Выдача преступников

а) Двусторонние договоры о выдаче

К числу межгосударственных соглашений, определяющих условия и порядок экстрадиции, прежде всего следует отнести двусторонние договоры о выдаче, получившие исторический приоритет. О необходимости такого рода соглашений говорится и в Типовом договоре о выдаче.

В настоящее время в мире существует огромное количество двусторонних договоров об экстрадиции. По данным секретариата ООН, на 1970 г. их насчитывалось около 1500.[97]

После означенной даты их перечень пополнился экстрадиционными соглашениями, заключенными между Германией и Югославией (1970), США и Аргентиной (1972), Италией и Австралией (1973), Испанией и Мексикой (1978), Бельгией и Норвегией (1981), Италией и США (1983), Ирландией и США (1983), Бельгией и Австралией (1985), Германией и Австралией (1987), Испанией и Австралией (1987), США и Филиппинами (1994), США и Боливией (1995), США и Малайзией (1995), Зимбабве и США (1995), Барбадосом и США (1996), США и Кипром (1996), США и Люксембургом (1996), США и Польшей (1996), США и Францией (1996), США и Индией (1997), США и Австрией (1998), США и Южной Кореей (1998), Австралией и Аргентиной (1988), Бразилией и Испанией (1988), Мексикой и Белизом (1988 г.) и др.

Лидирующее место в ряду указанных стран занимают США, поддерживающие экстрадиционные взаимоотношения более чем со 100 странами. Объясняется это тем, что до принятия Закона 1982 г. об экстрадиции практика США основывалась исключительно на двусторонних договорах.

Российская международно-правовая база сотрудничества по вопросам экстрадиции состоит из договоров о правовой помощи по гражданским и уголовным делам, заключенных как СССР, так и самой Российской Федерацией. В дополнение к тем договорам, участником которых стал в свое время Советский Союз и которые Россия «унаследовала» в порядке правопреемства, она подписала в период с 1991 г. еще ряд соглашений, предусматривающих выдачу. В итоге на сегодняшний день ее партнерами по двусторонним договорно-экстрадиционным отношениям являются: Азербайджан,[98] Албания,[99]Алжир,[100] Болгария,[101] Бразилия,[102] Венгрия,[103] Вьетнам,[104] Греция,[105] Грузия,[106] Индия,[107] Ирак,[108] Иран,[109] Италия, Йемен,[110]Кипр,[111] Китай,[112] Корея,[113] Куба,[114] Кыргызстан,[115] Латвия,[116] Литва,[117] Мали,[118] Молдова,[119] Монголия,[120] Польша,[121] Румыния,[122] Тунис,[123] Финляндия,[124] Чехия,[125] Эстония,[126] Югославия.[127]

Согласно общему правилу, в двусторонних договорах закрепляется положение, в соответствии с которым стороны обязуются по просьбе выдавать друг другу лиц, находящихся на их территории, для привлечения к уголовной ответственности или для приведения в исполнение приговора.

Отсутствие договорно-правового оформления экстрадиционных отношений с другими странами, безусловно, сдерживает практику сотрудничества государств – участников двустороннего соглашения в борьбе с преступностью. Вместе с тем, если каждая страна мира заключила бы экстрадиционный договор со всеми остальными, то общее их число составило бы несколько десятков тысяч. Поэтому в договорной практике уже давно отчетливо просматривается тенденция перехода от двусторонних к многосторонним соглашениям.

б) Многосторонние экстрадиционные соглашения

Второе место в иерархии международных экстрадиционных соглашений по праву занимают многосторонние договоры регионального характера, поскольку, как отмечает И. И. Лукашук, «исторически региональные системы предшествовали глобальной системе. Соответственно и нормативное регулирование развивалось на региональной основе».[128] Поэтому наряду с двусторонними договорами некоторые государства создали на основе имеющихся факторов сближения (географическая близость, экономическая, политическая и культурная взаимосвязь, общность стратегических интересов и т. и.) новую экстрадиционную схему, принявшую форму многосторонних конвенций субрегионального или регионального масштаба. При этом, обобщая уже имеющуюся практику отдельных государств в вопросах экстрадиции, указанные конвенции существенно продвинули отношения в данной области, способствуя формированию единого экстрадиционного пространства на том или ином континенте. Фактически на сегодняшний день такие региональные системы реализации института выдачи созданы по всему миру.

Однозначно отнести имеющиеся договоры к той или иной категории не так уж просто, и все же типичными примерами многосторонних субрегиональных договоров об экстрадиции могут служить:

Азиатско-Африканская конвенция о выдаче 1961 г.[129]

Нордический договор о выдаче, заключенный в 1962 г. такими расположенными на севере Европы странами, как Дания, Исландия, Норвегия, Финляндия и Швеция;

Конвенция об экстрадиции и правовой помощи по уголовным делам между странами Бенилюкса, подписанная 27 июня 1962 г. Бельгией, Нидерландами и Люксембургом;

Конвенция о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам, которую 22 января 1993 г. в г. Минске подписали такие вошедшие в Содружество Независимых Государств экссоюзные республики, как Армения, Беларусь, Казахстан, Кыргызстан, Молдова, Россия, Таджикистан, Туркменистан, Узбекистан и Украина, а 11 июля 1996 г. к ним присоединились Азербайджан и Грузия.[130] 28 марта 1997 г. в г. Москве теми же государствами (за исключением Туркменистана) был подписан Протокол к настоящей Конвенции (Грузией, Молдовой и Украиной – с оговорками), которым государства-участники договорились внести в указанную Конвенцию ряд изменений и дополнений.[131]

Важнейшими среди многосторонних договоров общерегионального уровня являются:

Договор об экстрадиции Лиги арабских государств, подписанный 14 сентября 1952 г. такими странами, как Египет, Ирак, Иордания, Саудовская Аравия и Сирия;

Межамериканская конвенция об экстрадиции 1981 г., подписанная в Каракасе;[132]

Европейская конвенция о выдаче, заключенная 13 декабря 1957 г. в Париже, подписанная более чем тридцатью государствами Европы и Израилем и вступившая в силу 18 апреля 1960 г.,[133] после чего в Страсбурге 15 октября 1975 г. к ней был принят Дополнительный протокол, а 17 марта 1978 г. – Второй дополнительный протокол, уточнившие и дополнившие названную Конвенцию по ряду вопросов.[134]

Отдавая должное вкладу, внесенному последней Конвенцией в процесс создания европейской региональной системы экстрадиции, нельзя не отметить также, что свое развитие этот процесс получил в ряде последующих договорных актов по той же проблематике. Таковыми явились Конвенция об обмене лиц, совершивших преступления (Страсбург, 1983); соглашение между членами Европейского Сообщества о толковании принципа aut dedere, aut judicare (Брюссель, 1987); Соглашение о передаче лиц, совершивших преступления (Брюссель, 1987); Конвенция о сотрудничестве в борьбе с международными преступлениями (Брюссель, 1991); Конвенция об упрощенной процедуре выдачи (1995 г.); Конвенция по проблемам выдачи (1996 г.).

Особняком в ряду названных соглашений стоит План по передаче находящихся в розыске правонарушителей в пределах Содружества Наций, выработанный в ходе встречи министров юстиции государств – членов Содружества в апреле-мае 1966 г. в Лондоне, которые достигли договоренности о том, чтобы положить его в основу согласующихся друг с другом внутригосударственных актов по комплексному регулированию выдачи преступников. Особенность данного документа предопределяется тем, что ныне действующее межгосударственное образование, именуемое Содружеством Наций, географически охватывает собой государства, расположенные на пяти континентах, различающиеся религиями и социальными системами, но объединенные некогда в Британское Содружество Наций на правах доминионов. Поэтому установленный в рамках Содружества Наций единый конвенционный режим регулирования выдачи образует единственную систему экстрадиции, объединяющим критерием которой является не географический принцип учреждения, а общее метропольно-колониальное прошлое и схожесть сформировавшейся в этом прошлом правовой системы, в основе которой лежит английское «общее право» (Common Law).

Вобрав в себя основные черты Закона Великобритании 1881 г. о находящихся в розыске правонарушителях, регламентирующего розыск беглых преступников внутри Британской империи, указанный План представляет собой уже не внутригосударственный акт английского парламента, а международный договорно-правовой акт.

Что касается институционного закрепления процедуры выдачи преступников в сфере взаимоотношений между другой в прошлом колониальной державой – Францией и государствами, некогда бывшими ее колониями в Африке, то в рамках Союза между ними был подписан ряд двусторонних договоров о правовой помощи. В целом они следуют уже выработанным стандартам сотрудничества в этой сфере, устанавливая в единообразном варианте общеизвестные экстрадиционные правила.

Представленный обзор нормативно-договорной базы двустороннего, субрегионального и регионального уровней показывает, что нормы экстрадиционного права могут включаться в виде отдельных разделов в договоры о взаимной правовой помощи комплексного характера, но могут оформляться и в специальные экстрадиционные соглашения.

в) Договоры о правовой помощи

Исторически сложилось так, что в советской системе права роль основных источников экстрадиционных норм заняли многоформатные двусторонние договоры о правовой помощи по гражданским, семейным и уголовным делам. В отличие от экстрадиционных соглашений, которые регулируют лишь вопросы выдачи преступников, указанные договоры охватывают оказание помощи по различным отраслям права, а по объему оказываемой помощи являются исключительно широкими, включая в себя самые различные аспекты сотрудничества, начиная с исполнения поручений по осуществлению уголовного преследования и заканчивая исполнением наказаний, назначенных по приговорам иностранных судов.

В количественном отношении доминирующее значение многопрофильных договоров о правовой помощи продолжает сохраняться. И все же нельзя не заметить, что, несмотря на тесную связь положений о выдаче с другими вопросами взаимной помощи по уголовным делам, последние составляют все же достаточно специфический предмет регламентации.

Обычно регламентация правовой помощи по уголовным делам распространяется на запросы, касающиеся определения местонахождения и идентификации лиц и предметов; составления, пересылки и вручения судебных повесток, постановлений и прочих документов; предоставления информации, включая материалы судопроизводства и материалы государственных учреждений; производства обыска, изъятия и передачи вещественных доказательств; получения свидетельских показаний и заявлений от лиц; временной передачи лиц, содержащихся под стражей в запрашиваемом государстве, для дачи свидетельских показаний или оказания иной помощи в проведении расследований запрашивающему государству; приглашения иных лиц для участия в судебном разбирательстве в качестве свидетелей или экспертов; установления местонахождения, наложения ареста, отыскания и изъятия доходов, полученных в результате преступления; исполнения приговоров в части гражданского иска и прочих прежде всего процессуальных действий, выполняемых учреждениями юстиции договаривающихся сторон в интересах друг друга.[135]

Вопросы же выдачи лиц для привлечения их к уголовной ответственности или приведения в исполнение приговора настолько специфичны, что соглашения о правовой помощи обычно их не касаются. Примером тому служит Европейская конвенция о взаимной правовой помощи по уголовным делам, заключенная в Страсбурге 20 апреля 1959 г. под эгидой Совета Европы, к которой 17 марта 1978 г. в том же Страсбурге был принят Дополнительный протокол, уточнивший и дополнивший ее по ряду вопросов. В п. 2 ст. 1 названной Конвенции содержится специальная оговорка о том, что она «не применяется к задержанию, исполнению приговоров, а также к воинским преступлениям, которые не являются таковыми согласно общему уголовному праву».[136]

Тенденция к обособлению соглашений о выдаче наблюдается и в России. Свидетельством тому служат заключенные ею в последние годы два специальных экстрадиционных соглашения (с Индией и Китаем),[137] посвященные исключительно вопросам выдачи, и договор с Канадой о правовой помощи, в котором, напротив, не затрагиваются вопросы экстрадиции.[138]

Симптоматично, что указанные вопросы достаточно определенно «разводятся» также в Типовом договоре о выдаче и Типовом договоре о взаимной помощи в области уголовного правосудия. Сфера применения последнего касается лишь проведения расследований или судебных разбирательств в отношении правонарушений, наказание за которые во время получения просьбы о помощи подпадало под юрисдикцию судебных органов запрашивающего государства, в связи с чем в п. 3 ст. 1 Договора специально оговаривается, что он не применяется в отношении: а) ареста или задержания любого лица с целью его выдачи; b) обеспечения исполнения в запрашиваемом государстве судебных решений, вынесенных в запрашивающем государстве; с) передачи заключенных для отбывания наказания; d) передачи разбирательств по уголовным делам.

г) Договоры о борьбе с преступлениями международного характера

На глобальном уровне вопросы экстрадиции решаются в конвенциях о борьбе с отдельными видами преступлений международного характера. К числу соглашений, посвященных борьбе с такого рода преступлениями, относятся:

Международная конвенция по охранению подводных телеграфных кабелей от 14 марта 1884 г.;[139] Международная конвенция для объединения некоторых правил относительно столкновения судов от 23 сентября 1910 г.;[140] Международная конвенция для объединения некоторых правил относительно оказания помощи и спасания на море от 23 сентября 1910 г.;[141] Конвенция о международной охране котиков от 7 июля 1911 г.;[142]Конвенция о пресечении обращения порнографических изданий и торговли ими от 12 сентября 1923 г.;[143] Конвенция относительно рабства 1926 г.;[144]Международная конвенция по борьбе с подделкой денежных знаков от 20 апреля 1929 г.;[145] Конвенция № 29 о принудительном или обязательном труде от 28 июня 1930 г.;[146] Договор о борьбе с распространением порнографических изданий от 4 мая 1910 г. с изменениями от 4 мая 1949 г.;[147]Конвенция о борьбе с торговлей людьми и эксплуатацией проституции третьими лицами от 21 марта 1949 г.;[148] Международная конвенция по унификации некоторых правил, относящихся к уголовной юрисдикции по вопросу о столкновении судов и других происшествий, связанных с судоходством, от 10 мая 1952 г.,[149] Международная конвенция по предотвращению загрязнения моря нефтью от 12 мая 1954 г. (с поправками 1962, 1969 и 1971 гг.);[150]Дополнительная конвенция об упразднении рабства, работорговли и институтов и обычаев, сходных с рабством, от 7 сентября 1956 г.;[151] Конвенция № 105 об упразднении принудительного труда от 25 июня 1957 г.;[152] Единая конвенция о наркотических средствах от 30 марта 1961 г. и Протокол 1972 г. о внесении изменений в нее;[153] Конвенция о преступлениях и некоторых других актах, совершаемых на борту воздушных судов, от 14 сентября 1963 г.; Международная конвенция относительно вмешательства в открытом море в случаях аварий, приводящих к загрязнению нефтью, от 29 ноября 1969 г.;[154] Конвенция о борьбе с незаконным захватом воздушных судов от 16 декабря 1970 г.;[155] Конвенция о борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности гражданской авиации, от 23 сентября 1971 г.[156] с дополняющим ее Протоколом о борьбе с незаконными актами насилия в аэропортах, обслуживающих международную гражданскую авиацию, от 24 февраля 1988 г.;[157] Конвенция о водно-болотных угодьях, имеющих международное значение, главным образом в качестве местообитаний водоплавающих птиц, от 2 февраля 1971 г.;[158] Конвенция о психотропных веществах от 21 февраля 1971 г.;[159] Конвенция по предотвращению загрязнения моря сбросами отходов и других материалов от 29 декабря 1972 г.;[160]Конвенция о международной торговле видами дикой фауны и флоры, находящимися под угрозой исчезновения, от 3 марта 1973 г.;[161] Конвенция о рыболовстве и сохранении живых ресурсов в Балтийском море и Бельтах от 13 октября 1973 г.;[162] Договор о сохранении белых медведей от 15 ноября 1973 г.;[163] Конвенция о предотвращении и наказании преступлений против лиц, пользующихся международной защитой, в том числе дипломатических агентов, от 14 декабря 1973 г.;[164] Международная конвенция по охране человеческой жизни на море 1974 г.;[165] Международная конвенция о взаимном административном содействии в предотвращении, расследовании и пресечении таможенных правонарушений от 9 июня 1977 г.;[166] Конвенция о трансграничном загрязнении воздуха на большие расстояния от 13 ноября 1979 г.;[167] Международная конвенция о борьбе с захватом заложников от 17 декабря 1979 г.;[168] Конвенция о сохранении морских живых ресурсов Антарктики от 20 мая 1980 г.;[169] Конвенция о физической защите ядерного материала от 3 марта 1980 г.;[170] Конвенция против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания от 10 декабря 1984 г.;[171] Конвенция о борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности морского судоходства, и Протокол о борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности стационарных платформ, расположенных на континентальном шельфе, от 10 марта 1988 г.; [172] Конвенция ООН о борьбе против незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ от 20 декабря 1988 г.;[173]Конвенция о маркировке пластических взрывчатых веществ в целях их обнаружения от 1 марта 1991 г.; Конвенция о безопасности персонала Организации Объединенных Наций и связанного с ней персонала от 9 декабря 1994 г.;[174] Международная конвенция о борьбе с бомбовым терроризмом от 15 декабря 1997 г.;[175] Международная конвенция о борьбе с финансированием терроризма от 9 декабря 1999 г.;[176] Конвенция ООН против транснациональной организованной преступности от 15 ноября 2000 г.[177] с дополняющими ее Протоколом о предупреждении и пресечении торговли людьми, особенно женщинами и детьми, и наказании за нее,[178] Протоколом против незаконного ввоза мигрантов по суше, морю и воздуху[179] и Протоколом против незаконного изготовления и оборота огнестрельного оружия, его составных частей и компонентов, а также боеприпасов к нему.[180]

К числу других конвенционных актов, направленных на пресечение конкретных деяний международного характера, но уже на региональном уровне, относятся:

Конвенция Организации американских государств о предупреждении и наказании за совершение актов терроризма, принимающих форму преступлений против лиц, и связанного с этим вымогательства, когда такие акты носят международный характер, 1971 г.; Европейская конвенция о пресечении терроризма (Страсбург, 27 января 1977 г.);[181] Европейская конвенция о контроле за приобретением и хранением огнестрельного оружия частными лицами (Страсбург, 28 июня 1978 г.);[182] Европейская конвенция о предотвращении насилия и хулиганского поведения зрителей во время спортивных мероприятий, и в частности футбольных матчей (Страсбург, 19 августа 1985 г.);[183] Европейская конвенция о трансграничном телевидении (Страсбург, 5 мая 1989 г.);[184] Конвенция Совета Европы об «отмывании», выявлении, изъятии и конфискации доходов от преступной деятельности (Страсбург, 8 ноября 1990 г.);[185] Межарабское соглашение о борьбе с терроризмом, подписанное 22 апреля 1998 г. в здании Лиги арабских государств в Каире пятнадцатью арабскими странами, среди которых Египет, Иордания, Йемен, страны Персидского залива, Саудовская Аравия, Тунис, Марокко, Пакистан, Судан и Сомали, и другие региональные соглашения; Конвенция об уголовной ответственности за коррупцию (Страсбург, 27 января 1999 г.);[186] Конвенция о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом, принятая в рамках Шанхайской организации сотрудничества (Шанхай, 15 июня 2001 г.).[187] Европейская конвенция о наказании за дорожно-транспортные преступления[188] и др.

Некоторые из перечисленных соглашений затрагивают вопросы выдачи лиц, обвиняемых в предусмотренных ими преступлениях, в минимальной степени, оговаривая лишь обязанность рассматривать указанные преступления в качестве экстрадиционных. Например, в Шанхайской конвенции о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом говорится, что в отношениях между собой стороны рассматривают данные деяния в качестве преступлений, влекущих выдачу, однако экстрадиционное сотрудничество в ходе реализации настоящей Конвенции они осуществляют в соответствии с международными договорами, участниками которых они являются, и с учетом национального законодательства (ст. 2).

Другие конвенции оговаривают возможность сторон, которые не ставят условием выдачи наличие договора о ней, рассматривать предусматриваемые ими деяния в качестве преступлений, которые могут повлечь взаимную выдачу.[189]

В целом же специфика функционирования института экстрадиции в борьбе с преступлениями международного характера такова, что в посвященных им многосторонних конвенциях выдача не рассматривается как обязанность того государства, которому адресовано требование о ней. Однако многие из них содержат положения о том, что предусмотренные ими деяния подлежат включению в качестве влекущих выдачу преступлений во все экстрадиционные договоры, которые были или будут заключены между сторонами.

Вместе с тем наличие специального соглашения о выдаче в данном случае не обязательно, ибо государство-участник, обусловливающее выдачу существованием о том договора, при получении просьбы о выдаче от другого государства-участника, с которым оно не связано договорными отношениями, может при желании рассматривать саму конвенцию в качестве юридического основания для выдачи лиц, обвиняемых в предусмотренных ею преступлениях. Для этого данное государство должно при сдаче на хранение своей ратификационной грамоты либо документов о принятии, утверждении или присоединении к конвенции сообщить депозитарию о том, будет ли оно использовать эту конвенцию в качестве правового основания для сотрудничества в вопросах выдачи с другими ее участниками.

Поэтому в ряде документов ООН, настоятельно призывающих «стремиться к разработке и эффективному осуществлению международных договоров о выдаче, независимо от того, являются ли они частью многосторонних региональных конвенций или двусторонних договоров», вместе с тем подчеркивается, что при отсутствии двусторонних договоров государствам рекомендуется руководствоваться в вопросах выдачи существующими положениями многосторонних конвенций.[190]

Конечно, по детализированности конвенционные положения уступают специализированным экстрадиционным соглашениям. Как правило, конвенции не определяют оснований, по которым просьба о выдаче не удовлетворяется. Редкие исключения сводятся, например, к тому, что положения конвенции не могут интерпретироваться во вред праву убежища[191] или не должны быть истолкованы как подразумевающие обязанность выдавать, если имеются веские основания считать, что просьба о выдаче, мотивированная упомянутым в конвенции преступлением, была направлена в целях преследования лица по соображениям, связанным с его расовой, религиозной, национальной или этнической принадлежностью либо политическими взглядами, или что позиции данного лица может быть нанесен ущерб по любой из упомянутых причин,[192] или существуют серьезные основания полагать, что в государстве, которому выдано лицо, ему может угрожать применение пыток.[193]