Обеспечение обязательств (залог, поручительство, гарантия)

Однако, делая вывод о незаключенности договора ипотеки в целом на том основании, что стороны договора не согласовали условия о порядке уплаты процентов за пользование кредитом, а также о порядке внесения платы за открытие кредитной линии и платы за обслуживание кредита, суды, по мнению Президиума ВАС РФ, не учли, что сторонами были согласованы все существенные условия (размер, срок и существо обязательства), относящиеся к обеспеченному ипотекой обязательству по уплате должником суммы основного долга по кредитному договору, поэтому договор ипотеки не может считаться незаключенным. При этом то обстоятельство, что сторонами не были согласованы названные условия, означает только ограничение обеспечиваемых залогом требований уплатой суммы основного долга по кредитному договору в размере, согласованном сторонами, но не влечет за собой незаключенность договора ипотеки в целом[129].

В приведенном деле очень хорошо заметно, что, во-первых, довод залогодателя о незаключенности договора ипотеки является явной попыткой защититься от требования залогодержателя об обращении взыскания на предмет ипотеки; во-вторых, суды первых трех инстанций, поддержавшие позицию залогодателя, проявили крайний юридический формализм и только поэтому допустили прекращение залога; в-третьих, надзорная инстанция, напротив же, продемонстрировала возможность весьма гибкого толкования положений ГК РФ и Федерального закона об ипотеке об обеспеченном залогом обязательстве.

Впоследствии правовая позиция, которую занял Президиум ВАС РФ в этом деле, была в абстрактном виде воспроизведена в абз. 3 п. 13 Постановления Пленума ВАС РФ от 17 февраля 2011 г. № 10 «О некоторых вопросах применения законодательства о залоге»[130] (далее – Постановление № 10). В нем же содержится и нормативное обоснование ответа на вопрос, почему отсутствие в договоре залога или какой-либо дефект в описании отдельных условий обеспеченного обязательства не влечет за собой отпадение акцессорного права залога: это положения ст. 337 ГК РФ, в соответствии с которой, если иное не предусмотрено договором, залог обеспечивает требование, в частности проценты, неустойку, возмещение убытков, причиненных просрочкой исполнения, а также возмещение необходимых расходов залогодержателя на содержание заложенной вещи и расходов по взысканию в том объеме, какой оно имеет к моменту удовлетворения.

Очевидно, что и в ситуации, когда в договоре залога просто не указаны проценты по кредиту, и в ситуации, когда они не могут считаться указанными (как в деле № 6737/10), следует полагать, что стороны договорились обеспечить залогом только основную сумму долга без процентов. Признавать же договор залога незаключенным в данном случае было бы неверным именно с точки зрения той правовой идеи, которая реализована в ст. 337 ГК РФ.

Такой подход ВАС РФ, разумеется, не направлен напрямую против акцессорности залога. Он скорее имеет своей целью устранить неоправданные злоупотребления самой идеей тесной юридической связи основного долга и обеспечения.

Акцессорность объема требования. Намного более интересными являются правовые позиции Президиума ВАС РФ, связанные с оценкой различных последствий проявления идеи акцессорности объема требования залогодержателя.

В п. 13 Постановления № 10 содержится ответ на самый злободневный вопрос практики по залоговым делам: как влияет изменение обеспеченного обязательства на судьбу залога? Имеет ли при этом значение, кто является залогодателем – сам должник по обязательству или третье лицо?

Прежняя практика судов исходила из того, что при изменении обязательства (увеличении суммы долга, увеличении размера процентов по обязательству, изменении срока исполнения обязательства), в случае если залогодателем является не должник по обязательству, а третье лицо, залог прекращается.

Приведем такой пример из судебной практики. Суд, рассматривавший спор об обращении взыскания на заложенное имущество, установил, что из договора ипотеки следует, что залогом недвижимости было обеспечено обязательство по возврату кредита со сроком возврата до 14 марта 2002 г.

Однако дополнительным соглашением к соглашению об открытии кредитной линии банк и заемщик продлили срок погашения кредита до 13 сентября 2002 г.

Суд, рассматривая спор об обращении взыскания на предмет залога по такому долгу, рассуждал следующим образом. Согласно п. 1 ст. 453 ГК РФ при изменении договора обязательства сторон сохраняются в измененном виде. Однако в деле отсутствовали доказательства того, что банк и заемщик внесли в договор залога (ипотеки) соответствующие изменения, касающиеся установления нового срока исполнения обязательств по кредитному соглашению.

В итоге суд признал, что банком заявлено требование об обращении взыскания на заложенное имущество по обязательствам общества, не обеспеченным залогом[131]. Судя по всему, к такому же мнению склонялись и другие суды[132].

Схожий подход к последствиям изменения основного обязательства по сохранению ипотеки был продемонстрирован окружным судом в следующем деле.

Разбирая спор между банком и заемщиком, суд установил, что стороны неоднократно изменяли срок исполнения кредитного обязательства заемщиком. Однако эти изменения не были отражены в договоре ипотеки.

Суд указал, что п. 4 ст. 9 Федерального закона об ипотеке установлено, что обязательство, обеспечиваемое ипотекой, должно быть названо в договоре об ипотеке с указанием его суммы, основания возникновения и срока исполнения. В тех случаях, когда это обязательство основано на каком-либо договоре, должны быть указаны стороны этого договора, дата и место его заключения.

Таким образом, указания в договоре залога о содержании, объеме и сроке исполнения обеспечиваемого обязательства, определенных основным договором, должны полностью соответствовать этому договору.

Кредитным договором, заключенным между сторонами спора, установлено предоставление ответчику кредита в виде открытия кредитной линии в сумме 3 млн 200 тыс. руб. на срок до 1 ноября 2004 г. с начислением процентов за пользование кредитом в размере 21 % годовых. Аналогичное указание содержится в договоре об ипотеке со ссылкой на названный кредитный договор.

Дополнительным соглашением от 1 сентября 2005 г. к кредитному договору срок возврата кредита был продлен до 1 ноября 2006 г.

Между тем в деле не имеется и сторонами не представлено доказательств того, что банк и предприниматель-заемщик в установленном законом порядке (ст. 452, 339 ГК РФ) внесли в договор об ипотеке (залоге) соответствующие изменения, касающиеся установления нового срока исполнения обязательств по кредитному договору и указания на вышеназванное дополнительное соглашение. В таких условиях требования банка по возврату кредита не могут считаться обеспеченными залогом недвижимого имущества.

Обращает на себя внимание то, что в приведенных делах суды подчеркивают, что залог прекращается, так как залогодателем является третье лицо, но не должник по обязательству. По всей видимости, эта позиция основана на уже обсуждавшейся выше идее: залоговое бремя, лежащее на вещи, не должно изменяться без ведома залогодателя.

Но в ситуации, когда залог предоставлен самим должником, суды, видимо, не обнаруживали повода для применения этой позиции и, как правило, отказывали в признании договора залога прекратившимся или незаключенным. Это вполне логично, ведь залогодатель, являясь одновременно должником по обязательству, обеспеченному залогом, всегда знает об изменении обязательства: он сам в этом изменении участвует, подписывая дополнительные соглашения к договору, например, кредита. Именно такой подход продемонстрировал, к примеру, Восьмой апелляционный суд в деле об обращении взыскания на предмет залога в связи с невозвратом выданного залогодателю кредита. Отметив, что изменение кредитного договора в части увеличения суммы основного долга по кредиту не подтверждается материалами дела, а увеличение процентной ставки по кредиту согласовано должником (залогодателем) в дополнительных соглашениях к кредитному договору, суд констатировал, что «статья 352 ГК РФ не предусматривает прекращение залога, в случае изменения обязательства, обеспеченного залогом…»[133].

Вместе с тем вряд ли рассуждения судов о том, что изменение обязательства прекращает залог, можно обосновать формальной логикой. Так, бóльшая посылка силлогизма (залогодатель не согласен отвечать своей вещью по долгам должника свыше согласованной с ним суммы долга) и меньшая посылка силлогизма (кредитор и должник увеличили размер долга без согласия залогодателя) не находятся в отношении логического следования с выводом (следовательно, залог прекратился). Более правильным (с точки формальной логики) представляется другой вывод: следовательно, сумма залогового обременения вещи, переданной в залог, не изменилась.

Не соответствуют позиции судов и юридической логике, в том числе основанной на идее акцессорности. Если рассматривать залог не просто как сделку, но как право залогодержателя (кредитора) на часть стоимости вещи, то совершенно непонятно, по какой причине право на часть стоимости вещи, обещанной залогодержателю, прекращается из-за изменения размера долга или каких-то иных условий обеспеченного обязательства. Это право может прекратиться в связи с истечением срока, на который было установлено обеспечение, прекращением обеспеченного залогом обязательства и некоторыми иными обстоятельствами, указанными в ст. 352 ГК РФ. Указания на то, что изменение обеспеченного залогом обязательства приводит к прекращению залога, в данной норме ГК РФ нет. Следовательно, залог сохраняется, но размер залогового обременения должен остаться неизменным. Именно в этом и заключается защита интересов залогодателя: залогодержатель не должен «извлечь» из стоимости заложенной вещи больше, чем ему было обещано.

Точно такими же должны быть рассуждения и относительно последствий увеличения размера процентов по обеспеченному требованию: будет считаться обеспеченным залогом требование с тем размером процентов, который указан в договоре залога.

К такому выводу Президиум ВАС РФ недавно пришел при рассмотрении конкретного дела в порядке надзора (Постановление Президиума ВАС РФ от 17 марта 2011 г. № 13819/10)[134]. Так, Президиум ВАС РФ счел решения апелляционного и кассационного судов, отказавших банку в обращении взыскания на предмет залога со ссылкой на прекращение залога, неверными. Президиум указал, что увеличение процентов по кредитному обязательству не прекратило первоначальное обязательство, не изменило предмет или способ его исполнения, поэтому их нельзя признать новацией, т. е. заменой первоначального обязательства новым. В связи с этим основания для вывода о прекращении дополнительного обязательства в связи с новацией основного отсутствуют. Названные изменения не указаны в перечне оснований прекращения залога, содержащемся в ст. 352 ГК РФ. Кроме того, Президиум ВАС РФ подчеркнул, что сам по себе Федеральный закон об ипотеке допускает расхождения в условиях обеспеченного обязательства: в силу п. 1 ст. 50 Федерального закона об ипотеке при расхождении условий договора об ипотеке и условий обеспеченного ипотекой обязательства в отношении требований, которые могут быть удовлетворены путем обращения взыскания на заложенное имущество, предпочтение отдается условиям договора об ипотеке.

Таким образом, по мнению Президиума ВАС РФ, изменение размера обеспеченных залогом требований (в том числе вследствие изменения процентной ставки по кредиту) по сравнению с тем, как условие о размере обеспечиваемого обязательства указано в договоре залога, не является основанием для отказа в иске об обращении взыскания на заложенное имущество в связи с прекращением залога. При увеличении размера требований по основному обязательству залог обеспечивает обязательство должника в том размере, в котором оно существовало бы без такого изменения[135].

Намного более сложным является вопрос о том, что происходит с залогом при изменении срока исполнения обеспеченного обязательства (увеличение или уменьшение срока исполнения). В Постановлении № 10 разбирается случай увеличения срока исполнения обязательства, причем высшая судебная инстанция пришла к выводу о том, что и в этом случае залог сохраняет силу.

Логика рассуждений, которая привела суд к этому выводу, отражена в формулировке п. 13 Постановления № 10 и может быть проиллюстрирована на следующем примере.

Допустим, стороны заключили договор кредита со сроком исполнения 1 января 2011 г. Обязательство по возврату кредита было обеспечено залогом недвижимого имущества третьего лица. Впоследствии (в преддверии наступления срока возврата кредита) должник и кредитор заключили дополнительное соглашение о продлении срока возврата кредита до 1 июля 2011 г. Однако в договор ипотеки соответствующие изменения внесены не были (например, по причине уклонения залогодателя от подписания соответствующего дополнительного соглашения к договору ипотеки). В итоге к 1 июля 2011 г. обязательство по возврату кредита исполнено не было, и кредитор обратился в суд с иском об обращении взыскания на предмет залога. Следует ли удовлетворять такой иск?

Для ответа на этот вопрос необходимо разобраться в содержании залогового обременения с точки зрения подсчета срока, на который оно установлено. В договоре залога указывается срок исполнения обязательства, обеспеченного залогом. Однако само по себе наступление этого срока не прекращает залог (если иное, конечно, не установлено договором залога) – залогодержатель может предъявить иск об обращении взыскания на предмет залога в пределах срока исковой давности, исчисленного исходя из срока исполнения обязательства, который совпадает со сроком исковой давности по иску об обращении взыскания на предмет залога. Однако в случае увеличения срока исполнения обеспеченного обязательства эти два срока уже не совпадают: срок исковой давности по иску об обращении взыскания будет короче. Исходя из принципа стабильности положения залогодателя, следует считать, что увеличение срока исполнения обязательства само по себе не прекращает залогового обременения, однако если иск об обращении взыскания на предмет залога будет предъявлен за пределами срока исковой давности, определяемого в соответствии с положениями договора залога о сроке исполнения обеспеченного обязательства, то залогодатель вправе возражать против удовлетворения такого иска со ссылкой на пропуск истцом срока исковой давности.

Именно к этому выводу пришел Пленум ВАС РФ в предл. 2 абз. 2 п. 13 Постановления № 10.

Однако в этом Постановлении речь идет только об увеличении срока исполнения[136] (и именно поэтому основной аргумент высшей судебной инстанции – ссылка на предъявление иска об обращении взыскания на предмет залога в пределах срока исковой давности, подсчитанного исходя из содержания договора залога), но не о сокращении этого срока. Проблема сохранения залога при сокращении срока исполнения обязательства была разрешена Президиумом ВАС РФ в уже цитировавшемся деле № 13819/10. Президиум указал, что сокращение срока исполнения обеспеченного обязательства не влияет на размер ответственности залогодателя и потому не прекращает залог. В данном деле первоначально установленный срок исполнения обязательства по возврату кредита – 28 января 2010 г., новый срок исполнения – 1 ноября 2009 г., а иск об обращении взыскания был предъявлен 31 июля 2009 г., т. е. даже до истечения нового срока исполнения обязательства. На это обстоятельство в данном деле также обратила внимание высшая судебная инстанция.

На мой взгляд, довод о том, что и при сокращении срока залог сохраняется, обосновать довольно легко. Установление в договоре залога срока исполнения обязательства вовсе не гарантирует залогодателя – третье лицо от того, что залогодержатель не предъявит требование об обращении взыскания на предмет залога досрочно. Нашему законодательству известны как минимум три случая, в которых банк-кредитор имеет право досрочно потребовать исполнения обязательства по возврату кредита: это просрочка уплаты процентов (ст. 811 ГК РФ; кстати, именно это обстоятельство и имело место в последнем из процитированных дел); ухудшение обеспечения (ст. 813 ГК РФ); нарушение правил о целевом характере займа (ст. 814 ГК РФ). Иные основания для досрочного возврата кредита могут быть также установлены кредитным договором. Как мне представляется, риск того, что у залогодержателя появится право потребовать досрочного возврата кредита всегда лежит на залогодателе. А коль скоро это так, то его довод о том, что срок обязательства был сокращен, не имеет никакого значения при разрешении спора об обращении взыскания на предмет залога.

Таким образом, путем разрешения двух дел в порядке надзора и формулирования абстрактной правовой позиции в п. 13 Постановления № 10 высшая судебная инстанция по сути полностью поменяла практику судов по разрешению споров об обращении взыскания на предмет залога при изменении условий обеспеченного обязательства.

Такое изменение практики должно привести к устранению самой идеи о том, что акцессорность объема залога означает настолько жесткую связь залога и обеспеченного долга, что любая попытка его изменения без согласия лица, предоставившего обеспечение, прекращает залог.

Конечно, против подхода, предложенного в Постановлении № 10, можно возражать, в частности, таким образом: изменяя условия обязательства (увеличивая размер долга или процентов, сокращая срок исполнения), его стороны могут (в том числе и намеренно) увеличить риск неисполнения обязательства. Например, залогодатель, соглашаясь дать обеспечение по кредиту третьему лицу, исходил из того, что сумма кредита вполне может быть возвращена должником в течение трех лет, как это и было предусмотрено в договоре кредита. Но сокращение этого срока, к примеру, до шести месяцев вполне может привести к тому, что должник окажется неисправен, и вероятность того, что кредитор прибегнет к обращению взыскания на обеспечение, резко возрастает. То есть вроде бы залогодатель страдает, и его положение ухудшается.

Но против этого довода есть как минимум два соображения.

Первое: залогодатель, как я уже упоминал, всегда несет риск того, что к нему досрочно предъявят иск об обращении взыскания на предмет залога. Он несет риск того, что должник ликвидируется, окажется банкротом, у должника отзовут лицензию и пр. Но и общий риск коммерческой неисправности должника – это также риск именно залогодателя. Освобождение его от обязанности выдать кредитору за счет обеспечения денежную сумму просто уничтожит саму идею залога за третье лицо. Кроме того, не следует забывать и о том, что в наиболее одиозных случаях в целях защиты интересов залогодателя может появиться повод и для применения ст. 10 ГК РФ. Например, соглашением должника и кредитора без согласия залогодателя – третьего лица срок возврата кредита был сокращен с трех лет до одной недели. Понятно, что вряд ли в такой ситуации суд встанет на сторону залогодержателя и обратит взыскание на предмет залога. Скорее всего, в таком иске будет отказано именно со ссылкой на то, что залогодержатель и должник, изменив срок исполнения обязательства, обеспеченного залогом, допустили злоупотребление правом.

Второй довод в пользу позиции, занятой ВАС РФ, может быть таким. Российская коммерческая практика совершенно не знает случаев предоставления в залог своего имущества по долгам третьего лица на основе договора, заключаемого между залогодателем и должником. Подавляющее большинство случаев, когда залогодатель отдает свое имущество в залог по долгам другого лица, – это залог за аффилированное лицо (прежде всего с точки зрения структуры учредителей должника и залогодателя). В такой ситуации вообще не остается места для рассуждений об ухудшении положения залогодателя, ведь они, будучи по сути членами одной предпринимательской группы, должны считаться знающими обо всех изменениях в содержании обеспеченных залогом обязательств[137].

Другая правовая позиция, тесно связанная с проблемой акцессорности объема требования залогодержателя, содержится в предл. 2 п. 13 Постановления № 10, в котором высшая судебная инстанция высказалась в пользу допущения залога, который можно было бы условно назвать «обременение с «плавающим» размером». Так, стороны договора залога (в том числе заключенного и в обеспечение долгов третьего лица) вправе установить в договоре залога, что при увеличении или ином изменении обязательства залог обеспечивает его в той сумме, которая будет иметь место к моменту обращения взыскания на предмет залога (в нем могут измениться сумма долга, размер процентов по нему). Однако тот факт, что залогодатель заранее согласился с тем, что его вещь будет «отвечать» по долгу в том размере, который сложится в отношениях между залогодателем и залогодержателем, на мой взгляд, снимает проблему защиты интересов залогодателя третьего лица от изменения размера залогового обременения. Для каких-то исключительных, вопиющих случаев, по всей видимости, будет действовать ст. 10 ГК РФ: суд просто откажет залогодержателю в иске об обращении взыскания на предмет залога со ссылкой на то, что кредитор и должник, изменив размер обязательства, допустили злоупотребление правом.

Примечания