На шхуне Скопа по волнам времени. Роман-предупреждение

Уразумел ли творец, глядя на нас, что не так уж он и всесилен? Не раздражало ли его, что все сотворенное им мы переделываем на свой лад? Верующие взрослые явно считали, что Бог возложил на нас ответственность за судьбы планеты, с тем чтобы мы строили и рушили, торжествовали и ошибались, радовались и страдали, всецело руководствуясь дарованным нам разумом и совестью

Тур Хейердал

Часть 1 – На шхуне Скопа по южным морям (путешествие в прошлое)

В вечернем небе что-то сверкнуло, как будто солнце мигнуло фотовспышкой, и раздался протяжный гул. Но этот гул не походил ни на что знакомое. Казалось он исходил из самого центра планеты, отдаваясь вибрацией в корпусе шхуны и в сердце каждого. Это продолжалось всего несколько секунд, а потом наступила тишина. Тишина, как в барокамере…

– Ну вот, видно, у него ничего не вышло, – подумал ошеломлённый моряк, приходя в себя.

– Ченья, что это было? – из двери кубрика выглянула темнолицая лохматая девушка, чем-то сильно напоминающая старые фото Ринды.

_ Да неет, видно, вышло что-то, – сердце моряка сжалось, и он крикнул жене, – всё нормально, маленькая моя.

– Ох, тирак! – Ринда в притворном ужасе прикрыла рот рукой, – что с тобой стало? Ты как будто помолодел.

– Иди глянь на себя в зеркало…

Через минуту из глубины кубрика раздался восторженный женский писк. Рискованный эксперимент безумного изобретателя машины времени начался, и это тревожило, хоть и совсем немного. Чен в глубине души не надеялся на успех этого сомнительного предприятия, хоть и кинулся в него с головой. Так, как он это всегда поступал, совсем не по тем канонам, по которым многие привыкли строить свою жизнь.

Изобретатель машины времени

Как бы Вы поступили, если вдруг неожиданное разбогатели? Правильно. В первую очередь -дом на морском побережье. Он так и сделал. Небольшой старый коттедж с маленьким запущенным донельзя садом в ста метрах от моря. Вернее, до моря было гораздо дальше, а до бухты, из которой при настоятельном желании на горизонте можно было увидеть Ко Самет… если не мешают пальмы на мысу, именно сотня метров. Районг, пригород этого провинциального посёлка почти на самом восточном краю Таиланда привлекал его давно своей отдалённостью от туристических мест и малолюдностью. Да и богатство относительное, и так же относительно стало неожиданностью. Скорее, стало плодом безумной жизни в странствиях и испытаниях себя. Написанная книга о семейной жизни, а за ней и о монастырской, стала той долгожданной точкой, к которой он не стремился специально, но уверенно вела его судьба.

После монашеского житья не пустился в разгул, чтоб наверстать годы аскетизма, а сразу решил прокатиться на парусной яхте до любимого Ко Чанга. Тем более, что владелец яхты и яхтсмен был знаком ему еще с первых лет жизни в Сиаме. Мечта далёкой юности о морских парусных странствиях не давала покоя ему все эти годы. Она то затухала и уходила в тень обыденности, то вновь возникала на фоне потрясающего морского заката. Средства стали поступать постепенно, с ним заключили договора два издательства, русское и английское. Он еще надеялся на тайских издателей и заказал перевод первой части книги о тайской семье, а монастырская жизнь переводилась на средства сангхи.

Купленные небольшой домик устраивал и жену, которая хлопотала по хозяйству, отлучалась, чтоб навестить сына, а затем вновь принималась за благоустройство маленького садика и внутренних покоев. Сетовала на небольшую площадь, но глаза её светились радостью и спокойствием. Когда средства стали накапливаться на счетах и вселять уверенность в завтрашнем дне, мечта о паруснике вновь тронула сердце старого бродяги. Он нашёл в интернете чертежи шхуны, посоветовался с несколькими знатоками, и постройка яхты стала уже делом решённым.

Полный пакет проекта на строительство лодки, на удивление, не был излишне дорогим, но заказывать пришлось в Малайзии, тайским корабелам Чен почему-то не доверял. Время до спуска Скопы, так назвал он свою яхту в честь прекрасного пернатого рыболова и в память о таёжных озерах, Чен посвятил освоению основ навигации, лоции и судовождения парусного судна. Благо, интернет предоставлял такую возможность. Ринда отнеслась к интересу своего мужа настороженно, она боялась моря. Но сам факт владения яхтой был настолько престижен в её тайском понимании, что она поддержала его.

Яхта была по типу – гафельной шхуной с одной мачтой и бушпритом. Уговоры, что из алюминия быстрее и немного дешевле, на Чена не подействовали. Только дерево Ещё к проекту было внесено изменение – обязательно штурвал, хоть небольшой, а не румпель, как это предусматривалось. Классика, но стоит много дороже. Выход был найден до комического просто. Румпель связанный со штурвалом нехитрым приспособлением через блоковую систему, которое Чен сделал собственными руками уже позднее. К тому же рядом со штурвалом находились навигационные приборы – компас и GPS, рация, кренометр.

Теперь детская мечта о путешествии под парусом становилась реальностью. Ходовые испытания яхты было решено провести в совместном рейсе до Ко Чанг. Гафельный парус вёл себя великолепно, поэтому кливер пока не ставили. Солнце играло на мелкой морской ряби, и дневной переход с попутным ветром не доставлял хлопот. Плавно следуя рекомендациям знатока, следуя за его яхтой и повторяя маневры, Скопа легла на верный курс. Следующие восемь часов, при закреплённом румпеле, можно было любоваться морем и наслаждаться совершенно новыми, ранее не испытанными ощущениями.

Вышли с Самета рано утром, только-только утренний розовый цвет окрасил верхушки пальм, пришли к острову-Слону уже после заката. Закат багровым светом уходящего солнечного диска, громадного до невероятности, в море задержал на час. Опустили парус и любовались безоблачным небом, морем и меняющимися красками. Это было в первый раз для Чена, а уж для Ринды тем более. Якорная стоянка напротив Клон Прао – место привычное. С яхты пришла надувная лодка, чтоб всем членам парусной эскадры отметить на берегу первый выход.

Гулянка в Пиратском пабе с ромом и настоящими стейками из говядины затянулась за полночь. Вернуться на свои корабли по лунной дорожке в пьяном виде оказалось тяжелее, чем управлять парусом в виде трезвом. Но всё обошлось без приключений. Обратный ход до Районга затянулся, шли галсами, Чен осваивал теперь эту науку с полной серьёзностью. У него уже рождался план новых походов. Моторная яхта решила идти домой, сняв паруса.

– Я на связи, дай знать, если будут проблемы. А на марине я тебя встречу, швартоваться будем вместе, – сказал по телефону товарищ и мигнул фонарём в вечернем сумраке.

…

В один из дней, когда Ринда отправилась навестить сына, Чен решил по традиции заглянуть в ближайший небольшой бар пропустить пару рюмочек рома, поглазеть на народ. Там собиралась довольно интересная публика – иностранцы, которые давно жили здесь, пара проституток, отошедших от дел. Иногда появлялись туристы-дикари. Компания моряков и рыбаков компанией в полном смысле не была. Каждый сидел обособленно, или разговаривал с одним из знакомых. Музыка не гремела, а биллиардный стол стоял отдельно, и тоже не нарушал гармонии.

Как обычно, Чен выпил первую рюмку теплого рома без закуски, взял вторую с орешками и дольками лимона, отсел за столик. Идиллия сегодняшнего вечера ничем не нарушалась. Постепенно бар наполнялся, но никогда не «подзавязку». Внимание Чена привлёк разговор двух мужчин за соседним столиком. Они ничем не выделялись на фоне обычной публики, но… их разговор на английском заинтересовал старого монаха.

– My friend, you … you promised that you would finish your work this year. That this year I will be able to go to my past.

– This year not end now, sir. And… have little problem…

– What? What’s problem? I am fully financing the project. This is not enough? You must to tell me.

– Not… Problem is in concept… Im wrong about the possible consequences. I'm not sure about the consequences, but the very concept of going back in time .... Вы же восточный человек и знакомы с буддистской и индийской философией. Концепцией построения мира. Формой существования материи и времени. Будущего не существует, а прошлое никуда не исчезает.

– Да, я наполовину азиат и долгое время прожил на Востоке. Но при чем здесь индуистские бредни о богах? Раз прошлое никуда не уходит, значит в него можно вернуться!

Чен понимал по-английски не очень хорошо, но слова о материи, времени, философии Будды ясно прослеживались в разговоре двух этих странных выпивох, которые не походили на обычных завсегдатаев бара. А слова о возврате в прошлое заинтриговали его, он весь превратился в слух. Между тем, один из собеседников всё более входил в раж рассуждений о философии и индуистской концепции построения мира. Его партнёр по беседе, одетый респектабельно даже для этого места в модную белоснежную ветровку из хлопка и такие же капри, в кожаных сандалиях явно не местного производства, нервно крутил в руках солнцезащитные очки. Он был несколько моложе пошарпанного по тайским канонам сотоварища, который был одет в чистовыстиранную выцветшую рубаху и широкие шорты. Его ноги в тонких сланцах говорили о привычке ходить больше босиком, чем в обуви. Но глаза его горели экстазом сумасшедшего изобретателя из романов Жюля Верна, которые теперь встречаются так редко в этом материалистическом мире.

– Так что с Вашим агрегатом перемещений? Вы говорили, что он почти готов, а деньги на то, чтобы достать редкие камни я Вам дал сколько просили…

– Агрегат почти готов, не беспокойтесь, Ваши деньги не пропали даром, сэр. Но дело в другом. Дело в том, что существует секретный комитет по времени, Вы знали?

– Я что-то слышал, поскольку я одержим этой темой. И?

– Дело не запретах этого комитета, скорее в обратном. Надеюсь. Вы нигде не об молвились о наших работах?

– Нет, я выполняю наши условия, тем более это и в интересах моей собственной безопасности. И так, что?

– Комитет запрещает путешествия во времени или хотя бы присутствие в нём из-за боязни непоправимых вмешательств в ход истории и исторические события. Притча во языцах – убить Христа или пророка Мохаммеда. Но дело в том, что изменить время невозможно! Вы понимаете, не воз мож на!!

– Так тем лучше! Хотя, я бы хотел кое-что подправить…, – усмехнулся молодой человек, я наделал много ошибок в самой ранней юности, – Ну и?

– Почему нельзя изменить прошлое? Да потому что произошедшее когда-то уже имеет свои последствия. Оно кармически связано произошедшим в следствии… Вы понимаете? Карма! Прошлое так же зависит от будущего, как и настоящее зависит от прошлого. Уже всё произошло, и даже небольшие изменения в прошлом будут иметь те же последствия, что и раньше, до изменений. Но это теория. На практике, я не уверен, как себя поведёт человек, попав в прошлое. Скорее всего, его просто не будет. Я проводил эксперимент на крысах… Отправил их на неделю в прошлое и… на утро не увидел никаких изменений. Сначала я подумал, что эксперимент не удался, но решил его повторить. Я отправил их на месяц назад и… О боги! Наутро я нашел их беспомощными крысятами. Они стали моложе на месяц. На год назад в яйцеклетку матери я их отправлять не стал, – нервно расхохотался непризнанный гений.

– Мда. Я бы хотел проникнуть глубже своего младенчества, – заметил гость.

– В лучшем случае, человек смог бы быть в виде бесплотного духа, что-то вроде аватара, который не может ничего предпринять, появившись в мире с единственной целью, без собственной кармы…

Затем он налил себе полстакана рома и выпил залпом. Он казался выжатым до последней капли своим недолгим, но страстным выступлением. Он молчал с потухшим взглядом, лицо его выражала смертельную усталость. Усталость от жизни, от непомерного груза открывшихся знаний, от крушения собственных, никому не известных тайных мечтаний. Быть может он тоже мечтал изменить свою нынешнюю жизнь, вмешавшись в своё прошлое. Быть может, он мечтал бы родиться в семье короля или раджи?

– Я позвоню Вам. А Вы держите меня в курсе достройки аппарата. Мы должны провести генеральный эксперимент. Мы просто обязаны не останавливаться. Вы поняли меня?!

– Да, – севшим голосом промолвил изобретатель.

И хорошо одетый гость вышел из бара. Чен сидел поражённый услышанным и почти не заметил, как обшарпанные шорты изобретателя замаячили у двери. Тот покачиваясь пропускал какую-то даму легкого поведения внутрь. Близился ночной период жизни бара, который Ринда запрещала Чену видеть даже одним глазком. Старый монах, а теперь и новоиспеченный моряк, встал и направился за своей новой идеей.

– Постойте, мистер, – окликнул он изобретателя на улице.

– Я Вас слушаю, сэр, – откликнулся тот. Его лицо в тусклом свете одинокого фонаря казалось мертвенно бледным, даже в этом жёлтом свете.

– Мне кажется, я именно тот, кто нужен вам с вашим партнёром. Я слышал ваш разговор и могу предложить свою персону для эксперимента со временем.

Глаза изобретателя блеснули надеждой. Они разговаривали всего несколько минут. И услышав, что Чен долгое время живёт в Тае, был монахом и изучал боевые искусства, имеет свежую яхту, а жизнь свою уже не боится подвергнуть еще одному рискованному предприятию, изобретатель ухватился за новую свою возможность. Они условились встретиться через пару месяцев здесь же. На всякий случай он оставит Чену записку у бармена.

– Вы понимаете, ачжан, я должен согласовать всё это со спонсором, да и аппарат не готов. Не менее двух-трёх месяцев. Даже если собрать вместе девять беременных женщин, они всё равно не родят через месяц.

– Ок, бай.

Тренировочный рейс на Самуи

Ну фантазии фантазиями, а Скопа привлекала своей новизной и обещающими массу впечатлений приключениями на море. Ринда не выносила качки, но оставлять Чена одного надолго не желала. Терпеливо перенося лишения, она неизменно взбиралась на борт и бралась за приборку на палубе и в кубрике. Это помогало ей справиться со страхами, поскольку именно страх перед морскими глубинами был причиной, а не слабый мозжечок.

Решено было выйти вечером. В ночном море, как бы это ни показалось странным, лучше видно другие лодки по зажжённым огням. Оставалось только надеяться, что все лодки выходят в море на лов с ходовыми огнями. Погода августа была не очень благоприятной, ветра не сильные и боковые, но очень уж хотелось испытать себя и яхту в деле. Тем более, что в Сиамском заливе в это время не самое большое скопление иностранных судов, а рыбаки готовятся к зимнему периоду. Решено, идём до Самуи и Пангана.

Подготовка заняла всего неделю. Такая спешка объяснялась неопытностью экипажа, а вернее, самого шкипера. Запас продуктов и пресной воды на неделю автономного плавания. Навигационные приборы заряжены и проплачена связь. Весь такелаж пока еще в новом, а значит отличном состоянии. Когда как не сейчас проверять себя и яхту на мореходность. Успеть до начала сезона муссонов вполне можно.

…

Рано утром, продрав глаза. Чен увидел, что парус обвис как тряпка, гафель потерял ход полностью и покачивается на легкой зыби. Почти полный штиль на рассвете оказался почти неразрешимой задачей. Вокруг по горизонту не видно ни одной посудины. Рыбаки давно закончили лов и сейчас разбирают сети на берегу, складывая в корзины улов к базару. Торговые суда-контейнеровозы тоже не показались незадачливому начинающему сайлеру. Пришлось ловить слабый ветер, подтянув фал и изменив курс от первоначального почти на два румба. Скопа ожила, парус наполнялся ветром, и вода зашелестела по борту. Ринда спала в кубрике. Она устала не меньше Чена, просидев почти всю ночь с вахтеным рядом.

После случая на походе к Ко Чангу Чен решил образовывать Ринду в морском деле. Главное – техника безопасности и базовые знания, которые сам частично усвоил еще с детства. Частично при общении с местными яхтсменами. Дело в том, что тогда при возвращении с острова пришлось идти галсами меняя курс под ветер. Первый же галс чуть ли не стал неприятностью для всей небольшой команды. При смене ветра Чен ослабил шкоты и гик с парусом начал переходить к другому борту. В это же самое время женщина выглянула из кубрика на кокпит. Не знаю, откуда тайка может знать голландский морской язык, но Чен от неожиданности не нашёл ничего в своём лексиконе кроме него.

– Полундра! – заорал он.

Голова женщины тут же, не задерживаясь ни на секунду, нырнула опять в каюту, а гик благополучно просвистел над ней и натянул шкоты. Чен вытер пот с лица и уверил себя, что в следующие разы сам будет втройне внимательным. Теперь настало время морского ликбеза. Это важно для безопасности, да и каждый член команды должен знать азы управления лодкой. И так…

•      Главный на яхте – капитан, то есть я.

•      Всегда быть внимательным к окружающему и беспрекословно и быстро выполнять приказы капитана.

•      При шторме или большой волне надеть спас жилет обязательно. При большой волне и хорошей скорости лодки надо пристегнуться страховочным концом к леерам или специальным коушам по бортам.

•      Знать свои действия по штормовому и аварийному расписанию. Расскажу позже.

•      Экономить пресную воду и не пытаться готовить на горелке во время шторма или волнения.

•      Знать основные сигналы и способы их подачи в любое время суток.

Чен разложил фонари и флажки по палубе перед женой и терпеливо объяснял, что для чего и как пользоваться. Показал, где на судовой рации кнопка DISTRESS, для подачи сигнала бедствия в автоматическом режиме. Объяснял, как по рации вызвать помощь, сигнал MAYDAY и SOS.

–MAYDAY, MAYDAY, MAYDAY

–This is sailing boat SCOPA This is sailing boat Scopa This is sailing boat SCOPA

–MAYDAY sailing boat Scopa

Конечно, предварительно объяснив, как та самая рация включается и выключается. Маленькая специальная яхтенная рация была унифицированной, но Чен по старой привычке присоединил еще старинный ключ для азбуки Морзе. Воспоминания юности никак не оставляли его, а в условиях плохой радиосвязи морзянка гораздо эффективнее, чем голосовые вызовы. Как оказалось, это пригодилось им в будущем.

Отделения в кокпите для спасжилетов, огнетушителя и сигнальных средств находились с правого борта от штурвала, рация – слева. Ещё один порошковый огнетушитель в носовом кубрике, где шконки для сна. А под сланями в каюткомпании, в пространстве киля находятся аккумуляторы в водонепроницаемой упаковке.

– Тебе всё ясно? В кубриках ты хозяйка полная, на палубе – я. У тебя должен быть порядок, ну этому тебя учить не надо, – Чен поцеловал жену в загорелую щёку и ущипнул за задницу.

– Старый ты кобель, – отшутилась она с видимым удовольствием.

– Да ладно тебе. Мы еще совсем не старые, тирак, – улыбнулся Чен.

– Мне надо объяснить тебе еще кой-какие тонкости морского дела. Главное – не совать пальчик ни в какие металлические агрегаты. А то я тебя знаю, бесшабашную. Концы, верёвки, тросики и фалы ни в коем случае не наматывать на руку, на ладонь. Пусть он вырвется, ты всё равно не удержишь, но рука всегда будет целой. И…смотри. Надо набрать воды за бортом, чтоб ополоснуть палубу.

Чен взял брезентовое ведёрко с привязанным концом и кинул за борт, быстро вытащил полное ведро и выплеснул по борту. Вода, искрясь в лучах закатного солнца, веселыми ручейками омыла свежую облицовку яхты, эмалевые ровные поверхности заблестели.

– Черпать нужно особым способом. Ведро должно упасть впереди по ходу яхты, иначе оно тебя сдернет за борт. Вода, она сильная. Вообще, первое время всегда ходи в жилете, мало ли что.

– Поняла, – кивнула она, удивив вдруг такой покладистостью.

И в тапочках, которые они купили заранее в спортивном магазине, специально для водных видов спорта. Такая обувь не даст поскользнуться на узких бортах. Солнце опускалось в море. Чен заранее смотрел карту погоды, планируя рейс, выстраивал маршрут на компьютере по этим картам. По привычке старой, нанёс этот же маршрут на обычную бумажную карту, в чудом добытом атласе. Ветер был бейдевинд, с левого борта, не сильный и устойчивый. Неприятностей ничего не предвещало. Установив курс румпелем, подтянув и закрепив парус шкотами, поднял и кливер. Сел на высокий штурманский табурет к штурвалу и замечтался. Ринда что-то шербаршилась в каюте, затем выглянула и присела рядом. Так они управляли яхтой всю ночь, любуясь на звёздное небо и слабую рябь моря.

А под утро ветер сменился и стих… Мёртвая зыбь, штиль, будь он неладен. Смена курса под ветер дала возможность двинутся, но совсем не в нужном направлении. Они и так отклонились по ветру с вечера, а теперь слабо шли на восток, а не на юго-запад где в море торчали благословенный Панган и Самуи. Тогда они еще не знали, что такая погода – предвестник шторма не маленького. Так оно и случилось, ветер крепчал с каждой минутой, налетал шквалами, срывая гребешки волн и бросая их на шхуну. Чен подтянул шкоты еще и закрепил румпель. Штурвал подрагивал от ударов волны в перо руля, едва уловимая вибрация, но и она передавалась на штурвальное колесо красного дерева.

Один плюс в новом статусе жены Чен как бы и не заметил сразу, вопреки общепринятому, она не укачивалась. Может сказывалась природная тайская безолаберность «главное. Что все вместе», а может и не было ещё случая проверить желудки на крепость в штормовом море. У маленькой команды и аппетит был прежним, привычка к простой пище сыграла в этом туже положительную роль.

– Тирак1, будет шторм, – он увидел, как глаза Ринды расширились и губы тронула растерянная улыбка,

– Я учил тебя держать курс лодки, вот теперь это и пригодится.

– А ты что? Куда собрался? Ты же здесь, почему я рулить?

– Боюсь придётся всё время следить за парусом, а ты только будешь следить за курсом, чтоб мне не метаться туда-сюда. Успокойся, всё нормально, – Чен поцеловал женщину в щеку.

Большой волны в Сиамском заливе не бывает обычно, не более трёх-четырёх баллов максимум, но беспокоили порывы. Шквал раскачивал яхту так, что становилось страшно даже шкиперу, Ринда посерела загорелым лицом, но крепилась. Вот теперь проявилась её надежда на опору мужчины, та, что она тщательно скрывала в быту, предпочитая командовать. Чен решил спустить паруса и идти под снастями2. Вибрация от ударов волн и раскачка уменьшились. Постепенно ветер крепчал, но стал более ровным. Через три часа борьбы со шквалистыми порывами это даже показалось более предпочтительным. Чен поднял кливер, балансируя на узкой скользкой палубе. Курс стало возможным подкорректировать круче к ветру в сторону цели рейса. Неопытная команда из двух человек просто устала болтаться в волнах, не двигаясь к спасительному, как им казалось, берегу. Давление порывов на бушприт дало небольшой дифферент на нос, но яхта пошла быстрее, окатываемая солёными брызгами. Стало возможным поднять еще и стаксель, но заставило лодку зарываться в волны еще больше. Тогда Чен убрал кливер, взял еще риф на грот-гафеле и стакселе.

Ветер менялся. Крен лодки усилился так, что неопытный шкипер начал немного паниковать. Но успокоив себя, он решил не менять паруса. Что бы удержать лодку, он зацепился страховочным фалом за рым на надстройке и уперся ногами в борт, повиснув над морем. Казалось бы, это мало чем могло помочь, но Скопа в самом деле стала идти ровнее. Ринда с испугом смотрела на мужа, держась за штурвал. Разговаривать было сложно из-за шума волн, но они пытались что-то кричать друг другу ободряющее. Борьба со стихией продолжалась больше двух часов. Чен весь промок, а Ринда дрожала то ли от озноба, то ли от нервного перенапряжения. Наконец ветер стал ровнее и чуть ослаб, его направление еще немного сменилось. Так, что можно было не опасаться за устойчивость яхты на волне. Чен подтянулся к борту и перебираясь почти на четвереньках, подтянул шкот. Скопа резво бежала в сторону Самуи.

– Иди поспи, лапа, – сказал он жене, и та с видимым облегчением скрылась в кубриках.

Чен остался на штурвале, это было куда как легче балансировки за бортом, рискуя сорваться в море. Но усталость давала себя знать, когда напряжение спало, шкипера стало клонить ко сну. Он крепился. В эту минуту подумал, что двух человек в команде явно недостаточно, надо хотя бы еще одного мужчину. Так в борьбе со сном и в думах прошло два часа. Из кают на кокпит выглянула Ринда. Чен проверил курс, закрепил румпель и затянул стаксель-шкоты. Облегченно усевшись на баночку у штурвала, он воззрился на темнеющее небо.

– Тирак, я чуть посплю, а ты следи за морем. Когда стемнеет, разбуди. Будем идти и ночью, какой смысл болтаться в море.

После полутора часов рваного сна Чен выполз на ночную палубу. Ринда прекрасно справлялась с вахтой. Они зажгли ходовые огни и вдвоём попеременке поужинали тут же за переборкой клейким рисом и маленькими вялеными рыбками, которые и чистить то не надо. Чен выпил для бодрости остывшего чая из термоса. И … ночная вахта прошла без особых приключений. Когда на траверзе показались огни рыбацких баркасов, он стали внимательно следить за горизонтом. Подходить в волну ночью к скалистым берегам островов было опасно. Здесь даже карты не помогут без знания фарватеров. Оставалась надежда на рыбаков. Так и случилось. Когда по курсу показались огни ловцов кальмаров, Чен убрал парус, и шхуна слабо заскользила, переваливаясь на волне к рыбакам. Волнение не утихло, но стало гораздо спокойнее, что придавало уверенности. Они потравили якорь и стали дрейфовать неподалеку от рыбацких лодок, дожидаясь утра.