Бешеный правитель. Начало Империи

– Курдов народ боится, а вас начинает постепенно уважать. Разгромив шайку Махмуд Бека и проявив заботу о тех, кто служит вам, вы заслужили это уважение. Немало поспособствовало уважению к вам, оказание безвозмездной помощи по лечению жителей долины. Но чувство страха намного сильнее чувства уважения, и вряд ли народ примет ваше покровительство взамен курдского. Нужно подумать, как привлечь на свою сторону местных жителей. Мне стыдно признать, но в своей основе народ у нас трусливый и покорный, – печально констатировал всем известные истины Левон.

– Мы не имеем право осуждать простых обывателей, они таковы каковы есть, и поверьте мне на слово, простые люди везде ведут себя таким же образом. Прав твой отец – староста Андо, люди, и не только те, кто проживает в долине, проживают свой век как управляемое стадо разобщенных баранов. Вопрос в том, кто будет управлять этим стадом и как собрать вокруг себя тех, кто не желает волочить свое существование на грешной земле в статусе травоядного.

Мы забыли упомянуть, что обыватели, несмотря на свою трусливость, частенько ведут себя, руководствуясь собственной выгодой. При этом они не отличаются дальновидностью. Как бы это не звучало неприглядно, но мы вынуждены будем купить лояльность местного населения, главное предложить достойную цену.

– Вот почему вы предложили раздать безвозмездно скот курдов местному населению. Они вряд ли устоят перед соблазном получить бесплатный подарок, а получив его, станут непрямыми участниками разгрома и конфискации имущества рода Махмуд Бека. Хотят они это или нет, но после этого они обязаны будут уповать на вашу защиту от курдов. Ваше Высочество, а что случиться с нашим несчастным народом, когда вы вернётесь на свою родину, – Андреас выглядел растерянно. Ему явно не нравилась та перспектива, которая возникла в его воображении.

– Я не собираюсь отказаться от долины, как и от всей Центральной Азии. Пока я жив, эти территории я буду рассматривать как неделимую часть своей будущей империи. – После моих слов на лицах моих соратников можно было заметить проявление взаимоисключающих чувств, настороженность, удивление, страх, неверие и восхищение. Они впервые услышали от меня то, что я собираюсь формировать собственную империю. От человека, у которого в распоряжении были меньше полусотни боеспособных людей и небольшое финансовое состояние, услышать такое заявление было бы равноценным тому, что воспринимать всерьез бред сумасшедшего. Но я был наследником престола Московского Царства – богоизбранным, и в моих устах эти слова звучали как реальная цель, к чему я стремлюсь.

– Ваше Высочество, простите меня за дерзость, но почему вы считаете, что в вашей империи народ будет жить счастливее, чем в османской. Насколько мне известно, в Московском Царстве простой народ живёт практически в таких же условиях, как и мы здесь, крепостное право намного жестче, чем условия, в которых живём мы, свободные подданные Султана. Только условия жизни рабов могут относительно облегчиться.

– Не продолжай Андреас, я тебя понял. Ты выражаешь свои мысли без страха передо мной и в первую очередь заботишься о будущем своего народа. Могу только радоваться, что ты находишься рядом со мной, и со временем рассчитываю, станешь моим верным соратником. Крепостное право, как и рабство для меня ненавистные понятия, и эти позорные явления порабощения людей будут ликвидированы в первую очередь. Но этот подход не панацея от имеющихся проблем, и после их отмены всеобщее счастье не наступит. Богатые и влиятельные уже изобрели инструменты скрытого порабощения простых людей, ты наверняка имеешь представление, как устроена жизнь в Европейских странах. Я не собираюсь сформировать империю, в которой простые люди будут продолжать находиться в статусе разобщенных травоядных. У баранов вкусное мясо и тёплая шерсть, но я не намерен кушать и тем более стричь обывателей, я собираюсь жить вместе с ними, и предпочитаю не управлять соседями, а мирно сосуществовать, и по мере возможностей оказать помощь их процветанию. Простая истина – чем благополучнее твой сосед, тем больше ты от этого выигрываешь, – не требует дополнительного разъяснения. Я собираюсь построить империю, где люди независимо от происхождения и национальной принадлежности будут иметь равные права для самореализации, и государство будет предоставлять и гарантировать им соответствующие возможности. Параллельно государство буде охранять свой народ, как от внешних врагов, так и от преступников. Я пока даю упрощенные определения принципам формирования новой империи, но со временем мы более подробно обсудим эти вопросы.

– Ваше Высочество, после ваших слов, мне остаётся мечтать стать подданным великого императора, способного обеспечить в империи, то о чём только что вы рассказали, – без тени сомнения произнёс Андреас. Остальные присутствующие на военном совете старались понять смысл сказанных слов. Все мои соотечественники присоединились ко мне, руководствуясь преданностью к родине, которую они любили и давали присягу защитить её от внешних врагов. Профессиональным военным трудно было с лёту ухватить основную суть моих предложений, в отличии от Андреаса и Левона. Эти двое проливали кровь за справедливость для простых людей, и им мои мысли были более понятны и близки.

– Как бы это не выглядело неприглядно, но мы будем покупать уважение простых обывателей, и постепенно связывать их с нами. Придёт время, и я раскрою своё истинное лицо, но это будет не скоро. А до этого я буду играть роль справедливого Беркер Бея, служить которому не только выгодно, но и безопасно. В нашу задачу входит обеспечение повышения благосостояние людей, работающих или сотрудничающих с нами, и самое главное, предоставление им реальной безопасности. А пока будем беречь меня от курдов, пока я жив, они вряд ли осмелятся явно притеснять тех, кто служит мне. Нам нужно подумать, как обозначить людей работающих и сотрудничающих с нами. Мы должны создать для курдов невыносимые условия для разбоя на тех территориях, где появляемся. А если они попытаются рискнуть и напасть на наших людей, то мы ответим, и наш ответ должен быть в сотни раз болезненнее. Хищники понимают только язык силы, и мы обязаны быть сильными и беспощадными к нашим врагам, а с местными властями придётся договариваться. Возьмём их на довольствие и постараемся держать под контролем. По сути, им нужно, что бы в подконтрольных территориях был порядок, нормальная собираемость налогов, и естественно, чтобы и им коё-что досталось. Не вижу особых проблем, удовлетворить потребности властей и организовать их благосклонное отношение к нам, для этого мы должны всего лишь быть им более предпочтительными, чем курды.

Друзья мои, напоминаю в очередной раз, всё это возможно реализовать, только в том случаи, если нам удастся собрать вокруг себя всех тех, кто не хочет примириться с нынешним состоянием дел в Османской Империи, и готов посвятить свою жизнь защите своего народа. Задача трудная, но её реализация вполне возможна. Не нужно Беркер Бея превращать в символ, он для этого не подходит, ненависть к туркам у местных народов ничем не перешибешь, и совершенно нет необходимости так поступать. Мы организуем коммерческую компанию, и придётся придумать благозвучное название для неё. Люди будут служить компании, а не Беркер Бею, который станет его хозяином и всякое упоминание о нём в среде простых обывателей должно быть ограничено. Беркер Бей будет известен только властям и деловым кругам. Непосредственным руководством компании займутся те, кто наиболее подходит для этой работы.

– Простите Ваше Высочество, но на сегодня достаточно сюрпризов. Полчаса назад я почти был уверен, что мы находимся в безнадёжном положении, а вы ставите перед нами грандиозные задачи. Нам нужно понять и почувствовать, чего и как вы хотите добиться. Только после этого мы будем способны адекватно воспринимать ваши приказы и рекомендации, нацеленные на достижение поставленных задач, – обратился ко мне майор Кириллов.

Я внимательно вгляделся в лица моих соратников, и понял, что слова майора продиктованы их замешательством, вызванным моими высказываниями и предложениями. Действительно, майор был прав, нужно было взять паузу.

Следующий день ожидался довольно сложным. С утра должна была состояться назначенная встреча со старостами деревень, а днём пройдёт церемония похорон погибших охранников.

В тот день я сам был удивлен своему поведению. Не было никакой логики в том, что я тогда предложил. Через годы, вспоминая этот день, я понял, почему на интуитивном уровне поступил так, а не иначе.