Отряд

Ночью мне опять снилась всякая жуть. Потом мальчишка в чёрном что-то говорил, да, я не запомнил. Рыжий пёс Филька, лаял, норовил лизнуть в нос и вертелся вокруг. В шесть утра я первым делом отправился в бытовку. Там сидели Сержант и Лео и тихо болтали о чём-то своём.

– Как ночь?

– Без проблем, командир. Сторожили, глаз не сомкнули.

– Кто вас меняет?

– Черчилль и Хоттабыч сейчас подойдут.

– Хорошо. С приборов глаз не спускать.

После лёгкой утренней разминки и завтрака начался последний «мирный» день нашего отряда.

До обеда я обработал всех бойцов и снаряжение вплоть до башмаков и головных платков, потом принялся за оружие. Начал со стрелковки и ножей, затем в дело пошли стволы потяжелее. Трижды сменив аккумуляторы, я долго возился с машинами, и уже под вечер добрался до боеприпасов. Когда закончил облучать крупнокалиберные пули, сил уже не осталось. Да, и сумерки мешали.

Последнее, что я сделал в этот день, это окончательно утвердил тактические пары и экипажи машин, и распределил обязанности в отряде.

Сам я обосновался в «Тигре». И хотя в нём свободно помещались девятеро, из-за объёмистого груза помимо меня в машине будут находиться трое. Марк пристроил на стенке салона контейнер с дроном и монитором. Рокки закрепил свой «Корд» на верхней турели, забил большую часть салона коробами с лентами и ящиками с крупнокалиберными патронами. Дитрих сел за руль, и в последнее свободное пространство помимо нашего личного оружия впихнул банки с разными техническими жидкостями, упаковки питьевой воды и коробки с харчами.

Командиром в БТР я посадил Хакаса, как опытного наводчика, механиком к нему, естественно, сел его напарник Стингер. Этот горский парень так обрадовался назначению и новой машине, что решил спать в кабине. Половину объёма БТР забили оружием, боеприпасами и разным имуществом, немалую часть которого закрепили снаружи на броне. Поэтому вместо восьми человек в БТР втиснулись только пятеро: Ромео, Сфера, Сержант, Лео и Док, и как они там все разместятся, ума не приложу, поэтому в виде исключения я разрешил им при желании ехать по-походному на броне.

Лёгкий квадроцикл «Тульчанка» достался Черчиллю и Хоттабычу. Они установили «Печенег» на дугу усиления и зачехлили его, забили багажник и навесные контейнеры коробками с лентами, патронными цинками и принялись обхаживать своего коня.

В тяжёлом квадроцикле хозяйничали наши минёры Техник и Финн. Они степенно нагромоздили и увязали в кузове ящики с взрывчаткой и минами, и даже умудрились втиснуть канистру с бензином. Жуткая бомба на колёсах.

Кофр с приборами я постоянно держал при себе. Этот слишком ценный груз я не мог доверить никому другому. На всякий случай по моей просьбе под крышку кофра Финн заложил пятьдесят граммов взрывчатки и приладил детонатор, поставленный на подрыв при случайном вскрытии, и предупредил об этом всех мужиков. Закончив сборы далеко за полночь и, едва добравшись до койки, я мгновенно заснул. После всех мытарств последнего времени сон стал лучшей из наград, которые я заслужил. Я дрыхнул без задних ног, а мои орлы под впечатлением от случившегося успокоились только под утро.

На рассвете 21 июня мы облачились по-боевому, прогрели технику, после короткого перекуса расселись по машинам и подкатили к главному корпусу. Едва построились, как открылась створка тяжёлой двери, и на площадке появился генерал Белов в сопровождении неизменного Семёна Семёновича. По нему можно часы проверять. Ровно 9-00. Генерал-полковник окинул нас взглядом, замер на секунду и поздоровался:

– Здравствуйте, товарищи.

– Здра жла тащ грал.

– Как настроение? Жалобы, претензии?

– Всё нормально, – ответил я за всех, – готовы к любым заданиям.

– Ну, если готовы, тогда по машинам. Бор, подойдите. Держи пакет. В нём карты района боевых действий. Связь через известного тебе Валета. Пароль тот же «97». О принадлежности к службе ни слова. На той стороне действуйте решительно и жёстко без либерализма и соплей. И помни, вы форпост родины на дальних рубежах. Отправляетесь немедленно в сторону ростовского Донецка, что на границе. Въедете в город по улице Королёва, на окраине дозаправитесь на АЗС. Дальше доберётесь до Изваринского переулка и свернёте направо к лесному массиву у основания террикона. Там переждёте до полуночи. В полночь отправитесь на ту сторону. Не доезжая до таможенного терминала, свернёте налево на грунтовку, у села Песчановка наш блокпост. Скажешь пароль. Пересечёте границу и через три километра выскочите на луганскую магистраль М-4. Затем Краснодон и так далее. Всё. По коням.

Первым отправился «Тигр», за ним оба квадроцикла, последним БТР. Мы ехали и наслаждались прекрасной погодой. Чистое небо, свежий утренний ветерок, яркая зелень и невыразимое чувство свободы. Однако ближе к полудню начало ощутимо припекать, и я слегка позавидовал квадроциклистам, а что уж говорить о духовке внутри БТРа, пассажиры которого, впрочем, вскоре перебрались на броню.

В час дня мы вкатились в Донецк ростовский. Заправились на окраинной АЗС под любопытными взглядами местных жителей. Потом, проехав по намеченному маршруту, колонна остановилась в небольшом перелеске у подножия старого заросшего зеленью террикона. Коротая время, мы скинули куртки и обувь, развели костёр, нормально порубали, потом беззаботно завалились спать. Только бдительный Ромео, расставив посты, остался сидеть у костра, занимаясь своей снайперкой с навороченным прицелом.

К восьми вечера бойцы выспались до невозможности закрыть глаза и потянулись к Дитриху на запах макарон с тушёнкой.

– Все освоились с новым состоянием, – я подсел в круг к потягивающим чай бойцам, – или что-то непонятно?

– Сказать по правде, много чего непонятно, – наш штатный скептик Док, пыхнул трубкой и выпустил клуб ароматного дыма, – как изволите теперь жить с бронированным организмом? А вдруг со временем кое в чём он откажется функционировать?

– А, что, профессор, кто-то уже жаловался, кому-то что-то мешает, у кого-то что-то заклинило, или у Ваньки отвалился встанька?

– Да, нет, но всё-таки…

– Тебя, Док, не поймёшь, толи «да», толи «нет», толи «но». Ты уж как-то определись. А вам, братцы, скажу прямо, чтобы больше к этому вопросу не возвращаться. Метод бронирующего облучения никому кроме меня и теперь всех нас неизвестен, но уже испытан в реальных боевых условиях. За свои всевозможные драгоценные функции не беспокойтесь. Хотите, верьте, хотите – нет, но всё будет, как было. Зато теперь убить вас может только бомба, упавшая вам под ноги или переехавший вас танк, и то я не уверен, что он что-то серьёзно повредит. Но испытывать судьбу не советую. Воевать будем налегке: бандана, лёгкая разгрузка, да ремень для форсу. А в машинах про опасность вовсе можете забыть. Нынче наш БТР не возьмёт и кумулятивная граната, а машине и квадроциклам теперь пофиг все пули и осколки. Что касается болезней, то, увы, понос и ангину вам будет лечить Док как обычно.

Народ насытился и разошёлся. Дитрих полез под капот «Тигра». Хоттабыч принялся ковыряться в своём квадроцикле, тихонько подкалывая Финна, который уже в третий раз заново перекладывал и перевязывал опасный груз. А Стингер и без напоминаний ни на минуту не отходил от своего БТРа. Все остальные занялись оружием, а Марк впервые запустил беспилотник, наблюдая на мониторе картинку местности и регулируя изображение.

Время тянулось невыносимо медленно, и ближе к ночи, не выдержав, я дал команду готовиться к отъезду. В сумерках на полтора часа раньше срока наша колонна двинулась в сторону границы. Резон в моём решении был, ведь водителям надо было привыкнуть к темноте.

Не доезжая таможни, мы свернули на хорошо укатанную грунтовку, которая привела нас к границе южнее Изварино. Перекинулись паролем с патрульными, пересекли границу, и вскоре выехали на широкую, исклёванную минами магистраль.

Напрасно мы думали, что самое трудное будет пересечь границу. На той стороне мы почти сразу напоролись на вражескую засаду. Повредить нам они не могли, но нервы потрепали. Примерно в пяти верстах от границы по броне застучали пули, а у обочины и под откосом рванули мины. Все насторожились, ведь в темноте все кошки серые, и свои, и враги могли принять нас за противника, и потому могло прилететь с обеих сторон. В надёжности брони я не сомневался, но мужики с непривычки слегка напряглись.

Прикинув по карте обстановку, я понял, что вероятно мы нарвались на одну из летучих групп укронацистов, которые,пользуясь слабостью власти в новорождённых республиках, шныряли даже в самих Донецке и Луганске. Лично у меня от осознания беспомощности обороны Новороссии в борьбе с такими гастролёрами на мгновение накатила волна злости и острого желания свернуть башки этим бандерлогам. Я невольно тряхнул головой и скрипнул зубами, отбрасывая соблазн немедленно поквитаться, понимая, что наша война не здесь.

Через десяток вёрст мы опять попали под миномётный обстрел со стороны Луганского аэропорта. Я по рации приказал погасить все огни и продолжить движение. С заднего сиденья проворчал Рокки:

– Что так, молча, и проедем? Может, всё-таки вдарим?

– Нет, не вдарим. Наше место в Славянске, и там нам потребуется полный боекомплект.

– Ладно, уж и помечтать то нельзя, – буркнул Рокки и отвернулся к окну.

Меньше, чем через минуту в гарнитуре раздался голос Ромео:

– Бор, может, ответим? Тут народ интересуется.

– Ответим, но не здесь.

По пути нас дважды проверяли на блокпостах и везде пропустили без задержки. Чуть дольше помариновали на въезде в Донецк на большом перекрёстке, перекрытом бетонными блоками. Командир долго говорил с кем-то по телефону, косился, зачем-то поднял своих бойцов по тревоге, но в итоге всё равно пропустил.

ГЛАВА 4.

Рассвет 22 июня 2014 года застал нас на подъезде к Славянску со стороны Краматорска. То, что в наше отсутствие обстановка разительно изменилась, заметно ухудшившись, стало понятно, когда нам в левую скулу ударили пулемёты и гранатомёт. Оказывается, укры уже добрались до городских окраин и закрепились вблизи шоссе, наспех оборудовав блокпост. Не требовалось семи пядей во лбу, чтобы понять, что до полного окружения города оставался один шаг.

– Внимание всем. Здесь Бор. К бою! Противник слева. Хакас, подкинь горячего любителям укропа. Рокки, тоже сыпани им под хвост. Сержант, Ромео, проверьте в работе свои дудки. Работаем коротко и точно, без фанатизма.

Из БТРа пролаяла пушка, потом ещё пару раз. К ней присоединился пулемёт Рокки, несколько раз резко ударила крупнокалиберная винтовка Сержанта, за которой выстрелы Ромео почти не слышались.

– Всем отбой, – скомандовал я через пять минут, – доложить о результатах боя.

– На связи Хакас, всё в порядке, врезалив самое хайло, но видать угощение не понравилось.

– Здесь Сержант. Снял командира и ещё одного с ним рядом, остальные разбежались стараниями Рокки.

– Ромео на проводе. Минус три.

– Принято. Едем дальше до штаба.

Развороченная взрывами дорога немилосердно трясла. Я смотрел в окно на руины пригорода и думал о странной дате 22 июня. Может быть, для кого-то она ничего не значила, а для меня стала поистине роковой.

Едва мы подкатили к штабу, как тут же попали в окружение неприветливых людей с нацеленными на нас автоматами и гранатомётами. Их угрюмый и настороженный вид означал популярную здесь пару вопросов: кто такие, и какого буя припёрлись?Обстановка разрядилась, едва мы выбрались из машин и нас узнали. Стволы тут же исчезли, и со всех сторон раздались приветственные возгласы. Многие ополченцы стояли, разинув в изумлении рот.

Вскоре пожаловал Стрелков в окружении свиты, в которой я разглядел Царя и Тора. Они смотрели изподлобья, и их рты непроизвольно гадко кривились. Похоже, эти пиявки прочно присосались к кормушке и, судя по напыщенному виду, чувствовали себя, как минимум, местными «кардиналами». Этакая наглядная демонстрация народной мудрости, что гуси свиньям не помеха. Ладно, кабаны, гуляйте пока, придёт время, и с вами разберёмся.

– Экие вы шикарные, – слабо улыбнулся Стрелков, пожимая мне и всем остальным руки. – Ставьте технику на том краю двора, а Бор с заместителем ко мне на совещание.

Мы с Ромео кивнули в ответ, я отыскал глазами Сферу и махнул ему рукой:

– Поставь охрану, и смотрите в оба, а то местная гопота все наши ништяки враз слижет.

В штабе местный бомонд с нескрываемой завистью и неприязнью разглядывал меня и Ромео и по привычке громко галдел. Нестерпимо захотелось встать и уйти из этого балагана. Стрелков безуспешно попытался всех успокоить и, не смотря на неприличный гомон, продолжил прерванное совещание:

– По данным разведки, противник готовит очередной штурм Славянска. К сожалению, недостаток сил и плохое взаимодействие батальонов привели к фактической блокаде города. На сегодняшний день простреливаются обе дороги на Краматорск и Артёмовск, снабжение прекращено и поддержки, скорее всего, не будет. Пяти тысячам наших ополченцев противостоят две крупные группировки: западная минимум в пятнадцать тысяч штыков со стороны Изюма и Барвенково и северная численностью пять тысяч со стороны Красного Лимана. Против нас сосредоточены два танковых батальона, пять гаубичных дивизионов, три дивизиона реактивных систем залпового огня. Не секрет, что на днях против Славянска впервые использовали фосфорные боеприпасы, что говорит о крайней решительности и жестокости противника. Со вчерашнего дня в городе нет воды и света. Страдают старики и дети, больные и раненые без должной помощи умирают в больницах. Украинская сторона требует полной и безоговорочной капитуляции с последующими репрессиями. Адекватно нам ответить нечем. У нас, да, и в Донецке и Луганске отмечается острый дефицит оружия и боеприпасов. Выгребли всё подчистую, в том числе и стволы времён Великой Отечественной войны. Поэтому малочисленность нашей группировки не связана с отсутствие добровольцев, а исключительно – с недостатком оружия. Против двух полнокровных танковых батальонов противника мы сегодня можем выставить только три снятых с постаментов и два трофейных танка, десяток гранатомётов и полдюжины музейных ПТР. Ко всему прочему, нам противостоят несколько сводных бригад укронацистов. В последние дни поступают данные об небывалой жестокости и зверствах этих карателей. Они пришли с запада на землю Донбасса убивать и пытать без жалости и пощады. Но они не просто убивают, а изощрённо издеваются и мучают. Имейте это в виду, когда, попав к вам в плен, они будут трястись, пускать слюни и говорить, что их заставили, что дома у них дети, а вам придётся решать щадить этих людоедов или нет. Сейчас получите новые карты. К сожалению, они из Гугла и отпечатаны на принтере. Но других нет. Сегодня и завтра будьте особенно внимательны на блокпостах. Все свободны кроме вновь прибывших.

Когда вышел последний комбат, Стрелков нас внимательно осмотрел, хмыкнул и отошёл к столу.

– Неплохо вас упаковали, а как с планами на повоевать?

– Планы есть, Игорь Иванович. Подготовили нас по высшему разряду, но и задачу нам предстоит решить непростую, – я старался быть убедительным. – Как вы сейчас сказали на оба города готовы напасть свыше 20 тысяч вооружённых до зубов головорезов. Вот с ними мы и схлестнёмся. Первыми. Ресурсы наши ограничены, но будем искать возможности их пополнить. Сегодня до полуночи выступаем в северном направлении. О времени и месте операции прошу никому не говорить.

– Да-а, изменился ты, Сергей Борисович. Даже жуть берёт, что они там с вами сделали. В любом случае желаю вам удачи и мужества.

Я смотрел на этого странного человека и понимал, что он не врал, когда говорил: «Я представитель думающего сословия. Нас несистемных патриотов игнорируют, потому что мы не относимся к лагерю либералов, а значит, мы не респектабельны и маргинальны».

Ромео направился на выход, и я уже шагнул за ним, когда, отнимая мобильник от уха, Стрелков окликнул меня буквально в дверях:

– Сергей Борисович, задержитесь, с вами хочет поговорить известный вам человек.

Я вернулся к столу, а Стрелков, кивнув мне головой, скрылся в дверном проёме. Через пару минут в подвале появился Валет.

– Здравствуйте, Сергей Борисович.

– Здравствуйте, Юрий… не знаю вашего отчества.

– Неважно. Просто, Валет. Насколько я знаю, задача поставлена, а, значит, будем её решать.

– Работы предстоит уйма, и большое желание повоевать имеется. Однако есть маленький нюанс. Стволов у нас немного, значит, расход боеприпасов будет огромным.

– Насколько позволит ситуация и мои возможности я прикрою вам тыл и прослежу за снабжением. Воюйте спокойно.

– Фу-у, как гора с плеч. Хорошо, если так.

– Не волнуйтесь, пока для меня это не проблема. – Он окинул меня задумчивым взглядом и продолжил: – Все эти вопросы решаемы, но сперва я хотел бы спросить, что за обработку вы сделали своим бойцам и технике?

– Узнаю родимую контору, – я скривился в презрительной усмешке, поражаясь, как быстро меня раскусили, – везде успевает сунуть нос. Следили, слушали, или из наших кто барабанит? Если из наших, то за успех операции не поручусь.

– Не волнуйтесь, Сергей Борисович, не то, не другое и не третье. Случайно узнал, подслушал разговор. Ваши много болтают.

– Теперь точно болтать перестанут, подрежу засранцам языки. А что касается обработки, то это обычная психотехника… хотя нет, вру… Знаете, Юрий, это очень щекотливая тема, и я обещаю вам всё рассказать без утайки, когда кончится операция. Пока для умного человека сказано достаточно. Договорились?