Хроника № 13 (сборник)

73

Саша в машине.

– Что у тебя с двигателем? Бензином воняет! – слышит он голос.

Поворачивает голову: рядом с ним – Нина. То есть Арина.

– Оставь меня в покое, – говорит он.

– Это ты меня оставь. Дыхнуть не даешь, все время обо мне думаешь. Знаешь, в чем твоя проблема? Почему твой Юрий, он же Виктор, не может меня полюбить? Потому что ты меня не любишь!

– Не только не люблю, я тебя терпеть не могу!

– Это заметно. Ты ведь ничего не знаешь о моей жизни. Ты обреченный лузер. Ты вообще хоть раз был в нормальном доме? Или только издали видел, если по Рублевке проезжал?

– Везде я был!

– Мне-то не надо врать, я знаю тебя не хуже, чем ты меня. Вернее, лучше. Ладно, приглашаю в гости.

74

И Саша оказывается в особняке. Арина водит его по дому и показывает.

– Это гостевые спальни. Бильярдная комната. Тренажерный зал. Кабинет. Наша с Иннокентием спальня. Комната Насти. Привет, Настенька, что делаешь?

– Да так, играю, – говорит Настя, сидящая за компьютером.

Арина ведет Сашу дальше.

– Это библиотека. Это наш маленький музей – картины, фарфор. Это гостиная, столовая, кухня. Там подвал. А вот – бассейн.

Саша и Арина – в большом помещении с бассейном, с застекленной крышей.

– Знаешь, – говорит Арина, – ты в целом прав, с какой стати мне влюбляться в какого-то мелкого издателя? Что у нас общего? Но и они правы: просто дружить я с ним тоже не буду. Твой ужас в том, что я довольна своей жизнью. Мне все нравится. Я живу, как хочу. Делаю, что хочу. В отличие от тебя.

– Неправда.

– Правда. Ты вот хочешь написать свой гениальный сценарий про безмолвие. Так пиши! Ты десять лет его обдумываешь, сядь и напиши!

– А жить на что? Кредит за квартиру с чего выплачивать? Кстати, взаймы на недельку…

– Все ты врешь! – смеется Арина. – На жизнь ты бы как-нибудь заработал. А квартира – кто тебе велел соглашаться? Что тебе дороже – твой замысел, твое желание делать что-то настоящее или какая-то квартира?

– Но Варя… Она ребенка хочет, а условия…

– Если женщина хочет ребенка, она его в пустыне родит! В юрте! В яранге на Северном полюсе! Могла бы помочь, могла бы тоже работать! У меня на руках была мама-инвалид и два младших братика-близняшки, я сиделкой работала, какашки из-под лежачей старушки вычищала! Там меня Иннокентий и увидел, кстати, это его двоюродная бабушка была.

– Допустим, – сердито говорит уязвленный Саша. – А сейчас у тебя что? Спа, массаж, салон красоты, бутики, машинки красивые, светские приемы, чем ты живешь?

– Жизнью я живу! От меня радость всем. В том числе мужу и дочери. И вот этого ты мне простить и не можешь – что я такая радостная, позитивная, обалденно красивая и при этом не твоя!

– Раздевайся! – приказывает Саша.

На экране крупно ремарка:

АРИНА РАЗДЕВАЕТСЯ.

– Не буду! – отказывается Арина.

Саша усмехается. На экране опять:

АРИНА РАЗДЕВАЕТСЯ.

И Арина раздевается.

А потом начинает раздевать Сашу. Жарко целует, шепчет:

– Я тебя обожаю, ты лучший, я сделаю все, что ты хочешь!

Они ложатся на краю бассейна, на откуда-то взявшуюся пушистую шкуру неведомого зверя.

Но тут раздается пронзительный звук.

75

Это сигналит машина, стоящая за машиной Саши. Зажегся зеленый свет светофора, а Саша задумался.

Он встряхивает головой, трогается с места.

76

Ужиная, Саша говорит Варе:

– Что-то ты меня балуешь. Не только обед, но и ужин. Докатишься до того, что будешь завтраком кормить.

– Никогда. Ты встаешь в семь, а для меня это космическая перегрузка. Не раньше девяти.

– А занятий, что ли, у вас нет? Ты два дня дома.

– Трофим болеет.

– Это кто?

– Ефимов. Имя у него такое – Трофим.

– Трофим Ефимов? Если бы в сценарии, выглядело бы нарочито. А в жизни все бывает. И серьезно болеет?

– Да нет, завтра уже опять занятия.

– Варь, такое дело. Завтра выплата кредита. Можно, конечно, отсрочку попросить, как это называется…

– Реструктуризация. Плохо влияет на кредитную историю.

– Знаю. Короче, Трофим ведь мужчина при деньгах, как я понимаю…

– У него я просить не буду!

– Почему?

– Он мой преподаватель, Саша, это неудобно!

– А я у своих продюсеров прошу – мне удобно?

– Ты просил?

– Да. Не дали. У всех просил. Хоть укради. Знать бы – как.

Саша мечтательно смотрит в пространство.

Представляет.

77

Саша – у банка. Наблюдает. Смотрит на часы. Подъезжает инкассаторская машина. Два инкассатора выносят мешки. Саша идет мимо, ловким движением бросает небольшую петарду. Она взрывается в стороне, инкассаторы падают на землю. Саша хватает один из мешков, садится в свою машину и благополучно отъезжает.

На экране титр: «Этот эпизод сценарист Огольцов позаимствовал из фильма “День сурка”».

78

Ночь. Варя обнимает Сашу.

– Не огорчайся, что-нибудь придумаем.

– Что?

– Не знаю… Может, у Трофима, в самом деле, попросить? Что в этом такого? Да?

– Абсолютно ничего.

– Я тебя люблю, – говорит Варя и обнимает Сашу.

И смотрит куда-то в темноту через его плечо.

79

В кафе – Саша с ноутбуком, за его столиком сидят столиком Арина и Виктор.

Саша пишет и пьет чай, а они говорят. Очень быстро и формально.

– Я сама не знаю, что со мной происходит, я на самом деле люблю своего мужа, люблю сына (Саша торопливо стирает, пишет заново, Арина исправляется)… люблю дочь, люблю свою жизнь, но в последнее время ощущение, будто что-то мешает, будто я пытаюсь что-то вспомнить, или нет, так в детстве у меня было, я любила сидеть за столом с родителями и слушать, ничего не понимала, но мне казалось – еще немного, и я пойму.

Саша бормочет:

– Про детство не надо, все равно выкинут, скажут – много слов.

Стучит клавишами.

Арина механически повторяет:

– …будто я пытаюсь что-то вспомнить. Точка.

– Я тоже, – говорит Виктор. – Я думал, что после того, что было, после этого разрыва, со мной уже не произойдет ничего непредвиденного, я не захочу такой боли, такого мучения…

– Бла-бла-бла, бла-бла, бла-бла, – говорит Саша.

– Бла-бла-бла, бла-бла, бла-бла, – послушно повторяет Виктор.

Саша отправляет файл по электронной почте.

Ждет. Виктор и Арина абсолютно неподвижны.

Подходит официантка:

– Решили, что заказать?

– Да. Еще чаю.

– А вы? – спрашивает официантка Виктора и Арину.

– Это не люди, это персонажи, – говорит Саша.

– А как живые.

– Спасибо.

Официантка уходит. Виктор, не ворочая шеей, скашивает глаза.

– Я бы тоже чайку выпил. Или кофе.

– Обойдешься, – отрезает Саша. – Сначала заработай, объяснись в любви по-человечески, будет тебе и кофэ, и какава с чаем!

Титр: «Цитата из фильма “Бриллиантовая рука”».

Звонок телефона, Саша берет трубку. Это звонит Лика.

– В принципе все нормально, но я бы на обсуждение выносить пока не стала. И опять у тебя кафе. У тебя то и дело едят и говорят, Саша.

– Во всех сериалах все то и дело едят и говорят. Сами же просите такие объекты – кафе, ресторан. Я могу и в электричку засунуть.

– А что, интересно! Попробуй.

80

Вагон электрички.

Саша идет с ноутбуком, который прикреплен ремешком, перекинутым через шею, и стучит по клавишам. Ловко, громко, с музыкальным сопровождением. Это напоминает вступительную партию на барабанах в композиции «Распутин» группы «Бони М». Все аплодируют, кидают в сумку Саши монеты и мелкие купюры.

Он кланяется и садится на скамью, где его ждут Виктор и Арина.

– Что это было? – спрашивает Арина.

– Лирическое отступление. Начнем.

Арина поворачивается к Виктору:

– Я сама не знаю, что со мной происходит, я на самом деле люблю своего мужа, люблю дочь, люблю…

И умолкает: звонит телефон Саши.

Он берет трубку.

Голос Лики:

– Саш, я спросила – нет, электричка дорого, из-за короткой сцены возиться не стоит. Это или в депо снимать плюс массовка, или в настоящую садиться и по-настоящему ехать, морока страшная. Да и вообще, не по статусу им на электричках кататься, они обеспеченные люди!

– Хорошо. Я вспомнил одну свою идею, может пригодиться: колесо обозрения. Герой договаривается со служителем, тот тормозит колесо на пять минут. И это дает возможность герою объясниться.

– Круто! Мы на колесе уже что-то снимали, по бюджету терпимо. Ты гений!

– А то!

81

У колеса обозрения. Виктор, отойдя от Арины, договаривается со служителем, сует ему деньги. Тот кивает.

И вот Виктор с Ариной на колесе. Поднимаются. Саша, естественно, с ними.

Колесо замирает. Остановилось.

– Что это? – похоже, Арина напугана.

– Временная поломка, – успокаивает Виктор. – Ариша, я хотел сказать…

– Постой, – перебивает Саша, – сначала она!

Но Арина молчит.

– В чем дело?

– Я боюсь высоты. И меня тошнит.

– Гениально! – кричит Саша.

И долбит по клавишам, а Виктор торопливо говорит:

– Ариша, у меня было ощущение, что я умер на время – после того, что произошло. И вдруг начал оживать. Я сейчас совсем живой – знаешь, почему? Знаешь?

Но, увы, Арина не отвечает, изо рта у нее вырывается струя. На Виктора, на Сашу, на тех, кто внизу. Возмущенные крики. Саша в восторге, подает Виктору салфетки, тот вытирает себя, Арину, Сашу. И говорит Арине успокоительно:

– Ну, что ты? Бывает! Господи, ты плачешь? Моя ты девочка!

Он обнимает Арину, прижимает к себе, гладит ее по волосам.

Саша отправляет файл.

Нетерпеливо ждет.

Арина и Виктор целуются.

– Тебе не противно? – шепчет она.

– Я тебя люблю.

– Отвернись! – приказывает Виктор Саше.

Тот пожимает плечами и отворачивается.

Звонок.

Лика:

– Саша, извини, конечно, но это ни в какие ворота. Зачем эта физиология сплошная?

– Физиология сближает. Ты не знала? Человек становится вдруг родным, как ни странно. У тебя такого не было?

– Никогда! Короче, я спросила еще раз, Альберт говорит – в кафе нормально. Неважно, где, важно – как.

– Ладно, – отвечает Саша.

82

И они опять в кафе.

Арина говорит без выражения:

– Я сама не знаю, что со мной происходит, я на самом деле люблю своего мужа, люблю дочь, люблю свою жизнь…

Но тут подходит официантка. Ею оказывается Лика.

– О милостивый господин, – жалобно говорит Лика, – не соблаговолите ли заказать еще чего-нибудь, я ведь живу на чаевые, а любовник, гадюка, жмот, он и так на две семьи разрывается, мне крошки достаются!

– Пошла на фиг, дура! – веско отвечает Саша.

83

Саша лежит с ноутбуком в постели, смотрит какой-то фильм.

Голос Саши:

– Каждый день я смотрю фильмы. Самые разные. Я смотрю их без звука. Готовлюсь к своему немому кино. И заметил: хорошие фильмы без звука становятся еще лучше, плохие же вообще невозможно смотреть. Слова их как-то защищали, заменяли настоящий смысл, а нет их – и смысла нет. Ничего нет. Но почему я так долго не могу начать свой сценарий? Может, действительно, еще сам не понял, про что? Лена подкинула неплохую идею: все тотально оглохли и онемели. Что-то случилось, пролетал какой-то метеорит, взорвался, образовалась звуковая волна, которая лишила землян речи и слуха. Все бродят, как неприкаянные.

84

Саша представляет: он в огромном универмаге вроде ГУМа. Оглохшие и онемевшие люди по инерции пытаются что-то говорить, бестолково мечутся. Под огромным телевизором столпилась куча народа. Там беззвучный диктор с одобряющие улыбкой и ползущие субтитры: «Соблюдайте спокойствие. Мы еще не знаем, что это было, но это обязательно пройдет!».

Голос Саши:

– Нет. Это Голливуд. Надо про людей. Вот что самое важное. Про людей, которые разучились говорить.

85

Арина и Виктор.

Арина смотрит так, будто хочет что-то сказать. Медлит.

А теперь Виктор смотрит так, будто что-то хочет сказать. Медлит.

Они очень хотят что-то друг другу сказать. Но у них не получается.

Какой-то звук. Виктор и Арина оглядываются.

86

Это хлопнула дверь квартиры.

Саша ждет. Но Варя все не входит в комнату.

Наконец вошла. Вытирает мокрое лицо полотенцем.

– Привет.

– Привет.

Варя переодевается. Вдруг говорит:

– Не смотри, неприятно же!

– С каких пор?

– Ты так смотришь, будто наблюдаешь.

– Хорошо сказано, надо запомнить.

– Вечно ты мои слова используешь. Спросил бы, что с деньгами.

– Спрашиваю: что с деньгами?

– Все нормально. Уже перечислила в банк.

– Молодец.

– Не надо меня хвалить! – кричит Варя. – Думаешь, приятно было просить у него? Он побирушкой меня теперь считает! А я виновата, что меня собственный муж не может обеспечить?

Саша обижен. Молчит.

Варя садится на постель.

– Прости. Я знаешь что поняла? Что художница я, может, не великая, но хоть какая-то. А дизайнерша – никакая. Мне это неинтересно. Оформлять чужое жилье я не хочу. И не умею. И не буду.

Варя плачет.

– Из-за этого так переживать? – удивляется Саша.

– В самом деле, – Варя улыбается. – Вычеркни, забудь.

87

Арина и Саша в кафе.

– Опять кафе, – говорит Арина. – И что я тут делаю?

– Просто зашла кофе выпить. И сюда же зайдет Виктор. С другой женщиной. И ты вдруг поймешь, что ревнуешь. Так бывает, женщина, да и мужчина тоже, по-настоящему понимает свое отношение к другому человеку, когда видит его с кем-то.

– Разбираешься в психологии, надо же.

– По сценарию разве не заметно?

– Не всегда. А если я не ревную?

– Тогда не будет истории. Ревнуешь.

Но вместо Виктора входит Варя. С Трофимом Ефимовым.

Они проходят в зал, довольно далеко от столика Саши, садятся. Варя – спиной к Саше.

– Ты чего это? – спрашивает Арина, заметив, как напрягся Саша.

– Это моя жена.

Арина оглядывается. В это время Варя повернулась, ища взглядом официантку. Саша тут же пригнулся. Арина говорит:

– Миленькая. С кем это она?

– Не знаю. Это ее Трофим. Я его один раз видел. Мужчина запоминающийся.

– Ее Трофим? В каком смысле – ее Трофим?

Саша встает.

– Ты что собираешься сделать? – тревожится Арина.

– Ничего, просто подойду к ним. Это ведь неестественно – увидеть свою жену и не подойти.

– Ты хочешь понять, что у них? По их виду?

– Нет. Да и не так просто это понять.

– Если любишь – просто. Сразу все почувствуешь. Твое дело, конечно, но иногда лучше ничего не знать.

– А я хочу знать! Ты бы вытерпела?

– Нет, конечно. Но я девочка, а ты мальчик. Будь мужественным.

– Буду.

Пообещав это, Саша идет к столику Вари и Трофима.

– Здравствуйте! – говорит весело. Слишком весело.

Варя явно растеряна. А опытный Ефимов вежливо кивает, сохраняя спокойствие.

– Ты что здесь делаешь? – спрашивает Варя.

– Странный вопрос. А ты? Я зашел кофе выпить.

– И мы зашли.

– У него что, негде жить? Где вы тогда встречаетесь?

– Вы напрасно… – произносит Ефимов.

– С ума сошел? – спрашивает Варя.

– Сошел, и давно! – раздается сзади.

Там сидит неизвестно когда переместившаяся Арина.

– Я вас очень прошу! – с нажимом, четко выговаривая каждое слово, говорит Саша. – Я вас очень прошу не врать мне. Я все равно увижу. Вы… как это называется…

– Спите друг с другом, – подсказывает Арина.

– Любите друг друга! – предлагает романтический вариант официантка, проходя мимо.

– Трахаетесь! – подает кто-то реплику из зала.

– Кувыркаетесь!

– Вступили в половую связь!

Саша наконец выговаривает:

– Вы… У вас что-то есть?

– Послушайте, если два человека зашли выпить кофе… – начинает Ефимов, но Варя его перебивает:

– Да, что-то есть. Рассказать, что именно?

– Не надо.

Саша возвращается к своему столику.

Через некоторое время Варя и Ефимов уходят, не глядя на него.

– Чудак ты, чудак… – вздыхает Арина.

– Помолчи.

Саша пьет чай. Отодвигает чашку. Открывает ноутбук.

Стучит по клавишам.

Входит Виктор с красивой женщиной. Они садятся за столик.

– Пошла, – говорит Саша.

– Не хочу, – противится Арина.

– Пошла, я сказал!

Арина встает и неохотно идет к Виктору и женщине.

– Отличный эпизод! – слышится чей-то голос.

88

Это говорит Савчук.

Мелецкий и Лика кивают.

Саша кисло улыбается.

– Женщина видит мужчину с другой и понимает, как она к нему относится, это и по жизни правильно, и по кино эффектно, – продолжает нахваливать Савчук. – Ты, Саша, будто и не рад. Тебе говорят приятные вещи, а ты что, недоволен?

– Я доволен. Просто удивляюсь, что в жизни и в сериале могут быть совпадения.

– На то и талант, чтобы они были! – поднимает палец Мелецкий.

– И никаких колес обозрения, никакой блевотины, – говорит Лика, с одной стороны, как бы тоже хваля, а с другой – ненавязчиво напоминая о Сашиных косяках. Держит в тонусе – опытный редактор!

– Но финал провальный! – говорит Савчук.

– Это да, – говорит Мелецкий.

– К сожалению, – говорит Лика.

– Если Виктор признается, что у него с посторонней женщиной отношения, сюжет опять сворачивает куда-то в сторону. Никаких отношений нет! – диктует Савчук. – Просто женщина должна сработать, как, – он щелкает пальцами, вспоминая слово. – Ну, в химических реакциях…

– Катализатор? – пробует угадать Лика, учившаяся в школе в двадцать первом веке и скачивавшая, как все, рефераты из интернета.

– Нет!

– Лакмусовая бумажка, – вспоминает Мелецкий, успевший поучиться в стариной советской или постсоветской школе, поэтому имеющий более глубокие познания по всем предметам.

– Да! Как лакмусовая бумажка – проявляет настоящие отношения! И начинается любовь!

– А женщина? – спрашивает Саша.

– Какая женщина?

– Та, с которой пришел Виктор. Может, это его жена, которая вернулась и его любит?

– В заявке этого нет, – тут же реагирует Лика.

– Ну и что? Если бы Лев Толстой написал в заявке, что Анна Каренина и Вронский будут жить счастливо и умрут в один день, а потом понял бы, что по логике она должна погибнуть, вы бы ему текст завернули?

– А что, я бы завернула, – улыбается непробиваемая Лика.

– А я бы нет, – возражает Мелецкий. – Под колеса – это как раз то, что надо.

– Мы тут не про Толстого, – напоминает Савчук. – Если бы эта бывшая жена давала новый интересный поворот – черт с ней! Но она убивает сюжет!

– Я просто понял, – задумчиво говорит Саша, – что никогда такого не бывает, чтобы чья-то любовь по кому-то не ударила.

– Она и ударяет. По ее мужу, – говорит Савчук. – Короче, Саша, финал эпизода: герой и героиня понимают свои отношения. Первая настоящая искра настоящей любви. И пишем дальше, можем еще успеть.

– Нет, – говорит Саша. – Я не смогу. Альберт Григорьевич, я больше вообще не хочу этим заниматься. Эти вымышленные герои и вымышленные отношения – они съедают мой мозг. Они съедают мою жизнь. Я хочу думать о настоящем, о своем, о том, что мне интересно.

Мелецкий говорит с неожиданной дипломатичностью (когда надо – умеет), с теплотой, с человечинкой:

– Саша, это и есть настоящее, твое, мы же видим! Ты просто немного устал.

Но Савчука интересует деловая сторона вопроса.

– Ты хочешь сойти с проекта? Отказаться? – прямо спрашивает он.

– Да. Я ненавижу этот сериал уже в начале, что же будет дальше? Я ненавижу этих героев.

– Которых вы сами и предложили! – делает выпад Лика.

– Мало ли. Голова большая, в нее чего только не влетает. То и плохо, Лика, – говорит Саша девушке с такой доверительностью, что глаза ее становятся напряженными – словно пьяный мужик в метро говорит ей комплименты и навязывает знакомство. Впрочем, она в метро давно не ездит. Кто-то ей машинку купил. – То и плохо, – говорит Саша, – что лезут именно эти герои. А настоящие уже тут, – он стучит себя по голове, – не выживают. Им там пусто и холодно. Они не хотят жить там, где нужно все время помнить про защиту от дурака. Жить и оглядываться на продюсеров, редакторов, формат, рейтинги! Они не хотят, чтобы им постоянно затыкали рот: длинный диалог, много слов, короче, короче, короче, это ты, Витя, все время мне тарабанишь: много слов – не кино! – будто ты и в самом деле понимаешь, что такое кино! Да блин, когда до тебя дойдет, что не бывает длинных и коротких диалогов, есть плохие, а есть хорошие! Независимо от размера! – Саша говорит вдохновенно, будто излагает свое кредо, забыв, что он-то как раз мечтает создать кино без диалогов и вообще без слов.

Мелецкий приятно улыбается, его это ничуть не задевает. Он и не такое видел и слышал от авторов.

– Все понимаю, – говорит Савчук, на самом деле не понимая и не собираясь понимать. – Но у нас договор. У тебя обязательства.

– Нет, Альберт Григорьевич, у нас договор только на заявку, я ее написал, ее приняли.

– В самом деле? – обращается Савчук к Мелецкому.

– Мы сами решили, что будем составлять поэтапные договоры, а не на всё сразу. Подстраховались.

– Да уж, подстраховались! И он подстраховался. И договора нет, и денег не платили, имеет полное право не работать!

– А не надо жадничать! – не удерживается Саша от мстительной реплики.

Но произносит ее не злорадно, а легко и весело. И даже словно жалея своих оплошавших деловых партнеров.

– Учти, Саша, – холодно говорит Савчук, – это чревато последствиями. Ты можешь больше не получить работу. Наш мир тесен, твоя слава автора, который бросает проекты, разлетится быстро. Рискуешь выпасть из процесса – навсегда. Понимаешь?

– Я только об этом и мечтаю, – отвечает Саша. – Выпасть из процесса.

89

Выйдя на улицу, он громко говорит, пугая прохожих:

– Свободен наконец! Свободен наконец! Слава тебе, Боже, я свободен наконец!

(Титр: «Надпись на надгробии Мартина Лютера Кинга».)

90

Саша едет в машине.

У него видения.

91

Ефимов показывает Варе интерьер какого-то особняка. Заводит в спальню. Просит оценить кровать. Варя кивает: да, кровать хороша. Ефимов обнимает ее, целует, укладывает, начинает раздевать…