Анты

– Не понял, Сергей Иванович. Ваши медики научились составлять и сохранять личные биоматрицы человека?

– В точку попал. И заметь, всё на основе феномена Кравцова. Скажу по секрету, здесь в Лукоморье почти все важнейшие научные и производственные направления основаны на твоих идеях.

– Ну, коли так, то хочу подкинуть вам ещё одну.

– Паша, я начинаю тебя бояться. У нас в Центре и так последнюю неделю все лаборатории и отделы твои новые идеи обрабатывают. В голове не укладывается!

– Не укладывается в голове, растяните вдоль спинного мозга. Ну, как хотите. И впрямь, давайте лучше кофе пить. Зачем нам лишние идеи и лишние сложности?

– А ну-ка поставь чашку на место. Хватит кофе трескать. Вредный он очень. Сердце заболит. Идею давай! – Профессора буквально сжигало любопытство.

– Уно моменто, командор, – я встал, вынул из ящика стола и принёс стопку листов, – нижайше прошу ознакомиться, ваше степенство. Вам помочь или не мешать?

– У-у-у, шут гороховый, – профессор мёртвой хваткой вцепился в мои записи. По мере прочтения его дыхание стало шумным, а движения резкими. Перевернув последний лист, он уставился на меня:

– Невероятно! Теперь я точно понял, что твой внутренний стержень – это шило в заднице. Похоже, ты один собрался перевернуть не только всю научную парадигму, но все представления о действительности. Не-ет, надо срочно расслабиться. Давай, тащи сюда коньяк. В шкафу у тебя пара бутылок заныканы, я сам их туда ставил.

Проглотив залпом сотку коньяка, профессор снова вернулся к жизни, откинулся в кресле, и с выражением сытого кота принялся медленно цедить вторую дозу золотистой жидкости.

– А теперь поведай, мастер, старому профессору, откуда ты берёшь свои идеи? Ну, вот, например, как тебя угораздило до этой додуматься?

– Всё просто. На эту мысль меня натолкнул вид летящего вертолёта. Я и раньше думал, как заставить гравитацию двигать массивные объекты. А тут появилась идея гравитационного винта, который опираясь на силовые линии Земли или мощного генератора, позволит перемещать объекты при помощи слабых излучателей, расположенных под определёнными углами вокруг оси вращения подобно винту вертолёта.

– Да, Паша, вот ты опять очередное чудо сотворил. Прав Деми, когда сказал, что ты не от мира сего. То, что ты выдал всего за неделю, дало бы всем институтам и научным центрам мира работу на полсотни лет вперёд. Но это там, на большой земле, а у нас нет возможности тянуть слона за хобот. Сроки подгоняют, и большая часть мощностей нацелена на исполнение главного проекта. Я уже говорил, что нам поставлена задача по исследованию и практическому применению физики времени. А сейчас добавлю: цель – несколько исторических коррекций. И хотя президент лично курирует этот проект, инициатива исходит сам знаешь от кого. Там у них в Запределье свои соображения.

– Стоп, профессор. Насколько я понял, господа, что обитают выше верхнего верха, опять решили подправить историю?

– Не совсем так. До сих пор в твоих походах за кромку использовалось только перемещение личности и сознания. А сейчас планируется выход группой в своих собственных телах. Предстоит масштабная историческая коррекция. И в данном случае Деми выступает, как инициатор, если хочешь, как теневой заказчик. Его логика и цели мне неизвестны и непонятны. Возможно, со временем он сам всё пояснит.

– Ага, пояснит он, держи карман шире, – проворчал я, отодвигая пустую рюмку, – каждый поход туда начинался и заканчивался моей смертью. – Я невольно поёжился. – Удовольствие значительно ниже среднего. Не желаете попробовать, Сергей Иванович?

– Попробовал уже. Не думай, что ты один тут такой единственный и неповторимый. Как-нибудь поговорим и на эту тему. Так или иначе, в ближайшее время предстоит исправить несколько аберраций истории, чтобы избежать чего-то непоправимого, о чём Деми молчит. Мне он назвал лишь три даты: 555 год, 879 год и 1900 год.

– И кто же всё это гуано будет разгребать?

– Естественно, ты и твои бойцы. На этот раз вы пойдёте в своих телах с максимальной защитой и поддержкой. Отчасти для подобных операций и городился весь этот огород. Вторая термальная электростанция мощностью в 1 гигаватт работает только на специальный комплекс. Масштаб понятен?

– Более чем. А возврат оттуда?

– По расчётам аналитиков, мощности генераторов и накопителей хватит, чтобы на выходе удерживать окно в течение получаса. Потом по эффекту отдачи хронокапсула вернётся в исходную точку.

– Рискованно, однако.

– У нас полгода для испытания. Управимся. Но при малейшем сомнении никакого выхода в прошлое не будет. Это я тебе обещаю.

– Ясно, что нихрена не ясно. Понятно одно: надо подбирать команду и серьёзно готовиться.

– Поверь, Паша, я тобой нипочём не стал бы рисковать, но точно знаю, что как команду ни готовь, без тебя они не справятся. Ни нужного мышления, ни опыта переноса у них нет. И спрос с тебя гораздо строже.

– Да, я и сам их одних не отпустил бы. А посему выходит, что мою научную работу придётся свернуть. Вы уж офис мой никому не отдавайте, привык я к нему.

– Обижаешь, Паша, офис твой и останется твоим навсегда.

Профессор взглянул на часы, хлопнул себя по коленке и встал:

– Время, будь оно неладно. Твои расчёты нужно аналитикам передать. Завтра не увидимся. Тогда до послезавтра.

Он ушёл, а я остался укладывать в голове всё, что на меня свалилось. А главное, нужно срочно начинать формировать команду и проходить специальную подготовку, ведь никто из наших толком не умел обращаться ни с холодным оружием, ни с лошадьми, и понятия не имел о быте, традициях, обычаях, языках и верованиях тех времён.

Я вышел из Центра, и в лицо пахнул холодный порыв ветра. Насколько я понял, погоду здесь постоянно корректировали, но зима есть зима, и по всем приметам до холодов было рукой подать. Прохладный свежий воздух прояснил мозги и улучшил настроение.

Дома я сразу взялся за коммуникатор.

– Алло, мама? Это я, Павлик. Здравствуй.

– Здравствуй, сынок. Как твои дела?

– У меня всё в порядке, а что у вас?

– Ой, спасибо тебе Павлик. К нам ребята подъехали. Четверо. Такие вежливые и обходительные. Помогают нам собраться. А мы уже сегодня вечером вылетаем. Сейчас у нас одиннадцать дня, а в пять вечера самолёт.

– Больше никто чужой не звонил?

– Нет, всё нормально.

– Хорошо. Собирайтесь спокойно. Единственная просьба: не берите с собой ничего лишнего, минимум одежды и только самые важные и памятные личные вещи. Здесь всё есть в избытке. Завтра буду вас встречать. Жду. Пока.

Со слов матери выходило, что безопасники взяли моих под опеку. Самолёт в семнадцать ноль-ноль, рейс прямой А-330, девять часов полёта, с учётом смещения часовых поясов прибудут в Петропавловск примерно в одиннадцать дня, потом пересадка и через полтора часа здесь. Буду ждать с часа до двух дня.

В ту ночь я долго не мог уснуть. Сперва меня мучили мысли, потом жутковатые кошмары. Кое-как дотянув до утра, я привёл себя в порядок и отправился на Орлиное Крыло, где на сегодня намечен сбор отряда «Д».

В половине восьмого я миновал въездной терминал, приткнул электром на автостоянке и направился к проходной. Раздвижные двери. Голос просит приложить на пластины руки и посмотреть в окуляр. Да, пожалуйста. Пропустили. В середине просторного ярко освещённого холла в каменистом каскаде фонтанчика с живыми растениями журчала вода. Гладкий мраморный парапет окружали стильные сиденья. Напротив входа находились три лифтовые двери, одна из которых была явно грузовой. Вдоль правой стены в ряд стояли четыре низких столика с двумя десятками лёгких полукресел. Слева виднелась пара дверей и между ними длинная стойка со встроенными во всю длину экранами мониторов и коммуникаторами. И всё. Ни дежурных, ни дневальных. Безобразие!

Откуда-то из пространства раздался всё тот же вежливый женский голос:

– Павел Сергеевич, пожалуйста, располагайтесь. Ровно через две минуты и сорок четыре секунды к вам подойдёт Александр Васильевич.

Уже лучше. Похоже здесь всё под контролем электроники. Подождём. Из бесшумно открывшейся двери лифта вышел Александр. Я, как гость, поздоровался первым:

– Привет, служивый.

– Салют, Павел. Что-то ты сегодня рановато заявился, из дома что ли выгнали?

– Сам сбежал. И ничего не рановато, а в самую пору. Это вы привыкли допоздна бока отлёживать. Кстати, Саш, а где ваша доблестная и неподкупная охрана, дежурный или дневальный на крайний случай?

– Опять ты про колючку и пулемётные вышки намекаешь. Всё это мы уже проходили. Но на ошибках учатся, а после них лечатся. Двадцать первый век на дворе, камрад. С нашей системой безопасности тут ни один супостат не пройдёт, не проползёт и не просочится, уж поверь мне на слово.

– Всё, всё сдаюсь, признаю свою непроходимую отсталость и дикость. Во сколько народ собираешь?

– В девять. Через час. У меня посидишь, или погуляешь?

– Погуляю, не хочу тебя от дел отвлекать.

Без минут девять на площадку вкатились три микроавтобуса, из которых выбрались мои бойцы. Я вышел им навстречу:

– Привет, мужики.

Они заулыбались, подошли и принялись тискать руку и похлопывать по плечам. Я кивнул на проходную:

– Это и есть база службы территориальной безопасности Орлиное Крыло. Айда за мной, – и направился к проходной.

Едва мы разместились в холле, как появился Александр в сопровождении Буслаева. Все встали, поздоровались, расселись.

Буслаев сразу спросил, выбрали ли все себе коттеджи? Выбрали, выбрали! Иметь такое шикарное жильё они даже во сне не мечтали. Когда мужики угомонились, Буслаев отметил в своём коммуникаторе их новые адреса. Потом дошло дело до выбора занятий. Техник и Финн пожелали работать в производственном комплексе на Паужетке. Там же они присмотрели и дома. «Старики»: Дитрих, Хакас, Ромео, Лунь и Хоттабыч нашли себе разные дела в городе. Док заявил, что хочет работать по специальности. Ворон и Стерх выбрали автохозяйство. В итоге в команде осталось семь бойцов: Сфера, Рокки, Стингер, Черчилль, Марк, Сержант и Лео. Вот с ними мне и придётся отправиться к чёрту в зубы. Но и это ещё не окончательный состав, поскольку я не уверен, что все они согласятся, когда узнают о подробностях предстоящей работы.

Попрощавшись с мужиками, я оставил их с Александром и Буслаевым для решения разных насущных вопросов, договорившись о собрании команды на послезавтра.

До прибытия моих из Москвы оставалась куча времени, и я не находил себе места, и дела на ум не шли. Набрал подарков, перекусил в кафе и кое-как дождался профессора Артемьева и Александра. В полдень мы уже прохаживались возле вертолётной площадки. Градус нетерпения зашкаливал, и, видя моё состояние, профессор позвонил в Петропавловск и в Москву.

Выяснилось, что был звонок о бомбе на борту. Рейс задержали на два часа. Улететь то самолёт улетел, но сама по себе угроза взрыва именно на этом рейсе являлась весьма нехорошим симптомом.

Сказать по правде, меня жутко раздражала обстановка неопределённости и перманентной угрозы, отчего очень хотелось спустить всех собак на моих спутников, обещавших полный комфорт и безопасность. Манал я такую безопасность, когда угроза за угрозой, постоянное ожидание беды и страх за жизнь близких! Для полного п…ца не хватало, чтобы и здесь на закрытой охраняемой территории нас продолжили прессовать! Видимо, всё, что я думал, отразилось на моей физиономии. Профессор глубоко вздохнул, крякнул и махнул рукой, беззвучно выругавшись:

– Можешь думать о нас всё, что угодно, но знай, все проблемы ты привёз с собой. И это не упрёк, а констатация факта. И поверь мне, рано или поздно мы разгребём эту плохо пахнущую кучу проблем. Александр Васильевич, у тебя есть что сказать?

– Да. Как обычно, было хорошо, пока не стало плохо. Пока профессор уточнял прибытие самолёта, я тоже связался со своими. Буквально несколько часов назад, сразу после провокации с ложной бомбой в самолёте оперативники конторы вышли на горячий след антигосударственной организации. По предварительным сведениям, её агенты имеют мощное прикрытие, и до сих пор действовали очень осторожно. Однако они прокололись, сделав несколько непозволительных ошибок. Все их расчёты и планы нарушило внезапное выздоровление Павла и его неожиданный отъезд на Камчатку. А теперь и семья Павла покинула Москву. Они потеряли два серьёзных рычага воздействия и в спешке ускорили события. Дело в том, что на начальном этапе антигосударственного заговора они собирались использовать знания и приборы Павла. А тут такой облом. В эти минуты в Москве и крупных городах страны проходит масштабная спецоперация. В любом случае агентурная сеть будет уничтожена, но есть предположение, что существуют второй эшелон и законсервированные агенты. Где они всплывут, и по кому будут работать пока неизвестно.

– Всё понятно, но от этого не легче.

– Не правильно формулируешь, Павел, – вмешался профессор, – легче не будет по определению. Легче всего нести пустое. И, если ты ищешь причину своих личных злоключений, то ищи её в Москве в конце восьмидесятых. А, если ты всерьёз подумал, что здесь можно спрятаться от всего мира, то зря. Такого места на планете не существует. Пойми, в мироздании происходит бесконечная и непрерывная борьба противоположностей. В нашем конкретном случае альтернатива проста: жизнь и здравый смысл, или смерть и хаос. Напрашивается естественный вопрос: кому из нормальных людей нужен хаос и, тем более, смерть? К сожалению, в мире существуют влиятельные силы, которые манипулируют управляемым беспорядком, как инструментом для достижения своих корыстных целей. А для информации скажу, что только в случае удачи наших миссий за кромкой Времени станет возможна победа над этими силами. Теперь ты понимаешь, какую глыбу нам предстоит своротить?

– Не надорваться бы и не загнуться бы, её сворачивая. Но, Сергей Иванович, умоляю, не грузите меня этим сейчас. У меня от забот голова вот-вот лопнет.

– Хорошо. Успокойся и не дури. У нас минимум ещё час времени, так что пошли в кафе, примем по рюмке кофе. Ты как, Александр Васильевич, не возражаешь?

– Напротив. Сам хотел предложить, – он хохотнул, – В борьбе между «хочу» и «надо», как всегда побеждает «пофиг».

И мы в ожидании рейса приняли по стописят коньяку и закусили чашкой кофе.

Вертолёт прилетел только в начале четвёртого, и Александр держал меня буквально за штаны, чтобы я не полез под вращающиеся винты. Я понимал, как устали мои от переезда, и больше всего опасался за состояние деда. Но мудрый профессор всё предусмотрел, и деда прямо из вертолёта загрузили в медицинскую машину и увезли в Центр. Я благодарно кивнул Сергею Ивановичу и обнял мать.

– Ой, сыночек, – запричитала маманя, – это куда ж тебя занесло то на край света. Измучились мы в самолёте полсуток. Дед и вовсе чуть живой. О-хо-хо.

Я успокоил её и подошёл к отцу и брату.

– Здорово, батя. Здорово, Олежка. Вот вы и добрались. Сейчас поедем домой. Отдохнёте и завтра будете в порядке. А как обживётесь, то сами влюбитесь в этот край.

– Подожди, сынок, – подошла маманя, – с тобой один человек поговорить хотел.

– Это кто же? – Я обернулся.

– Здравствуйте, Павел, – передо мной стояла мать Лары. Я это сразу понял, как только её увидел. Точная копия, только в возрасте.

– Здравствуйте Лариса…

– Викторовна. Вы меня знаете?

– Видел фото у Лары.

– Вы знакомы?

– Так вышло, что по просьбе Сергея Ивановича она позволила мне с детьми временно у вас остановиться, пока я со своим домом не определился. За несколько дней поневоле кое-что узнал.

– Кое-что?

– Да, я в курсе, что вы знали моего дядьку Павла Кравцова. Очень жаль, что у вас так всё печально закончилось.

– Да, судьба. Но очень странно, что эта коварная дамочка всё время сводит меня с вашей семьёй. Вот и летели мы вместе. Познакомились.

– Спасибо вам, что поддержали моих в дороге. А дом мы вам освободим прямо сейчас. Это не сложно, наш коттедж рядом.

– Пока ничего не надо освобождать. У детей сейчас наверняка дневной сон. А вы отправляйтесь со своими близкими. Сегодня им вы нужнее. Всё покажете и расскажете. А завтра мы с Ларой будем ждать вас в гости на обед. Отказ не принимается.

Через полчаса моя семья вошла в свой новый дом. Обилие комнат, современнейшее умное оборудование и полная обстановка привели моих в состояние ступора. Несмотря на усталость, все разбрелись по дому, и я видел, что он пришёлся по душе. К десяти вечера новые жильцы угомонились и, не разбирая багаж, улеглись спать. А я позвонил в медицинский центр узнать о состоянии деда. В ответ на мой вопрос в трубке раздался приятный женский голос:

– Состояние больного Кравцова Андрея Павловича стабильное. Предварительное обследование выявило артериовенозную недостаточность, ишемическую болезнь сердца, хронический артрозо-артрит, эмфизему лёгких. В плане обследования полный аппаратно-лабораторный комплекс, затем детоксикация, компенсирующая терапия и первичный курс этио-патологической коррекции, восстановления структуры и функций органов и систем. В дальнейшем планируется проведение закрепляющего курса реставрации и реабилитации. Вероятность успеха восемьдесят восемь процентов. Время первичного курса терапии двести восемьдесят восемь часов. Спасибо за внимание. – И гудки.

– Пожалуйста, – машинально ответил я, ошеломлённый нетипичной для медицины конкретикой, – вот тебе и хрен до копейки. С размахом работают. На большой земле такого отродясь не бывало и нескоро будет. Двести восемьдесят восемь часов, и дед на ногах. Ещё один реставрирующий курс реабилитации, и в обозримом будущем мы с ним побежим по утрам на зарядку. Да-а, это вам не Москва, это Лукоморье.

Утром, едва солнышко озарило сопки, мы принялись устраиваться, подлаживая дом под себя и себя под дом. Около одиннадцати задребезжал коммуникатор. С экрана улыбалась Лара:

– Привет, Павел, ты не забыл, что сегодня вы обедаете у нас. Мама готовит свои фирменные фаршированные перцы. Ждём в два часа. Пока.

Тьфу, ты. Совсем памяти не стало. Отказываться неудобно. Пойду своим напомню.

Без четверти два мы направились в соседний коттедж, для чего пришлось сделать три десятка шагов, пройдя через разделительную лестницу и палисадник. В дверях нас встретили обе хозяйки и ребятишки. Глядя на Сашу и Танюшку, я невольно вспомнил их отца Карпина Юрия Владимировича, павшего в бою под Дебальцево и завещавшего мне своих детей. Я выполнил клятву и ни секунды о том не жалел. Надеюсь, и дети не пожалеют.

Поздоровавшись, как старые знакомые, маманя и Лариса Викторовна прошли в дом первыми, мы потянулись следом. Брат сразу нашёл общий язык с Ларой, и они принялись терзать компьютер, по ходу о чём-то споря и что-то обсуждая. Родители и хозяйка уселись у камина и, негромко разговаривая, над чем-то посмеивались. А я отправился в детскую, где малышня принялась хвастать рисунками и новыми игрушками. Господи, как хорошо, когда все дома, нет войны, страхов и забот. Потом хозяйка пригласила нас к столу, рассадила по ранжиру и подняла бокал вина:

– Пока в доме нет хозяина, придётся говорить мне. Не смотря ни на что, я рада, что судьба опять сблизила наши семьи. Не секрет, что Павел Кравцов был моим хорошим другом. Но случилось то, что случилось. И у меня, и у Лары тоже не простая судьба. Только два года назад нашёлся её отец, и я вместе с ней тоже этому рада. А посему хочу сообщить, что уже сегодня переезжаю в дом своего мужа Буслаева Ивана Петровича. Здесь за хозяйку остаётся Лара, и в этой связи у меня к вам большая просьба. Сашок и Танюшка привязались к Ларе, позвольте им немного пожить у неё, они и сами этого хотят. А потом они смогут жить в обоих домах, благо они рядом. Как вы на это смотрите? Вот и хорошо. А вас, Павел, я тоже попрошу пока пожить с ребятишками, они всё время о вас говорят.

Ангел хихикнул мне в правое ухо. Я беспомощно огляделся. Отец понимающе кивнул головой, маманя едва заметно улыбнулась, а брат, засранец, откровенно скалился. Короче, все они за? А я? Я в принципе тоже за? Одна Лара беспомощно и удивлённо смотрела, то на свою мать, то на меня, то, почему-то на мою маманю. Похоже, ей тоже подсунули кота в мешке.

Через два часа я проводил своих и отправил с ними детей. Лариса Викторовна вызвала электром и отправилась к мужу, и мы с Ларой остались вдвоём.

– Что ты обо всём этом думаешь? – она с трудом скрывала смущение. Я мысленно ухмыльнулся. Этих женщин никогда не поймёшь. Вот жили мы рядом почти неделю, и хоть бы что, а сейчас она вдруг засмущалась. Боится, что приставать стану? Или наоборот? Я не стал корчить из себя мальчика-колокольчика и прямо озвучил свои соображения:

– Думаю, что твоя мама затеяла нас поженить.

– Ты что, совсем обалдел?! Как это… поженить? Почему? – Она дёрнула головой, и её шея пошла пятнами.

– Почему, почему? Потому что у людей иногда такое случается. А я не хочу притворяться, и мне эта идея твоей мамы по душе. Никаких слов говорить не собираюсь, лишь то, что будто знаю тебя тысячу лет. Сегодня мне придётся остаться, не могу не выполнить просьбу Ларисы Викторовны. А насчёт завтра решай сама.

Она слушала, молча, вполоборота. Потом отошла к окну и простояла так с четверть часа. Не дождавшись ответа, я жутко на себя разозлился. Мало того, что Лариса Викторовна, своим предложением, как молотком по затылку шарахнула, но и я тоже не по делу раздухарился: «эта идея мне по душе». Конечно, все имеют право на тупость, но некоторые, вроде меня, этим злоупотребляют. Так и надо дураку. Я резко встал, чтобы уйти в кабинет, и тут она повернулась:

– Пошли, погуляем.

– А, пошли, – я облегчённо вздохнул и уже без тени сомнения подумал: «теперь просто так ей от меня не отделаться».

Вернулись мы поздно вечером, вынырнув из призрачной завесы осеннего тумана. Наговорились досыта. Замёрзли, как бобики, и набросились на горячий чай с мёдом и хлебом. Потом выпили по бокалу вина и разошлись по своим спальням.

Утром прочитал записку, в которой она просила вечером не опаздывать. Наскоро перекусив, я отправился в Орлиное Крыло сколачивать команду.

Возле проходной мужики сидели и стояли в расположенной в стороне курилке, вернее в рекреации, приспособленной ими под курилку.

– Всем привет.

– Здорово, коль не шутишь, – попытался сострить Марк.

– Отчего не пошутить. Сейчас побалакаем по делу, а потом и смейся на здоровье. И вот что, мужики, я вижу, что мой новый вид молодого парня всё ещё вас напрягает. Так вот знайте, я всё тот же Бор, и называйте меня по-прежнему так.

В ожидании Александра я рассадил всех в холле и коротко рассказал о проекте по исправлению аберраций истории.

– Вот такая, Марк, весёлая проблемка. Так что, братцы, решайте пока не поздно. Кто сомневается, побаивается или с чем-то не согласен, лучше скажите сразу. С другой стороны, вы можете стать первыми в истории темпонавтами, или хронозасланцами, кому как нравится. И ваши имена высекут… не знаю на чём потом их высекут, но лишь бы нас самих по ту сторону не высекли. Итак. Кто хочет покинуть проект? Нет таких. Добро. Тогда слушайте приказ номер раз: всем перестать стричься и бриться, но мыться и прилично одеваться обязательно, а то вас из домов повыгоняют. Кстати, когда ваши приезжают?

– Сроки переиграли. Сказали, через неделю, – за всех ответил Черчилль. Сфера помрачнел и отвернулся, его горе ещё не отболело. Все помнили, что его семью зверски убили на Украине.

– Второе. Двух блудливых котов Лео и Марка предупреждаю, что блядства не потерплю. Котуйте культурно, цивилизованно и аккуратно. А девчонок симпатичных тут до хрена и больше.

– Ага, зарастём шерстью по самые глаза, не только девчонки, но местные медведи разбегутся, – проворчал Лео.

– Не-а, – захихикал Марк, – как обрастёшь, так медведицы к тебе и потянутся, ты как раз в их вкусе.

Поржали и не заметили, как подошёл Александр:

– Утро доброе. Все на месте? Хорошо. Павел Сергеевич вам разъяснил суть предстоящего задания? Желающие покинуть проект есть? Тогда приступим к делу. Сегодня вы познакомитесь с базой, инструкторами и пройдёте медицинское обследование. С завтрашнего дня начинаются занятия. Расписание у Бора. График напряжённый: двенадцать часов занятий с тремя часовыми перерывами. Кстати, курить советую бросить, заниматься будет трудно, к тому же за кромкой не курят, нет там табака. Кому будет трудно бросить, поможем.

– А может быть, я животных люблю, – оскалился Марк, – выкурю каплю никотина, лошадь спасу.

– Себя спасите для начала. А начнутся тренировки, вы и сами протрезвеете до неузнаваемости, – парировал Александр, – а сейчас пойдёмте за мной, – и он приложил коммуникатор к датчику на двери слева.

В длинном коридоре с обеих сторон через каждые пятнадцать шагов находились двустворчатые двери с номерами от одного до шести.

– Здесь расположены аудитории, дальше пищеблок, рекреация и за ними залы спортивно-тренировочного комплекса.