Двери

А что же там, что за чертой,

где скрыта тайна мироздания?

Там сон, блаженство и покой?

Страданиям, может, оправдание?

Конец всему, возврат к началу?

Иль передышка, остановка,

где к неизвестному причалу

прибьется жизни нашей лодка?

А что потом, когда сойдем

на берег новый, незнакомый?

И там узнаем ли, найдем

ответ волнующий, искомый?

А может, нет там ничего?

Лишь мрак холодный, пустота…

Всепоглощение всего,

забвение, тлен и темнота…

А что же там, что за чертой?

Что? Наказание, награда?

И адских псов раздастся вой

иль слуг небесных серенада?

Юля И.

Дверь.

*

Кто-то склонился над ней и внимательно рассматривал ее лицо. Взгляд был таким настойчивым, таким требовательным, что она почувствовала его сквозь завесу небытия. Он звал и приказывал вернуться, вынырнуть на поверхность. И она подчинилась.

– Это ты? Это опять ты, – голос ее был усталым и разочарованным.

– А кого еще ты ожидала здесь увидеть? Я вот, например, очень рад тебе!

– Не могу сказать того же.

Она встала с большой кровати, застеленной шелковыми белоснежными простынями, и огляделась вокруг.

– Неужели я опять здесь, – в ее взгляде сквозила досада и горечь. – Поверить не могу. Когда это закончится? – вопрос был риторическим, но тем не менее на него ответили.

– Придется еще немного подождать. Хотя не понимаю, чем ты недовольна. Многие тебе бы позавидовали.

– Да чему тут завидовать?! – воскликнула она. – Опять все сначала, все заново. Сколько еще это будет продолжаться? Что опять не так? Почему я снова и снова должна проходить этот путь?

– Но ты же знаешь, так положено. Может быть, осталось совсем чуть-чуть!

Она кинула гневный взгляд в сторону говорящего и стремительно бросилась к двери. Она яростно и исступленно дергала за ручку, била кулаком по гладкой белой поверхности, пинала ту ногой, но все было бесполезно. Дверь так и не поддалась.

– Успокойся, прошу тебя, – он подошел сзади и положил ей руки на плечи. – Мне больно смотреть на твои страдания.

– Ну так прекрати их! Открой эту чертову дверь!

– Ты же знаешь, я не могу. И она совсем не чертова. Прошу тебя, не печалься. Я ведь всегда рядом, я забочусь о тебе. И люблю.

– Знаю, знаю, любишь, – сказала Она устало.

Он обнял ее и погладил по голове.

Она смахнула слезу и подошла к окну. Дернула за веревку, и шторы раздвинулись. Там за прозрачной поверхностью ярко светило солнце, сочная зеленая трава плавно колыхалась от легких дуновений теплого ветра, пестрые цветы, будто пританцовывая, приветливо кивали головками. Она прислонилась щекой к стеклу и закрыла глаза. На мгновение ей показалось, что до нее доносятся запахи поля, что слышен шелест травы, что солнце нежно и ласково согревает кожу. Но все это было иллюзией. Стекло было холодным. Сюда в эту комнату с той стороны ничего проникнуть не могло.

Она застыла, онемела и завороженно смотрела на этот манящий и желанный пейзаж. Было ли это реальностью или всего лишь красивой картинкой? Может быть, это и не окно вовсе, а экран, который транслирует ее фантазии? Она не знала ответов на эти вопросы. Но ей очень хотелось, чтобы там все было именно так. Сколько раз Она представляла, как пойдет по этому дивному полю, ступая босыми ногами по мягкой пушистой траве, как ветер будет играть с ее волосами. Потом она побежит навстречу солнцу, протянет руки к небу, будет петь и кружиться, и все вокруг будет вторить ей. И тогда Она станет частью этого прекрасного, нового мира, в котором нет места боли и печалям.

Ему пришлось приложить усилие, чтобы оттащить ее от окна.

– Я хочу туда! Они там! Пусти меня к ним! – брыкаясь, кричала она.

Но объятия его были крепки. И она знала, вырваться он ей не позволит, но все равно сопротивлялась.

– Я знаю, знаю, – терпеливо шептал он. – Это значит, что уже скоро.

– Я хочу туда! Пусти, пусти! Меня ждут там!

– Все ждут. Все. Ты же сама все знаешь. Скоро, скоро, не плачь, не терзайся, пожалуйста.

– Я не могу, я не хочу, – бормотала она, но ее рыдания становились тише.

– Тебе надо отдохнуть. Скоро дверь откроется.

– Которая из них? – она встрепенулась и впилась в него взглядом. – Отвечай! Ты же знаешь.

В большой просторной комнате, кроме входной, было еще две двери. Одна белая, та, в которую она так неистово стучала, а другая – красная. Она даже не хотела смотреть в ее сторону, эта дверь вызывала у нее раздражение и неприязнь.

– Тебе надо отдохнуть и успокоиться, – вновь повторил он. – Вот, попей.

Содержимое протянутого им стакана было приятным и расслабляющим.

Она откинулась на мягкие подушки и глубоко вздохнула. Уютная постель, обволакивая теплом и лаской, приняла ее в свои объятия. Слезы высохли, нервы успокоились и улеглись, мысли перестали скакать и тревожиться. Но она не спала, просто впала в долгожданное состояние покоя.

Она не могла сказать, сколько прошло времени. Оно текло здесь совершенно иначе.

Но в какой-то момент появилось ощущение, что покой постепенно рассеивается, тает, как утренний туман.

Да, так и есть. Над ней снова нависало знакомое лицо, внимательные, любящие глаза вновь требовали пробуждения.

– Что пора? Она открылась? – шепотом, замирая от волнения, спросила она.

Он молча кивнул. Она зажмурилась.

– Какая?

– Встань и посмотри сама.

Надежда металась и пульсировала в ней, пытаясь вырваться из цепких лап разочарования.

Но она послушалась, встала и впилась взглядом в белую дверь.

– Закрыта, – прошелестела она. Надежда забилась в агонии и через мгновение умерла.

– Не в этот раз, – сочувственно сказал он.

– Зачем она вообще здесь? – воскликнула она и со злостью пнула ни в чем не повинную дверь. – Она никогда не откроется. Для чего ее здесь оставили? Чтобы вселять ложные надежды? Чтобы помучить лишний раз?

– Успокойся. Если она существует, значит, так надо.

– Надо, надо! Только и слышишь. Все время что-то надо!

– Пойдем. Тебя уже ждут.

Она перевела взгляд на красную дверь. Та была широко распахнута. Там за ней зияла чернота.

– Я не пойду.

– Так надо. Ты должна. Тебе надо сделать всего лишь шаг, и все забудется, и все будет хорошо.

– Я не хочу. Я не пойду, – упорствовала она.

Он подошел, взял ее за плечи и встряхнул.

– Из-за тебя сейчас страдает человек. Иди и облегчи его мучения. Сделай это сама. Не заставляй прибегать к силе.

Он подтолкнул ее к черной дыре. Она осторожно просунула голову в проем, и та сразу исчезла. Там за порогом она услышала голоса:

– Быстрее, колите еще! Дайте обезболивающее! Сестра, ну где же Вы? Живее!

Она резко выдернула голову из черноты и с тоской и обреченностью взглянула на него. Он сочувственно кивнул.

– Обещай, что это в последний раз, – она крепко сжала его руку.

– Я надеюсь. Я буду стараться. И ты старайся.

– Ты же будешь рядом, поможешь?

– Конечно, родная. Я всегда буду рядом. Иди. Нельзя больше тянуть.

Она зажмурилась, сжала кулаки и решительно перешагнула порог. Крепкие объятья липкой вязкой черноты были ей ненавистны, но яркая светящаяся точка стремительно приближалась. И через мгновение Она услышала истошный крик. Это был ее крик.

– Девочка! Девочка родилась! – вокруг раздались возбужденные радостные возгласы.

Серое платье.

*

Ворота распахнулись, и Она переступила порог. И в ту же секунду все вспомнила. Это место было хорошо Ей знакомо. Ничего здесь не изменилось. Даже привратники были те же самые, безразличные и невозмутимые. Перед Ней простиралась огромная площадь, окруженная каменными стенами, теряющимися где-то высоко в странном плотном тумане. Что там за ним за этим туманом, неизвестно. Откуда шел свет, тоже было непонятно. Здесь не было ни солнца, ни луны со звездами. И невозможно было объяснить, день сейчас или ночь. Хотя, наверное, здесь таких понятий и не существовало.

Она была на этой площади много раз. И каждый раз надеялась, что этот уж точно будет последним.

Привратники окинули Ее равнодушным взглядом.

– Проходите в зал ожидания, – кивнули они на стену из красного кирпича.

–Как? – вскрикнула Она. – Как в зал ожидания?! Опять?!

– Да, – спокойно ответили Ей. – Вам в зал ожидания.

– Но как же это? – Она все еще отказывалась в это верить. – Это какая-то ошибка! Проверьте, пожалуйста, еще раз.

– А что тут проверять? На Вас серое платье. Вам в зал ожидания.

Она опустила глаза вниз. Да, действительно, на ней было светло-серое платье. Разум не хотел принимать эту информацию. Сколько раз она проходила через этот зал? Десять, двадцать? Она давно уже перестала считать. Сколько раз сидела и ждала? Сидела и ждала! Чтобы все повторилось, чтобы все началось заново. Замкнутый круг!

– Но почему? Почему? – взмолилась Она. – Я не хочу! Пожалуйста, проверьте, вдруг ошибка!

– Никакой ошибки быть не может, – ответил невозмутимый привратник. – Проходите, гражданка, не задерживайте очередь.

Она отодвинулась в сторону, и мимо прошел человек в белом одеянии. Его никто не остановил. Привратники почтительно склонили головы. Человек проследовал прямо к белой стене.

– Но вот его вы не останавливаете. Почему? Почему меня не пускаете?

– На нем белое платье. Вы же сами видите. А Вам в зал ожидания.

– Я не пойду! – взбунтовалась она. – Буду стоять здесь, пока меня не пропустят!

– Хотите, как она? – усмехнулся один из привратников и кивнул на женщину в черном. Та плакала и кричала, упиралась изо всех сил, но ее крепко держали двое стражников и волокли к черной стене.

– Думаю, она бы очень хотела оказаться на Вашем месте. Проходите, не отвлекайте.

– Я не виновата! Прошу вас! Пересмотрите дело! Пожалуйста! – вопила женщина.

Ей стало жаль бедняжку. Попасть за черную стену – самое худшее, что может случиться. Но тут рядом с той женщиной возник человек. Он переговорил со стражниками, те молча кивнули и отступили.

– Ее что отпустят? – удивилась Она.

– Не думаю, это всего лишь отсрочка.

А женщина в черном вместе со своим заступником проследовали в центр площади, где стоял большой круглый стол, за которым сидела строгая дама в очках.

– Куда ее повели? Что там за тем столом?

– Уточнить информацию. Сейчас еще раз все перепроверят. Возможно, пересмотрят дело. Но скорее всего, решения не изменят, – ответили Ей привратники.

– Но я тоже хочу, чтобы все перепроверили! Пустите меня туда! Пусть мое дело тоже пересмотрят!

– Это ничего не изменит.

– Пустите! Я ведь имею такое право?

– Не имеете.

– Как это? Ей что можно, а мне нельзя? – возмутилась Она.

– Не ей. Ее хранителю. Просить о пересмотре может только хранитель, – пояснил привратник. – Я рядом с Вами никого не вижу. Значит это только одно, что Ваш хранитель согласен с решением.

Она с надеждой огляделась по сторонам. Никого не было.

– И где его черти носят?

– Но-но, дамочка, не выражайтесь, – повысил голос привратник. – Не забывайте, где Вы! Ваше платье может потемнеть.

– Что опять скандалит? – услышала Она за спиной знакомый голос.

– Да. Мы ее вспомнили. Каждый раз одно и то же.

– Ты должен попросить за меня! – повернулась Она к хранителю.

– Ладно, пойдем. По-другому тебя все равно не уговорить.

*

Они проследовали в центр площади.

– Да, да, я вас помню, – сказала дама в очках. – Что опять? – обратилась она к хранителю. Тот лишь пожал плечами.

– Хорошо, я сейчас посмотрю еще раз. Вот, взгляните сами, – дама развернула к Ней монитор. – Все верно. Никакой ошибки.

Она пробежалась взглядом по строчкам. Там, действительно, все было правильно.

– Но это же такие мелочи, – тем не менее возразила Она. – Все как у всех.

– Поэтому все и идут в зал ожидания. Поэтому на Вас серое платье.

Ей овладело отчаяние. Выхода не было. Опять то же самое. Сидеть, ждать, чтобы потом опять вернуться. Наверное, вид у Нее был настолько жалкий, что дама посмотрела на нее с сочувствием.

– Вы же понимаете, это не я решаю. Я лишь исполнитель.

– Я знаю, – устало ответила Она. – Но почему Он так со мной?

– Ну хорошо, – вздохнула дама. – Вы еще никогда этого не делали, поэтому можно. Вот, пишите, – протянула она хранителю листок бумаги.

– Что это?

– Заявление. Заявление на прием. Вряд ли это что-то изменит. Но, возможно, поговорите, и Вам станет легче.

Хранитель быстро заполнил бланк. Дама поставила печать.

– Проходите, – указала она рукой на скамейку. – Вас скоро позовут.

*

Ждать действительно пришлось недолго. По какому-то неведомому сигналу Ее хранитель понял, что ей пора.

– Иди, Он ждет тебя.

Она пошла в указанном направлении, вдоль белой стены, и через несколько метров обнаружила там маленькую неприметную дверку, которая была приоткрыта. Она переступила порог, проследовала по узкому извилистому коридору и оказалась в небольшой, но очень уютной комнате. В центре стоял круглый дубовый стол, рядом с ним два мягких кресла, укрытых пушистыми пледами. Под ногами расстилался шерстяной ворсистый ковер, ступать по которому было очень приятно. На стенах висели яркие причудливые картины. Здесь не было ни окон, ни светильников, лишь одна большая свеча горела на комоде, обволакивая своим приглушенным светом всю комнату, создавая при этом приятную, по-домашнему теплую атмосферу.

Никого поблизости не было. Она застыла в нерешительности, оглядываясь вокруг.

– Присядь, – Она вздрогнула, услышав позади чей-то голос.

Она обернулась и увидела незнакомого мужчину неопределенного возраста в белом костюме. Внешность его была совершенно обычной, ничем не примечательной, можно было даже сказать, безликой. Или это ослепительный белоснежный костюм так отвлекал внимание, затмевая своим блеском черты лица?

Мужчина указал Ей на одно их кресел. Она послушалась и присела, и не без удовольствия погрузилась в объятия мягких подушек и пушистого пледа.

– Удобно? – учтиво поинтересовался мужчина.

– Да, очень, – улыбнулась Она, совершенно успокоившись и расслабившись.

Обстановка располагала к этому и действовала на нее умиротворяюще.

– Ну и хорошо, – мужчина сел напротив и тоже улыбнулся. – Что-нибудь хочешь, чай, кофе?

– А что можно? – удивленно воскликнула Она. Это было неслыханно. Кофе? Здесь?! Как такое возможно?!

– Возможно, возможно, – ответил Он на Ее мысли. – Здесь, – Он сделал ударение на этом слове и обвел взглядом комнату, – все возможно.

– Кофе, пожалуйста, – ответила Она.

И тут же откуда-то появилась девушка с подносом. Она огляделась, пытаясь понять, откуда та пришла, но девушка уже исчезла, так и не удовлетворив Ее любопытства. Но это было уже и не важно. На столе дымились кофейные чашки, распространяя по комнате сумасшедший дурманящий аромат. Она сразу же вспомнила, как любила этот напиток. Предвкушая наслаждение, Она с трепетом взяла фарфоровый белый сосуд и, закрыв глаза, поднесла к лицу, вдохнула невозможно приятный запах и, поморщившись от удовольствия, сделала глоток.

– Ты хотела о чем-то поговорить, – прервал Он ее упоительное забытье. – Говори.

Ей очень не хотелось возвращаться к своей проблеме. Сейчас в минуту блаженства вспоминать о плохом казалось кощунством. С досадой Она поняла, очень четко и остро осознала, что хотела бы навсегда остаться здесь, в объятиях уютных кресел, рассматривать замысловатые картины, смотреть на мерцающее пламя свечи, чувствовать тепло фарфоровой чашки в своих руках и наслаждаться запахами и вкусами любимого напитка.

Но, заметив, что взгляд напротив стал требовательным и внимательным, Она собралась, вздохнула и ответила:

– Я не хочу в зал ожидания. Сколько можно? Сколько это еще будет повторяться?

– Но на тебе серое платье, – невозмутимо возразил Он.

– Да, но почему? Почему опять серое? – голос Ее задрожал.

Он пожал плечами.

– Тебе лучше знать. Ты же знаешь, что цвет платья выбираешь ты, только ты.

– Да как же так? – возмутилась Она. – Ничего я не выбираю. И уже давно хочу белое! А оно все серое и серое! Каждый раз! Пожалуйста, дайте мне белое платье! – взмолилась Она.

– Да пожалуйста, без проблем, – Он махнул рукой, указывая на шкаф у стены. – Иди и возьми, если так хочешь.

Она не верила своим ушам. Так просто! Неужели надо было только попросить? Может быть, это всего лишь сон, наваждение? Сейчас Она проснется и окажется в зале ожидания? Но мужчина напротив одобрительно кивнул, и Она встала и подошла к шкафу, открыла дверцу. Там висели белые платья!

– Можешь взять любое.

Она схватила первое попавшееся. Какая разница какое, главное, оно белое!

– Надевай. Там за ширмой можно переодеться.

Ей не надо было повторять дважды. Она молнией метнулась за ширму, скинула ненавистное серое платье и облачилась в белое. Руки Ее дрожали от возбуждения, в глазах защипало. Она готова была расплакаться от радости.

Она выбежала из-за ширмы, бросилась перед ним на колени, в порыве благодарности схватила Его руку и хотела поцеловать. Но Он высвободил ладонь и отстранился, указав Ей на кресло.

– Не стоит, не за что.

– Как же? Как же не за что? – сияла Она улыбкой. – Ведь теперь мне не надо возвращаться в зал ожидания!

– К сожалению надо, дочка, – с сочувствием сказал Он.

– Но как? Почему? – Она ничего не понимала.

– На тебе ведь серое платье. Посмотри на себя.

Она опустила голову. Хотела закричать, но комок застрял в горле. Она начала задыхаться, хватая ртом воздух. Из глаз полились слезы. Ее платье изменило цвет, став снова серым.

– Не надо, не надо, успокойся, – ласково проговорил мужчина и погладил Ее по руке.

– Это что, шутка такая? Как же так можно? – глотая слезы, с горечью прошептала Она.

– Видишь ли, милая, невеста сначала становится невестой и только потом надевает белое платье. Одно лишь свадебное платье невестой ее не сделает. Нет, девушка, конечно, может его примерить и даже прогуляться в таком наряде, но он не приведет ее к алтарю. Так и здесь. Цвет платья зависит лишь от тебя.

– Да что я такого сделала?! Я жила, как все. Да другие в тысячу раз хуже меня! Да Вы хоть представляете себе, как это тяжело? – обида и возмущение клокотали в ней и рвались наружу.

– Тяжело, дочка, очень тяжело, – согласился Он. – А иначе никак нельзя. Белое платье надо заслужить.

– Да я стараюсь. Но по-другому в нашем мире не прожить. Не украдешь, украдут у тебя, не соврешь, обманут тебя, будешь честной и верной – предадут и растопчут. Так уж устроена жизнь. И не я это придумала.

– Но не думаешь же ты, что если будешь воровать, то тебя не обворуют, если будешь обманывать, то не обманут тебя? – Она покачала головой. – Так зачем тогда грешить, если нет никаких гарантий?

Его слова поставили Ее в тупик. Она не знала, что ответить.

– Но я же и не грешила, так, по мелочи если. Без этого уж никак. Разве что на необитаемом острове жить, – обреченно вздохнула Она. – Да и с каждым разом все труднее. Мир ожесточается, черствеет. Знать, никогда не будет у меня белого платья.

Ею овладела тоска и равнодушие безысходности. Все было напрасно. Стало даже хуже. Лучше бы сразу Она пошла в зал ожидания и не питала бы несбыточных надежд. А то как маленькому ребенку дали конфетку, а потом отняли.

– Да, тут ты права. Жизнь все сложнее, – согласился Он. – Но ведь и не я это придумал.

– А кто же?

– Люди сами приложили к этому усилия. Мир меняется под их влиянием. Все люди творцы. Я, ты, они, мы все к этому причастны, мы творим жизнь. Да и так ли уж плох этот мир, так ли безнадежен?

– А что же хорошего? – усмехнулась Она. – Постоянно кто-то страдает, постоянно умирает, кто-то вечно кого-то пожирает. Бесконечная пищевая цепочка – этот мир. Болезни, смерти, потеря близких… Где тут что-то хорошее?

Он в ответ согласно кивнул и промолчал. Потом вздохнул, улыбнулся.

– Но не будешь же ты спорить, что есть и хорошие вещи? Творчество, искусство, красота, моря и океаны, звезды на небе, бескрайние просторы, горы… Перечислять можно долго. Закаты и рассветы, наконец!

– Ну да, – Она скривила губы. – Закаты, рассветы… Солнышко, цветочки! Да только как любоваться красотой цветочка, когда твое сердце изрезано на куски?! – закончила Она на повышенной ноте.

– Но я знаю, что твоя жизнь сложилась совсем не плохо. Многие позавидовали бы твоей судьбе, – возразил Он. И в Его глазах Она вдруг увидела что-то похожее на интерес, на любопытство.

– Да, это так. Отрицать не буду. Мне во многом повезло. И я никогда не жаловалась на жизнь. Но слезы, обиды, разочарования, расставания, потери, похороны… Они неизбежны! Будь ты хоть самым везучим, самым счастливым человеком на земле, от этого тебе не уйти.

– Устала? – участливо спросил Он.

Она кивнула.

– Так для этого и существует зал ожидания. Там можно отдохнуть, набраться сил.

– Вы смеетесь что ли? Отдохнуть? – Она и вправду захохотала, но не весело, истерически.

Он никак не прерывал ее приступа. Сидел, ждал, пока Она сама успокоится.

– Я бы не назвала это отдыхом, – уже вполне нормальным голосом сказала, наконец, Она. – Сидеть и ждать, сидеть и ждать неизвестно чего. Это как вглядываться во тьму, в густой туман. Что же придет оттуда, что появится? И вот ты сидишь и ждешь, сидишь и ждешь, а потом тебя бросают как слепого щенка в глубокую реку. Выплывешь или нет, от тебя зависит, а если и выплывешь, то куда, тоже вопрос. Возможно, я чего-то не понимаю, но я как-то иначе представляла себе отдых.

Он молча разглядывал Ее, наклонял голову то вправо, то влево, иногда кивал.

Она выдохнула, закончив свою речь. Этот разговор измотал Ее. Она чувствовала себя опустошенной. Несмотря на то, что ей удалось выговориться, выплеснуть наружу свои эмоции, озвучить свои страхи и обиды, облегчения не наступило. На место накопившихся мыслей и вопросов пришли пустота и безразличие. И стало все равно, куда идти и зачем. Он по-прежнему молчал.

– Ладно, я пойду, – Она встала. – Спасибо, что приняли меня.

Она уже переступила порог, когда Он окликнул Ее.

– Подожди. Тебе не стало легче. Я не могу тебя так отпустить.

– Да я все понимаю, – отмахнулась Она и грустно улыбнулась. – Так надо, так все устроено.

Он встал, подошел к Ней, взял за руки.

– Ты права. Мир жесток. Но и прекрасен. В суете и заботах люди забывают об этом. Я хочу, чтобы ты вспомнила, чтобы открыла его заново!

– Да, да, – прервала Она Его. – Именно этим я и планирую заняться в ближайшее будущее, – в Ее словах слышался сарказм.

– Нет, дочка, я не о том, – он по-отечески погладил Ее по голове. – Мы можем сделать кое-что другое.

– Что же? – без всякой надежды на лучшее спросила Она.

– Тебе просто надо отдохнуть. И раз для тебя зал ожидания местом отдыха не является, я решил дать тебе отпуск.

– Отпуск? – удивилась Она. – Как это?

– Ты выйдешь отсюда через ту же дверь, через которую вошла и последуешь за своим хранителем. Он покажет тебе самые райские уголки этого мира. Не зная боли и страданий, ты в полной мере сможешь насладиться красотой и величием моего творения. Ты полюбишь его! И захочешь вернуться. Ты не вернешься до тех пор, пока не отыщешь то, зачем стоит возвращаться. Мир сам наполнит тебя силами и позовет за собой.

На ее глазах выступили слезы. Слезы радости и благодарности. Все было не зря. Он услышал Ее!

– Да, дочка, да, – кивнул Он. – Я совсем не жесток и не бессердечен.

Она, уже не сдерживая рыданий, бросилась Ему на шею.

– Спасибо, спасибо, – бормотала Она. – Спасибо, что услышали меня.

– Ну- ну, – Он погладил Ее по голове. – Не надо плакать. Иди, милая, иди.

Она вытерла слезы рукавом, улыбнулась, кивнула и пошла.

– И знай, – крикнул Он вслед. – Серое платье на тебе еще и потому, что ты нужна там!

Она обернулась.

– Правда?

– Конечно. Очень нужна. Почему тебе самой никогда не приходило это в голову?!

Отпуск.

*

Хранитель уже ждал Ее у ворот. Он улыбался.

– Поздравляю! Видимо, ты ему чем-то понравилась. Далеко не каждому предоставляется такая возможность.

– Наверное, своим упрямством, – засмеялась Она в ответ.

Хранитель шутливо поклонился.

– Пройдемте, сударыня, – указал он на дверь.

Привратники тоже покачали головами в знак согласия. Все действующие лица этой сцены улыбались. Момент был радостным, редким и необычным.

Ворота распахнулись перед Ней. Хранитель взял ее за руку, и они шагнули туда. Туда, откуда только приходят, туда, где они быть не должны, туда, где все знакомо и вместе с тем абсолютно неизвестно, как одна и та же вещь, если смотреть на нее изнутри, а потом выбраться и взглянуть на это снаружи.