Обретение ада

Вместо ответа Волков коротко выругался и, снова поднявшись, налил себе уже гораздо большую порцию виски, выпил одним залпом и только потом сказал:

– Найду я эти чертовы документы. Из-под земли достану, но найду.

– Правильно. И очень быстро, иначе КГБ сумеет просчитать, кто был заинтересован в убийстве резидента Валентинова. Теперь давай о главном – через три дня получишь новый конверт. Обговори другой банк, в который они должны перевести деньги. На этот раз это будет люксембургский банк. Я дам тебе точные реквизиты. И объясни, что мы будем каждый раз менять банк, куда они будут переводить деньги. Ты меня понимаешь?

– Они говорят, что им удобнее в немецкий банк.

– Это им так удобнее, – заметил Сизов, – а нам нет. Поэтому пусть выполняют все условия по нашим договоренностям. Понял?

– Да.

– Теперь можешь идти. Машина у тебя внизу?

– Конечно.

– Мог бы приехать и на такси.

– В такую погоду? – изумился Волков. – На улице собачий холод. Где я найду ночью такси? Да и потом – таксисты с Западной стороны не любят ездить в Восточную зону. Они еще плохо ориентируются и боятся сюда ездить.

– Хотя бы поменяй машину, – посоветовал генерал, – и будь осторожен. Какой номер на твоем «БМВ», прежний?

– Ну конечно.

– Увидимся через два дня. До свидания.

Волков кивнул и, поднявшись, вышел, захватив свое пальто и шляпу. Закрыл за собой дверь. Вызвал лифт. Уже в подъезде надел пальто, шляпу и, подняв воротник, поспешил к машине.

Сизов следил за мелькнувшей фигурой из окна квартиры. Заметив, как машина отъехала, он подошел к телефону. Немного подумал и, подняв трубку, набрал номер.

– Это я, – сказал он, – действуйте как договорились. Номер его автомобиля прежний.

– Вас понял, – услышал он ответ и сразу положил трубку.

«Так надежнее», – подумал генерал. Пусть хоть немного понаблюдают. Может, это он сам проболтался. Или, еще хуже, работает на нескольких хозяев. Нужно будет звонить в Москву, доложить, что первые поступления уже прошли. А эти армейские генералы думают, что он старается ради них. При этой мысли Сизов улыбнулся. «Действительно смешно», – подумал он.

МОСКВА.20 ЯНВАРЯ 1991 ГОДА

В этот день было обычное совещание у председателя КГБ. Докладывали руководители главных управлений и отделов. Больше обсуждали положение на Ближнем Востоке и в Кувейте. После того как все вышли, Крючков попросил задержаться Шебаршина.

– Какие-нибудь новые данные по убийству Валентинова у вас уже появились? – осведомился своим бесцветным голосом Крючков.

Это было в его правилах. Он никогда и ничего не спрашивал при посторонних людях, даже если эти посторонние были его заместителями, с которыми он работал много лет. Годы, проведенные в ЦК КПСС и КГБ СССР, научили его сдержанности. По натуре замкнутый человек, Крючков был фанатично предан работе и часто перестраховывался в ситуациях, когда можно было несколько рискнуть.Что касается секретности, то это был, по его глубокому убеждению, основной показатель профессионализма. Именно поэтому он задал вопрос лишь после того, как остался вдвоем с Шебаршиным.

– Ничего нет, – вздохнул генерал, – я думал подключить к этому расследованию Дроздова.

Это был один из руководителей управления, осуществлявшего активные действия за рубежом. Дроздов особо отличился в Афганистане, и теперь его управление структурно входило в Первое главное управление КГБ СССР.

– Да, – подумав, ответил Крючков, – это будет правильно. Обычными методами мы ничего не добьемся. Это такой позор. Убивают нашего резидента, о котором знали лишь несколько человек.

– У нас есть факты, указывающие, что ему удалось достать доказательства коррупции в Западной группе войск, – ответил Шебаршин, – возможно, его смерть как-то связана с этим.

– Это не наше дело, – нахмурился Крючков, – пусть этим другие занимаются. Мы должны предполагать самое худшее.

Глубоко порядочный и честный человек, Владимир Крючков не любил, когда при нем даже говорили о возможности коррупции. По его глубокому убеждению, любой потенциальный взяточник был немного ненормальным человеком. Справедливости ради стоит отметить, что к началу девяностых КГБ оставался практически единственной структурой, не подверженной массовой коррупции. Все остальные организации, в том числе партийные и государственные органы, милиция, прокуратура, суд, давно и массово были коррумпированы. Метастазы коррупции уже начали разлагать КГБ, когда взятки стали брать в центральных аппаратах республик Средней Азии и Закавказья. Крючков был беспощаден по отношению к подобным провинившимся сотрудникам. Но сейчас он не хотел и не мог предполагать, что убийство его резидента произошло из-за этого. Многолетняя работа в КГБ имела и негативную сторону. Теперь ему всюду мерещились шпионы и заговоры. Именно поэтому он беспокоился, что посланный резидент мог оказаться втянутым в грязную игру западных спецслужб. После своего назначения председателем КГБ в восемьдесят восьмом году он имел слишком много фактов, указывающих на активизацию действий западных разведслужб против его страны. И поэтому становился мрачнее и подозрительнее обычного.

– Нужно подключить аналитиков, – хмуро заметил Крючков, – хорошего специалиста, чтобы сумел грамотно просчитать ситуацию. Дроздов лучше ориентируется на месте. Его люди пусть работают, а аналитики просчитывают ситуацию здесь. У нас сейчас все заняты, работают на референдум.

В марте в стране должен был состояться референдум по вопросу сохранения Советского Союза как единого государства. Шебаршин знал, что итоги референдума очень волновали и высших должностных лиц в государстве, и самого Президента. Но, по прогнозам аналитиков, за сохранение Союза должно было проголосовать никак не меньше семидесяти процентов от числа голосовавших. Горбачев был недоволен таким прогнозом. Он посчитал, что КГБ сознательно исказил результаты голосования, не приняв во внимание сепаратизм прибалтийских республик, позиции Армении, где уже сидел новый национальный лидер – Тер-Петросян, и Грузии, где набравший силу Звиад Гамсахурдиа мог просто сорвать референдум. По приказу Крючкова аналитики вторично просчитывали ситуацию с референдумом.

– Давайте все-таки задействуем сотрудников Леонова, – предложил вдруг Крючков, – убийство резидента так просто не бывает. А его люди помогут все распутать.

– У нас нет лучших специалистов, – кивнул Шебаршин, – но они по вашему поручению заняты другим делом.

Генерал Леонов возглавлял одно из аналитических подразделений КГБ и обладал огромным опытом работы, успев отличиться еще на Кубе, в начале шестидесятых, когда он близко подружился с братьями Кастро. Большой вклад внес Леонов и во время советско-китайского противостояния, когда его аналитические материалы помогали правильнее оценивать действия КНР на международной арене.

– Нам нужно точно знать, почему убили Валентинова, – бесцветным голосом добавил Крючков, – и знать очень быстро. Дроздов и Леонов составят неплохую пару. Пусть вдвоем и решают этот кроссворд. Что у нас по Юджину?

– Опять неприятности, – вздохнул Шебаршин, – в Болгарию приехали сотрудники ЦРУ, выдают себя за операторов, хотят все о нем узнать более подробно. Нам повезло. Главный врач больницы, в которой лежал двойник Юджина, оказался порядочным человеком. Благодаря его звонку мы знаем теперь об этом. В больнице они, конечно, ничего не найдут. Но, по нашим сведениям, они были и в институте, где якобы учился Юджин. Теперь они наверняка поедут в Елин-Пелин. Наши сотрудники следят за ними, но ничего конкретно сделать не смогут. Вы ведь понимаете. Это уже не та Болгария и не те условия.

– Понимаю, – Крючкову было неприятно само упоминание об изменившейся ситуации, как будто в этом общем развале был отчасти виноват и он сам. – Что думаете делать?

– Не пускать их туда невозможно, – словно рассуждая, сказал Шебаршин, – в прошлом году там были наши сотрудники из внешней контрразведки. Как будто все чисто. Но все предусмотреть просто невозможно. Боюсь, что американцы сумеют найти какие-нибудь фотографии. Достаточно одной, и вся дальнейшая работа Юджина поставлена под вопрос.

– Что передает Циклоп? – спросил Крючков. – Пусть он точнее узнает о наблюдении за Юджином. Может, даже сумеет оказать ему косвенную помощь.

– Не получится, – возразил руководитель советской разведки. – Судя по всему, они уже серьезно подозревают Юджина. Ему и так пришлось переехать в Канаду. Связной передает, что за Юджином часто следят. Мы уже проработали вопрос о его возвращении.

– Он вам больше не нужен? – удивился Крючков.

– Еще как нужен. Вы же знаете, сейчас его фирма выходит на прямые контакты с рядом германских фирм. Проникнуть в Германию из Канады – это лучшее, что мы можем себе представить. С его помощью мы могли бы проверить большую часть оставленной в Германии агентуры. Он будет вне всяких подозрений в Европе. По-моему, ему нужно перебираться в Европу.

– Думаете, американцы оставят его в покое?

– Конечно, нет. Но, во всяком случае, он получит небольшую передышку. По сообщениям Циклопа, у ЦРУ пока нет точных доказательств вины Юджина. Они все проверяют, пытаясь установить, что скрывается за его деятельностью.

– Надеюсь, сам Циклоп вне подозрений? – спросил Крючков.

Под этим именем скрывался кадровый офицер ЦРУ Олдридж Эймс, завербованный ПГУ КГБ еще при Крючкове, в восемьдесят пятом году. Эймс курировал вопросы, связанные с работой КГБ, и был в курсе всех событий, так или иначе связанных с деятельностью советской разведки и контрразведки. Но даже Эймс не знал, что у ЦРУ уже имелись точные сведения по деятельности Юджина, или Кемаля Аслана. Аналитическая служба ЦРУ сумела вычислить несколько сообщений Юджина на основе анализа данных своих агентов из Москвы. Эймс об этом пока не мог знать.

– Он наш самый ценный агент в ЦРУ, – сказал Шебаршин.

– Да, – Крючков помолчал, – нужно очень быстро отозвать Юджина. Пусть Циклоп все осторожно проверит. А вы готовьтесь к приему Юджина. Если он переедет в Германию, нам будет намного легче его вытащить оттуда в случае опасности. Все-таки в Восточной Германии пока еще стоят наши войска.

– Я пошлю сообщение, – согласился генерал.

Когда начальник ПГУ вышел из кабинета, председатель КГБ встал и, пройдя в комнату отдыха, сделал несколько гимнастических упражнений, широко разводя руки. Потом прошел к столу, стоявшему в комнате отдыха. Сел на стул и закрыл глаза. Он помнил тот день, когда Юджин должен был улетать в Болгарию. Это было семнадцать лет назад. Как тогда все было просто и ясно. Юджин сделал очень много полезного, но, кажется, и его возможностям приходит конец. Крючков вспомнил о своем бывшем первом заместителе Бобкове, ушедшем на пенсию несколько дней назад. «Уходят лучшие кадры», – с горечью подумал он. Неуправляемая обстановка в стране, фактическая война в Закавказье между Азербайджаном и Арменией, вспышки сепаратизма в Грузии. Народные фронты и националистические движения от Эстонии до Средней Азии. Митинги в Москве и Ленинграде. И в этой обстановке они продолжают работать, пытаясь сохранить расползающуюся страну, практически уже потерявшую всех своих союзников и друзей.

«Почему все-таки убили Валентинова? – тревожно подумал Крючков. – Или это убийство в Праге действительно связано с коррупцией в Западной группе войск?» Впрочем, удивляться нечему. В обстановке полной бесконтрольности может произойти все что угодно. Он решительно встал и пошел в свой кабинет. Нужно будет взять расследование за этим преступлением под свой контроль. И срочно отозвать Юджина.

«Все-таки Леонид Шебаршин предлагает очень авантюрный план», – поморщился Крючков. Такого еще не было нигде в истории. Агент-нелегал, который много лет провел за рубежом и теперь попал под подозрение, не просто отзывался. Просто так отозвать лицо, имеющее на своем счету десятки миллионов долларов, теряя, таким образом, нужную КГБ валюту, они не имели права. И это тоже приходилось учитывать. Но, помимо этого, ПГУ предполагает использовать Юджина во время переезда в Германию для проверки своей версии гибели Валентинова. Крючков подумал, что это слишком много даже для такого опытного агента, как Юджин. «Нужно взять операцию по его возвращению под свой личный контроль», – в который уже раз решил председатель КГБ.

БОЛГАРИЯ. ЕЛИН-ПЕЛИН.20 ЯНВАРЯ 1991 ГОДА

В этот маленький болгарский городок Уильям Тернер и Томас Райт добирались почти три часа. Сначала они проехали городок, не сумев найти указатель, и лишь затем, вернувшись обратно, обнаружили дорогу, ведущую туда. В город с таким смешным для русского человека и трудным для американца названием – Елин-Пелин – они въехали уже в первом часу дня.

– Куда теперь? – спросил Томас.

– Поедем к дому, где он жил. Раньше это была улица Димитрова. А сейчас, может, ее и переименовали, – подумав, сказал Уильям. – Нам нужен его дом.

– Сначала нам надо найти его улицу, – пробормотал Томас. – Никаких указателей. Хорошо еще, что это маленький городок.

В Болгарии, как и во всех социалистических странах, не было не только подробных справочников автомобильных дорог, но и дорожных карт с указанием названий улиц и площадей. Подобная информация считалась почти секретной, путешественникам в этих странах приходилось достаточно нелегко. Если они пробовали совершить свои вояжи без переводчиков и экскурсоводов Интуриста и подобных организаций, то сталкивались с непреодолимыми трудностями. А представители государственных туристических компаний, как правило, бывали заодно либо с сотрудниками, либо с осведомителями местных органов безопасности.

Дом, где ранее проживала семья Кемаля Аслана, они нашли в результате некоторых поисков. Дом был деревянный – старый, покосившийся, кое-где доски уже разрушились. Они постучали, но никто не ответил.

– Кажется, мы напрасно сюда приехали, – огорченно заметил Томас.

– Постучи сильнее, – посоветовал Уильям.

Томас забарабанил изо всех сил.

Дверь по-прежнему была заперта, и в доме никто не отзывался.

– Может, после его отъезда здесь никто не живет? – предположил Томас.

– Семнадцать лет, – пробормотал Уильям, – этого не может быть.

– Кто вам нужен? – спросил вдруг женский голос.

Они обернулись. Рядом стояла молодая, лет тридцати, женщина. Она держала за руку одетого в теплую куртку мальчика. Мальчик молча смотрел на незнакомцев.

– Простите, – сказал Томас, – мы американские кинооператоры. Приехали снимать фильм о вашем бывшем соотечественнике. Может, вы нам поможете?

– А кого вы ищете?

– Здесь раньше жил Кемаль Аслан, – уточнил Томас, – может, вы помните его семью?

– Нет, не помню, – задумалась женщина.

– Вы давно здесь живете?

– Да, я здесь родилась.

– Может, ваши родители помнят? – спросил Томас. – Здесь проживал американец турецкого происхождения.

– Ах, турки, – сказала женщина.

Болгары все-таки традиционно не любили турок.

– Вы их помните?

– Конечно. Молодой парень и его мать. Они приехали из Америки. Меня тогда еще не было на свете.

– А сейчас здесь кто-нибудь живет?

– Жили. Они переехали в Пловдив. Последние два года редко появляются. Но они купили квартирку еще тогда, когда эти турки здесь жили. Я слышала, он потом попал в какую-то серьезную аварию.

– Ваши родители могут вспомнить об этой семье? – спросил Томас. Уильям молча стоял рядом.

– Да, конечно, – кивнула женщина, – идемте к нам, мы живем недалеко. Мой папа их должен хорошо помнить.

Томас коротко пересказал содержание разговора Уильяму, и тот, согласившись, пошел за женщиной.

Идущий впереди мальчик вдруг обернулся и спросил что-то у Тернера. Томас рассмеялся, качая головой.

– Что случилось? – спросил Уильям.

– Ему кажется, что ты шпион. Я сказал, что дети любят играть в шпионов.

– Почему он так решил? – угрюмо спросил Уильям.

– Их так учили в школе, – засмеялся Томас.

– Плохо учили, – пробормотал Тернер.

Дом, где проживала соседка, оказался не очень далеко. Им пришлось пройти около двухсот метров. С этой стороны улицы был овраг и рядом домов больше не было.

– Идемте в дом, – предложила женщина, первой проходя во двор. Этот двухэтажный дом был не просто обжитым местом. Здесь все было сделано с любовью. Чувствовалась умелая рука хозяев. Они вошли в дом и сразу увидели старого хозяина. Несмотря на годы, он выглядел достаточно крепким человеком.

– Кто эти люди? – спросил хозяин дома.

– Они ищут наших бывших соседей, турок. Приехали из Америки.

Старик нахмурился.

– Американцы?

– Мы операторы, – сказал по-болгарски Томас, – приехали искать материалы по поводу вашего бывшего соседа.

– Так, – непонятно почему сказал старик. И в этот момент в дом вошли трое молодых парней.

– Кажется, мы попали в засаду, – весело сказал Томас.

– И они все похожи друг на друга, – засмеялся понявший все гораздо раньше Уильям. – По-моему, это родственники хозяина дома.

Молодые люди с удивлением смотрели на гостей.

– Мои сыновья, – кивнул старик. – Проходите, садитесь, – пригласил он гостей, – мы сейчас будем обедать.

Здесь обедали традиционно около часа дня. Сыновья работали на небольшой местной фабрике и приходили есть домой.

– Нам нужно остаться, – шепнул Тернеру Томас, – иначе нельзя, они могут обидеться.

Обед проходил почти в полном молчании. Во главе стола сидел хозяин дома. Жена и дочь приносили еду. Мальчик, внук хозяина, словно сознающий ответственность момента, сидел молча и ел вместе со всеми. К обеду подъехал и зять хозяина, отец мальчика, который, торопливо пообедав, поспешил уехать. Он работал руководителем строительного управления и беспокоился, что в город не успеют дойти машины с посланным из Софии оборудованием.

И только после обеда, когда все покинули дом, старик наконец спросил:

– Зачем вы ищете этих турок?

– Он американский гражданин, и мы хотим снимать о нем фильм, – снова терпеливо объяснил Томас.

– А почему молчит твой друг? – спросил старик.

– Он не говорит по-болгарски.

– Они здесь жили, – подтвердил старик, – приехали в начале пятидесятых.

Томас перевел эту фразу.

– Спроси, он помнит мать своего соседа? – попросил Тернер.

– Да, конечно, помню, – ответил старик, – она была красивая женщина, когда сюда приехала.

За его спиной у большого старинного серванта стояли жена и дочь. Жена недовольно нахмурилась. Очевидно, красивая турчанка в свое время попортила много крови болгарским женам.

– Сначала за ним следили, – сказал неизвестно почему старик, – но потом перестали. Мальчик пошел в школу. Учился с нашим старшим сыном в одном классе. Хороший парень был, толковый. Я его помню.

– У них остались фотографии этого парня? – быстро спросил Уильям.

– Нет, – удивился старик, когда его спросили об этом, – конечно, нет. Тогда у нас не было фотографий. Какие фотографии в те годы? Ничего не осталось.

– У нас есть карточка нашего сына, – несмело сказала жена хозяина дома, – мы сняли нашего Богомила в пятнадцать лет. Повезли тогда в Софию.

– Нет, – улыбнулся Томас, – такая фотография нам не нужна.

– Когда они уехали, он помнит? – спросил Уильям.

– Да, – подтвердил старик, – тогда парень поступил в институт и после перебрался в Софию. А за ним уехала и его мать. Но слышал, что молодой человек попал в тяжелую аварию.

– Это мы знаем. А где похоронена мать Кемаля?

– Кажется, в Софии.

– Он никогда после этого не приезжал сюда? – спросил Уильям.

– Нет, – ответил старик.

– Приезжал, – вставила вдруг дочь хозяина, – на свадьбу приезжал. Тогда женился их одноклассник, Богомил в армии тогда был.

– К кому он приезжал? – сразу спросил Тернер. – Это было до аварии?

– Наверное, до, – кивнул старик. – Тогда много людей приехало из Софии. Свадьба была веселой. У Костандиновых гуляли до утра.

Томас перевел и эти слова, добавив от себя:

– По-моему, нам нужно уезжать. Мы больше не узнаем ничего нового.

– Еще несколько вопросов, – не согласился Уильям, – спроси, где работала мать Кемаля?

– Продавщицей в магазине, – перевел Томас.

– Сейчас этот магазин функционирует?

– Нет, он был снесен три года назад.

– Еще один вопрос, – сказал, нахмурившись, Уильям. – Свадьба его соседа была уже позже, в конце шестидесятых. Он сказал, что было много гостей. А фотограф из города приезжал?

– Он не помнит, – зло произнес Томас, и в этот момент молодая женщина сказала:

– Фотограф был. Он всех нас снимал.

– Что она говорит? – почти закричал Тернер.

– Говорит, был фотограф. Делал снимки на свадьбе.

– Где живут их соседи? – вскочил Уильям. – Это самое важное.

Старик смотрел на них, ничего не понимая.

– Вы можете проводить нас к своим соседям? К тем самым, у которых была свадьба? – заикаясь, произнес Томас.

– Да, конечно, – кивнул старик, – вас проводит моя дочь.

– Они уехали или живут здесь?

– Молодые уехали, а старики живут здесь, – сказал старик, не понимая, почему этим американцам так нужна фотография молодого турка. И потом добавил: – Они живут на другой стороне улицы.

– Благодари старика, и бежим туда, – предложил Уильям.

Томас долго благодарил хозяина.

– Быстрее, – торопил его Уильям.

– Я вас провожу, – предложила молодая женщина.

Они вышли из дома. Уильям почти бежал. Его охватило какое-то непонятное нетерпение, словно после трех дней безуспешных поисков он наконец нашел верный след. Тем страшнее было его разочарование.

У Костандиновых повторилась примерно та же история. Старики долго уговаривали приезжих гостей выпить с ними чаю или пообедать. Затем долго морщились при упоминании о турках. Затем хозяин дома также долго говорил о красоте приехавшей турчанки. И наконец выяснилось, что все свадебные фотографии дети увезли в Софию. Уильям, сдерживаясь изо всех сил, записал адрес молодых Костандиновых в столице Болгарии.

Домой они возвращались в третьем часу дня. Оба молчали. Расстроенные неудачной поездкой, они не обращали внимания на два автомобиля, державшиеся на расстоянии пятисот метров от них. Сидевшие в машинах сотрудники КГБ, уже успевшие установить аппаратуру в машине американцев, слышали каждое их слово. И знали, что у Костандиновых им ничего обнаружить не удалось.

– Кажется, еще немного – и я начну верить в мистику, – признался Томас.

– Или в успешную работу КГБ, – проворчал Тернер.

Сидевшие в других машинах сотрудники КГБ переглянулись.

– Так не бывает, – убежденно сказал Томас.

– Посмотрим, – усмехнулся Уильям.

И оказался прав.

В этот вечер они трижды звонили по нужному им телефону – никто не отвечал. Это еще больше разозлило Тернера, твердо решившего утром найти нужную ему семью и узнать, где фотографии. На следующее утро они нашли семью молодых людей, на свадьбе которых гулял молодой Кемаль Аслан. Несмотря на поиски супругов, фотографии свадьбы найти не удалось. Их в доме просто не было. Хозяева удивлялись, но так и не смогли найти, куда они подевались. Правда, твердо обещали американцам, что если найдут, то обязательно позвонят в посольство.

– Я видел их только вчера, – говорил муж, вываливая из своего письменного стола все бумаги.

Американцы тяжело молчали.

– Не нужно было ездить вчера за город, – говорила жена мужу, – ты вчера так перебрал, что забыл обо всем на свете.

– Но это был мой старый знакомый, – оправдывался муж.

– Старый знакомый, которого ты не видел столько лет, – кричала жена.

– Вы вчера куда-то уезжали? – спросил Томас.

– Да, позвонил мой знакомый, – подтвердил муж, – мы с ним давно не виделись. А тут у него была защита докторской. И мы с женой и детьми поехали туда.

– А детей зачем взяли? – спросил растерянно Томас.

– Он просил приехать с детьми, – сказала жена.

Томас перевел все Тернеру, и тот нахмурился, но ничего не сказал. Попрощавшись, они вышли из дома.

На этот раз Томас был молчаливее обычного.

– Одно из двух, – убежденно сказал он, – либо нам фатально не везет, либо этот Кемаль Аслан просто дьявол. А может, и то и другое одновременно.

– Завтра опять поедем в больницу, – решил Тернер, – нужно лучше искать.

– К этому типу? – изумился Томас. – Ты ведь сам говорил, что от него мы ничего не получим.

– У нас просто не осталось других шансов, – задумчиво сказал Тернер. – Кажется, я придумал один интересный ход.

Они прошли к автомобилю. Томас Райт сел за руль. Потом, посмотрев назад, задумчиво произнес:

– Ты знаешь, мне кажется, за нами кто-то следит.

– Очень может быть, – меланхолично заметил Уильям.

– Я сейчас проверю, – пробормотал Томас.

Через десять минут он изумленно произнес:

– Кажется, здесь ничего не изменилось. По-моему, у нас на хвосте КГБ.

– Давай в посольство, – решил Тернер, – мне нужно позвонить.