже преподает в двух лучших вузах Москвы, готовящих элиту государства: юристов и дипломатов. Как адвокат, господин Зорин не так известен, так как никто не может вспомнить, какие дела он вел. Но все знают, что он влиятельный и богатый человек. Затем непонятное условие не брать с собой напарника или помощника. Ведь если вы действительно заинтересованы в моем успешном расследовании, то должны разрешить мне создать для себя наиболее благоприятные условия проведения расследования, а не ограничивать меня подобными рамками. Это тоже был более чем странный момент. Затем билеты, которые были выкуплены по номеру моего паспорта. Оставим в стороне секрет о том, как именно вы смогли узнать номер моего паспорта. Но его можно было удалить из билета, в котором важен только электронный номер. Однако его оставили намеренно, чтобы я понял, с какой могущественной и влиятельной организацией мне придется работать. Я понял и оценил.