Плутоний для Фиделя. Турецкий гром, карибское эхо

Команданте Фидель: революция или смерть!

Согласиться на тайное размещение на своей территории ядерного оружия мог далеко не каждый политик. Но Фидель был как раз из тех, кому не привыкать к риску. Расскажем ключевые эпизоды его биографии, чтобы почувствовать его личность, понять, почему он вел себя именно так, а не иначе в условиях Карибского кризиса.

Имя легендарного революционера полностью звучит так: Фидель Алехандро Кастро Рус. «Дополнительное» имя Алехандро Фидель придумал себе сам, это его псевдоним, выбранный им во время революционной борьбы. Именем «Александр» он подписывал свои статьи для газеты «Обвинитель», в которых критиковался режим Батисты. Кастро восхищался полководцем Александром Македонским, который был его любимым историческим персонажем.

Уже после победы Кубинской революции историки обратили внимание на то, что в отряде Фиделя почти все бойцы были потомками испанских эмигрантов. Главный упор в идеологической подготовке делался на знакомство с марксистской теорией. «Если бы мы не изучали марксизм, если бы мы не были вдохновлены примером Хосе Марти, мы не смогли бы даже представить себе революцию на Кубе, потому что группа людей, из которых никто не учится в военной академии, не смогла бы начать войну против армии, хорошо организованной, хорошо вооруженной и хорошо обученной, и одержать победу практически без потерь», – вспоминал эти годы Фидель Кастро. Когда 10 марта 1952 года к власти на Кубе пришел крупный сахаропромышленник Фульхенсио Батиста, революционер Фидель Кастро назвал эту дату одним из самых важных дней в своей жизни. «Винтовку и приказ – вот и все, что я желал иметь в тот момент», – говорил Кастро. Однако ни президент, ни лидеры партии «ортодоксов» не желали проявлять решительность. Именно тогда Фидель решил порвать контакты с политиками подобного рода, которых его брат, Рауль, именовал «людьми-пробками»: они стремились оставаться на плаву любым путем. Фидель, юрист по образованию, проанализировал антиконституционные действия Батисты и уже 24 марта 1952 года отнес в Конституционный суд досье на Батисту, в котором, по мнению Фиделя, диктатор нарушил сразу семь статей Уголовного кодекса: этого хватило бы, чтобы Батиста окончил свои дни за решеткой. Кроме того, Фидель не побоялся отнести открытое письмо к Батисте в редакции самых смелых кубинских газет. В нем, в частности, говорилось: «Вы совершили переворот не против беспомощного и находящегося в прострации президента Прио, а против собственного народа, да еще сделали это накануне выборов, результаты которых были практически известны заранее. Своими действиями вы сеете не мир, а зерна ненависти! (…) Наступил час борьбы, отдать жизнь – это значит ничего не потерять, а вот жить в кандалах – это жить в позоре» (цит. по: Леонов Н.С., Бородаев В.А. «Фидель Кастро. Политическая биография», с. 60). Вскоре после этого Кастро стал собирать революционный отряд из молодых людей, возраст которых, как правило, не превышал 30 лет. Посвятившая себя семье и воспитанию сына жена Фиделя – Мирта Диас – была абсолютно безразлична к революционным исканиям супруга. Более того, родной брат Мирты, Рафаэль, пытавшийся заводить дружбу с влиятельными людьми, работавшими на Батисту, стал одним из главных идеологических противников Фиделя, и, выбирая между взглядами мужа и взглядами своих родственников, Мирта выбрала второе.

Отметим, что женщины в революционной борьбе Фиделя сыграли далеко не последнюю роль. Среди них были боевые валькирии и музы, соратницы и вдохновительницы, отличные стрелки из винтовки и единомышленницы, и просто женщины, влюбленные до беспамятства в этого поразительно волевого, энергичного, жизнелюбивого, сильного мужчину почти двухметрового роста.

В период разрыва с Миртой в окружении Фиделя появляется светская львица Натидат Ревуэльта. Она считала себя социалисткой и тянулась к революционной борьбе, однако ее богатая семья не позволила Нати Ревуэльте стать социалисткой не на словах, а на деле. При знакомстве Фиделю Нати показалась кинозвездой: у нее были большие зеленые глаза, темные и жесткие волосы цвета воронова крыла и загорелая кожа. Нати была замужем за старым, но состоятельным кардиологом, к которому ходили сливки гаванского общества. Роман с Фиделем для Нати ассоциировался с началом политической деятельности, революционной и мятежной, как сама молодость. Она не порывала с буржуазными кругами, но старалась помогать революционерам и даже продала свои фамильные драгоценности, чтобы деньгами помочь революционерам в их тайной деятельности. Деньги революционному кружку действительно были очень нужны, и в своей знаменитой речи на суде «История меня оправдает» Фидель сказал: «Мы собрали свои средства лишь благодаря беспримерным лишениям». Действительно, соратники Фиделя продавали даже то, что их кормило, – свои лаборатории, фотостудии, фармацевтические лавки и даже мебель. Была собрана смехотворная для революционных преобразований сумма – 20 тысяч песо. Но именно с этой суммы начиналась Кубинская социалистическая революция, на нее приобретались ружья и винтовки. «Однажды я подсчитал, во сколько обошлась Монкада, яхта «Гранма» и война в Сьерра-Маэстра, и, возможно, все это в сумме даст лишь 300 тысяч долларов. Так что можно сказать, что мы совершили самую дешевую в мире революцию», – позже говорил Фидель (цит. по: М. Макарычев «Фидель Кастро». Серия ЖЗЛ, М., 2008).

Штурм казарм Монкада в 1953 году дал начало движению, именуемому «Движение 26 июля», но закончился для армии повстанцев неудачей, и сам Фидель был на волосок от гибели. В один из моментов агрессивно настроенные солдаты Батисты уже готовы были нажать на курок, когда раздался повелительный голос: «Не трогайте их!» Немолодой человек, которого звали Педро Саррия, стал одним из ангелов-хранителей Фиделя. Он отвел Фиделя и других пленников к грузовику, тихо сказав: «Вы очень отважные ребята». Затем был суд и тюрьма. И в том, что Фиделю была сохранена при этом жизнь, немаловажная заслуга оказалась со стороны его уже почти чужой и далекой супруги, Мирты Диас Баларт. Она использовала все каналы связи с Батистой, которые были у ее родственников, и просьба Мирты сохранить жизнь Фиделю дошла до самых высших инстанций, включая архиепископа Сантьяго Переса Серантеса, который пообещал, что Фидель будет жив. Только в тюрьме Фидель узнал, что его брат Рауль жив, его схватили двумя днями раньше. Не миновать бы братьям Кастро смерти, если бы к тюрьме в Сантьяго не съехались журналисты, включая и зарубежных. Никто из них не догадывался, что революция Фиделя – социалистическая, зато государственный переворот, организованный Батистой, сомнений не вызывал, и потому либеральная пресса подняла шум о том, что в тюрьме могут заживо сгнить два талантливых брата Кастро, которые борются за конституционные выборы в стране и законную президентскую власть. Некоторых журналистов допустили к подсудимому, так что его идеи о возрождении Кубы быстро стали достоянием общественности. Находясь в полной изоляции от своих товарищей, Фидель объявил голодовку. Это был его протест против судебного решения: якобы Фидель по состоянию здоровья не может находиться на общем процессе, его дело перенесено на более поздний срок. Тем временем были распространены сотни фальшивых листовок, в которых предлагалось «выкрасть Фиделя из тюрьмы». Сам Фидель считал, что это было алиби для тюремщиков, которые собирались инсценировать бегство Фиделя и в процессе этой инсценировки его убить. Фидель отказался от адвокатов, и обвиняющая сторона уже потирала руки. Но Фидель, профессиональный юрист, замыслил на суде сложную игру, выступая одновременно и в роли обвинения, и в роли адвоката. Он получил в суде все привилегии как адвокат и даже обращался к судье «Ваша честь!», требуя перевести его в адвокатскую ложу. Фульхенсио Батиста, узнав об этом театре, приказал сократить число журналистов на суде. Приговор самого суда был неумолим, Рауль Кастро и трое революционных лидеров получали по 13 лет тюрьмы, остальные – были приговорены к сроку от трех до десяти лет. Айде Сантамария и Мельба Эрнандес, которые проходили по делу как «медсестры», получали по шесть месяцев тюрьмы.

12 октября 1953 года Фидель произнес в зале суда знаменитую речь «История меня оправдает», это был трехчасовой политический памфлет, в котором он рассказывал о том, как готовился штурм казарм Монкада и зачем. Позднее эта речь была напечатана отдельной брошюрой, и ее разносили по конторам, раздавали на митингах. Прокурор просил приговорить Фиделя к 26 годам тюрьмы (видимо, по созвучию с «Движением 26 июля»?), хотя Уголовный кодекс Кубы ограничивал пребывание в тюрьме 20 годами. В итоге 17 октября 1953 года заключенный номер 4914 (номер Фиделя) отбыл из тюрьмы Сантьяго на остров Пинос для отбывания 15-летнего срока. Батиста был доволен, он был уверен, что подобный «урок» отобьет у молодых людей, чьи имена пресса уже успела сделать легендарными, охоту к подобным выходкам. Всем лидерам «Движения 26 июля» – Раулю Кастро, Педро Мирету, Хуану Альмейде, Айде Сантамарии и Мельбе Эрнандес – была сохранена жизнь. В эти ряды чуть позже вольется и легендарный Эрнесто Че Гевара. В «образцовой тюрьме» Пиноса Фидель имел возможность читать книги, в числе авторов оказались Карл Маркс, Иван Тургенев, Николай Островский, Уильям Теккерей. О «Капитале» Маркса Фидель с присущим ему юмором отзывался: «Дочитал до 370-й страницы, а дальше не осилил».

«Фидель – самый читающий из известных мне политических деятелей, – рассказывал разведчик, генерал КГБ, Николай Леонов (цит. по: Леонов Н.С., Бородаев В.А. «Фидель Кастро. Политическая биография», с. 93). – Книги Фидель читает бесконечно много. Когда я был в его скромном доме в Гаване, то я ничего, кроме книг и гимнастических снарядов, не увидел».

В июле 1954 году Фиделю сообщили, что у его жены Мирты Диас Баларт любовная интрижка с известным политиком, министром внутренних дел батистовского правительства Эрмидой, который был начальником ее брата Рафаэля, при случае напоминавшего Мирте, что она «из приличной семьи» и что за «революционного мятежника» она вышла замуж против воли родителей. Для Фиделя это был удар, интрига в ведомстве его злейшего врага Фульхенсио Батисты! «Только такой женоподобный субъект, как Эрмида, мог опуститься до последней степени половой дегенерации, лишиться всякой мужественности», – отозвался Фидель об Эрмиде. Несмотря на желание пообщаться со своей любовницей Натидад Ревуэльтой, Фидель мужественно удерживался от переписки с нею. Светская львица с революционным шармом не выдержала первой и передала через мать Кастро – Лиину Рус – письмо. К этому времени Нати уже успела развестись со своим старым мужем и чувствовала себя свободной. В ответ на ее письмо Фидель написал строки, от которых тюремная охрана, обязанная читать всю переписку, должна была, вероятно, уронить слезу. «Дорогая Нати, – писал Фидель, – я с радостью отдам свою жизнь за твою честь и счастье. Ты – женщина. Женщина – это самое нежное, что есть на свете. Женщина в мужском сердце – это источник священного и неприкосновенного почитания. Сегодня в моей памяти вновь возникли дни, когда я грустный, опечаленный и униженный чем-нибудь приходил к тебе. Мои ноги сами вели меня в твой дом, где я находил покой, радость и умиротворение. Краткие мгновения общения с твоей чистой и благородной душой были для меня наградой за долгие часы горестей и печалей» (цит. по: М. Макарычев, «Фидель Кастро», серия ЖЗЛ, М., 2008, с. 145). Но Рафаэль, брат Мирты, замминистра внутренних дел, легко мог контролировать подобную переписку. Он взял письмо для Нати и положил его в конверт для Мирты, а письмо, адресованное Нати, он отправил Мирте. После этого взбешенная Мирта сама подала на развод. А уже спустя несколько месяцев после развода с Фиделем Мирта вышла замуж за Эмилио Неньеса Бланко – одного из сторонников Батисты. Когда же режим Батисты был свергнут, Мирта и Эмилио уехали жить в Мадрид, где и остались, и Мирта всю оставшуюся жизнь держала в тайне свой брак с Фиделем Кастро. Что касается ее брата Рафаэля, то он перебрался жить в США, а кроме того, умудрился стать другом конголезского диктатора Мобуту Сесе Секо.

В феврале 1954 года медсестры Мельба Эрнандес и Айде Сантамария вышли на свободу. Тем временем Фульхенсио Батиста, незаконно захвативший власть два года назад, решил «юридически узаконить свой президентский статус» и назначил в стране на 1 ноября 1954 года демократические выборы президента. Годом ранее он отменил Конституцию 1940 года, что фактически делало невозможным существование оппозиционных партий. На Кубе в угоду американцам начались гонения на коммунистов, и в мае 1955 года появилось бюро по подавлению коммунистической деятельности. Шеф разведуправления США Ален Даллес выразил благодарность «понятливому» кубинскому президенту Бастисте. «Создание кубинским правительством бюро по подавлению коммунистической деятельности является важным шагом вперед в деле борьбы за свободу», – писал Даллес Батисте. Диктатор упивался своей властью. Желая продемонстрировать, какой он справедливый и гуманный, он решил устроить амнистию в тюрьмах. Слухи об амнистии мгновенно разнеслись в прессе, кубинский народ начал требовать милости по отношению к Фиделю. Одновременно через свои каналы связи с людьми Батисты светская львица Нати Ревуэльта добивалась амнистии для возлюбленного. Удивительно, но все призывы, просьбы и требования «Фиделя – на волю» возымели должный эффект. Батиста решил отпустить Фиделя и его товарищей, посчитав, что молодые революционеры больше вреда ему не принесут. Известие об амнистии участников штурма Монкады было встречено кубинцами с восторгом.

15 мая 1955 года Фидель и его 27 товарищей, отбывавших срок на острове Пинос, вышли на свободу. В тюрьме они пробыли двадцать один месяц и пятнадцать дней. Однако агрессивность солдат Батисты не вызывала у Фиделя сомнений, что его ставят перед выбором: или же забыть о прежней политической деятельности, или же покинуть страну, или снова сесть в тюрьму.

Так началась тайная и длительная подготовка Кубинской революции. Понимая, что подпольную революционную деятельность развернуть на Кубе солдаты Батисты не позволят, Фидель предложил вынести штаб-квартиру революционеров за пределы страны. Уже в этом проявился его недюжинный интеллект. Государством, подходящим для штаб-квартиры революционеров, стала Мексика, а сами участники борьбы собирались в Мехико на улице Эмпраран, в доме 49. Это было маленькое и тесное помещение, очень простое, в котором были лишь кухня, столовая, ванная и спальня, где стояло несколько раскладушек, днем их сворачивали, и спальня превращалась в гостиную. Эта квартира принадлежала Марии Антонио Гонсалес, которая эмигрировала с Кубы после переворота Батисты. У этой немолодой женщины был свой счет к режиму Батисты: ее родной брат умер вскоре после выхода из тюрьмы, не оправившись после пыток. Именно в ее квартире состоялась судьбоносная встреча Фиделя Кастро с Эрнесто Че Геварой де ла Серной, молодым аргентинским врачом, прибывшим в Мексику из Гватемалы, о котором выдающийся французский философ-экзистенциалист и писатель Жан-Поль Сартр сказал: «Я думаю, что Че был не только интеллектуалом, но и самым совершенным человеком нашей эпохи». Сам же Че Гевара был так восхищен Фиделем, что спустя всего несколько дней после их знакомства сочинил «Песнь в честь Фиделя».

Однажды хозяйка квартиры в Мехико, где располагался штаб революционеров, кубинка Мария Антонио Гонсалес, заметила подозрительного человека возле своего дома. Увидев Марию Гонсалес, он испуганно скрылся за углом. Мария Гонсалес немедленно об этом сообщила революционерам, и тем удалось его схватить. Незнакомец оказался гангстером Поликарпо Солером. 10 тысяч долларов – такой гонорар ему пообещали за убийство Фиделя, чья фотография оказалась у него в кармане. Оказалось, что заказчиками убийства были сотрудники кубинского посольства, получившие в свою очередь «заказ» от Батисты, до которого стали доходить слухи о том, что Фидель готовится в Мексике к тому, чтобы свергнуть его режим. Спустя годы Фидель будет вспоминать о беспокойных днях, проведенных в Мексике, когда практически ежедневно приходилось сталкиваться с угрозой гибели: «Для нас началась большая одиссея в Мексике. Когда я доставал оружие для наших бойцов, меня арестовали. Они думали, что ловят контрабандистов. Нас спасло то, что полицейские стали с нами разговаривать. Батистовские агенты подстрекали мексиканскую полицию взять ранчо «Санта-Роса» штурмом. Пришлось сказать, что мы им сами покажем ранчо. Расчет был прост: в толпе горожан полицейские не могли по нам открыть огонь. (…) В сумке оказался номер телефона квартиры, где мы держали оружие. Я про эту бумажку забыл, а полицейские, обыскивая нас, нашли ее. Это был самый сильный удар. Однако чем больше о нас эти полицейские знали, тем больше они нас уважали» (цит. по: И. Рамоне «Фидель Кастро. Моя жизнь. Диалог на два голоса». М., 2009, с. 202–204).

Несколько недель длилось заключение Фиделя Кастро и его боевых товарищей в мексиканской тюрьме, а выйдя на свободу в июле 1956 года, Кастро столкнулся с проблемой, где взять деньги, чтобы восстановить арсеналы конфискованного оружия. Но для Фиделя неразрешимых задач не существовало, его фантастическая воля к победе позволяла находить путь к выходу в самом запутанном лабиринте. Проанализировав ситуацию, Фидель решил встретиться с бывшим кубинским президентом Карлосом Прио Сокаррасом, на которого в свое время Фидель собрал внушительное досье, уличавшее Сокарраса в связях с гангстерами и мафиози, что давало возможность утверждать, что экс-президент Кубы «продавал и покупал убийства». Встреча с Сокаррасом была, конечно, не слишком приятной для Фиделя, но у Сокарраса были деньги, и Фидель рассчитывал на его помощь в борьбе против Батисты. Кастро с пятью товарищами тайно прибыл в американский городок Макаллен и поселился в его отеле «Королевская пальма». Здесь в номере 21 его ждал экс-президент Кубы Сокаррас. После переговоров враг Батисты пообещал выдать революционерам 50 тысяч долларов. Эта сумма устраивала революционеров. Яхта, на которой они собирались отплыть, чтобы совершить революцию на Кубе, ориентировочно могла стоить половину этой суммы. Остальных денег должно было хватить на покупку оружия. Как водится, не обошлось без случайностей. Однажды Фидель проезжал мимо мексиканского города Тукспан и из окна машины увидел небольшую яхту, стоявшую на приколе в устье одноименной реки. Только Фидель с его звериной интуицией мог посчитать эту утлую посудину под названием «Гранма» полезной делу революции. Владелец яхты – американец Вернер Грин – уступил ее за символические 15 тысяч долларов. Революционерам пришлось полностью перестилать палубу, заменить мачту и оба двигателя, баки для воды и горючего. Но хуже, что «Гранма» могла взять на борт порядка 20–30 человек, а у Фиделя было 80 бойцов. А еще надо было везти оружие. Яхта плыла столь перегруженная, что ватерлиния у нее находилась глубоко под водой. К тому же она отклонилась от курса и попала в шторм, так что все страдали от морской болезни. У Че Гевары начался приступ бронхиальной астмы, и только благодаря тому, что его коллега, врач Фаустино Перес, захватил с собой несколько ампул адреналина, Че Геваре удалось облегчить страдания. Неожиданно в каюты стала поступать вода, и тогда стали бросать за борт весь балласт – даже консервы с мясом и канистры с горючим и пресной водой! А когда все это оказалось на дне Мексиканского залива, оказалось, что иллюзию течи создал… сломанный санузел. На пятый день из еды на «Гранме» остались лишь одни гнилые апельсины. Пресная вода заканчивалась. А предстояло плыть еще три дня! Вдобавок ко всем бедам, ночью в воду упал штурман Роберто Роке – пришлось его вылавливать.

В нескольких милях от Кубы «Гранма» столкнулась с военными катерами: кто-то из предателей донес Батисте, что на Кубу идет корабль с отрядом вооруженных революционеров. Однако, не имея описания корабля повстанцев, обшарпанную и невзрачную «Гранму» не тронули. Впрочем, военные катера были хорошим предупреждением, и Фиделю пришлось вместо намеченного порта Сантьяго поменять курс на горы Сьерра-Маэстра. Израсходовав последние литры горючего, «Гранма» села на мель в сотне метров от берега. Обессиленные голодом, морской болезнью и бессонными ночами, повстанцы стали прыгать в воду, поднимая над своей головой винтовки, Рауль Кастро переправлял на берег боеприпасы. И в этот момент на горизонте показались военные катера и открыли по уже пустой «Гранме» огонь.