Арест карбонария. Поэма в одиннадцати частях с прологом, эпилогом и послесловием

Прозрение

После встречи с привидениемАлександр загрустил.Спор вести заочно с теньюУ него не стало сил.После этого свиданьяВ мистику поверил царь,В приведений хладный пламень,В смысл примет, известных встарь.В тайных предзнаменованийВековую глубину.И в проклятье обществ тайных,Всю опутавших страну.Царь когда то был масоном,Он считал, что то игра.Но как тень НаполеонаРеволюции искраПригрозила вдруг пожаромВсей Европе. Вот тогдаОн запрет масонов с жаромУтвердил раз навсегда. •••И стрелою поражённыйВ ахиллесову пяту,Призраком заворожённыйВерил в новую мечту.Как догадкой быстротечнойОсознал, что не обманПозабытое беспечноПредсказанье Ленорман.Всё, что в кресле у каминаКорсиканца дух вещал,Царь с пророчеством МарииВместе мысленно связал.И в прозрении запоздаломРок узрел своей судьбы.На челе его усталомСлед отчаянной борьбы.Где тот лик порфирородный,Что Державин воспевалИ кто в памяти народнойСветлым ангелом порхал?Кто по сердцу, по законамПравить людям обещал?Нет того, теперь другой онСловно тень. А тот пропал.«Чтоб в надежде исступлённойОт судьбы своей уйти,Как от слов НаполеонаМне спасение найти?Хоть какой-то выход к светуИз кромешной темноты?Не прислушался к совету,Ленорман напрасно ты.Почему ты не оставилОкровавленный престол?», —Царь спросил себя и вставил:«Потому что был осёл!Я хотел народом правитьПо законам бытия.Конституцию составитьДля него и для царя.Чтобы в тех законах былиИ порядок, и права.Чтоб они добру служилиСилой слов, не на словах.Люди чтоб по всем канонамК процветанию пришлиИ, живя в ладу с законом,Всё же счастье обрели.Но не в национализме,А в былинной той стране,Где под скипетром царизмаКаждый будет обогрет.Где не кровь, что от рожденьяКаждому судьба даёт,Благо есть, но лишь служеньеИ смиренных душ полёт.С тем бы Русь преобразилась,С тем воздвиглась бы она.Только жаль, что лишь присниласьМне та дивная страна.Ну, а эту, где я правлюДвадцать пять почти что лет,Вряд ли я уже исправлю,В ней людей достойных нет.Лживы все и кровожадны,Справедливость им к чему?Честные для них все странны.Я не верю никому.Где вы, юные затеи,Тайный дружеский союз?Ваш наследник Аракчеев,Лицедей, садист и трус.Рассуждения ЛагарпаЗачеркнула Крюденер.Фотий не святее папы,Интригана он пример». •••И трагическим прозреньемОсвещал царя челоСмысл таинственных видений,Жаливших во сне его.Понял он, что заблуждался,Став душителем свободИ напрасно отказалсяСделать вольным свой народ.Да таинственные знакиНе пытаясь разгадать,Лишь блуждал, как тень во мракеИ пытался убежатьОт своих воспоминаний,Шёл по ложному пути.И кружил, кружил в тумане.И покой не смог найти.Коршуном терзала совесть,Жёг Михайловский замок.Столь печальной стала повесть,Сколь зачин её был сладок.Он тогда побег от тронаСтал в мечтах своих лелеять-Слишком тяжкий груз коронаДля души, уставшей верить…

Гвардейская Фронда

Знать могло ли окруженьеЭту боль и бичеванье?Это вечное сраженьеАгнца, ждущего закланья?Он познал. И с этим знаньемПриговор себе сам вынес.Но врагам же наказаньеНе желал. А те глумилисьНад его великодушием.Были злобны, кровожадны.И удобный ждали случайНа параде ль, встречах званых,Совершив цареубийство,С крепостным покончить правом.Только было в том витийствоИ опасные забавы. •••Мужику, к чему свобода?Он с землёй навеки связан,Сын земли его порода.Быть другим он не обязан.Он таким издревле создан,Труд его предназначенье.Он в труде своём свободен.Остальное-заблужденье.Но иначе рассуждалиКарбонарии младые,План мятежный обсуждаяВ дни от сумрака седые.Было их собранье шумнымРазношёрстным, пёстрым вече.В меньшинстве идейных, умных,Но в достатке первых встречных.Неофиты приносилиКлятву верности собранью,Но не все её хранили,Так, как честь на поле брани.В них изрядно жило детство,Что война навек отняла.От печалей же есть средство-Жало Зандова кинжала. •••Годы шли в дебатах шумныхИ бурлило это вече.Лишь немногих, трезвых, умныхСправедливы были речи.Тех, кто мудро убеждалиОтказаться от террора.В том, что вовсе не в кинжалеИстина в решенье спора.Потому что рабства цепиДолжно рушить не мечом.Голова за то в ответе,Рабство лечится умом.Просвещение народа,Мощь культуры, воспитание-Выход в них. Четыре годаПродолжались те собранья… •••Пестель был упорней многих,О восстании мечтал,Чтоб царя убрать с дороги.Свод законов начерталДля страны освобождённойОт монаршеских цепей.Только план тот был никчёмнымПрозябающей стране.Братство, равенство, свободаДля России звук пустой.Рабство-вот её природа,Вечной ставшее судьбой.Все рабы в ней. Царь, раб трона,Крутит власти жернова.И хранит его коронаПод замком людей права.Если кто-нибудь замыслитОтыскать к свободе путь,Тень предательства нависнетИ найдётся кто-нибудь,Кто угодливо сумеетВсё раскрыть и всех продать.Власть таких всегда лелеет,Ценит их любая власть.И один из них, мы знаем,Павла Пестеля предаст.И царю донос отправит,Подло думая: «указО мятежников арестеОт суда спасёт его» —И решил, забыв о чести-Будет, мол не до него. •••В напряжённом ожиданииПетербург давно живёт.В мае грянет гром восстания,Терпеливо Пестель ждётЛишь условного сигнала,Петербурга дружный глас,Что уж гвардия восстала,И пробил заветный час.Мог бы он мятеж затеятьИ на юге. Но зачем?В Петербурге нужно сеятьПрежде смуту. А за темОкружить дворец монархаИ к присяге привестиНовой власти иерархаДа республику ввести.Но потом он поменяетСрок восстания на январь.3Место-юг, но всё смешаетВ ноябре, скончавшись, царь.4В январе же Пестель долженБыл с полком своим стоятьВ карауле. Но не сможет,Не судьба мятеж поднять.Александр уничтожитЗаговор, направив вспятьВесь их план. Монарх «ничтожный»Сможет всех переиграть.

Шервуд

Двадцать пятый год и скоро осень,Птицы собираются на юг.Александру скоро сорок восемьИ печаль, его привычный друг,Часто и подолгу навещаетВ сумраке заброшенных аллей,Где он неизменно вспоминаетО покойной дочери своей.Рана эта всё больнее гложет,Беспокоит даже и во сне.Александр забыть о ней не можетИ о том, как счастлив был он с ней.Летом он, вдали от дел придворных,Был рассеян, библию читал,И салонов петербургских, модных,Кажется, совсем не посещал.Правда, был весною принц Оранский,С ним дела Союза обсуждал.Александр ему: «Мне трон мой царскийТягостен. Я от него устал». •••После сейма праздное бездельеНекий Шервуд дерзко вдруг прервал,Написал донос и АракчеевВ кабинет к нему его послал.Шервуд всё царю про возмущеньеВ армии подробно рассказал.Намекнув про лиц, «что поважнее»,Александра даже испугал.Мальчики гвардейские ничтожны,Их слова-пустая дребедень,Но совсем другое те вельможи,Чьи примеры Пален, Беннигсен.Эти слов на ветер не бросаютИ доводят дело до конца.Жертв своих бесстрастно убивают,Это те, сгубили что отца.Из доноса понял: всё семействоРешено под новый год убить.Александр на это: «Шервуд, действуй.Мы врага должны опередить».Только знал, опасны не гвардейцы,Те, из незначительных чинов,А, возможно, кто-то из семейства,Кто взойти на трон давно готов. •••Вскоре принесли письмо от Витта:Рвался граф к царю, чтоб донестиНа южан.– Как надоела свита.Как же мне от них себя спасти?Изменить навек свою судьбинуТолько наяву, а не во снеУвидать святую Палестину,Снять грехи, которые на мне.Получить святое отпущеньеВ тех, пока ещё святых местах.И потом найти успокоеньеВ крымских верноподданных садах.Александр, опытный политик,Понимая, что дворец-капкан,Действовать решает по наитию.И судьба ему дарует шанс.

Глава Шестая. Последняя Ставка Царя

Дворец Александра в Таганроге

Болезнь Луизы

Виллье, врач, сказал: «Больна царицаИ в печали тает, как свеча.Во дворце душой она томится,Вам на юг бы съездить сообща».«В Таганрог! Уж там любой мятежникОт моих не скроется орлов.Собирайся, Дибич, скоро едемПрочь от сих убийственных дворцов» —Александр ожил, развеселился,Закипела молодость в крови.Он, обняв печальную царицу,Вспомнил дни своей младой любви:«Я, душа моя, вперёд поеду.Подберу нам домик для житья.За тобой потом уже заедут.Будем жить с отрадой, ты и я.Тёплый воздух хворь твою излечит,Воздухом морским с тобой дышатьБудем каждый день, а каждый вечерМолодость с любовью вспоминать». •••Остров Каменный. Ночные тениОт деревьев. Мрачен старый парк.Во дворце, в одном окне горелиСвечи. В кабинете, где монархИ его любимец АракчеевЧто-то обсуждают допоздна.Осенью в окно прохлада веет,Светит полумесяцем луна.– Аракчеев, слушай, я с царицейОчень срочно еду в Таганрог.Вызвал я тебя к себе проститься.– Государь, я буду одинокБуду здесь один за вас молиться.– Помни, связь ты с Шервудом держи.В сентябре там всё должно решиться,Только, знаешь, очень не спеши.Присмотрись поближе к графу Витту,Что-то генерал никак юлит.Корысть гложет видно сибарита.Не с казной ли часом он шалит.Глубже вникни ты в его делишки,Витт он ведь искусный интриган.Шашни эти, девочки, картишкиНе дешёвый, знаешь, балаган.Мне подробно всё потом изложишь,Дибичу депеши свои шли.– Что-то, сударь, я за вас тревожусь,Как бы Вас враги не извели.– Брось, пустое. Мне пора в дорогу,К югу. К морю дальнему пора.Обо мне молись почаще Богу,Друг мой, ведь – грехов на мне гора.Тот пакет, в Успенском, ты же знаешьПривезёшь ко мне, когда скажу.Ты меня в беде ведь не оставишь?Ну, ступай. Один я посижу.

Аракчеев

Аракчеев, этот служка царский,Графа Витта злой антагонист,Страх почуяв, сильно испугался.И душой от этого раскис.Он не зря чутьём звериным понял —Александр на троне не жилец,Обречён и кончится приволье.Понял, без царя ему конец.Замер он перед иконостасом:– Без царя они забьют меня.Но спасёт временщика Настасья,В Грузине кровавая резня.5Несмотря на то, что царь сердечноВсе его достоинства ценил,Вмиг лакей забыл о дружбе вечнойС тем, в ком не увидел прежних сил.Сельский дворянин, почти, что нищийВласть к рукам огромную прибрал.И князей считая за людишек,С лютым сладострастьем унижал.Но служил всегда тому, кто в силе.Не за честь, за ласку лишь одну.Прежнего кумира вёл к могиле,И уже пред новым спину гнул.Даже и узнав, что отравилиАлександра те, с кем тот дружил,Он бы и тогда, как лошадь в мылеЭтим отравителям служил.В нём душа не дрогнет, боль не схватит.Чёрные дела свои верша,За добро, предательством отплатитТёмная лакейская душа.

В Таганрог

Александр быстро в путь собрался,Заложил коляску и вперёд.Позади уже дворец остался.Что же впереди монарха ждёт?В ночь отъезда в Лавре помолился,У надгробий дочек постоял.За кордоном вновь остановился,С городом прощаясь. Помолчал.Сел в карету, вот обитель скрылась,Ехал он практически один.А душа смятенная стремиласьК морю от пустующих равнин.Как то незаметно отпустилаСердце безысходная печаль.А меж звёзд комета всё светила,Хвост свой, устремив, куда-то вдаль.И на небо звёздное ночное,Глядя, он возможно понимал,Что комета нечто роковоеПредвещала. Если бы он знал,Знал про то, что все ему изменят,Что его уже Голгофа ждётВпереди и скоро, как приедетВ город, где так странно он умрёт.

Озарение

Таганрог. А вот и домик,О котором так мечтал.Царь, украсив спальню, дворик,Там царицу поджидал.Как простолюдин трудился,Двигал мебель, окна мыл.С петухами спать ложился.К мистике своей остыл.Встретив с радостью супругу,Ласков, нежен был и мил.Благотворный воздух югаИх обоих оживил.

Император Александр и императрица Елизавета

Каждый день прогулки к морю.Завтрак, ужин-всё вдвоём.И с лица Луизы вскореГрусть ушла. Теперь на нёмСветит добрая улыбка,И любовь горит в глазах.Счастье сердца, как ты зыбко,Быстро тонешь ты в слезах. •••В Таганроге АлександрХод доносам не давал.Может русского он ЗандаВ свой шатёр с кинжалом ждал?Ведь давно его измучилСплошь залитый кровью трон.Избавленья ждал ли случай,Смерть ли страстно жаждал он?Встреча с Шервудом открылаИстины одной секрет:Это он лихие силыСам извлёк из тьмы на свет.Это он печаль умножилОбещанием свобод.Те слова сейчас ничтожны.Так кого на эшафот?Сам смутил пустой надеждойГоловы шальным юнцам.Значит и на правду веждыВсем открыть он должен сам.Слишком просто всё казалосьДля неопытной души.А когда в душе усталость,Так ли ты непогрешим?Вот и этим офицерамВ мирной жизни мира нет.Их влекут иные сферы,И надежды ложной свет.Этот свет зажёг невольноЦарь несбыточной мечтой.Но тянуть нельзя. Довольно,Рок уж стал для них судьбой.И спасти их от паденьяМожет только тот, кто дал,Как надежду на спасенье,В ножны вложенный кинжал.

Витт

В эти дни так получилось,Что примчался граф де Витт.Он давно попал в немилостьИ пытался в тот визитПред монархом оправдаться,На смутьянов донести.Ну и этим попытатьсяОт суда себя спасти.Граф Де Витт был сыном знойнойКуртизанки Софьи Витт.Многих их, мужей достойных,Победил прелестный видСказочной фанариотки,Феи будуарных дел,Кто под чарами красоткиОт любви обезумел.Короли её желали,Был безумен их порыв.От красот её сгорая,Всё на свете позабыв,Знаменитый князь ПотёмкинПеред ней не устоял.Он у мужа, как болонку,Софью просто выменял.Сын её. Де Витт ИоганнКарьеристом вышел в мать,А его любимый слоган-«Честь на злато поменять».Удивления в том мало-Сын-достойный ученик,Хвост ловил фортуны славноПод истошной страсти крик.Вроде бы в делах альковныхАлександру помогал.В тайнах, говорил, любовныхЦарь ему лишь доверял.Правда то, или бравада,Здесь сам чёрт не различит.Он потом у БонапартаТоже будет знаменитМастером амурной части.И введёт в опочивальнюКорсиканца, приму страстиПольку, Валевскую пани.Говорят, агентом тайнымБыл. Таким, как Чернышев.Но попавшийся случайно,Он сбежал. И был таков.Вновь в России объявился.Будто преданный слуга,К Александру вновь прибился.Кот лукавый в сапогах. •••И потом он всё шпионилДа агентов расставлял,Но при том, служа короне,О себе не забывал.Истребив казаков Буга,Поселения создал6На обширных землях Юга.Стал за это генерал.Он ценил роскошных женщин,Драгоценности, вино,И с казной был не безгрешен.Слыл растратчиком давно,Но умел весьма успешноЭто всё опровергать,В ход пуская метод вечный-Женской ласки благодать. •••

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1 confiant (франц.) -конфидент

2. Генерал-адьютант А.И.Чернышев войдёт в следственную комиссию по делу декабристов и будет одним из самых жестоких гонителей их. Но им руководили не столько государственные, сколько личные интересы. Он мечтал присвоить себе майорат своего двоюродного брата Захара Чернышева, осуждённого на каторгу в числе прочих заговорщиков. Но Николай Первый, при всём своём расположении к Чернышеву, не рискнул удовлетворить столь кровожадное притязание своего любимца.

Одной из главных причин неудачи, которое потерпело движение декабристов являлось соперничество между лидерами северян (князь Сергей Трубецкой, Никита Муравьёв) и южан (Павел Пестель). К середине 1825 года этот процесс зашёл слишком далеко, когда Сергей Трубецкой буквально внёс раскол в ряды руководства Южного общества, войдя в сговор с руководителями Васильковской управы Сергеем Муравьёвым – Апостолом и Михаилом Бестужевым-Рюминым и предложив им действовать совместно якобы с целью борьбы с «бонапартизмом» их лидера Песталя. Именно это и вынудило Павла Пестеля пойти на изменения ранее согласованного с северянами плана восстания и изменения срока и места его начала.

Подготовка к началу революции в тот период уже шла к успешному завершению. Заговорщикам не хватило буквально двух недель для осуществления задуманного Пестелем и его соратниками.

Заболев в Таганроге, Александр несколько раз вызывал к себе Аракчеева, находившегося тогда в своем имении Грузино, но тот упорно отказывался приехать, ссылаясь на тяжкое моральное состояние в связи с убийством дворовыми людьми его экономки и сожительницы /Настасьи Минкиной. прим. автора/; он даже самолично сложил с себя полномочия командующего военными поселениями, чем несказанно удивил высшие чины России. / А.Н.Сахаров «Александр I». Наука, 1998/

В мае месяце 1817 года государь Александр Павлович остановился в Вознесенске, объезжал в сопровождении Витта военные поселения в Херсонской губернии, делал смотр новоиспечённой бугской уланской дивизии, взросшей на костях бугского казачества, и всем виденным остался чрезвычайно доволен. На радостях Его Величество произвёл Витта в генерал-лейтенанты. А уже в июле поднялось всё бугское казачество, И Витту срочно пришлось отрабатывать своё генерал-лейтенантство. Ну, он и отработал, даже с лихвою. Бугская уланская дивизия таки возникла. Бугское же казаческое войско исчезло, как будто его и не было никогда.

/Е. Курганов. «Забытые генералы 1812 года. Книга вторая. Генерал-шпион, или Жизнь графа Витта». Элита. 2012/

Вы ознакомились с фрагментом книги.

Для бесплатного чтения открыта только часть текста.

Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:

Полная версия книги

Предыдущая 1 2

Авторизация