Шепот Вечности

Отсюда на турнирное поле открывался отличный вид. Тамиран устроилась на нижнюю скамью, в то время, как на самых высоких из них, рядом с прелестным выделенным местечком для юной леди, располагались самые знатные из гостивших тут дам. Многие из них уже льстились рядом с юной девицей, не больше лет десяти на вид. Юность придавала леди Сафине несерьёзный вид, несмотря на серебристое платье, под цвет ее волос и глаза цвета глубокого лазурного моря. Локонами она напоминала Ницу, какой Тамиран помнила сестру из детства, однако они были светлее и казались почти снежными на солнце. Ах, эти чудные-чудные арвейдские волосы…

Тем сильнее она выделялась на фоне местных дам с их холодной красотой и даже на фоне прочих гостей с их каштановыми, золотыми и рыжеватыми волосами. Холодная кожа арвейдов и румянец дам из долин. Даже тут они бросали взгляды на Тамиран с ее темно-оливковым лицом. Однако, этикет не позволял этим девицам слишком надолго приковывать взгляды к ее чужой для здешних мест внешности. Они учтиво кивали, улыбались, приветствовали ее в рамках обязанности, но обычно нечасто заводили разговор с ней. Да и ей, как всего лишь даме из свиты рыцарей и лордов не доставалось самого высокого места. Но и сидеть на нижних трибунах не подобалось. Там были в основном люди, не столь приближенные к лордам и двору, пажи, купцы и гости не самых высоких родов. Саму Тамиран допускали на высокие помосты не только по той причине, что она была в свите лорда и являлась дамой присяжного рыцаря, но и положение семьи девушки обязывало относиться к ней с достоинством, как полагали все здесь. Берега Срединного моря и Крылья Мотылька так далеки от арвейдских холодных просторов, что здесь и слыхать не слыхивали о прелестях того конца королевских земель. Однако, когда Тамиран на вечерах и балах представлялась из которой она части подданства Лучезарной короны, каким наделом владеет род ее отца и какую фамилию она носит, люди все равно были вынуждены обращаться к ней, как к леди.

– Позвольте пройти, леди Шайхани, – поклонилась какая-то старушка.

– Добрейшего дня, леди Шайхани, – сделала реверанс одна из фрейлин.

– Рады видеть вас здесь, леди Шайхани, – растянулась в улыбке одна из высокородных леди. Всех этих простушек, толстушек и замарашек вокруг было столь много, что сама она заучить все их фамилии не представляла возможным. Для нее многие имена и родовые названия жителей долин или предгорий, вкупе с сложными арвейдскими названиями часто путались в голове. Зато ее диковинная фамилия быстро запомнилась этим дамам, хоть и произносили они ее с вывертом и кривым акцентом.

Даже лица у них для Тамиран были крайне схожи. В особенности четкие, длинные и ровные черты арвейдов, которых тут, на севере, было больше, чем где угодно в другой части королевских земель, по которым они с Дейвиеном ступали. Хотя, некоторых, Тамиран вполне запомнила, после приемов и застолий. Самую младшую тут, саму леди Арвейдиана, по ее милейшей улыбке и прелестному личику, запомнил бы даже тот, кто видел ее лишь издали. Были тут и леди Эзрин Поларис, сестра Лазурного Рыцаря. И какая-то леди-замарашка из Ваундов, судя по рыцарям, что привели ее к трибунам. Присутствовала и жена лорда Полариса, правда, вела она себя отстраненно и сухо. Где-то вдалеке были леди из Кайвенов и даже девушка, которую Тамиран сочла некой родственницей Редмаунтов, судя по янтарной броши коня со всадником. Однако, понять, кто это такая, Тамиран не удалось. Этих Редмаунтов было слишком много при всяких дворах. И запомнить всех родственников Дейвиена она не могла. Он и сам их попросту не знал.

Тамиран сидела поодаль от остальных леди, окружавших юную Сафину, слишком молодую для сознательного владения землями Арвейдиана. После того, как Лучезарная корона легла на голову короля Мьора, арвейды затеяли смуту, попытавшись удержать власть в руках младшей ветви королевского рода, потомком которого и была леди Сафина. Но без единства знати, без поддержки рыцарей веры, утраченной ими много лет назад, и вследствие хаоса престолонаследия, разделенные земли арвейдов не смогли удержать позиции перед фаррами. С тех пор, впервые за много лет, чужак носил священную корону, а арвейды косо смотрели на жителей островов. Их неприязнь была иногда даже слишком показательна.

Сафина из Арвейдиана была еще слишком юна, чтобы понимать все эти распри и радостно хихикала, кланяясь и улыбаясь подходящим к ней дамам. Тамиран, конечно, никто к этой маленькой почти принцессе не подпускал. Негоже, видимо, чуждой южанке льститься так близко к высокородной леди в чьих жилах течет кровь королей. Она, однако, была не единственной, в ком здесь эта кровь текла.

На помост, облаченная в утепленный шерстью камзол, поднялась принцева кузина. В отличие от всех дам, она была облачена не в платье и шелка, а в кожу и бриджи с потертыми в пути сапогами. Волосы ее были грубо стрижены до плеч и трепались по ветру, не в пример сложным прическам и головным уборам прочих дам. Она была одета скорее, как воин, нежели как дама. Однако, перекинутая через правое плечо мантия и такого же радужного цвета опоясывающий ее мощную талию пояс, все же служили знаком ее рода. Леди Кира родилась у сестры короля Мьора Гавейна, младшей из детей его отца – леди Фарры, названной в честь легендарной островной воительницы. Она выросла и была воспитана в холодных северных марках, как дитя, знаменующее заключение мира между фаррами и северянами. В ней было мало от матери и суровые черты лица выдавали в леди Кире из Нёрдвастта северную кровь.

Тамиран впервые видела девушку так близко, однако, по лицу ее, уже прочла, что находиться среди этих напыщенных долийских куриц и строгих дам Арвейдиана, ей не больше по вкусу, чем самой Шайхани. Обратив на нее взгляды, дамы тут же кивали, улыбались и делали реверансы. Однако, столь же мало искренне, как при виде самой Тамиран.

– Ах, вы присоединитесь к нам, леди Кира? – словно бы в удивлении лепетали те перед кузиной принца Йоррана.

– Устраивайтесь поудобнее, леди Кира! – уступали ей место все.

– Вы сегодня особо очаровательны, леди Кира, – врали они.

И тогда Тамиран поняла, что холодную девушку, воспитанную среди далеких северных снегов, ледяных скал и опасных морей, жалуют тут едва ли больше, чем ее саму, пришелицу с далекого юга, которую они считали разве что какой-то подстилкой рыцаря. Тамиран скривила губы, приподнимаясь и уступая дорогу проходящей мимо кузине принца и племяннице короля Мьора. Леди Кира из Нёрдвастта остановилась на мгновение, проходя мимо нее и поглядела на Тамиран так, как не посмел бы глядеть никто из этих напудренных сук. С неподдельным удивлением и интересом, Кира оглядела странную золотистую кожу южанки и ее непривычное лицо. Этого мгновение хватило, чтобы они обе поняли, насколько не жалуют их, чужих гостей из морозных льдов и горячих песков, в этом курятнике.

– Благодарю, – не слишком привычно-учтивым тоном кивнула Тамиран леди Кира, проходя мимо и устраиваясь на другом конце этой скамьи, поправляя свою накидку цветов радуги. Ее зазывали подняться ближе, почтить своим вниманием леди Сафину, жену и дочь лорда Полариса и прочих благородных дам, но она отказалась. Усевшись поближе к виду ристалища, она начала оценивать будущее поле битвы рыцарей. Ей явно было интересно посмотреть на сечу, чем лепетать о шелках и платьях.

Где-то там, на высоком постаменте напротив, украшенным черно-золотыми знаменами, сидел и сам принц Мьор Йорран. Она прищурилась, пытаясь разглядеть его, но среди многих там присутствующих из свиты и приближенных знатной особы, нелегко было рассмотреть будущего носителя Лучезарной Короны. Однако, он наверняка был здесь один. Принц нечасто брал с собой жену, особенно сейчас, когда та разродилась королевским внуком, будущим наследником самого принца Йоррана.

Взревевшие трубы отвлекли всех дам и зрителей от разговоров, сообщая о том, что закуска в виде пешей схватки закончена и наконец-то, зрители увидят одну из главных услад турнира – схватку именитых рыцарей на ристалище. Девушки захлопали и залепетали, а мужчины на трибунах кричали и радовались. Одни только Кира да Тамиран на этом помосте не особо кичились показать свою увлеченную радость.

– Лорды и леди, – громогласно начал глашатай, чеканящий шаг вдоль турнирного поля, – мы приветствуем вас в этот славный и солнечный день, здесь, под стенами Арвейдиана, прекраснейшего из городов… – заладил он свою единообразную речь. Глашатай принялся приветствовать поименно принца и его свиту, выразил благодарность леди Сафине за оказанную честь открывать турнирные бои и восславил священный огонь, которым одарила мир пророчица Заранна.

– Да не угаснет он в ваших сердцах! – вторили ему с трибун.

– Позвольте представить вам участников первой схватки! – во весь голос произнес глашатай. – Принц Мьор Деммьен, прославленный рыцарь и почетнейший гость нашего турнира!

Выезжая вперед на гнедом коне в черной попоне, принц поднял забрало своего доспеха, исполненное в виде острого клюва, приветствуя дам. Он был на другом конце поля и разглядеть лицо принца Деммьена, славившегося своей красотой среди придворных дам, Тамиран не смогла. Зато прекрасно увидела его дорогой доспех в черной эмали, нагрудник, украшенный золотым диском, щит с королевской эмблемой и вылитого в червонном золоте сокола на шлеме, расправившего прекрасные крылья. Мьор Деммьен поднял руку и толпа заревела, приветствуя его. На противоположном помосте поднялся сам кронпринц, хлопая брату и подбадривая его. Дамы принялись снимать свои подвязки, размахивая ими на трибунах и трубачи по бокам задули сильнее.

– И его противник, – после воя труб, провозгласил глашатай. – Раггвир из Нёрдвастта, суровый воин, почтивший нас демонстрацией удали севера!

В потертых и грубых железных доспехах и простом шлеме с опущенным ровным забралом, против принца выехал плечистый северянин на здоровенном черном коне. Скакун скорее боевой, чем турнирный. Такими гордились жители холодных земель за ледяным морем. Эти грозные звери считались самыми яростными и пригодными для войны жеребцами. На доспехе Раггвира не было почти никаких украшений, кроме подбитого рыжеватым мехом плаща, украшенного в цвета радуги. Такие же, как на северной гостье, сидевшей на другом конце скамьи от Тамиран.

Толпа при виде сурового чужака кричала куда тише, чем при выходе брата кронпринца. Однако, крик одной только Киры из Нёрдвастта стоил сотни легких удивленных вздохов сидящих вокруг дам. Кузина принца вскочила на ноги, приветствуя одного из своих спутников, вышедшего на поле. Ее клич подхватили другие, в мехах и грубой коже, гости с холодных северных марок:

– Раггвир! Раггвир! Раггвир! – их клич был слышен на все поле, несмотря на то, что этих бородатых и угрюмых мужчин на трибунах было меньше прочих зрителей.

Оруженосцы поспешили поднести своим бойцам длинные турнирные копья. Грубое из простого дерева для северянина и прелестное, окрашенное в черный и обвитое позолотой, для принца Деммьена. Несмотря на то, что все дамы вокруг протягивали свои подвязки для его оружия, Мьор Деммьен не опустил своего копья, чтобы удостоить хоть какую-то из дам этой чести. Зато Раггвир обернулся на подбадривающие крики Киры из Нёрдвастта, такие громкие, что все дамы на помосте леди Сафины смущенно ежились, и, твердо обхватив рукоять своего копья, протянул конец древка к помосту. Кира, усмехнувшись, с треском ткани рванула часть своего радужного плаща и, вопреки возмущенному удивлению всех здешних леди, крепким узлом подвязала его вокруг затупленного конца турнирного оружья.

Трубачи трижды подули в инструменты, знаменуя начало схватки. Толпа ликовала, выкрикивая имена принца и северянина. Мьор Деммьен и Раггвир из Нёрдвастта опустили перед собой копья и подняли щиты. Конь северянина грозно фыркал, взрывая копытом землю, а кобыла принца красовалась перед толпой, переступая с ноги на ногу.

Ударом железных сапог в бока, Раггвир пришпорил своего мощного коня, пустив его вперед. Огромная черная туша, несущая на себе закованного в железо всадника, сломя голову, поскакала вперед. Принц не замедлил среагировать и ударил сияющими в золоте шпорами в бока своего коня. Кобыла заржала и пустилась вперед. Животные взрывали песок турнирного поля копытами и пики всадников тряслись в воздухе. Только что ревущая толпа замерла на мгновение, когда кони приблизились друг к другу на расстояние удара.

Мьор Деммьен нанес удар пикой четко, чуть ли не в шлем северянина, но Раггвир успешно поднял свой дубовый щит и копье принца пронеслось мимо. Младший сын короля не успел поднять свой расписной стальной щит вровень с нанесенным ударом и копье огромного воина с севера, украшенное радужной подвязкой, пролетело прямиком в его нагрудник. Ужасный треск ломающегося древка пронесся над всем ристалищем. Копье разлетелось в щепки, взметнувшиеся в воздух вокруг всадников и, следом за щепой и обломками в воздух взмыл сам Мьор Деммьен. Кобыла его пронеслась мимо, а он, в своих эмалированных доспехах, рухнул вниз с гулким грохотом, подняв в воздух облако пыли.

Остановив коня на другом конце поля, Раггвир бросил обломок копья наземь, подняв вверх свой железный кулак. Толпа взревела, кто-то, радуясь, кто-то негодуя. С королевского постамента послышались ругательства и крики, а вот северяне на трибунах ликовали и трепетали. Выкрикнув какое-то радостное ругательство, Кира вскочила со своего места, махая сородичу. От того, что услышали все придворные дамы рядом, у них, по-видимому, завяли уши, настолько они покраснели. Тамиран же, к своему горю или счастью, не расслышала за криком толпы, что воскликнула Кира.

«Одним копьем!», с громким гулом восторженно лепетала толпа. Другая же ее часть возмущалась, явно ставив в этом бою на принца Деммьена. Теперь их литые в серебре луны, а то и золотые солярии, отправятся в кошельки к тем счастливчикам, которые положились на победу Раггвира. Таких, судя по кличам толпы, было меньше, чем первых.

– Уверенная победа на стороне нашего гостя с студеного Нёрдвастта! – провозгласил глашатай, когда трубы погасили гул толпы. Огромный мужчина в железных доспехах ушел прочь, не став долго объезжать поле на потеху зрителям. Принц же пытался подняться, и к нему подбежали гвардейцы короля и оруженосцы, принявшись оттаскивать Мьора Деммьена с турнирного ристалища. – Будет ли следующая схватка столь же мимолетной?! – продолжал глашатай. – Кто знает, ведь молния бьет быстрее ветра! Поприветствуйте нашего следующего бойца, прославленного чемпиона, выходца из земель Громового Раската. Вы все слышали его имя столь же ясно, как слышите разверзающиеся небеса! На поле выходит сир Дженсен Лайнтс! Громобой!

На серебристом доспехе сира Лайнтса красовались узоры в виде переплетающихся молний, а нагрудник разрезал фамильный герб его дома, вылитый в белом и червонном золоте. Туча, извергающая грозу. Острое забрало его шлема было украшено этими же угловатыми молниями, поднимающимися над шлемом. Попона коня тоже была выполнена в виде извергающейся тучи, а изображение геральдики на щите чутка истерлось. Пара оруженосцев, хлопотавших у ног коня Дженсена Лайнтса протянули ему длинное копье, обвитое красочными узорами. Тамиран не разглядела бы отсюда, что там было нарисовано, но, зная этих пыжащихся своими родовыми гербами рыцарей, она готова была поспорить, что это были опоясывающие оружие молнии.

Этого турнирного бойца, сражение с которыми предстояло ее мужчине, приветствовали еще громче, чем принца. Значит, на него поставили еще больше золота, чем на потомка короля Мьора. Чем громче кричат – тем выше ставки, знала Тамиран.

– Полно-полно! – попытался угомонить толпу, верещащую даже после трубного рева, глашатай. – А теперь, поприветствуйте его соперника, молодого турнирного бойца из именитого рыцарского рода Редмаунтов! Встречайте сира Дейвиена! – воскликнул глашатай.

По сравнению с изукрашенными доспехами, попоной и оружием своего соперника, выехавший на поле боя Дейв, облаченный в свой видавший виды панцирь, казался мало чем лучше северянина в простом, но верном, железе. Коня его одели в красную попону, чтобы соответствовать гербу. Однако, толпа заликовала и поприветствовала его сильнее, чем Раггвира. Тамиран хлопала и, наконец, позволила себе воскликнуть имя своего мужчины. Точно так же разразилась поддержкой сидящая на том же помосте девушка из Редмаунтов, которую подмечала Тамиран. Остальные дамы, леди Поларис, юная владычица Сафина и прочие, аккуратно похлопали, с интересом присматриваясь к новоявленному претенденту турнира.

Дейвиен пустил коня вперед, оглядывая трибуны. Он выехал прямиком рядом с помостом для высокородных дам. Бежавший следом за ним Кермит Редмаунт спешно и чутка волнительно, протянул ему простецкое копье, которое Дейв принял, чуть нагнувшись.

Осматривая трибуны, он тут же оглянулся на знакомый голос Тамиран, восклицающей его имя и, подняв вверх свое оружие, повел коня к ней. Дама из Редмаунтов поначалу приподнялась, заметив что он проезжает рядом, но, чуть смущенно, опустилась, завидев, что тот проехал мимо за благословением чуждой ей незнакомки.

Тамиран, запустив руку ближе к ноге, стянула подвязку, потянувшись к мужчине и опоясывая ее на протянутый к ней конец копья, улыбаясь Дейвиену и надеясь, что он заметит это за опущенным забралом. Рыцарь, отсалютовав ей, а следом и прочим дамам на трибуне, вновь повел коня к своему концу поля. Кермит спешно мельтешил за ним.

После предупредительных труб, рыцари изготовились, опустив свои копья в боевое положение и подготавливаясь шпорить коней. Наконец, старт схватке был дан и Дейвиен пустился в атаку сразу же, как только Громобой ударил шпорами коня. Животные заржали, несясь на сближение. Толпа вновь замолкла в ожидании результата и, как только рыцари сблизились, послышался громкий хруст и треск. Девушки на трибунах зажмурились от неожиданности. Действительно, как громовой раскат, подумалось Тамиран, однако за ним не следовал глухой удар.

Осыпающиеся ошметки и щепа от копий рухнули на песок и оба всадника остановили коней на противоположных концах ристалища. Толпа выдохнула, зарокотав. Первая пара копий была сломана. Тамиран, глядя на мужчину, улыбнулась. Это уже было зрелищнее, чем нелепое столь скорое спешивание принца. Хлопая и крича, толпа разразилась поддержкой рыцарям. Конечно, куда громе слышался крик «Гро-мо-бой!», однако, в толпе нарастали и иные воли «Редмаунт! Редмаунт! Редмаунт!»

Пока трибуны полнили воздух возгласами поддержки, оруженосцы понеслись через поле к всадникам. Кермит, тут же подхватывая одно из запасных турнирных копий обеими руками, подбежал к остановившемуся у конца разделяющей поле ограды Дейвиену и протянул ему древко. Рыцарь подхватил его, изготовившись к схватке. Лайнтс тоже не медлил.

За резким гулом труб вновь заржали пришпоренные кони и всадники снова сошлись друг с другом. В этот раз толпа взревела еще сильнее, когда оба они, пошатнувшись в седле, едва удержались от прямых ударов в щиты. Копье Дейвиена переломилось и разлетелось, а оружие Громобоя согнулось и треснуло, болтаясь на древке. Когда они снова остановились, менять копья пришлось обоим. Толпа ликующе аплодировала, однако, Тамиран уже видела волнение на лицах мужчин, наполнявших трибуны. Их золото, поставленное на Дженсена Громовое копье, сейчас чуть ли не утекало из кошельков.

Приняв очередное копье у Кермита, Дейв изготовился к новому сближению с врагом. Лошадь Редмаунта фыркала, взрывая землю копытом. Гром труб, крики людей и вот, рыцари снова помчались друг другу навстречу. Тамиран, сжав пальцы в кулак, с осторожностью смотрела, как бойцы метят друг в друга концами копий. И вот, оказавшись на достаточном расстоянии, они нанесли удар. Копья треснули. Донесся хруст. Тяжелая фигура в доспехах вылетела из седла и Дейвиен, поднимая пыль и песок, рухнул наземь. Люди подскакивали со скамей, скандируя имя Громобоя, который остановился, отбросив свое переломанное копье и помахав зрителям. Юная леди из Редмаунтов неподалеку, с грустным «Ах!», прикрыла рот рукой, приподнявшись. Тамиран тоже вскочила, но от волнения, глядя, как ошарашено шевелится на земле Дейвиен. Кермит и прислуга поспешили к нему, оттаскивая того с поля, а у девушки сжалось сердце. Однако, когда она увидела, что юный оруженосец махает ей на трибуну, после того, как Дейв что-то сказал ему, поднимая забрало, волнение слегка отлегло.

Глашатай принялся расхваливать зрелище и чествовать победителя. Подняв руки и махая трибунам, сир Лайнтс Громобой проехал вокруг ристалища трижды, и с каждым разом ему кричали и радовались все больше. Тамиран же молча рассматривала, куда увели Дейва и надеялась, что он не получил серьезных ударов, рухнув с седла. Девушка заметила, что некоторые мужчины уже встают со скамей, направляясь прочь с зрительских мест. Ясное дело, направляются забирать выигрыш со своей ставки на именитого турнирного бойца.

– …проводим сира Дженсена в следующий тур сражений и понадеемся лицезреть не менее равную схватку в финале нашего турнира! – продолжал разодетый молодой глашатай. – Следующими возденут свои копья два известных арвейдских сира! Приветствуйте, справа на поле – сир Эрторис Поларис! Лазурный рыцарь из Херестфаля! А напротив него – лорд Варин Тисерий, владыка замка Небосвод, увенчанный белой оливой, как рыцарь!

Оба арвейда выехали на поле в своих расписных латах. Лазурный рыцарь Херестфальский облачился в свой известный доспех, ребристый, словно прибивающие к берегу волны и выкрашенный эмалью в цвет прозвища. Навершие его шлема сияло вырезанной из голубого хрусталя луной, повторяя герб Поларисов с его щита. Лорд Тисерий же был облачен в черный доспех, нагрудник и шлем которого поблескивал инкрустированными в него белыми драгоценными камнями в виде звезд, тоже точь-в-точь, как на знамени его семьи. Тамиран не переставала удивляться этим привычкам арвейдов, ради которых они тратили на доспехи и гербы кучи золотых монет.

Пока под гром труб и рогов оруженосцы подавали им расписные копья, девушка осторожно поднялась, решив проведать Дейвиена. Ее сейчас больше волновало благополучие рыцаря, нежели результат схватки двух арвейдов, какими бы известными бойцами они не были.

– Позвольте… – подхватывая платья, поднялась Тамиран, направляясь к спуску с помоста. Дамы осторожно расступились перед ней. Внизу, неподалеку, стоял Бобби, опираясь на ограду и высматривая сражение рыцарей, как мог.

– Леди Тамиран?! – выпучил на нее глаза мальчонка. – Вы уходите?

– Мы уходим, – поправила его девушка, сразу заметив, как потускнел и помрачнел надеявшийся увидеть схватку этих двоих Бобби.

– Может, энта, досмотрим схватку сиров да и после… – промямлил он.

– Бобби, будь сам как добрый сир сопроводи меня к Дейвиену, – теперь уже в более приказном тоне обратилась к нему она.

– Эх, ну, раз говорите, то… пойдемте… – опустил плечи он, пошагав прочь. Тамиран следовала за ним к закулисью турнира, где стояли ряды палаток распорядителей, мимо которых рыцари выходили на ристалище. Бобби не раз ходил туда с Кермитом и прекрасно знал, где встречать Редмаунтов, после того, как оруженосец поможет Дейву снять доспехи. Он явно был расстроен тем, что ему не придется видеть всю схватку, звуки которой уже доносились за трибунами и хруст копий сопровождался ржанием коней. Каждый раз, когда толпа ревела столкновению рыцарей, Бобби оглядывался, стараясь хоть краем глаза увидеть схватку.

Кермит, когда они подошли, уже снимал с Дейвиена нагрудник, освобождая наконец рыцаря от тяжести доспеха. Редмаунты тут же подняли глаза, на своих посетителей. Тамиран первым делом подбежала ближе, осматривая не крупный синяк над глазом Дейва.

– Я думал, вы останетесь поглядеть на последние схватки, – чуть сморщившись от прикосновения девушки к синяку, сказал рыцарь.

– Там ведь сейчас Лазурный рыцарь! Вы же все упустите! – воскликнул Кермит, явно сам опечаленный тем, что не сидит на трибунах.

– Мы… решили проведать вас… – грустно вздохнул Бобби, тут же обернувшись на очередной звук схватки у ристалища позади.

– Ты цел? – присела рядом с рыцарем Тамиран.

– Вроде как да, – пожал плечами Редмаунт, натянув улыбку. Однако, это явно стоило ему сил и он все еще не оклемался от падения.

– Угрюмость украсила твое лицо из-за проигрыша?.. – смотрела на его недовольное выражение девушка.

– Этого стоило ожидать. Я же говорил, с таким противником мне не сладить, Тамиран, – покачал головой Дейв, потирая шею.

– Вы сошлись куда лучше, чем принц! – улыбнулся Бобби, правда тут же спешно оглянувшись, нет ли рядом кого-то кто бы это услышал.

– И куда хуже, чем сейчас показывают эти арвейды, – кивнул Редмаунт куда-то в сторону поля, где снова хрустели копья. Это был уже пятый заход на ристалище, судя по крикам толпы.

– Это все еще почетное место! – возразил оруженосец. – Нет большого позора в том, чтобы проиграть лучшему из лучших, обойдя остальных.

– Но, жалко, конечно, что победили не вы, сир Дейвиен, – помялся Бобби.