Русские распутья или Что быть могло, но стать не возмогло

Софийская летопись сообщает, что ильменские словене поставили город Новгород и посадили в нём старейшину Гостомысла…

К Гостомыслу я ещё вернусь, а сейчас замечу, что уже этот предельно краткий обзор начального русского летописания даёт основание для того, чтобы задуматься: чем оперируем мы, когда уверенно толкуем о начальной русской истории – достоверными историческими данными, или полулегендарными интерпретациями авторов летописных сводов?

Сразу скажу, что труд не одного поколения историков-подвижников прошлого в течение почти трёх веков – начиная с Василия Татищева (1686–1750) и заканчивая честными советскими историками, позволил отсеять в летописях сказания и легенды от точных сведений и оставить шлих исторической истины…

А примерно с середины XIX века в распоряжение исследователей начальной русской истории стали поступать данные и археологических раскопок, которые в ХХ веке – в Советской России, стали государственным делом. Более внимательно стали присматриваться и к русским былинам и сказаниям, где историзма порой бывает побольше, чем в иных академических трудах… Недаром Байрон сказал:

Порой историк вводит в заблужденье,Но песнь народная звучит в сердцах людей.

Во времена Ключевского результаты археологических раскопок, и славянский фольклор как источники исторических знаний в ходу ещё не были. Поэтому Ключевский и мог отсчитывать нашу историю от её «летописного» начала…

Плохо то, что и в начале XXI века мы часто воспринимаем русскую историю всё так же – со времён Гостомысла, Рюрика, Олега, Игоря, Святослава, Владимира… Однако это – конец первого тысячелетия нашей эры. Помним мы о «летописных» древлянах и полянах, о русичах и вятичах…

Пушкин, всерьёз интересовавшийся прошлым Родины, в «Заметках по русской истории» сжато отмечал: «Поляне жили на берегах Днепра, северяне и суличи – на берегах Десны, Сейма и Сулы, радимичи – на берегах Сожа, дреговичи – между Западной Двиной и Припетью, древляне – в Волыни, бужане и дулебы – по Бугу…».

Гоголь, намеренный написать университетский курс русской истории, в своих «набросках очерка о славянах» приводил летописные сведения тоже сжато, но ёмко – как и положено великому мастеру слова. Он отмечал:

«Поляне по Днепру. Киев.

Древляне тоже по Днепру, но в лесах, к северо-западу от Киева. Главный город Коростень (Искоростень, – С.К.)…

Северяне поселились на трёх реках, Десне, Сейме и Суле, и на сей последней назывались суличами. У них Ярослав выстроил Новгород Северский – 1044.

Радимичи по реке Соже.

Вятичи у верховья Оки, где по словам Нестора, Вятко основал жилище.

Бужане по Бугу, на место их являются волынцы, где великий князь Владимир построил город в своё имя.

Дулебы тоже по берегам Буга упоминаются…

Лютичи тоже по берегам Буга и Днестра.

Угличи при реке Угли (ныне называемой Орлом), покорены Свенельдом, воеводою Игоря…».

Но это – начальные века нашей эры. То есть – не более двух тысяч лет.

А ведь «первый период нашей истории», в котором отыскиваются корни русского народа, начинается не тысячелетие, не два назад, а, по крайней мере, десять-пятнадцать тысяч лет назад! Теперь мы знаем, что, праславяне тшинецко-комаровской, например, культуры, жили в бронзовом веке. Это – десять тысяч лет тому назад.

На берегах Дона в Воронежской области у села Костенки обнаружено древнейшее в Европе поселение людей кроманьонского (то есть, современного) типа. На площади в 10 квадратных километров раскопано более 60 стоянок эпохи верхнего палеолита в возрасте от 15 тысяч до 45 тысяч (стоянка «Костенки-12») лет. То есть, однажды придя сюда, люди из этих мест уже не уходили на протяжении десятков тысяч лет! И люди эти были предками праславян, как сами праславяне были нашими предками…

У Ключевского о тех временах и слова нет – он о них просто представления не имел. А его «Древняя» Русь – это, собственно, Киевская Русь раннего средневековья! История же русская намного древнее Киева – древнее на тысячелетия, потому что русские славяне, которые заложили некогда Киев, были не пришлыми откуда-то, а были дальними потомками тех, кто жил за тысячи лет до них на берегах того же Днепра.

Великие писатели порой видят историю глубже, чем профессиональные историки, а великий русско-украинский писатель Николай Васильевич Гоголь и историей занимался профессионально. Так вот, ему принадлежит меткое замечание: «Расселение – старый конёк и привязка, за это обыкновенно хватаются летописцы и созидают <легенды?>, потому что носят в себе образ переселения сынов Ноевых, и проч. Вывод. Славяне жили уже очень давно на местах своих».

Пушкин в «Заметках по русской истории» тоже делает сходный вывод: «Славяне с незапамятных времён населяли эту обширную область; города Киев, Чернигов и Любеч не менее древни, чем Новгород Великий, свободный торговый город, основание которого относится к первым векам нашей эры…».

Иными словами, Новгород и Киев жили, развивались и благополучно управлялись задолго до появления в Новгороде князя Рюрика, приглашённого новгородцами якобы для того, чтобы «навести порядок»…

В сентябре 1862 года в Новгороде – как «колыбели царства всероссийского», торжественно было отмечено «тысячелетие России», император Александр II открыл памятник работы Михаила Микешина, так и названный – «1000-летие России»…

Эта тысяча лет русской истории брала за точку отсчёта именно начало княжения Рюрика в Новгороде, однако русская история и русская государственность намного старше времени Рюрика.

Причём русская история не просто старше её официального, так сказать, начала – она ещё и абсолютно уникальна, и не только по тем основаниям, о которых уже говорилось. Она уникальна ещё и потому, что русская история отличается, и отличается принципиально, от истории всех остальных народов тем, что только русский народ, имея на своём пути исторических препятствий и исторических ошибок больше, чем все остальные великие народы, вместе взятые, смог к началу ХХ века создать прочное национальное государство, которое заняло одну шестую часть земной суши…

Да, Британская империя охватывала вообще весь мир – как говорили, над ней «не заходило солнце»… Однако это был, всё же, совершенно иной случай, и вряд ли это надо долго доказывать.

В истории мира известен ряд как исчезнувших, так и по сей день благополучно существующих выдающихся государств. Их история и жизнь интересны и поучительны, как, впрочем, интересны и поучительны – на свой лад – история и жизнь вообще любой страны, любого народа мира. Даже в современной Империи Зла – Соединённых Штатах Америки, есть много такого, что иным народам не мешает учесть и перенять. Даже в Соединённых Штатах Америки живут миллионы людей, которым самый достойный и заслуживающий самого глубокого уважения человек не постыдится пожать руку.

Однако в мировой истории имеется лишь одна великая держава и лишь один великий народ, которые выделяются среди других особой человечностью и особой, лишь им свойственной судьбой.

Народ это – русский.

А держава – Россия.

Имеется в виду, конечно, не тот геополитический обрубок, который ныне именуют то «Россия», то «Russia», а историческая Россия, распространившая свои пределы от балтийских островов Эзель и Даго до тихоокеанских Командорских и Курильских островов, и от гор Памира до Земли Франца-Иосифа…

Свою самобытную судьбу имеет каждый великий и даже не очень великий народ. И нередко судьба одного народа оказывалась прямо и тесно связанной с судьбами остального мира. Классический пример – древние греки. Они дали человечеству такой выдающийся цивилизационный импульс, что мы и сейчас испытываем всестороннее влияние их культуры – через три тысячелетия после её зарождения.

Или германская наука и культура – продукт гения немецкого народа. Они мощно продвинули мировое развитие, как и наука и культура английская, французская, итальянская – продукт гения английского, французского и итальянского народов.

Значимо и особо вошли в жизнь мира древние культуры Китая, Японии, Индии…

Но при этом ни один из всех великих народов, кроме русского, не имеет, во-первых, жертвенной судьбы. Жертвы, ценой которых стало развитие других народов, были принесены нами на алтарь мировой цивилизации уже в период раннего Русского государства. Это не был, конечно, осознанный жертвенный порыв – просто территория, на которой начали складываться государственные объединения русских славян от озера Ильмень до среднего течения Днепра, оказалась той преградой, о которую предстояло разбиться потоку кочевников Дикой Степи. До Европы этот поток если и добегал, то лишь слабыми ручейками. Потопа Европа не испытала, и за русской спиной могла развивать свои силы всемерно и непрерывно.

А Русь?

А Русь в своём развитии была насильственно заторможена на добрых три сотни лет. В результате ни один другой великий народ не имеет настолько трагической и неровной истории, как русский. Никто не испытал на своём историческом пути такого числа трагедий и падений, обусловленных внутренними причинами, как это было на Руси. Имеет даже хождение невесёлая шутка: «Русские сами создают себе препятствия, которые потом героически преодолевают».

Однако, справедливости ради, надо заметить, что немалые препятствия нам создавал и внешний мир. После того, как по Руси прошёл Батый, она надолго стала страной азиатской, утратившей активную связь с Европой. А Польша оказалась страной полу азиатской, полу европейской. Почему? Да потому, что конный вал Орды до Польши если и докатывался, то – ослабленный русским волноломом.

После нашествия Батыя на Руси остался нетронутым, по сути, лишь Новгород.

Зато в Европе сохранился и Париж с Сорбонной, и каналы Венеции, и папский Рим…

В советские во времена во Владимире в старинной башне, где был устроен музей, экспонировалась диорама, изображавшая захват и уничтожение Владимира в 1238 году ордой Субудая, военачальника Батыя. Над ней крупными буквами было написано:

«Героическое население Владимира предпочло умереть, но не покориться захватчикам. Своим самопожертвованием они помогли Западной Европе избежать подобной судьбы и спасли европейскую цивилизацию от уничтожения».

Это было признание мировых заслуг Русского Добра Советским Добром. Не знаю, сохранилась ли эта надпись сегодня – во времена усиленно прививаемой (палачами жертвам) «всеобщей» «политкорректности».

Имея в виду русскую историю, включая уже и Великую Отечественную войну, американский физик Фримен Дайсон, посетивший Владимир в семидесятые годы, писал в своей книге «Оружие и надежда»: «Когда советские люди думают о войне, они думают о себе не столько как о воинах, сколько как о жертвах… Но русские кое-чему научились по части военного искусства с 1238 года… За прошедшие столетия русские, всё ещё считая себя жертвами, стали на самом деле нацией воинов…».

Вот почему мы не озлобились. Став нацией воинов, мы никогда не были нацией агрессоров, потому что на себе самих мы в полной мере испытали, что значит быть жертвой агрессии. Однако быть вечной жертвой русские не пожелали, и поэтому русским пришлось стать воинами. А после опустошающей волны степного нашествия нам пришлось по кирпичику – впервые в своей истории, но, увы, далеко не в последний раз – воссоздавать Державу.

Имеет ли кто-либо право унижать и принижать мировую роль и значение Русского Добра на том основании, что оно на столетия оказалось замарано копотью от сгоревших летописей, книг, мастерских ремесленников, дворцов князей и изб крестьян?

Русское Добро угнетали и втаптывали в грязь и позднее. И занимались этим не только силы внешнего Зла, но и силы Зла доморощенного – на Руси всегда хватало идейных наследников князя Курбского, предавшего Ивана Грозного и Россию. Для них не было ничего важнее их спеси, их привилегий, их шкуры.

Но не они создавали Россию.

Ни один народ в мировой истории не страдал так, как страдал русский народ. А страдание порождает или озлобленность, или – способность к состраданию. Причём – к состраданию деятельному, когда делятся последним куском хлеба, кровом, общностью судьбы.

Русский народ пришёл к осознанию Добра как высшей ценности не через рассуждения мыслителей, а через реальность своего трагического исторического бытия. Огонь пожаров русских городов – центров экономики и культуры, уничтожал материальную базу развития России, но он же очищал народную душу от мелкого, меркантильного расчёта. Страдая, эта душа век за веком исполнялась Добра и способности к Добру. Потому-то русские и смогли почти бескровно расширить пределы Державы до одной шестой части планеты, не уничтожая более слабые народы, а включая их в орбиту своей жизни.

Ко второй половине позапрошлого века российская Держава заняла пространства от Балтики до верхнего течения Юкона на Североамериканском континенте и от Кавказа и Памира до Арктики.

Но когда началась эта история?

В спорах историков – искренних и лукавых, внутри и вне России, о том, где отыскиваются корни русского народа, сломано, пожалуй, побольше копий, чем на полях сражений за многие века русской истории…

Даже краткий обзор этих споров, яростно выясняющих, кем были наши предки – русью, или славенами, или варягами, или руссами и т. д., занял бы не одну страницу, однако с позиций анализа альтернативности русской истории в таком обзоре нужды, во-первых, нет.

Во-вторых, и с позиций обзорного анализа имевшей место реальной русской истории, этот вопрос не так уж и важен. Ясно, что так же, как бесполезно искать древних кельтов на Днепре и Волхове, бесполезно искать славян на Рейне и Сене… Праславянские племена всегда занимали территорию от Балтики до Чёрного моря, и великие реки праславянства – это Висла, Десна, Днепр…

Блок назвал русских скифами («Да, скифы мы, да, азиаты мы…»), однако русские – не скифы…

Советский антрополог, археолог и скульптор Михаил Герасимов известен своими скульптурными реконструкциями лиц людей по черепу. Ему принадлежат реконструкции различных типов населения территории СССР от палеолита до нового времени… Есть среди них и портрет скифа, жившего где-то в VII–IV веке до нашей эры, восстановленный по черепу из раскопок курганной группы «Сирко» в селе Сумском близ Никополя на Днепропетровщине. А есть и портрет молодого фатьяновца, воссозданный по черепу из раскопок Тимофеевского могильника в Ивановской области, относящегося к Фатьяновской культуре середины II тысячелетия до нашей эры.

Скиф по времени ближе к нам, чем фатьяновец, живший на тысячу лет раньше скифа, однако типично русские глаза смотрят на нас из глубин именно фатьяновской культуры.

Это, конечно, не значит, что скифы не роднились с праславянами, живя с ними бок о бок. В 1763 году русский генерал А.П. Мельгунов раскопал курган неподалёку от современного Кировограда – это были первые в мире научные курганные раскопки. В богатом погребении воина-вождя VI века до нашей эры было найдено оружие скифского типа и золотые украшения, близкие ассиро-вавилонским. То есть, цивилизационные связи тех давних времён были вполне разветвлёнными, и уж человеческие связи тоже имели место широко.

Но русское праславянство лишь вливало в себя притекающие струи, существенно не изменяясь при этом в течение тысяч лет.

Сербско-хорватский язык, как и болгарский язык, сходны с русским (украинским, белорусским) настолько, что русский, украинец, белорус, абсолютно не знающие сербского и болгарского языка, без словаря поймут основное содержание текста на сербском и болгарском языках – благо все пять языков используют для письма кириллицу. Но сербы и болгары – не русские. И национальные корни у них разные, и национальные судьбы – тоже.

У поляков и русских в двусложных, чисто славянских именах второй корень то и дело «слав» – Святослав, Болеслав, Чеслав, Вячеслав, Владислав, Горислав, Изяслав, Ярослав и т. д. И это «…слав» идёт, скорее, всего, не от слова «слава», а от самоназвания «славянин», «славен». Однако поляки – не русские, а русские – не поляки…

Крупнейший немецкий славист Макс Фасмер писал, что слово «славянин» «не имеет ничего общего со *slava “слава”, которое повлияло в плане народной этимологии лишь позднее». Со ссылкой на «Повесть временных лет» Фасмер считает, что древне-русское словѣне – это название восточно-славянского племени близ Новгорода, но тот же Фасмер выводит этимологию слова «славяне» как производное от гидронима «Словутичь» – эпитета Днепра.

Где Новгород, стоящий на Волхове, а где – Днепр-Славута с Киевом? А вот же, объединяет их одно и то же древнее слово…

И только ли слово?

Новгород и Киев объединяет издревле не только языковая общность – таковая у нас имеется не только с сербами и болгарами, но и с поляками, чехами, хорватами, словаками, и даже отчасти с литовцами… Новгород и Киев объединяет общая база формирования национального характера – особая привязанность к родной земле, верность ей, проносимая через века из поколения в поколение…

А ядро будущего русского народа составили те из праславянских племён, которые на землях, составивших Русское Киевское государство, жили со времён палеолита до неолита и позже.

И не уходили с них!..

В северном Поднепровье у черниговского села Мезин возле Новгорода Северского открыта палеолитическая стоянка с жилищами из дерева и костей мамонта. Найден там и браслет из бивня мамонта с характерным извилистым рисунком – так называемым «меандровым», ставшим известным по культуре древней Греции. Однако не греки, как видим, придумали этот рисунок, зато он по сей день угадывается в мотивах русских и украинских сорочек-«вишиванок»…

Широко известна Трипольская неолитическая культура, названная по месту открытия у села Триполье в Обуховском районе Киевской области… Ранний её этап датируется 4000–3600 годами до нашей эры, то есть – IV тысячелетием до нашей эры, поздний этап отыскивается в раскопах поселений 3150–2350 годов до нашей эры…

Расширяющимся углом в районе Триполья в Днепр впадают реки Стугна и Красная, а на самóм Днепре в этом месте есть много островов, удобных для укрытия от нападения, так что выбор места для поселения был очень удачным. Однако Трипольская культура – это не только и не столько даже само Триполье…

Обычно неолитические и вообще археологические (то есть, известные только по раскопкам) культуры называются по той местности, где эти культуры были впервые открыты – открыты, в том числе, в прямом смысле слова, то есть, раскопаны из-под накопившихся за тысячелетия пластов почвы. Открытая в украинском Триполье, Трипольская культура прослеживается как на территории Украины, так и в Молдавии, в Румынии. «Трипольские» племена продвигались и на север, на восток – в нынешние великорусские земли. «Позднетрипольские» племена переходили уже к культуре эпохи бронзы…

В последнее время высказываются версии о том, что поздние «трипольцы» добрались до Средиземноморья, обосновались на острове Крит. Усматривают праславянские корни этрусков – народа с загадочной судьбой, повлиявшего на культуру Древней Греции и Древнего Рима. Глядя на мезинский «меандр», отрицать подобные версии не просто. В итальянской Тоскане сохранились развалины этрусского города Вольтерры, который 2500 лет назад окружала каменная стена длиной 6,5–8 километров. Не был ли это отголосок опыта, приобретённого предками этрусков в иных местах и в иной цивилизационной ситуации? И не имеют ли стены Вольтерры предтечей славянские Змиевы валы, о которых будет сказано несколько позже? А, может быть, наоборот – Змиевы валы стали продолжением стен Вольтерры? Согласно римским авторам, этруски называли себя «раснами» или «расенами». Любопытная деталь! Условия жизни на русских равнинах и в италийском климате очень разнились, и народ, привыкший ранее к суровой жизни, мог быстро расцвести под тёплыми лазурными небесами.

Однако история этрусков не перекликается с русской историей прямо, и для целей данной книги сказанным выше можно ограничиться. В территориальных же границах непосредственно праславянского «пятна» на просторах Европы находится целый ряд открытых археологами культур.

Так, Фатьяновская культура – археологическая культура бронзового века первой половины второго тысячелетия до нашей эры, распространена от Прибалтики до Волги и Камы, а названа по могильнику, открытому у деревни Фатьяново Даниловского района Ярославской области. Археологи предполагают прародиной фатьяновцев территорию между Днепром и Вислой, при этом Фатьяновская культура включается ими в состав большой культурно-исторической общности – так называемой культуры боевых топоров и шнуровой керамики, предков славян, балтов и германцев…

Днепро-донецкая археологическая неолитическая культура, связанная с тшинецкой культурой эпохи бронзы и трипольской культурой – это конец V – середина III тысячелетия до нашей эры… Первые открытия её поселений – в Поднепровье и на Северском Донце, а также в украинском и белорусском Полесье.

Тшинецкая культура названа по остаткам поселения близ современного Тшинца в Люблинском воеводстве в Польше, однако она прослеживается, как уже сказано, и восточнее – к землям будущей русской Слободской Украины. И это примерно XVI – середина XII века до нашей эры…

Зарубинецкая культура – археологическая культура II века до нашей эры – I века нашей эры, занимала территорию Среднего и отчасти Верхнего Приднепровья (юг Белоруссии и север Украины). Названа по могильнику у села Зарубинцы Киевской области, открытому в 1899 году В.В. Хвойкой. А между Киевом и Каневым в месте, где Днепр образует крутую, выгнутую на север излучину шириной более 10 километров, на обрывистом правом берегу Днепра расположено древнее Трахтемировское городище площадью около 500 гектаров. Оно защищено ещё и системой валов, причем внешний вал полностью перекрывал расстояние от верхней части излучины до нижней части, и внутри этого защищенного пространства находится также село Зарубинцы…

Турово-Пинские земли были густо покрыты селениями уже в первые века нашей эры, как и земли современной Киевщины, как и более восточные и северные территории, тоже заселённые русскими славянами, – например, в районе современного Чернигова, где находится три группы Шестовицких курганов у села Шестовицы на правом берегу Десны.

Археологи и историки для удобства разделяют те давние эпохи по названиям, отыскивают различия, а ведь все эти «культуры» на самом деле – одна огромная неразрывная и преемственная культура множества отдельных племён, разнящихся, конечно друг от друга, и даже враждующих друг с другом, но в целом родственных по языку, быту, образу хозяйственной деятельности… Все эти люди тысячелетиями занимались земледелием, домашним скотоводством, охотой и рыболовством, знали металлообработку, развитую керамику и занимали огромную территорию между, напоминаю, Балтикой и Чёрным морем и далее – к Дону, Волге и Каме…

Уже Гоголь обратил внимание, что на балтийском острове Ругене в густом лесу есть заповедное озеро с чисто славянским названием Студенец. То есть, праславяне расселялись на большие пространства. Однако у этой географически протяжённой обширной исторической общности было некое ядро, срединная область с условным центром в районе среднего течения Днепра – там где была и развитая речная сеть, и богатые леса, лишь на юге переходящие в лесостепь и степь, где основное население составляли скотоводы-кочевники…

Есть русская пословица: «Где родился, там и пригодился»…

Те южные славяне, что ушли на Балканы – будущие болгары и сербы, ушли и от изначально славянского характера, хотя сохранили славянский язык.

Те западные славяне, что остались на месте, но соседствовали с Западной Европой – будущие поляки и чехи, вобрали в себя часть чуждых славянству германо-романских черт характера, хотя тоже сохранили славянский язык.

А русские славяне, занимавшие в славянской балтийско-днепровской общности срединное, «медианное» положение, никуда не уходили, чуждого влияния не испытывали, а тысячелетиями осваивали ту землю, на которой жили пра-пращуры… Потомки не уходили с земель предков под внешним давлением, а защищали их, и век за веком умирали там же, где родились, сохраняя тысячелетние традиции. Опять-таки, Гоголь, который умел мыслить не только образно, но и логически, отмечал, что то, что «славяне были слишком древни и коренной народ» доказывается и тем, что «не было слышно ничего» об их переселении, хотя славяне были издревле многочисленны… Гоголь пишет, что «готы, гунны, авары и все наводнявшие толпы исчезли, а земля осталась, вся покрытая славянскими племенами». Однако полностью это справедливо именно для восточных, прарусских славян – южные славяне мигрировали на Балканы, о чём как раз «слышно» было.

Показательная деталь – ни у южных, ни у западных славян летописи не отмечают традиций народного «веча» – они стали элементом общественного быта только у восточных, у русских славян. Поэтому будет ошибкой очень уж роднить русских с сербами и чехами – языки сходны, а цивилизационные основы – разные. Только русские славяне оказались подлинными наследниками праславян, только русские славяне – как славянская «медиана», продолжили ту историю славянства, которая не записана в летописях, а начиналась у костров палеолитических и неолитических стоянок.