Книга Исход. Апокалипсис в шляпе, заместо кролика - читать онлайн бесплатно, автор Игорь Сотников. Cтраница 6
bannerbanner
Вы не авторизовались
Войти
Зарегистрироваться
Исход. Апокалипсис в шляпе, заместо кролика
Исход. Апокалипсис в шляпе, заместо кролика
Добавить В библиотекуАвторизуйтесь, чтобы добавить
Оценить:

Рейтинг: 0

Добавить отзывДобавить цитату

Исход. Апокалипсис в шляпе, заместо кролика

И тут Семирамид Петрович вдруг вспомнил, как он, прогуливаясь по одному из торговых центров, решил заглянуть в подобного рода специализированный магазин. Где его на входе и встретил в техническом исполнении робот, который поприветствовал его самым обычным для робота способом: Добро пожаловать, человек, в мир машин и технической мысли.

И как сейчас только догадалось и отчётливо услышалось Семирамиду Петровичу, то тот робот из магазина, говорил точь-в-точь, как Леонтич, робот из его фантазий. Но Семирамид Петрович не был бы самим собой, человеком всё подвергающим сомнению, – тогда горчичное зерно было посеяно на весьма благодатную почву, – если бы тут же не подверг критическому анализу это своё рассуждение.

– А может робот из магазина, говорил голосом Леонтича. Что логичней и верней. – Рассудил с горечью Семирамид Петрович, как сейчас им же за себя и выяснилось, большого противника научно-технического прогресса. И, пожалуй, проживай он во времена инквизиции, то он бы был в первых рядах инквизиторов, которые бы были прогрессивны только в одном, в своих взглядах на методы добытия признательных показаний со стороны всех этих, столь далеко забегающих в своих мыслях людей.

– Так вот откуда ко мне эта мысль про прогресс в голову затесалась! – ещё раз догадался Семирамид Петрович, сопоставив свой поход в тот магазин по продаже мотоциклетной техники и встречу по выходу из подъезда своего дома, с этим неказистым и никогда у Семирамида Петровича не вызывавшего симпатию, Леонтичем, и не понятно за какие заслуги поселившийся в их клубный дом, только для избранных.

– Надо от неё уже избавиться. – Пришёл к решению Семирамид Петрович, и как человек не последнего ума и в чём-то грамотный, собрался путём перевода своего внимания, позабыть эту уже доставшую его мысль. Для чего он со всем вниманием посмотрел от себя во вне. Но там ничего такого особенного им не было замечено, и тогда Семирамид Петрович возвращается к сегодняшним событиям в клубе и выделяет из всего случившегося обручальное кольцо, представленное Ноем, как краеугольный камень.

– Хм, интересно. – Пускается в размышления Семирамид Петрович. – А что же всё-таки имел в виду Ной, когда в таком качестве нам это кольцо представлял? – задался вопросом Семирамид Петрович. – Если провести свои ассоциативные параллели, где всякий краеугольный камень есть своё основание для какого-нибудь сооружения, и принять во внимание то, с какой геометрической фигурой часто связано это кольцо, – а это точно не круг (он рассматривается в философской проекции), а скорей треугольник, – то можно предположить, какого рода сооружение собирается построить Ной. Но зачем? И что за фокус он хочет перед нами продемонстрировать? – вновь задавшись вопросами, Семирамид Петрович за всем этим делом и не заметил, как добрался до подъезда собственного дома.

Где его вдруг охватила странного состава тревога, вынудившая его оглянуться по сторонам, в поиске…А вот кого, то он даже сам себе не хочет в этом признаться, а вот нам отлично догадывается. И верность этой догадке придаёт вдруг расстроившийся вид Семирамида Петровича, в чьём приоритете видимо находилась встреча здесь с тем, с кем он не больно-то хотел встретиться (вот такой мысленный оксюморон). А так как эта встреча здесь не произошла, то есть своя вероятность того, что теперь он на эту встречу может натолкнуться уже у себя дома. А вот к чему она там может его привести, то Семирамид Петрович с тяжёлой душой догадывается.

Хотя Семирамид Петрович уже частично подготовлен к этой неприятной для него встречи с прогрессом в виде мнимого робота Леонтича, решившего таким ловким способом втереться в доверие к Марте и посредством неё отомстить ему за всё то хорошее, которое он мог бы, но не сделал для него, и он готов проявить хладнокровие, чтобы подловить Леонтича на его не машинной сущности.

И вот Семирамид Петрович доезжает на лифте до своего высокого этажа, где находится его квартира и у него сразу возникает мысль насчёт лифта. – Если там, в квартире, всё же окажется этот Леонтич под видом робота, то нужно будет его спросить: А ты, как сюда к нам добрался, на лифте или своими ногами? А если он скажет, что ногами, то тут-то я его и подловлю на этом. Не робот ты Леонтич, а человек, раз больше полагаешься на человека, чем доверяешь техники. А если он скажет, что он потому-то и не воспользовался лифтом, что преотлично знает, как на её безопасности экономят эти подлые люди, а в частности лифтёр Леонтич, («Так вот он каким образом поселился в нашем доме, в дворницкую! – догадался Семирамид Петрович») и оттого не всем машинам можно доверить свою жизнь (ясно на кого он тут намекает), то тогда чем это парировать?! – вновь напрягся Семирамид Петрович, подходя к дверям своей квартиры.

Где он не стал сразу нажимать звонок, а его вдруг ухом притянуло к двери, и он замер на некоторое время, прислушиваясь. И видимо такой манёвр ему ничего не дал, раз Семирамид Петрович вынул из кармана ключи и задумчиво на них посмотрел. Затем он бросил взгляд в сторону дверного замка, и видно было, что он так и не может решиться, каким способом проникнуть внутрь квартиры. Ну а почему для него это сейчас имело такое большое значение, то это было связано со всё теми же мыслями о прогрессе, своём неприятии его и само собой о роботе Леонтиче, которые опять взяли его в свои жёсткие тиски.

Если, к примеру, воспользоваться ключами, и притом очень тихо, то можно практически незаметно для находящихся внутри квартиры людей открыть дверь и вовнутрь проникнуть. А там действовать уже исходя из складывающейся обстановки. А вот это-то и затрудняет принять этот вариант захода внутрь квартиры. Вдруг Семирамида Петровича там встретит своим лицом к своему лицу та самая обстановка и беспорядочное положение вещей нательной одежды Марты и ещё там кого-то, которую он больше всего опасался и тревожился вот так глаза в глаза увидеть. Ведь тогда он и не знает, как себя, приличествуя этому, непредвиденному некоторыми лицами случаю, повести.

Не говорить же в самом деле: «Здрасте, я как вижу, вы меня сейчас совершенно не ждали увидеть, вот и не собрались с вещами». А бить в лицо, а тем более, пинать под зад своей Марте, он не приучен. Так что остаётся один вариант, – с глубокомысленным и растерянным видом замолчать, с укором смотря на Марту и на этого типа, стоящего на одной ноге и в своей неловкости натягивающего брючину, за что ему станет вдвойне неловко себя чувствовать, – который, конечно, поставит всех в крайне затруднительное положение, но это совсем не выход из этой, так сложившейся ситуации.

И Марта, пожалуй, видя как себя крайне неловко чувствует этот тип в одной штанине, не могущий пошевелиться под издевательским взглядом укоризны Семирамида Петровича, человека невыносимого и жесткого в своём эгоизме, – другой бы давно на всех них накричал и разогнал кровь в их щеках пощёчинами, но Семирамид Петрович не тот человек, от которого можно было бы так легко отделаться, а он будет долго стоять и измываться над ними и той их неловкостью, в которую они по его милости и вогнали себя, – вскипит и накричит на Семирамида Петровича. – А ты чего это так рано заявился, без предупреждения?!

А Семирамид Петрович, как уже говорилось, всегда испытывающий к наглости Марты особого чувство восхищения, растеряется, как это с ним бывало обычно, когда она на него накричит и опять глупость сморозит. – А я вам что, помешал?

– А разве это неочевидно? – Марта в свой удивлённый ответ, видно, что и понять этого Семирамида Петровича не может. А быть вот так непонятым своими домашними, Семирамид Петрович совсем не хочет, и он переводит свой взгляд на дверной звонок. Нажав на который, можно точно предупредить вот такого рода, возможно последующую неловкость. Где больше всех неловко почему-то всегда бывает тому, кто неожиданно появился и увидел всю эту подловленную его взглядом неловкость стояния в одной брючине незнакомого типа, которому неловко лишь за то, что он оказался в одной штанине, а вот то, что Марта на всё это смотрит вообще без ничего на себе и ей может быть знобливо и прохладно в теле, его не больно-то и волнует. А вот Семирамида Петровича этот момент крайне сильно волнует и заботит, в отличие от этого столь самолюбивого типа, и поэтому он не воспользовался ключами, а нажал на дверной замок.

И вот звонок прозвенел и Семирамид Петрович теперь весь во внимании ко всему тому, что раздаётся с той стороны двери. А там вначале, после его звонка, как-то всё затихло, а затем послышались приближающиеся шаги к двери. Ну а так как эти шаги возникли не из хаоса спешки и шумов падения различных предметов, а они вышли из своей упорядоченности, то это успокоило Семирамида Петровича – там, как минимум, никуда не спешили, а это говорит о том, что для этого повода не было.

Но успокаиваться Семирамид Петрович тоже не спешит, он человек слишком увлекающийся своими сомнениями и всегда до последнего придерживается позиции недоверия к действующей картинке действительности, в общем, пока он лично не убедится в чём-то, то на слово вам ни за что не поверит. И вот когда шаги затихли прямо у двери, Семирамид Петрович принялся приглядываться к глазку, ожидая, заглянут в него или нет. А в него взяли и заглянули, – это косвенно указывало на то, что за дверью стоит Марта, – отчего Семирамид Петрович непроизвольно выпрямился в плечах, на чём постоянно настаивала Марта, тогда как он только при ней держался столь самоуверенно.

Но и этого мало Семирамиду Петровичу, чтобы быть полностью убеждённым в том, что к двери подошла Марта, и теперь он ждёт того, когда она примется проворачивать ключ в двери. Здесь-то его невозможно обмануть, он точно знает с каким усилием и упором проворачивает ключ Марта. И на этот раз ключ в замке провернулся не так как прежде, тем самым посеяв в душе Семирамида Петровича новые сомнения, теперь уже насчёт Марты. А всё дело в том, что когда раздался шум шагов, то Семирамида Петровича что-то буквально в одно мгновение надоумило подумать о том, что научно-технический прогресс не так прост, как он до этого момента думал, и что он обязательно ему подкинет такую подлянку… то есть загадку, что он никогда в жизни её не разгадает.

А Семирамид Петрович, что на него совсем непохоже в таких моментальных и критических случаях, с иронией и отчасти с сарказмом хмыкнул. – Он что, в виде Марты ко мне придёт. – И только Семирамид Петрович посмеялся над этой своей, откровенно сумбурной мыслью, как тут же в испуге понял, как он оказался близок к разгадке этой загадки прогресса – он не с помощью робота Леонтича будет ему жизнь портить, а он возьмётся за него по настоящему, через андроида Марту, один в один похожую на его Марту. Что, совершенно, не трудно сделать при современных технологиях и таком роботизированном отношении жён к своим опостылевшим мужьям.

– А ты, Марта, отдохни месяц другой на Гавайях, пока мы вправим мозги твоему глупому мужу, не верящему в научно-технический прогресс. – Примерно такими словами подкупили Марту какие-нибудь представители закрытого института по разработке искусственного интеллекта, где им для его отточки нужно было провести испытания в реальных условиях. И лучше в самых сложных, на примере вот таких, как Семирамид Петрович, упорных и скептически ко всему настроенных типах.

– Если научно-технический прогресс, с помощью искусственного интеллекта сможет вот таких мракобесов и занудных типов, как этот Семирамид Петрович, обвести вокруг пальца, и он даже не заподозрит, что на месте его жены Марты был андроид, то можно себя тогда поздравить с прорывом в робототехнике. – Делая последние замеры в андроиде Марте, перед тем как её усадить на место настоящей Марты, рассуждал ведущий специалист по созданию искусственного интеллекта Марты, какой-нибудь дремучий Мафусаил Андреевич.

А вот Марта, слишком уж она самоуверенная и самонадеянная особа, отбывая на Гавайи даже и не поинтересовалась у этих типов о том случае, если Семирамид Петрович, когда у него в голове вдруг, ни с того, ни с сего, зайдёт затмение после в одиночку выпитой бутылки, захочет уснуть не у себя на диване, а ему захочется ощутить теплоту отношений с Мартой. И что спрашивается, тогда произойдёт, если Семирамид Петрович окажется более убедительным, чем андроид Марта (с настоящей Мартой такой фокус ни разу не проходил). Будет ли это считаться изменой, или как? Что, между тем, вопрос только нравственный и этический. А ведь может так случится, что Семирамид Петрович, подпав под обаяние такого себя убедительного, захочет и дальше продолжать греться в объятиях Марты, и тогда как быть со всем этим его издевательством над природой андроида Марты, у которой итак уже интеллект повреждён Семирамидом Петровичем, поломавшим ей все алгоритмы и микросхемы. В общем, в опасную игру решили сыграть с Семирамидом Петровичем эти люди из закрытых научных институтов.

И теперь должно быть понятно, с каким тревожным чувством и волнением ожидал открытие двери Семирамид Петрович, ожидавший там, на пороге, встретить всё и кого угодно, но только не настоящую Марту. При этом он понимал, что его с такой достоверностью собираются обмануть, что он ни с первого, ни со всех последующих взглядов на Марту, не сумеет её отличить от подлинника. – Надо было хотя бы запомнить, какая у неё была причёска по моему уходу в клуб. – Покорил себя Семирамид Петрович за такую свою непредусмотрительность. – Она же мне сколько раз указывала на важность этого составного элемента своей головы. «Посмотри, остолоп, на мою причёску, – жёстко заявляла Марта, когда я в ответ на её вопрос: «Что во мне изменилось?», ничего не находил». – Быстро памятливо вспомнив Марту, Семирамид Петрович вынужден был признать, что он опять не готов к встрече с Мартой, или не Мартой.

Так что, когда дверь открылась и на пороге появилась Марта, Семирамид Петрович дал сильнейший повод этой Марте подумать о том, что Семирамид Петрович уж очень сильно не в себе и может даже очень выпивши. Так он, продолжая оставаться на месте, головой придвинулся вперёд и начал вглядываться в Марту. После чего, с лицом, выражающим недомыслие, и вообще перешёл все разумные пределы, поинтересовавшись у Марты: «Марта, это ты?».

Но что интересно, так это то, что Марта, несмотря на всё это не укладывающееся ни в какие разумные рамки поведение Семирамида Петровича, не приступает к нему с требовательным лицом и видом, – ещё одна такая выходка, то ты, мямля, меня знаешь, – а она, хоть и не слишком радостно, но при этом и не так сложно и больно для него, спокойным и главное ровным, без всяких эмоциональных вставок голосом говорит. – Не стоим в дверях, проходим. – Что в свою очередь напрягает в своём волнении Семирамида Петровича, ещё не встречающего ни разу такой встречи со стороны Марты.

– Да неужели они всё-таки на это решились?! – мурашками пробежался испуг по Семирамиду Петровичу, ахнувшему про себя от страха этой встречи со своими реализованными в действительности затаёнными страхами. И Семирамид Петрович, лицом к лицу встретившись с воплощением в реальности своих сомнений в виде Марты (Семирамид Петрович ярый приверженец теорий заговоров, в которых ему отведено своё знаковое место), и пошевелиться не может от так ему страшно. И Марта, как на неё это непохоже (а вот на андроида Марту, наверное, да) два раза ему повторяет и с однотипной улыбкой говорит. – Чего встал уж, давай, проходи.

И теперь Семирамид Петрович, хоть ему и до чёртиков страшно (чего, собственно, он боится, он толком и не знает), на негнущихся ногах проходит в прихожую и входная дверь Мартой закрывается. Дальше Семирамид Петрович на автомате снимает обувь и, каждую секунду ожидая от андроида Марты усыпляющего укола, чтобы с ним дальше было легче расправляться, выдвигается по коридорчику в гостиную. Войдя в которую, Семирамид Петрович застывает на пороге и ничего поделать с собой от удивления не может, видя на своём любимом месте, на диване (на том, на котором он всегда отдыхал дома) …Нет, не робота Леонтича (ещё одного заговорщика), а не менее заинтриговавшую его личность незнакомца. Который с довольным выражением лица сидел и смотрел на него, держа в одной руке чайную чашку, а в другой блюдце (типа он чай пил). И при этом по нему совершенно не было заметно, что его что-то смущало и могло поколебать решимость продолжать спокойно попивать чай, а может чего ещё покрепче, из подарочного сервиса, который Марта выставляет в особенным случаях. И тогда Семирамидом Петровичем спрашивается, что это за особенный такой случай, что Марта выставила праздничный сервис.

Впрочем, Семирамид Петрович догадывается, что это может быть – Марта таким способом отмечает свой отъезд на Гавайи и заодно первый день испытаний для него, который и начался с такого рода провокации. – Как только наш подопытный явится домой, то мы проверим его рефлексы на работу, – планируя эту встречу, усмехаясь, рассуждал Мафусаил Андреевич, – я займу его любимое место на диване и буду попивать кофе с коньяком из подарочного сервиса. Посмотрим, как этот нытик отреагирует на это.

Но этот Мафусаил Андреевич одного не рассчитал, ни смотря на то, что у него в институте над программой опробования искусственного интеллекта в реальных условиях, трудится столько учёных и имелся свой суперкомпьютер, что на месте Семирамида Петровича находится именно он, человек не простого ума, а не кто-то другой. И он, когда его прижмёт, готов продемонстрировать чудеса ловкости и изворотливости. – Они ждут, что я начну волноваться и нервничать при такой своей встрече с Мафусаилом Андреевичем, да ещё и в такое позднее время, когда в гости приходят только по обоюдному согласию супругов, – вот чёрт, он мои тапочки надел! – быстро начал соображать Семирамид Петрович, – а я не поддамся на всё это и не буду скандалить и в возмущении скрипеть зубами. Я проявлю гостеприимство в лице и тем самым собью их со своих планов. – Решил Семирамид Петрович и не стал чрезмерно кривить лицом, а только спросил Марту: У нас что, гости?

Марта же по внутреннему разумению Семирамида Петровича явно ожидала от него другого услышать, – например, а это что ещё за хмырь уселся в моём кресле? – и она, обойдя Семирамида Петровича стороной и, оказавшись в гостиной впереди него, совсем не похоже на себя, начала с подчёркнутой вежливостью представлять гостя и Семирамида Петровича друг другу.

– А вот и тот, кого мы все заждались, – указав рукой на Семирамида Петровича, таким образом представила Марта его этому гостю. На что этот странный гость, – его еле уловимая улыбка совсем не сочеталась с его мрачным видом, во всём чёрном, – отставляет чашку на блюдечко, блюдечко с чашкой на журнальный столик, и всё это с такой основательностью, как будто он здесь хозяин и живёт, а не Семирамид Петрович, после чего приподымается с дивана и встаёт на ноги. – Как на дрожжах вымахал. – Глядя снизу вверх на этого высоченного гостя, Семирамид Петрович начал волноваться.

Мафусаил Андреевич между тем, со своей странной улыбкой на лице делает шаг навстречу Семирамиду Петровичу и протягивает ему руку для ознакомительного рукопожатия. – Аноним Антонимович. – Под таким удивительным и явно провоцирующим Семирамида Петровича на нервное головокружение именем себя представляет этот ловкач, Мафусаил Андреевич. И Семирамид Петрович совсем не удивлён этому обстоятельству, – шифруется, гад. – Но при этом перед Семирамидом Петровичем стоит иного рода задача, в виде протянутой Мафусаилом Андреевичем руки. Семирамид Петрович прямо чувствует какой-то подвох в этом его действии. А не жать он не может. Только почему, он не может понять. Может потому, что есть вероятность того, что Мафусаил Андреевич есть робот. И тогда от руки Семирамида Петровича ничего не останется, и он её расплющит.

Правда не сразу, а вначале поиздевавшись над Семирамидом Петровичем, из которого под воздействием этого ручного давления, будет слово за словом выниматься информация о его неблаговидном поведении по отношению к Марте. От которой он и гонорары свои утаивает, и мысли у него на её счёт всё больше бессодержательные и негативного характера. Где есть и такая, где он демонстрирует недовольство сложившимся положением в их семье, и он готов его пересмотреть, вплоть до развода. А узнай обо всём этом Марта, то Семирамиду Петровичу тогда уж точно навеки вечные придётся оставаться счастливым в объятиях Марты (а так хоть был шанс).

И Семирамид Петрович, когда все сроки прошли, и пауза затянулась, как нельзя надолго, с внутренним вздохом и, зажмурив про себя глаза, протягивает свою руку вперёд, и она в момент утопает в ручище этого Мафусаила Андреевича, во всём большого и великанистого порядка. Но вроде бы ничего такого, что может оторвать его руку, не происходит, а Мафусаил Андреевич, уже с более видимой улыбкой глядя на него, спрашивает. – И как же мне к вам обращаться? – На что у Семирамида Петровича имелась масса вариантов, но находящаяся здесь Марта не давала разыграться его воображению и Семирамид Петрович остановился на своём прежнем имени.

– Семирамид Петрович. – Говорит Семирамид Петрович. А этот Мафусаил Андреевич, видимо сумел прочитать его мысли и, исходя из этих знаний, интересуется у Семирамида Петровича. – И вас полностью устраивает ваше имя? Или всё же иногда у вас возникали такие моменты, когда вам хотелось всё поменять, в том числе и это ваше имя, которое тормозит ваши внутренние целеустремления и не даёт вам полностью раскрыться?

И на самое первое мгновение Семирамиду Петровичу действительно захотелось признаться в таком ощущении и давлении на себя своего имени, которое действительно не даёт ему жизни в полной мере. И он даже в осознании этого приоткрыл рот, но тут краем глаза заметил всё за ним примечающую Марту и тут же прикрыл свой рот. – Ага, щас, скажу я тебе это! Когда рядом стоит Марта и всё слушает. – Наполнившись негодованием на этого хитрющего Мафусаила Андреевича, чуть не подловившего его на доверии, пробубнил про себя Семирамид Петрович.

– Не имя делает человека, а человек делает себе имя. – Ответил Семирамид Петрович, ловко выкрутившись из этой ловушки.

– Не могу не согласиться. – Ответил Мафусаил Андреевич, отпуская руку Семирамида Петровича. После чего Мафусаил Андреевич с тайным значением посмотрел на Марту и, вернувшись к Семирамиду Петровичу, завёл странный разговор. – А вот скажите, Семирамид Петрович, – заговорил Мафусаил Андреевич, – какое первое чувство вы испытали, как только по заходу в гостиную застали в ней незнакомого мужчину, и при этом в своих тапочках? – спросил Мафусаил Андреевич, по итогу своего вопроса посмотрев в сторону своих больших ног, на которых на пределе своих сил и возможностей, еле поместились тапочки Семирамида Петровича. Куда посмотрели и все здесь, в гостиной, находящиеся люди, где ближе всех к тапочкам и взбешённому состоянию находился Семирамид Петрович, только сейчас, близко посмотревший на свои тапочки, изнывающие под давлением ног и самого Мафусаила Андреевича, величавой конструкции, и понявший всю глубину своего ничтожества.

И так Семирамиду Петровичу стало обидно за попрание своих прав в своём же доме этим Мафусаилом Андреевичем, и непонятно на каких таких основаниях позволяющему себе такие вольности, что он был готов наступить на ногу Мафусаила Андреевича в тапочках и тем самым убить за раз двух зайцев – поставить жирную точку в удовольствиях Мафусаила Андреевича при ношении его тапочек и, во-вторых, отдавить этому гаду ногу. С чем Семирамид Петрович поднял глаза и посмотрел на Мафусаила Андреевича. А тот на него в ответ смотрит, и не просто, а с его полным пониманием. – Ну-ну, давай попробуй отдавить мне ногу. Вот только одного не забывай, что затем придёт мой черёд, и тогда посмотрим, кто устоит на ногах.

Семирамид Петрович, кончиками пальцев ног почувствовав, как это будет больно, отказался от своих прежних намерений и, вздохнул новой мыслью. – Вот оно, началось! – Семирамид Петрович понял, что сейчас начнётся для него самое страшное – тестовые испытания его интеллекта, на основе которого уже будет тестироваться искусственный интеллект андроида Марты. И Семирамид Петрович приготовился к самому для себя худшему.

И оно не заставило себя ждать. Так Мафусаил Андреевич выдавливает на своём лице улыбку и обращается к Семирамиду Петровичу. – А теперь, Семирамид Петрович, давайте заново знакомиться. – И Семирамид Петрович и не может сообразить, что это может для него и вообще значить. – Разве что-то за это время кардинально изменилось, чтобы нужно было опять знакомиться? Или он быстро всё забывающий человек, и ему нужно не по разу всё повторять. – Вопросительно заволновался про себя Семирамид Петрович.

– Так вот почему он добился от Марты таких доверительных для себя отношений! – ахнул про себя Семирамид Петрович, слишком пакостно и жестоко подумав об отношениях между Мартой и этим забывчивым негодяем Мафусаилом Андреевичем, чей памятливый склероз на свои поступки, делает из него выдающегося ловеласа. И тем он и берёт скучающих по общению домохозяек, привыкших к упорядоченности отношений, для которых вот такие забывчивые люди, как Мафусаил Андреевич, настоящий клад – он тебя каждые полчаса видит, как в первый раз, и готов с завидным постоянством добиваться ответных чувств от только что им встреченной дамы сердца.