Нам нельзя остаться

Глава 4

“Где-то убыло, где-то прибыло.

Мой жизненный девиз”.

Фигура в тёмно-синей мантии ещё немного постояла вдалеке, а затем скрылась за ближайшим поворотом. Я не особенно запоминаю тех, кто постоянно посещает подобные мероприятия, но маги появляются на казнях редко – им это попросту не интересно. Этот же стал появляться всё чаще, что несколько выводило меня из себя. Впрочем, кто их знает, что у них в голове? Иные из них вообще безумцы, если капнуть чуть глубже.

А я что? Я просто забираю то, что уже никому не нужно, что плохо лежит. Всё равно убийцам, вроде этого, жизненные силы уже ни к чему, а мне пригодятся. Столько энергии уходит на оживление простейших, а уж если вдруг понадобиться поднять из земли чьё-то тело – я и думать боюсь, во что это выльется.

Я достал свой костяной кинжал и перерезал верёвку. Острота клинка всегда остаётся на высоте, моя гордость! Тело шлёпнулось вниз.

Мои эксперименты над умершими обычно ограничиваются животными – в людях, как правило, надобности нет. Слухи и легенды, что витают над Гонкораллом, словно чёрные вороны, приписывают некромантам слишком огромную силу. Боюсь и предположить, сколько нужно времени, чтобы выучиться всему тому, о чём рассказывает молва.

Книга, что была и есть мне верным учителем, таит в себе множество возможностей. Но знал бы я, что постигать каждую из них будет так сложно – в руки бы не взял!

Впрочем, кого я обманываю? Это благодаря ей я узнал, как можно перехватывать остатки жизненных сил, и забирать их себе. Как можно видеть тех, к кому прикоснулась смерть, как общаться с духами. Впрочем, последнее даёт весьма сомнительные преимущества – или духи мне попадаются не те, или все они такие – глумливые и высокомерные донельзя. Ничего узнать у них толкового нельзя.

Тем временем тело, что недавно висело в петле, погрузили в холщовый мешок.

Я всегда говорил: работа у меня не пыльная – разбираться с последствиями смерти мне не приходится, хотя иногда я и оказываю посильную помощь в виде совета как луче взяться за мешок, или куда лучше положить укатившуюся голову.

Вообще, головы рубить в последнее время – то ещё приключенье. Как-то раз я то ли сил не рассчитал, то ли задумался – голова отлетела в сторону людей. Я тогда испугался, что ужас и паника охватит их, и это будет мой промах. И нет, что бы промолчать – я возьми да и ляпни:

– Кто поймает и принесёт – получит несколько монет!

Что тут началось! Такого побоища я давно не видел!

Мужики начали кулаками махать, словно кувалдами. Женщины дрались, как последний раз. Старики оказались самыми кровожадными – бились насмерть, из последних сил. Да на войне и то не так лихо сражаются!

К моему стыду, монеты получил ребёнок.

Долго меня ещё начальство ругало и обещало наказать, да так и не придумало как.

С тех пор казней ждали, словно праздников – ничего святого у людей не осталось, и я отчасти тому виной.

Тело погрузили в повозку, теперь его ожидал последний путь.

Я, убедившись, что на сегодня мои услуги больше не требуются, отправился домой, в надежде на сытный ужин. И только дойдя до двери дома, я остановился и, хлопнув себя ладонью по голове, выругался:

– Вот же бездна, совсем забыл про проклятые уши!

Делать нечего, в другой раз уже достану. Раздосадованный, я открыл дверь и зашёл в дом.

Возможно, со стороны это кажется жестоким – лишать трупа столь важных частей тела, однако, как это обычно бывает, мерило человеческих ценностей задаётся сравнением. Так вот, стоит только заглянуть к целителям, и сомнений не останется – нужды Анимары ещё цветочки. То, что происходит в недрах Центра Целительства (или как там величают наиболее посещаемое место в Гонкоралле?), может повергнуть в шок любую неокрепшую психику. А если это случится – то там вам сразу помогут. Кроме врачевателей плоти у них имеются и врачеватели ментального здоровья. Только будьте готовы к тому, что большинство проблем у первых решается ножом. У вторых нож иногда применяют, но скорее, в качестве самозащиты, так как поправить психическое состояние довольно трудно.

Конечно, сложить такое мнение я мог исключительно не понаслышке. Приходилось бывать по долгу моего непростого ремесла. Убийцы ведь хитры и коварны бывают. Одни себе могут вред причинить, другие за ненормального себя выдают. А целителям всё одно – что могут – делают, а дальше ко мне отправляют. Впрочем, Центр Целительства для моих способностей место весьма любопытное. Иногда я, но чаще Анимара помогаем советом. Целители давно сообразили, что она колдовством промышляет, да и в алхимии кое-что понимает. Вот и стали слать к ней тех, кого вылечить не удаётся.

Вот и теперь, в комнате стояла девочка лет пятнадцати, в длинном платье, с платком на голове. Анимара что-то толола в ступке. На столе рядом стояла колба с мутно-жёлтой жидкостью.

– Да бездельники одни в этом Центре, я тебе скажу, – улыбалась она девочке.

– Что вы, бабушка! – неуверенно отозвалась девочка, её глаза были мокрые от слёз. – Они, и правда, помочь пытались. Травами, да зельями, но мать всё не поправляется! Вот один из них и посоветовал к вам обратиться!

– Видала я случаи и тяжелее! – ответила Анимара и высыпала порошок из ступки в колбу.

Она закрыла пробку и тщательно взболтала содержимое колбы. Жидкость окрасилась в тёмный цвет. Девочка протянула руку, но Анимара не дала колбу в руки. Она глянула на девочку, а затем произнесла:

– Знаешь, на всякий случай я шепну пару слов.

Она поднесла колбу к губам и прошептала слова, значение которых ни я, ни девочка не знала.

– Вот! – Анимара торжественно вручила колбу девочке. – Теперь должно получиться!

Девочка с осторожностью взяла колбу и зачарованно глянула на жидкость. Затем она перевела взгляд на Анимару.

– Бабушка, у меня не так много денег сейчас,– она достала несколько монет и протянула Анимаре. – Но я принесу ещё, дайте только срок, принесу!

Анимара подошла к девочке и положила руки ей на плечи. Затем развернула лицом к выходу и чуть подтолкнула. Я открыл дверь и отошёл, чтобы она могла выйти.

Девочка только теперь обратила на меня внимание. Взгляд её помрачнел, шаг замедлился.

– Добрый вечер! – улыбнулся я самой жизнерадостной улыбкой.

– З-Здравствуйте! – неуверенно произнесла она.

Смертью от меня что ли пахло? Уж больно испуганная она была.

– Спасибо, бабушка! – сказала она, и, стараясь обойти меня подальше, выбежала вон из дома.

Я закрыл за ней дверь.

– Есть ли что на ужин, бабушка? – ехидно спросил я.

– Ты там не перепутал случаем, кому голову рубить надо было? – ответила Анимара. – Не видишь что ли – в делах я вся! О душе своей забочусь, людей спасаю. А ты что? Только и делаешь, что головы рубишь!

– Так ведь то дрянные головы, – заметил я. – Хорошие-то дома сидят, ужин едят.

– Тоже верно! – согласилась она.

–Давай соображать на стол, моя старушка! – моё хорошее настроение пробивалось наружу.

– Вот я тебя сейчас в курицу превращу, да суп из тебя приготовлю, если не перестанешь. – Анимара демонстративно подняла руки.

– Да разве это мои слова?! – удивился я, театрально отшатываясь в ужасе. – Смилуйся, госпожа ведьма!

– Ладно уж, – примирительно отозвалась Анимара. – На первый раз прощаю. А что до бабушки, так это она верно подметила, знает.

– Чувствуют они что ли? – задумался я.

– Да, – согласилась Анимара. – Детей не обманешь, они сердцем видят. Наши года слишком сильно дают о себе знать, несмотря на молодую внешность.

Я обнял Анимару, она прижалась ко мне.

– Это ничего, – произнёс я. – Главное, что мы есть друг у друга.

– Да, – согласилась она. – Но мне кажется, нам уже пора.

– Пора уходить? – удивился я.

– Пора, – подтвердила Анимара. – Тучи всё явственнее сгущаются над нами, нам нет тут места.

Глава 5

“Места нет нигде…”

– Жаль, – я взял в руки череп и стал его крутить. – Я привык к этому месту. В других городах нас бы давно вышвырнули, и это в лучшем случае.

– В других городах и порядки другие! – покачала головой Анимара. – Сколько мы уже тут? Год? Два?

– Я не помню, – немного подумав, ответил я. – Но разве это так важно?

Анимара лишь фыркнула. С тех пор как мы прониклись тайными учениями книги, счёт прожитых лет перестал нас тревожить. И чтобы совсем не сойти с ума, мы решили забыть про дни рожденья, заменив их другими, более осмысленными праздниками. Недавно у нас был праздник в честь лошадиной подковы. Когда душа требует, разве можно ей отказать?

Детство у нас было тяжёлым. Две сироты, лучшее, что могло произойти с нами – это решение объединиться в борьбе за выживание. На улицу нас выкинули, едва нам стукнуло восемь.

В какой-то степени нам повезло, ведь в отличие от остальных, нам не пришлось воровать и грабить. Почти сразу на улице нас приметил один господин, который и предложил нам поработать на него. Работа была тяжёлой. Наш покровитель, имя которого уже истёрлось в моей памяти, поручал нам как работу по дому, так и в конюшне, где всегда было чем заняться. Но мы были рады и этому. Платить много он не мог, зато у нас было где спать, и что есть. На первое время этого было более чем достаточно. И даже сейчас, по прошествии множества лет я не могу упрекнуть этого господина в жадности, или жестокости по отношению к нам.

Время шло. Все деньги, что нам платили, мы откладывали на покупку собственного дома. Это была наша самая большая мечта. Тогда мы ещё не знали, что наша дружба перерастёт в нечто большее, мы лишь надеялись вырваться из нищеты. Довольно быстро мы научились обращаться с лошадьми, да и выполнение другой, более тяжёлой работы стало для нас более привычным делом, а потому, мы уже не чувствовали себя потерянными в этом мире.

Но однажды наша жизнь круто изменилась. Как-то раз бродя по лесу в поисках ягод, я наткнулся на заброшенную хижину. Неприметная, заросшая, с заколоченными окнами, её можно было не разглядеть и с двадцати метров. Отчасти это было из-за того, что лишь наполовину торчала из-под земли, а крыша была усыпана листьями, и проросла травой. Помню, я тогда ещё решил, что ни за что не стану входить внутрь, мало ли какая нечисть может поджидать меня внутри. Но дом всё же привлёк меня своей молчаливостью, и моё детское любопытство взяло верх.

Хорошо ещё, что дверь открывалась внутрь, иначе я бы не смог войти. Внутри было сыро, пахло землёй и плесенью. Потолок прогнил и протекал. Да и стены были не в лучшем состоянии – корни деревьев пробили пол и две стены. Ветхая мебель, что когда-то служила своим хозяевам, теперь была пригодна лишь для костра. Я оглядел дом, и не найдя ничего ценного, отправился на выход. Бросив последний взгляд на покосившуюся книжную полку, мне вдруг показалось, что что-то в ней было не так. Солнце, пробившееся в небольшую щель между заколоченными досками, падало на старые пустые полки, и среди серых оттенков я и увидел синий инородный проблеск.

Я подошёл к полке и осмотрел её. Древесина пошла глубокими трещинами, и если бы не это, я бы никогда не нашёл то, что скрывалось в её потайном отделении. Сквозь трещину проглядывалась обложка книги. Сломать старые доски было не так уж и трудно. Внутри каркаса полки кто-то мастерски спрятал книгу. Не просто книгу, а книгу магических искусств. Как оказалось, в этой книге было всего два направления – колдовство и некромантия. Оба этих ученья основывались на одном фундаменте элементарных магических навыков, и после их освоения ученику предлагалось на выбор одно из двух направлений.

Эту-то книгу я и решил показать своей подруге по несчастью – Анимаре. Её сразу заинтересовало колдовство, а мне приглянулась некромантия. Так и вышло, что эта книга увеличила годы нашего существования на земле в десятки раз. Это был и дар, и проклятье. Мы больше не могли иметь друзей, мы не могли оставаться надолго в одном городе, а потому и денег на существование честными путями скопить было невозможно.

Вот потому-то мы и решили, что город не сильно обеднеет, если поделится с нами своими богатствами. Речь шла, разумеется, о городской казне. Её-то мы уже не раз успешно опустошали во многих городах. Ничего, один раз – с них не убудет!

– Раз они не идут к нам, – прервала моё задумчивое молчание Анимара. – Значит нужно менять наши планы.

– О, как! – только и проговорил я.

– Соберись, Зельборн! – она схватила меня за плечи и слегка потрясла. – Ты был во дворце уже несколько раз! Неужели ты ничего не узнал?

– Нет, – ответил я. – За ручку к денежкам меня никто не водил. Да и стражи там, что комаров в лесу.

– И уж конечно, – продолжила Анимара, – ты и знать не знаешь, в какой стороне хранится золото?

Из черепа вывалился зуб, что теперь делало его оскал несколько не притязательным.

– Конечно! – согласился я, быстро поставив череп на место.

Анимара сложила ладони на лице в обречённом жесте.

– Ну, вот что! – объявила она. – Пока ты там прохлаждался, да строил из себя руку правосудия, тайком поглощая жизненную энергию пусть и мерзавцев, а всё же людей, я…

– Ты запаслась этой энергией впрок, как и все колдуньи! – негодующе оборвал я.

Я с вызовом глянул ей в лицо, Анимара лишь горько покачала головой. Ещё бы, она прекрасно знает, что в этом споре ей не победить.

– Когда-нибудь, Зельборн, – размеренно произнесла она, глядя вдаль. – Когда-нибудь, тебе придётся повзрослеть. А если принять во внимание твои годы, тебе стоило бы поторопиться!

– Что есть, то есть! – отозвался я.

– Так вот я тебе про то, что есть и говорю! – передразнила Анимара. – Слушай, да помалкивай. А то ведь чаша моей снисходительности почти пуста.

– Слушаю, – согласился я.

– Казначей не являлся к нам, – продолжила Анимара. – А значит ему ничего от нас не надо.

– Всем что-нибудь, да надо! – аккуратно добавил я.

Грань, за которой стоило бы попридержать язык, была где-то рядом.

– А ему не надо! – развела руками она. – А может он попросту боится обратиться ко мне.

Я кивнул. Вполне могло быть и так.

– У нас нет больше времени ждать, пора перейти в наступление! – Анимара стукнула кулачком по своей ладони.

– Ох, нет! – скривился я. – Ты же не хочешь сказать, что мне опять придётся это делать?

– У тебя есть идеи получше? – брови Анимары выгнулись, словно то были две симметричные арки.

Идей получше не нашлось.

– Что ж, – обречённо выдохнул я. – Тогда нам надо хотя бы знать время, когда мы сможем привести твой план в исполнение.

– Об этом я и говорю! – указательный палец Анимары показывал на меня. – Если бы ты меня дослушал, то узнал, что мне известно.

– Я внимаю твоим умным речам! – проговорил я.

Глаза Анимары сузились, на лице застыла маска суровой сдержанности.

– Пока ты рубил головы, – она словно бы вбивала гвозди своими словами. – Я кое-что узнала. Тормизиан появится на базаре завтра в полдень.

Тормизиан – это толстый неуклюжий казначей. Мы давно за ним наблюдали и пришли к выводу, что человек он довольно скверный. Впрочем, чего удивляться – золото творит с людьми и не такое.

Он любит ярко одеваться, что бы его ни дайте Боги, кто-нибудь не спутал с обычным людом.

Тормизиан уже не молод, седые жидкие волосы он обычно прячет под дорогой головной убор. С людьми он ведёт себя надменно, а при себе всегда имеет пару молодых и крепких стражников. На поясе его висит дорогой клинок, но судя по слухам, он никогда не пользовался им. Даже в тот день, когда банда головорезов напала на него. Возможно, Тормизиану не известна простая истина: мало просто носить оружие, нужно уметь им владеть!

– Завтра! – задумчиво проговорил я. – И что же?

– А то! – гордо отозвалась Анимара. – Помнишь ли ты трактир “Три колеса”?

– Это тот, что расположен у самого базара? – я понял, к чему клонит моя другая половина.

– Да, – кивнула она. – Завтра мы идём пить!

Я с сомнением посмотрел на Анимару.

Глава 6

“И кто ты есть, если твои лучшие друзья – мухи?!”

Один из любимых аргументов против Зельборна.

– Ты хоть осознаешь, – цедила сквозь зубы я, еле сдерживая нахлынувшие эмоции. – Что произойдёт, если я вдруг перестану сдерживать свой гнев?! Хватит уже дурака валять!

Я зачерпнула ложкой остывающий суп.

– С тобой разве можно не валять? – отозвался Зельборн, вяло размешивая сметану в тарелке.

– Со мной не нужно валять! – я метнула на него свой предгрозовой взгляд. – Хотя бы иногда!

Битый час приходилось объяснять все тонкости предстоящего мероприятия, а из слушающих мои речи – только мухи, и те, как оказалось, лишь притворялись живыми.

– Ты напрасно беспокоишься, – проговорил он, очаровательно улыбнувшись. – Никаких сложностей я не вижу.

Ну как тут устоять перед такой обворожительной улыбкой? Я и растаяла, чуть-чуть.

Завтрашний день многое мог прояснить для нас. Однако мои опасения насчёт нашего затянувшегося пребывания в Гонкоралле не были пустыми страхами. Люди охотно пользовались моими услугами, и менее охотно услугами Зельборна, и я видела и ощущала, насколько страх перед нами вытесняет всё то доброе, что таилось в их сердцах. А страх рано, или поздно рождает ненависть. И как только её наберётся достаточно, нас отправят на эшафот по любому вымышленному поводу. Таких историй нам знакомо не мало.

Нет уж, пусть Гонкоралл хоть трижды лучше остальных городов в своей сдержанности относительно магов, а рисковать больше мы не можем.

– Я никогда не беспокоюсь напрасно! – задумчиво озвучила я свои мысли.

Зельборн лишь презрительно фыркнул. У меня перенял, не иначе.

Вообще переходить в открытый конфликт с Зельборном – себе дороже. И вовсе не потому, что этот бледный гусь столь злопамятный.

Видят Боги, у меня есть, чем ответить на многие выходки как Зельборна, так и кого бы то ни было. Мой арсенал заклятий лишь пополняется с каждым прожитым годом. Я уже переступила тот предел, когда помощь учителя была так необходима. Теперь и наша книга для меня не более направления, куда следует держать свой путь.

Обилие проклятий в моём распоряжении – моя гордость. Зельборн прекрасно знает, на что я способна. От чесотки и забывчивости, до пугающих метаморфоз в сознании, или теле.

И всё же, порой его довольно простые манипуляции с жизненной энергией меня впечатляют не меньше. Впрочем, кому понравится нашествие мёртвых насекомых в кровать среди ночи?

А рой лесных шершней, что кружат вокруг и не дают и шага ступить?

Зельборн мастер подобных проделок, но пугает меня не это. Ни насекомые, что обращаются в пепел по мановению хорошо поставленных рук. Ни шершни, что, так или иначе, не осмелятся меня ужалить, ведь в противном случае мой внутренний демон вырвется наружу, и всех, кто оказался поблизости сметёт его яростный шторм смертоносных проклятий.

Пугает меня одиночество, с которым остаёшься, если вдруг наши разногласия выходят за рамки обыденного. Та пропасть, что заглядывает в меня и словно тянет ко мне свои тёмные руки. Уже не первую сотню лет мы вместе. И никого ближе, чем он, у меня нет, и никогда уже не будет.

Именно поэтому я встала из-за стола и изрекла:

– Иногда тебя хочется просто придушить!

– И тебя тоже! – отозвался он, но завидев мой недобрый взгляд, уточнил. – Люблю.

– Проклятье ты моё! – уверила я Зельборна.

– А ты – моё! – убедительно ответил он.

Начинающаяся ночь крадучись переступала через порог дома. За окном стало совсем темно.

–Пора спать, – сказала я, убирая со стола. – Всё ли у тебя есть?

–Думаю да, – ответил он, показывая мне две колбы.

Одна колба была почти доверху набита чем-то, вроде серых крошек. Так может показаться издалека, но если взглянуть ближе, то можно обнаружить целую стаю мёртвых комаров. В другой колбе упокоились мухи. Их было меньше раза в два – их Зельборн держал на всякий случай. И я совсем не сомневалась, что это далеко не все его подданные, которых он держал при себе. Однако показать мне весь свой арсенал он не удосужился. Более экзотических насекомых он обычно не использовал, так как комары и мухи встречались почти везде. Да и внимания почти не привлекали, в отличие от тех же ос, или бабочек. Или, не дай Боги, стрекоз!

– О, хорошо! – одобрительно кивнула я.

Оставив гореть лишь несколько свечей, мы отправились спать.

Глава 7

“Или поезжай с нами, или катись отсюда!”

Таверна “Три колеса”

Таверна “три колеса” – та ещё дыра. И не потому, что там собирается всякое отребье, в Гонкоралле трактиры и таверны – это необходимость, чтобы жизнь не казалась столь серой и однообразной. Между тем, “Три колеса” гордо именует себя и тем и другим, дескать, и ночлег у нас есть, и обед наличествует. Впрочем, большинство подобных заведений переняли столь широкий размах, и теперь едва ли в городе можно было сыскать таверну отдельно от трактира. По крайней мере, таковы были слухи. Зачем я это знаю, и сам иногда поражаюсь.

Что до этого трактира – не каждому сюда лежит дорога, не каждый собирается являться в столь сомнительные заведения, но иногда и одного раза достаточно, чтобы клешни трактирных будней вцепились в тебя, и вытрясли из тебя все твои деньги, и остатки здоровья. Личный опыт, как одного из постояльцев в одном захудалом трактире даёт мне право делиться своими наблюдениями на этот счёт. Слава Богам, в этот нелёгкий период жизни со мной была Анимара. В юные годы мы были куда более беспечны, а потому она не сразу заподозрила, что я сильно пристрастился к хмелю. И когда глаза её открылись, она не стала упрашивать меня, или проводить со мной бесконечные беседы. Её подход был более, чем прост – она прокляла меня проклятьем немощности так, чтобы даже с кровати встать было тяжело, ни то, что куда-то идти.

Сначала я вспыхнул, словно порох, и попытался наслать на неё ответное проклятье, проще, но тоже довольно эффектное. Помню, как с яростью выкрикнул слова ослепленья и метнул его в неё. К счастью, ничего у меня не вышло – энергия покинула меня вместе с жизненной силой.

–Твоё проклятье действует, – ехидно сообщила мне Анимара, – Раз я всё ещё с тобой, значит, ослепла достаточно!

Лёжа в кровати несколько дней, и пребывая в дурном расположении духа, я понял, насколько был глуп, раз поддался столь приземлённой ловушке. Не чар Анимары, а ловушке хмельного яда. Можно сказать, что с тех пор я прозрел, и подобные заведения обхожу стороной. Впрочем, Анимара так же дала мне понять, что моих познаний было не достаточно, и уже тогда она превосходила меня по искусству колдовства. Это заставило меня погрузиться в своё тёмное ремесло с новой силой, и это дало свои плоды, пусть и не сразу, и не совсем так, как я этого желал.