Всяк: рождённый в самиздате. Книга 21

– Не вонуйтесь, я сам разберусь, псих или нет, – сказал я. – Уважаемый, пройдемте ко мне!

– Вот спасибо! Я так и знал, что такой положительный полицейский, как фон Шварцеграббер, не может не выслушать особое мнение!

– Что заособе мнение? – спросл я, поднимаясь в лифте вместе с неизвестным. – И кто вы такой?

– Я – доктор парафизики Антуан де ла Кастаньета! Возможно, вы читали обо мне в физическом журнале за прошлый год? Это я обнаружил явление стохастической триангуляци медведок при хаотическомплазмировании релятивистского бетатрона!

Мысленно задав вопрос трипьютеру, я получи утвердительный ответ – да, есть такой доктор и да, публиковался в местном планетарном физическом журнале. Хм, ну и что?

– Откуда вы знаете о моем прибытии на планету? – строго спросил я, прерывая словоблудие профессора, который, вероятно, решил изложить мне весь список своих статей.

Профессор споткнулся.

Мы вошли в мои апартаменты.

Робот-дворецкий подал профессору бокал памшанского, но профессор отвел рукой бокал в сторону.

– Местную Академию наук информировали о вашем прибытии, ну а когда меня из Академии выгнаи, я внедрил свой жучок в почтовый сервер.

– А за что выгнали, – немедленно спросил я.

– Вот! – патетически воздел руки Кастаньета. – Об этом я и хочу предупредить! Местные ученые начали очень опасный эксперимент! Очень опасный! Он грозит гибели всей планете!

Тьфу елки-палки, похоже действительно сумасшедший. Перезанимался наукой…

– Так, вы учтите, что я полицейский. Не рядовой-тупой, конечно, но и не ученый. Помедленее и поспокойнее, как если бы вы рассказали… ну допустим, своей 12-летней дочке.

– Уф… – выдохнул Кастаньета. – Да, вы правы, я привык обаться с учеными, студентами, мне не пришло в голову, что другие люди могут просто не понимать то, что я говорю… хорошо. Секунду, соберусь с мыслями… Ага, вот. Вы знаете, что все планеты состоят из молекул?

– Знаю.

– А что молекулы состоят из атомов?

– Знаю.

– А что атомы состоят из кварков?

– Знаю.

– А что кварки состоят из бозонов Юргенса?

– У-у-у. А разве это не секретная информация?

Профессор выглядел растерянным.

– Ну-у… – протянул он. – Может, и секретная, но вы-то можете знать!

– Я-то знаю, но если вы направо-налево будете кричать о бозонах Юргенса, вас привлекут к уголовному преследованию за раскрытие секретной информации, то есть к измене планете!

Профессор замолчал.

– Ну, хорошо, я не кричу направо-налево, как вы изволите выразиться. Я только вам говорю.

– Отлично, – подбодрил я. – И что там дальше с бозонами?

– А то, что местные ученые… особенно ВасисуалийПупкинзон, черт бы его задрал, придумал способ заставить бозоны вступать в реакцию спорадического распада!

– Тут моих знаний не хватает. Ну распада, и чего?

– Хм… Уфф. Ну хорошо. Вы знаете, как устроена ваша ядерная ракета, который вы вчера сбили корабль Капитана Зеро?

– Ну конечно знаю!

– А как происходит ядерная реакция?

– Тоже знаю.

– Так вот, напомню: для ядерной реакции нужна определенная масса урана. После чего начнется реакция цепная – ключевое слово цепная – значит распад одного атома вызовет распад двух, они вызовут распад четырех, далее 8, и за секунду высвобождается вся энергия уранового заряда!

– Да, это я знаю.

– Так вот, я посчитал последствия тех условий, которые создает Пупкинзон – бозоны начинают вступать в термоядерную реакцию синтеза!

– Ну так это хорошо, это будет более дешевая электростанция например! – сказал я.

Кастаньета стукнул кулаком по подлокотнику.

– Как вы не понимаете! Ядерная реакция кончается когда? Когда кончается ядерное топливо в бомбе. А бозоны Юргенса при взаимодействии в тех условиях, которые создает Пупкинзон, уплотняют среду перед собой! То есть – два бозона вступили в реакцию – уплотняется среда вокруг – сразу вступают восемь соседних – уплотняется среда – вступают 64 более дальнего круга и так далее!

– Ну и что? – я все-таки ничего не понимал. Это очень тонкие знания по параллельной физике, у меня есть только самые общие сведения.

Профессор вскочил и забегал по комнате.

– Сядьте, – неприветливо сказал я, – и объясните доступно.

– Ядерная реакция прекращается, когда кончается ядерное топливо. Но из бозонов Юргенсасостоит по сути вообще вся планета!! Если пойдет цепная реакция – ключевое слово цепная – взорвется вообще вся планета!

– А-а-а-а-а! Вот теперь понятно. Но он что, ваш Пупкинзон, идиот или самоубийца?

– Так он считает, что создав мощное силовое поле. Прекратит цепную реакцию, и что это не просто, а очень просто!

– А вы не согласны?

– Не согласен.

– Почему? Но вообще вам надо было обратиться не ко мне – я на таком уровне все-таки не имею знаний, тут я как свинья в апельсинах. Обратитесь в Академию Наук!

– Я и обратился. А они меня за это выгнали. Из Академии. И лишили звания Академика. Вот.

– М-да…

– Дело в том, что бозоны Юргенса располагаются в 16-мерном поле, которое вообще нельзя изолировать на 100% от других бозонов. Силовое поле изолирует только широко известные ам три измерения. А уплотнение среды возникает в 16-мерном пространстве!

– И что ответил вам Пупкинзон на это возражение?

– Ничего!! Просто сказал, что я дурак.

– Посидите тихо, я все-таки поищу в библиотеках разных планет нужные сведения.

Профессор замолчал, только левая рука его выбивала дробь пальцами по подлокотнику кресла. Но мне это не мешало, подлокотник был мягкий и глушил эти звуки.

Я мысленно велел трипьютеру вывести общие сведения о бозонах Юргенса и об реакции уплотнения среды.

Сведений оказалось очень мало.

Но меня очень смутило то, что в одной из статей – пять лет назад – один из земных ученых в ответ на вопрос корреспондента – почему исследования бозонов Юргенса идут так медленно – это же прекрасный источник мощнейшей и дешевой энергии можно сделать – сказал: «Дело в том, что мы не знаем, как развивается уплотнение в 16-мерной среде. Поэтому даже разместив лабораторию на Луне, не может быть уверены, что реакция уплотнения не вырвется из лаборатории, не распространится на всю Луну и более того – не перекинется на Землю!»

Плохо дело. Если такие опасения действительно высказал не один псих, сидящий передо мной, а вполне известный, уважаемый и авторитетный ученый, то работа Пупкинзона попахивает авантюрой.

– Хорошо, я свяжусь с Академией Наук Земли и посмотрю, что они скажут, – решил я. – Спасибо вам за информацию, она может действительно оказаться полезной.

Я пожал руку вставшему профессору и захотел проводить его до дверей, но профессор остановился и сказал:

– Вот, это датчик уплотнения среды. Это моя персональная разработка, существует в единственном экземпляре. Если вы увидели, что замигает эта красная лампочка – нажмите вот тут кнопку, и лампочка сменился цифрами. Сейчас цифры равны примерно 39 – это естественное состояние плотности бозонов Юргенса. Если цифра станет увеличиваться до 55 – это плохо, но кстати при солнечным протуберанцах она тоже увеличивается, так что непонятно, Пупкинзон ли начал опасный эксперимент или это протуберанец на солнце. А вот если начнет быстро расти до 99 и выше – бегите, хватайте космической корабль и телепортируйтесь прочь как можно ыбстрее! Через 5 минут будет большой бум, и планеты не станет!

– А почему вы даете этот датчик мне?

– Потому что мне некуда бежать никто не выдаст мне космический корабль. А вы сможете – в конце концов угнать – и доложить остальной Вселенной, что тут произошло!

– А-а, понятно. И обязательно упомянуть ваше имя – и туманность, возникшая на месте планеты, будет носить имя Туманность Кастаньета!

– Не надо так шутить! – обиделся профессор и ушел.

Прекрасное утро солнечного дня. И неважно, что солнце тут заметно желтее – когда город накрыт куполом, внутри отличный воздух, особенно в богатом квартале, полном парков и контрольный воздушных станций, под куполом висит фальшивая радуга, с лужайки доносятся голоса резвящихся детей.

Ну-с, плотоядно потер руки я, сегодня сокровища Хрустальных Глаз должны поменять хозяина!

Одев положенную по статусу форму полковника Галактической Полиции Кройза фон Шварцеграббера, я вышел из отеля, взял аэрокси, по дороге перепрограммировал его так, что в отчете он полетит за пределы купола, в ближайший борхвистовый лес. Пусть думают, фон Шварцеграббера устраивает там засаду на Капитана Зеро и гадают, почему именно в лесу и почему именно в этом месте.

Реально же, аэрокси высадило меня на крыше супермаркета, где я зашел в кабинку, выпустил из каблука микророботов для отключения тайного наблюдения за кабинкой (пусть думают, что видеокамеры сломались), и принял свой настоящий облик – Капитана Зеро.

Одев зеленую маску – это мой юмор такой, подглядел такую маску в древнем фильме, еще когда не открыли мыслевидения – «Фантомас», я взял другое аэрокси, сразу забив там камеру наблюдения помехами, и полетел в присмотренный накануне заброшенный дом на окраине. Временно он должен стать моим штабом операция изымания Хрустальных Глаз.

Отпустив аэрокси, которое тоже послало ложный сигнал диспетчеру о том, что высадило пассажира в совсем другом месте, я спустился в подвал, усыпив по пути парочку бомжей – пусть хорошо отоспятся и мне не мешают – и закрыл железную дверь.

Тут не работала электроника, ибо здание давно было отключено от электросети, так что пришлось пристроить к двери небольшой доводчик с автономным питанием.

– Ну-с, приступим! – сказал я сам себе, сев за терминал, доставленный вчера по моему заказу.

Подключившись к рассеянным мной накануне датчикам наблюдения и выведя их изображения на большой экран, поделенный на 16 фрагментов, я отдал мысленную команду трипьютеру в моем затылке – поехали! Как сказал великий Гагарин.

Рипьютер начал работу.

Внедренные мной накануне микророботы в камерах хранения «Аэро Банк Де ГрандиозоУнд Фантастик» начали работу.

Для начала, система безопасности сообщила диспетчерам, что начинает самотестирование. Под видом самотестирования медленно откатились огромные железные двери, и тележки с 25 Хрустальными Глазами спокойно выехали в коридор.