Егерь. Последний билет в рай. Котенок (сборник)

Петрович возмущенно фыркнул и спрыгнул на землю. Утвердившись на своих четырех, уткнулся носом в отпечаток ботинка ученого в метре от дерева и призывно муркнул.

– А вот это правильно, – поддержал я напарника. – Пошли по следу.

Дерево с нанизанным ксенозоологом располагалось в стороне от звериной тропы, по которой уже на протяжении километра шагали пропавшие члены исследовательской группы. Заметил я его издалека и сразу подошел ближе, не озаботившись рассмотрением следов, теперь же это упущение мы с питомцем попытались исправить. И не скажу, что это было просто – на анализ обстановки ушло минут десять, настолько рисунок оказался запутанным.

Но сначала мы нашли шлем. Стандартный, как у давешнего безопасника. Он валялся посреди крошечной полянки, над которой где-то на невообразимой высоте в кронах деревьев виднелся просвет. Жизнелюбивая, хоть и чахлая трава здесь была гуще, чем в округе, поэтому на этот явно выбивавшийся из пейзажа предмет мы наткнулись, лишь когда прошли по следу мертвеца метров тридцать. Судя по расстоянию между отпечатками подошв и их глубине, покойный пытался от кого-то или чего-то убежать. Вокруг шлема растительность была безжалостно вытоптана, а на нескольких стеблях мы заметили капли крови. В одном месте, судя по характерным примятостям, румын упал и перекатывался по земле, закрываясь от ударов, но потом таки смог подняться на ноги и бросился прочь сломя голову. Но при этом, скорее всего, постоянно пялился назад, на неведомую опасность, и в результате напоролся на шип.

– Это что же выходит, а, Петрович? Его оставшиеся двое били? И заодно есть пытались? Ну, это уже клиника…

Кот со мной был полностью согласен, о чем и возвестил хриплым воем.

– Я бы еще понял, если бы их местные зверушки порвали, – продолжил я рассуждения, – но ведь они сами лезут куда ни попадя, а последний вообще пи… то есть из ряда вон.

– Что у тебя там? – прорезался в наушниках голос комбата. – Ага, вижу. Занятно.

– Товарищ майор, что «особист» говорит?

– Да ничего он, сука, не говорит! – рыкнул Исаев. – Корочками тычет, полномочия предъявляет. Не вашей, говорит, юрисдикции дело. И ругается матерно, по-немецки. Короче, я его послал. Работай дальше.

– Есть! – Я еще раз окинул взглядом поле битвы, но ничего нового не обнаружил и кликнул напарника.

А оставшиеся двое, похоже, на разыгравшуюся трагедию никак не отреагировали: две цепочки следов вели прочь от поляны и скрывались среди деревьев. И это совсем не укладывалось в голове. Что заставило их напасть на коллегу? Почему они его грызли? Да какого, вообще, хрена?! Черт, надо успокоиться, а то и самому недолго на нервах в неприятности влипнуть. Чуткий Петрович поспешил одарить меня успокаивающим образом: урчащий кот на коленях у человека, сидящего в кресле-качалке, а на заднем фоне разожженный камин. Ага, есть у меня такая идея фикс, и питомец об этом знает.

– Спасибо, братан! – умиленно пробормотал я, и попытался сосредоточиться на окружающей обстановке.

Получилось, что характерно. Как будто завеса слетела с глаз. Краски вновь стали яркими и сочными, в сознание ворвался разноголосый гвалт наполненных жизнью джунглей. Я нагнулся и с благодарностью погладил Петровича по холке. Тот на секунду включил урчальник и ответил мыслеобразом, который я расшифровал как «хорош сопли жевать, работать надо».

– Это точно, – согласился я. – Димон, засекай координаты, еще один хладный труп есть.

В ответ донесся озабоченный матюг – Калашник принял информацию к сведению.

Система HD 44594, планета Находка,4 сентября 2537 года

По следам мы шли еще минут сорок, оставив за спиной почти четыре километра. Джунгли начали потихоньку редеть, деревья мельчали, все больше попадалось низкорослых кустов, да и трава стала куда гуще. А к исходу часа и еще пары километров вышли на опушку. Судя по карте, двигались мы в глубь острова, удаляясь от побережья, и выбрались на край обширной поляны, отделявшей лес от предгорий, – в самом его сердце высился небольшой массивчик километров пятидесяти длиной. Венчал его потухший вулкан о двух вершинах, с самой высокой точкой три тысячи девятнадцать метров над уровнем моря. А ничего так карта получилась, качественная. Топографы не зря беспилотники гоняли почем зря. Хотя не меньше потрудились и спутники, зависшие на геостационарных орбитах.

Без борьбы джунгли сдаваться не собирались: отдельные купы деревьев были разбросаны в километре, а то и в полутора от опушки. Оставшееся пространство занимали колючие кусты типа акации, заросли псевдобамбука – такие же густые и высокие, как на Земле, разве что цвет у коленчатых стеблей изначально желтый, а не зеленый и высокий, по пояс, травостой. В нем как раз и обнаружились две прорехи, оставшиеся после пропавших ученых. Хотя вру, ученый один – счастливчик Женечка Королев. Судя по обнаруженному шлему, второй уцелевший коллега Онни Мякеля, то бишь «особист». Теперь осталось решить, по какому следу идти. Собственно, разницы никакой. Если беглецы разделились, ничто не мешает нам найти одного и вернуться к исходной точке. Долго, конечно, но с питомцем расставаться категорически не хотелось. Лучше время потерять, чем голову. В конце концов, мы не в фильме ужасов про тупых подростков, бегающих по лесу от маньяка, и не обязаны следовать киношным штампам. Хотя антураж способствует, вынужден признать.

Постояв еще немного в задумчивости, я решительно шагнул к правой проплешине. Петрович, подчиняясь мысленной команде, опередил меня и скрылся среди высоких стеблей.

Я старался идти осторожно, сливаясь с окружающей растительностью, благо «хамелеон» функционировал исправно, и особо не шуметь. А вот прошедший до меня явно такими вещами не заморачивался, и оставил за собой настоящую просеку. Обычно такие находят после кабанов, ломившихся через камыш. Хороший след, отчетливый. При всем желании не собьешься.

Дошагав почти до середины «разделительной полосы», я выбрался на небольшую полянку, украшенную до боли знакомой пирамидой. Даже удивиться не успел: только что пробирался через густой травостой, и вот уже у моих ног простирается миниатюрный амфитеатр с довольно крутыми склонами. Чаша глубиной в пару метров и диаметром добрых пятьдесят, в центре каменистая площадка, из которой вырастает геометрически безупречное нечто, отсвечивающее блестящими гранями. Я врубил увеличение, но ничего конкретного рассмотреть не сумел: пирамида как пирамида, в полтора человеческих роста, в основании почти столько же. Поверхность мало того что отливает металлом, так еще и едва заметно течет, раздражая глаза.

Что за?.. В висках вдруг закололо, на затылок навалилась свинцовая тяжесть, и я неуклюже шагнул на склон. Не удержавшись, съехал на заднице, по дороге сгреб несколько булыжников с кулак величиной и вырвал с корнем пару пучков травы. Остановившись внизу, помотал головой, вслушиваясь в шорох осыпающегося песка. Как коряга, и тело подчиняется с неохотой. Черт, как же это я?.. На пределе слуха вдруг возник назойливый писк, на одной ноте, бесконечно-заунывный, и меня неудержимо потянуло к загадочной пирамиде. Не в силах противостоять зову, я с трудом поднялся на ноги и замер: что-то оттягивало правую руку. Опустил взгляд – ага, штуцер, зараза! Тяжелый, громоздкий и неудобный. И зачем он мне в этом прекрасном месте? Отвергнутое оружие упало в траву. На душе сразу стало легче, и я сделал первый шаг. Потом еще и еще. Пирамида впереди притягивала взгляд, манила загадочностью и совершенством формы. Я почувствовал, что должен до нее добраться во что бы то ни стало. Добраться и насладиться неземной красотой орнамента. Да, сейчас, еще пара десятков метров осталась…

Что-то довольно тяжелое наподдало мне сзади, заставив споткнуться и растянуться во весь рост. Я моментально перекатился с живота на спину и напружинился, собираясь вскочить на ноги, но претворить намерение в жизнь не удалось: на шлем вспрыгнуло донельзя сердитое рыжее нечто и завыло диким голосом. Противный мяв пробрал до костей, и я вдруг осознал себя лежащим на земле, что характерно, с откинутым забралом. В лицо ткнулся мокрый холодный нос, шершавый язык прошелся по щеке наждачной бумагой, и обрадованный Петрович от избытка чувств цапнул меня за первое попавшееся место, коим оказался кончик моего обонятельного органа. От кота за километр веяло яростью вперемешку с радостью от того факта, что я наконец очнулся. В мозгу один за другим вспыхивали красочные образы, сменяясь с частотой картинок в калейдоскопе, и я не мог толком расшифровать ни один из них. Улавливал только общее настроение: беспокойство за меня, удивление, злоба, переходящая в звериную ненависть по отношению к чему-то бесформенному… В уши лез чей-то настойчивый голос, раз за разом вызывавший меня на выделенном канале. Черт, это же комбат Исаев! Я помотал головой, сбрасывая остатки одури, и захлопнул забрало. Стало значительно легче.

– Товарищ майор?..

– Денисов, твою маму! – рыкнул тот обрадованно. – Что у тебя там стряслось?

– Сам не знаю, – задумался я, параллельно обозревая окрестности. – Похоже на ментальную атаку.

– Чего? – опешил комбат.

– Ну это как в «мозговерте», когда память сканируют, – пояснил я. – Только гораздо грубее. Блин, не могу точнее объяснить! Оп-па, а это что?

Я сфокусировал взгляд на пирамиде, вернее даже на площадке у ее подножия, оставив без ответа взволнованное «Где?!» комбата, и удовлетворенно ухмыльнулся. Попались, голубчики! Точно, беглые ученые, сидят неподвижно, опустив головы. Но, по крайней мере, живы. Насчет «здоровы» утверждать не возьмусь.

– База, как слышите, прием! – Хоть одна хорошая новость за день, надо порадовать. – Нашел последних, не «двухсотые».

Вместо ответа послышался неразборчивый хрип, и тут же запиликал сигнал «аварийки», оповещая о критическом уровне энергии в накопителях. Твою мать! Когда разрядиться успели?! Зар-раза!

– Димон, засекай координаты, быстро! – заорал я, переключившись на канал Охотников.

И вовремя, судя по еле слышному ответу:

– Есть контакт! У тебя сигнал пропадает.

– Да знаю я! Координаты засекай и присылай подкрепление, есть двое «теплых»!

– Это хо… хрррр… сей… хрррр… ем… хрррр…

Все, абзац! Пустой. Пиктограммы на внутренней поверхности забрала мигнули и растаяли, замолчал передатчик, и я, пораженный страшной догадкой, цапнул из кармана разгрузки магазин с уэсками. Так и есть, зеленые метки индикаторов заряда погасли. Стремительно выщелкнув унитары из магазина, я убедился, что ни в одном не сохранилось ни капли энергии, и разжал ладонь. Пластиковый брусок с тихим шелестом упал на траву. Все, теперь еще и безоружен. Впрочем, есть еще нож и мачете, так что не пропаду. Тем более что кавалерия скоро должна прибыть.

– Мля! – До меня только сейчас дошел весь ужас положения: если Охотники на глайдере приблизятся к этому странному амфитеатру, с ними случится аналогичная неприятность. – И ведь не предупредишь даже!!! Тьфу!

Я в расстроенных чувствах уселся на поросшую травой кочку и уставился в пространство пустым взглядом. Накатила апатия, хотелось лечь и забыться тревожным сном, но вдоволь потешиться депрессией не получилось: кто-то ткнулся твердым лбом мне в ладонь. Хотя почему кто-то? Петрович, кто же еще. Вон какие зенки, огромные и желтые! И не просто так пялится, а со значением. В мозгу вспыхнул образ целеустремленно несущегося куда-то кота. Он то и дело оглядывался, всем своим видом излучая нетерпение.

– Куда?

Петрович муркнул, сделал несколько шагов по направлению к пирамиде и дернул ухом. Пушистый хвост ходил ходуном, чуть ли не хлеща по бокам.

– Уверен?

«Дурррак!!!»

– Ладно, хрен с тобой…

Я нехотя поднялся на ноги и последовал за питомцем. Тот достигнутому результату заметно обрадовался, фыркнул и припустил к заинтересовавшему объекту. Я старался не отставать, и вскоре был вознагражден: с каждым шагом двигаться становилось все легче, а метров через десять давление на мозг и вовсе исчезло. Сознание стало ясным, мир приобрел четкость, вернулась яркость красок, и я поймал себя на мысли, что надо сходить за штуцером. Правда, тут же обругал сам себя идиотом – стрелять из него все равно нечем – и для собственного успокоения (путь и иллюзорного) положил правую ладонь на рукоять ножа. Близость оружия подстегнула присущий мне здоровый пофигизм, и я уже куда увереннее пробежался взглядом по пирамиде. Грани ее перестали мерцать и еле заметно плыть, металлический блеск больше не забивал зрение, так что удалось разглядеть сложный орнамент на каменной поверхности, достигавший примерно половины высоты. Верх же отливал матовой чернотой вроде угля-антрацита или хитина.

Петрович между тем замялся неподалеку от таинственной хреновины.

«Стрррранное…»

– Разведка, – по привычке скомандовал я, машинально сопроводив слово мыслеобразом.

Кот припал к земле и начал по пологой дуге огибать загадочное сооружение, а я наконец сосредоточил внимание на беглецах. Оба сидели, поджав ноги, и еле заметно покачивались. Головы поникшие, руки на коленях – прямо-таки сувенирные болванчики, а не люди. И что хуже всего, лица в бурых потеках запекшейся крови. Королев «медитирует» на пирамиду, а вот у неизвестного безопасника я как раз в поле зрения. Приближаться к явно неадекватным коллегам отчаянно не хотелось, хоть и надо, так что я для начала просто окликнул биолога:

– Королев! Жека! Это я, Денисов, отзовись.

Парень к зову остался безучастен, как сидел, покачиваясь, так и сидит, даже амплитуда не изменилась.

– Младший научный сотрудник Королев! – подпустил я металла в голос. – Доложите обстановку!

Хрен там. Уж если он в нормальных условиях меня за человека не считал, то сейчас и подавно. Ладно, попробуем со вторым поговорить.

– Эй, друг! – позвал я, присев на корточки напротив, но метрах в трех. Ближе подбираться было боязно. – Эй, слышишь меня? Кивни или скажи что-нибудь.

Ноль эмоций. Похоже, оба в ступоре. Результат ментальной атаки, такой же, какой меня пытались достать? И ведь достали бы, если бы не Петрович. Перед глазами возник образ рыжего кота, с мурлыканьем трущегося о мою ногу. Да, братан, спасибо, я тоже про тебя всегда помню. Продолжай разведку. Снова образ, типа «понял, сделаю». Это замечательно, но вопрос «что делать?» по-прежнему актуален. Сидеть и ждать кавалерию? Так Охотники в неприятности влипнуть могут, одна надежда, что у них энергозапас посолидней, так быстро в никуда не утечет, успеют с остальными связаться и предупредить. В любом случае нас отсюда вытащат. А что, разумно. Так и сделаю.

В качестве первого этапа плана я вознамерился было отойти подальше от неадекватных коллег, но «особист» вдруг дернул головой, неуклюже, как сломанный робот, и повернулся ко мне лицом. Веки его были полуприкрыты, глаза слепо шарили в пространстве, тем не менее он меня как-то чуял. Есть реакция! Моментально выбросив из головы принятое только что решение, я осторожно приблизился к безопаснику и тронул его за плечо:

– Эй, друг, ты в порядке?!

Зрачки парня неестественно расширились, но взгляд от этого не стал более осмысленным. Зато в нем читалось что-то еще – донельзя чужое и агрессивное. Что-то, что заставило инстинктивно отшатнуться. И только поэтому я не получил удар головой в лицо – беглец резко распрямился, как отпущенная пружина, мгновенно оказался на ногах и вцепился руками мне в шею. Твою мать! Я осознал, что ору во все горло, но тело, приученное долгими годами тренировок к любым неожиданностям, уже делало привычную работу: удар коленом в солнечное сплетение, на который напавший не отреагировал вообще никак, затем попытка сбить захват локтем. Раз, другой, третий – бесполезно. Безопасник с явно поехавшей крышей прилип ко мне хуже репейника, так что ничего не вышло. Смена подхода: мои руки ныряют между его конечностями, захват за плечи, рывок на себя, удар забралом шлема в незащищенное лицо оппонента. Сработало – «особист» отшатнулся, ослабив хватку, и тут же получил коленом в грудину. Несмотря на мой не самый большой вес, на сей раз удар получился образцово-показательный, почти как в зале по груше. Правда, пришелся вдогонку, но так даже лучше: вместо того, чтобы согнуться, силясь хватануть воздуха, безопасник отлетел на пару метров и нехило приложился спиной о землю.

Меня самого тоже чуть было не унесло отдачей, но я устоял и даже среагировал на бросок Королева, момент «оживления» которого позорно прошляпил, занятый разборкой со вторым беглецом. Напал биолог со спины, сам не знаю, как заметил. Видимо, шестое чувство, развившееся в результате тренировок. Как говорил мой тренер в академии, если периодически получать по заднице, рано или поздно она начнет предчувствовать неприятности. Так и вышло: ведомый наитием, я развернулся и встретил рывок Королева, перехватив его на подходе. Женечка оригинальничать не стал, просто кинулся на меня в попытке по-медвежьи облапить и задавить в объятиях. Я, соответственно, тоже обошелся без изобретения велосипеда – воспользовался энергией его движения и провел бросок скручиванием. Более тяжелый Королев почти сшиб меня с ног, но в момент соприкосновения тел я успел обхватить его за пояс и уже в падении подправить траекторию, вывернувшись, словно кот. Так что рухнули мы на землю оба, хоть и с небольшой поправкой первоначальных Женечкиных планов – он оказался внизу, я сверху. Падение плашмя на спину из любого нормального человека вышибло бы весь воздух, но Королев лишь зыркнул безумными глазами и попытался вцепиться зубами мне в лицо. И забрало его нисколько не смутило, я так подозреваю, по причине прозрачности – поляризация вырубилась, когда энергия утекла в никуда. Вот тварь! Я отшатнулся, одновременно скручиванием корпуса «заряжаясь» на удар, и бросил тело вниз. Усиленный вложением массы правый прямой в челюсть ошеломил биолога, и мне удалось откатиться прочь от врага. Желания продолжать возню в партере не было никакого, и я предпочел разорвать дистанцию.

Оказавшись на ногах, собрался было дать деру, но передумал – а ну как эти тоже смотаются? Ищи их потом… С другой стороны, опасность огрести неиллюзорных звездюлей высока как никогда. Опять компромисс, чтоб его!..

Делать нечего, встал спиной к странной пирамиде, стараясь не выпускать из поля зрения поверженных беглецов. А те уже как ни в чем не бывало поднимались – тяжелые удары не произвели на них особого впечатления. Королев хлюпал кровью, льющейся из расквашенного носа, с рассаженной губы безымянного «особиста» сбегала тонкая багровая струйка – но и только. Глаза у обоих оставались все такими же безумными и пустыми. Зато движения заметно потеряли в неуклюжести, особенно у безопасника: он вдруг направился ко мне легким пружинистым шагом, по-боксерски вскинув руки. Биолог отстал, ему все же требовалось немного отдышаться.

Новоявленный «боксер» резко ускорился и попытался достать меня прямым ударом, но я предпочел не ввязываться в ближний бой. Вместо этого развернулся к пирамиде, взбежал по ее довольно пологой стенке на пару шагов и крутнул сальто назад. Запаса высоты как раз хватило, чтобы перелететь через противника. Приземлившись у того за спиной, я от души вбил цэчуай ему чуть выше поясницы. «Особист» впечатался в пирамиду и сполз на каменистую площадку у ее основания. К моему изумлению, он сразу же начал проявлять признаки жизни, но я к тому времени успел достать левым уширо-гери подбиравшегося сзади Королева, сбив того на землю, и отскочить подальше от обезумевших беглецов. Другого, нежели «срыв с резьбы», объяснения мне в голову не приходило.

Застыв в десятке метров от снова ставших неуклюжими противников, я принялся лихорадочно просчитывать варианты, коих набралось целых три: бежать с поля боя (он мне нравился больше всех), продолжать бесперспективную драку, сдерживая наседающих безумцев, или убить их. Третий самый простой – нож в руку, два быстрых выпада, и все. На данный конкретный момент. А вот потом начнутся неприятности: поди докажи, что Королев с безопасником были явными неадекватами, а я лишь защищался. Аппаратура сдохла, свидетелей нет – Петрович не в счет. К тому же в глубине души теплилась надежда, что их можно будет из этого состояния вывести. Женечка, конечно, гнида еще та, но смерти не заслуживает. А к «особисту» у меня вообще ничего личного. Сбежать? Заманчиво, вот только где гарантия, что с таким трудом настигнутые беглецы останутся у пирамиды? Ищи их потом, и еще неизвестно, какие сюрпризы преподнесет остров. Мало нам четверых «холодных»? Ага, и я о том же. Так что остается драться. Или как вариант нарезать круги по амфитеатру, не исчезая из поля зрения одержимых. Муторно, да и опасно не в меру. Но, похоже, именно так и придется действовать…

«Стрррранное!» – снова ворвался в сознание мысленный «вопль» Петровича, сопровождаемый образом пирамиды и сидящего неподалеку от нее непонятного существа с кожистыми крыльями. Но я только отмахнулся – не до него, меня сейчас заломают. И верно, на удивление быстро оклемавшийся безопасник отыскал меня пустыми буркалами и целенаправленно попер ко мне, слегка покачиваясь. Ага, значит, действуют тумаки! Воодушевленный этим открытием, я сам пошел на сближение и обрушил на голову противника выпендрежный «торнадо». Тяжеленный удар, усиленный энергией вращения, сбил «особиста» с ног, и тот застыл без движения. Интересно, надолго ли? Проверять было некогда – с другой стороны приближался Королев, вытянув руки со скрюченными на манер птичьих когтей пальцами. Выглядел он заторможенным, и я сшиб его на землю размашистой «вертушкой».

«Стррраааанное!!!»

Ментальный зов Петровича окатил меня волной звериной ярости, смешанной с болезненным любопытством, отвращением и страхом неизвестности, и я потрясенно охнул. Ничего себе коктейльчик! Это на что же мой питомец напоролся?! И ведь посмотреть некогда – застывшие, казалось, надолго беглецы медленно и неуклюже поднимались. Твою мать!

«Стрррраааанноееееееаааауууу!!!»

Напарник прямо-таки орал, и не только мысленно – из-за пирамиды донесся его тягучий вой, каким он других котов глушил, когда те ненароком забредали на его территорию.

– Да разберись ты уже с этим «странным»!!! – рявкнул я, сопроводив крик мыслеобразом «взять». – Как вы меня достали!.. – А это уже оклемавшимся безумцам.

Пока я соображал, с кого удобнее начать, Петрович испустил дикий мяв, оборвавшийся на половине. Испугаться за напарника не успел: разум обожгло видение бросившегося на врага котяры, и я почувствовал, как мои клыки впиваются в мягкую шею неведомого существа, а когти полосуют перепончатые крылья. Во рту появился мерзкий привкус какой-то химии, аж передернуло, да и Петровичу явно не понравилось – меня чуть не стошнило от отголоска испытанного котом омерзения. Едва сдержавшись, чтобы не заплевать изнутри забрало, я машинально отступил к пирамиде, чтобы не дать беглецам зайти себе за спину, и застыл в удивлении: оба безумца закатили глаза (казалось бы, куда уж больше?) и осели на землю, словно из них выдернули позвоночники. Беззвучно, на полушаге, как будто их кто-то выключил. Ни фига себе… Не решаясь верить своему счастью, я осторожно приблизился к Королеву, как менее опасному, и с сомнением покачал головой: сейчас он выглядел как обычный человек в бессознательном состоянии. Дыхания не ощущалось, я даже испугался, как бы он дуба не дал, и незамедлительно содрал перчатку с правой руки. Поднес тыльную сторону ладони ко рту биолога и испытал нешуточное облегчение – дышит, разве что еле заметно. До безопасника очередь не дошла – помешал усиливающийся с каждым мгновением мысленный зов Петровича. Когда напарник хотел, он умел быть очень настойчивым.

– Иду уже, – буркнул я, огибая пирамиду против часовой стрелки.

Петрович обнаружился с противоположной стороны: сидел в нескольких метрах от таинственного сооружения и пялился на лужу слизи. Та истаивала на глазах, частично впитываясь в микроскопические щели каменной подложки, частично испаряясь. Сие действо не сопровождалось ровно никакими спецэффектами: ни лопающихся пузырей, ни вони, ни брызг бурая масса после себя не оставляла. Завидев меня, Петрович заорал самым мерзким голосом, на какой был способен. Видок еще тот – вздыбленная на загривке шерсть, глаза по полтиннику, хвост трубой и при этом на морде удивленное выражение. Первый раз такое вижу.

Пока я шел от пирамиды к напарнику, гадостное пятно уменьшилось в диаметре чуть ли не вдвое. А когда я присел рядом с котом и осторожно прошелся голой рукой по спине, успокаивая, неизвестная субстанция полностью испарилась, не оставив на каменном массиве под ногами и следа. Петрович сразу же сдулся, дернул ушами и принялся тереться мордой о мою ладонь, забрасывая меня массой с трудом читаемых образов. Я понял только, что он очень рад завершению приключения, а заодно зарекается от подобных авантюр на будущее. Ну, тут я с ним мог поспорить. Не в нашем характере сидеть взаперти, да и профессия протиранию штанов в кабинете не способствует.

– Рассказывай, – велел я, продублировав команду мысленно.