Еретик

Опасения Безымянного не подтвердились. Коктейль получился вкусным, легким и ничуть не крепким. Как раз такой ему сейчас и требовался.

– Нравится? – спросил музыкоед.

– Еще бы, – промолвил Безымянный. – Как и все прочие.

– Подлизываешься?

– Не без этого. Хотя коктейли у тебя получаются и в самом деле великолепные.

После этого они обменялись всепонимающими взглядами и даже приятельски друг другу улыбнулись. Безымянный еще раз отхлебнул из стакана и посмотрел вверх, на тусклое светило, освещавшее принадлежащую музыкоеду ячейку словно лампочка ночника.

– Тебе никогда не хотелось его раскочегарить? – спросил Безымянный.

– Зачем? Настоящую музыку лучше поглощать именно при таком освещении. Слишком яркий свет ей только вредит. Понимаешь?

– Возможно, ты и прав. Возможно. Однако жить все время в сумерках я бы не смог.

– Именно поэтому тебе никогда не стать настоящим, квалифицированным музыкоедом. Поэтому лопай свой коктейль и выкладывай, за чем явился. Не бойся, песенка совсем легкая, в голову не ударит.

– А я и не боюсь, – проворчал Безымянный. – Просто хорошие вещи надо употреблять не торопясь. Это я уже усвоил на основе некоего опыта.

– Опыта... – фыркнул музыкоед. – Сколько ты на этом свете живешь?

– Конечно, с тобой мне не сравниться, но все-таки...

– Ничего, – меланхолично сказал музыкоед. – Чистые крохи на весах вечности. О каком опыте ты можешь заикаться, если я, помнящий времена, когда этот мир был еще молод, считаю себя зеленым щенком.

– Кстати, это совсем не мешает тебе кичиться своим древним возрастом и огромным опытом, – ехидно подсказал Безымянный.

– Было бы чем, – последовал меланхоличный ответ. – Было бы чем. Ничего в этом мире даром не дается. И опыт, наверное, требует самой дорогой платы. Возможно, более дорогой, чем того стоит.

– Какой же?

– Проживешь с мое – узнаешь, – ответил музыкоед.

Они помолчали несколько минут, потребовавшихся на то, чтобы Безымянный допил коктейль. Музыкоед же провел это время, вольготно откинувшись на спинку шезлонга, полузакрыв глаза, о чем-то размышляя. Возможно, он блуждал по стране воспоминаний, возможно, придумывал рецепт очередного музыкального блюда или же просто прикидывал, не раскочегарить ли слегка светило своей ячейки.

Наконец Безымянный поставил пустой стакан на столик и осторожно сказал:

– Если ты не против...

– Подожди... – Музыкоед слегка помахал рукой. – Подожди, сейчас начнется... Послушай...

И в самом деле началось.

Неподалеку, скорее всего в кроне ближайшего дерева, послышался нежный и трепетный звук. Безымянный не мог бы сказать, кто его издавал. По-видимому, певчая птица. Но какая? Впрочем, имело ли это какое-то значение?

Звук родился, сначала тихий, кажущийся иллюзией, миражем слуха, готовым вот-вот исчезнуть, раствориться навсегда, но быстро окреп, зазвучал громче, еще громче... А потом он вдруг оборвался, но только для того, чтобы не заслонять собой голоса, возникающие кронах других деревьев, дать им вырасти и окрепнуть. Пауза длилась недолго. Голос существа, породившего мелодию, послышался снова, соединился с мелодией, растворился в ней, стал ее частью, исчез.

Мелодия! Да, это была уже она. Настоящая мелодия, в создание которой включились, наверное, все населявшие эту ячейку живые существа. А их, судя по всему, было немало. И каждое обладало своим, неповторимым голосом. Теперь же с помощью какого-то волшебства эти голоса слились в единый, растворились в мелодии, утратили индивидуальность. В результате получилась, наверное, самая красивая, манящая, зовущая куда-то и навевающая легкую грусть, напоминающая о тщете всего сущего и одновременно дарующая силы продолжать и продолжать жить мелодия.

Она захватила Безымянного, пленила его разум, подчинила его себе, заставила на время забыть даже о том, ради чего он сюда пришел. И это было прекрасно. Забыть, забыться, полностью отдаться ощущениям, променять холодную, твердую рациональность на зыбкий, эфемерный и одновременно приносящий с собой забытое удовольствие ощущения радости бытия мир музыки.

На время. Совсем ненадолго. Музыка кончилась, и музыкоед спросил:

– Ну как, понравилось?

– Еще бы, – ответил Безымянный.

– Да, в этот раз получилось вполне пристойно. Можно сказать, очень неплохо. Лет через десять я доведу акустику своей ячейки до совершенства. К этому же времени наверняка закончу подгонку исполнителей... И вот тогда у меня должно получиться нечто и в самом деле замечательное.

– Наверняка, – сказал Безымянный. – А что потом?

– Ну-у-у... – засмеялся музыкоед. – Потом буду все это доводить до совершенства.

– А потом?

– Никакого потом. Если оно и есть, то очень-очень не скоро. Понимаешь, старик, в музыке совершенство является вещью недостижимой. И как всякая недостижимая вещь оно потребует бесконечного количества времени. Хотя... кто знает? Возможно, мне удастся его достичь. По крайней мере бесконечным количеством времени я обладаю. Поэтому... Почему бы не попытаться?

– А что будет, когда ты его все-таки достигнешь? – не унимался Безымянный.

Музыкоед хихикнул:

– Всякое совершенство – сиюминутно. Таким образом, если мне даже в каком-то очень-очень далеком будущем удастся его достигнуть, наверняка оно почти сразу же перестанет быть самим собой, и значит, появится возможность устроить за ним новую погоню.

Безымянный подумал, что, возможно, это и в самом деле достойная цель, на которую стоит угрохать бесконечное количество времени. Именно – возможно. Вот только ему сейчас не до подобных экспериментов. Хотя когда он получит свободу... Почему бы не подыскать себе похожее занятие? Конечно, оно не будет иметь к музыке никакого отношения, поскольку он в музыке не понимает ничего. Но сама идея достижения недостижимого... В ней есть нечто заманчивое, завораживающее.

– Еще? – спросил музыкоед, указывая на пустой стакан.

– Нет, пока не надо. Да и вообще, пора мне уходить. Это тебе, поскольку ты отошел от дел, можно разбрасываться временем налево и направо. А у меня очередное задание, и на него отведено совсем немного времени.

– Вот как, задание? – Музыкоед слегка приподнял правую бровь. – А ты, стало быть, явился ко мне за помощью? Ну, говори же, рассказывай.

– Слишком долго рассказывать. Да и не стоит тратить на это время. Лучше ответь мне на один вопрос.

– Если смогу.

– Ты – сможешь. Прежде чем уйти на покой, как рассказывают, ты был довольно лихим парнем и частенько за деньги обделывал разные щекотливые делишки для великих магов.

– Ну, все это происходило так давно, что быльем поросло, – промолвил музыкоед.

Безымянный заметил, как его глаза слегка сузились.

Ага стало быть, насторожился. Этого следовало ожидать. И пока это не опасно.

– Мне нужен всего лишь совет. Никто о том, что ты его мне дал, не узнает.

– Другими словами, – уточнил музыкоед, – ты нуждаешься в сведениях.

– Вот именно.

– И ты, конечно, понимаешь, что ничего в этом мире даром не дается?

– Безусловно. Сколько денег тебе нужно? Я попытаюсь достать необходимую сумму.

– Они мне не нужны. Сведения я, как правило, меняю только на сведения.

Безымянный снова взглянул на музыкоеда. Теперь рядом с ним сидел совсем другой человек. Торговаться, а тем более спорить с этим человеком не хотелось. И это было плохо, это не оставляло ему, Безымянному, никакого выбора. Ну что ж, значит, так должно быть.

– Согласен, – сказал Безымянный, – пусть будут сведения в обмен на сведения. Что ты желаешь знать?

– Сначала мне хотелось бы услышать поставивший тебя в тупик вопрос.

– Он достаточно прост: Каким образом можно определить, что перед тобой находится маг, если он не желает, чтобы ты это сделал?

Музыкоед присвистнул:

– Ничего себе! Значит, в этот раз ты охотишься на мага?

– Это те сведения, которые ты хотел получить в обмен на совет?

– Пока – нет.

– В таком случае имеет ли это большое значение? Музыкоед ухмыльнулся:

– А тебя не так-то легко заставить проговориться.

– Возможно. Ну, так как?

Музыкоед пожевал губами, подумал, потом спросил:

– А маг этот достаточно сильный?

– Почти великий. Если точнее, то он мог стать великим, но не захотел.

– Маг, не желающий стать великим? Любопытно. О таком я еще не слышал, – пробормотал музыкоед. – Хотя был один такой, но его навеки изгнали. Значит, появился еще один?

– Нет, это тот же. Он вернулся. Только как же с ответом на мой вопрос?

Музыкоед снова просвистел несколько тактов, потом покрутил ручку приемника и извлек из него спокойную, даже несколько меланхоличную мелодию. Осторожно откусив от нее кусок, он пожевал его и проглотил. Довольно кивнув, он отправил оставшуюся часть мелодии в рот и, вновь откинувшись на спинку шезлонга, закинул руки за голову.

– Ну же, – поторопил его Безымянный.

– Подожди, дай подумать, – ответил музыкоед. – Думаешь, так просто найти ответ на твой вопрос? Выпей лучше еще коктейля.

– Не сейчас. Может, после того, как выполню задание. На обратной дороге в замок Господина.

– В таком случае просто помолчи пару минут. Дай мне подумать.

– Хорошо, пусть будет так.

Безымянный потянулся и хрустнул пальцами.

Внимательно оглядев крону ближайшего дерева, он попытался прикинуть, кто в ней может прятаться. А если точнее, то кто в ней мог петь. Птица? Мелкий зверек? Дух этого самого дерева? Кто? Конечно, в данный момент это для него не имело большого значения... Хотя если это и в самом дух дерева, то кое-что в его планах придется сменить. Или... Да нет, откуда ему здесь взяться? Вот если бы музыкоед был магом...

И тут ему повезло.

Потратив на разглядывание дерева несколько минут, он вдруг увидел, как в его кроне на мгновение показалось некое существо. Показалось и тотчас исчезло. Безымянный не успел рассмотреть его так, чтобы точно определить, является оно зверем или же птицей. Но то, что никаким духом дерева оно не являлось, определить было просто. И если пело именно это существо...

Безымянный облегченно вздохнул.

И тут музыкоед сказал:

– Да уж, задачку ты мне задал.

– Неужели она оказалась тебе не по зубам? – удивился Безымянный.

– Да нет, ответ на нее существует. Правда, возможно, не совсем такой, какой тебе требуется.

– Ну, говори.

– Вероятностная волна.

– Как это?

– Да очень просто. Существует единственный действительно надежный способ определить, видишь ли ты мага. И без вероятностной волны тут не обойтись.

– Как это?

– Вероятностная волна на магов не действует. Но после того, как она проходит, все, на что она воздействовала, по инерции, в течение некоторого времени, слегка изменяют свою форму и цвет, словно мерцают. Заметил?

–Угу.

– Ну вот, а предметы, наделенные магией, и магические создания нет. Сами маги – тоже. Понимаешь?

– Значит, для того, чтобы обнаружить мага, мне нужно дождаться момента, когда пройдет очередная вероятностная волна?

– А что ты хотел? Если достаточно сильный маг действительно пожелает отвести кому-нибудь глаза, то он это сделает. И никакие иные средства, кроме магии здесь не помогут. А ты, насколько я понимаю, магией не владеешь.

– Почему? Господин вложил в меня некие магические свойства. И те же вероятностные волны на меня не действуют.

– Только-то... Сам ты не в силах сотворить даже простенького заклинания. Конечно, ты можешь изменять свое тело и еще способен на многое, но тягаться с магами тебе еще не приходилось. Не так ли?

– Так.

– Вот именно это я и имел в виду. Стало быть, единственной твоей надеждой является вероятностная волна.

– А если ее в ближайшее время не будет?

– Будет, – заверил музыкоед. – И достаточно скоро. Так что торопись.

– Откуда знаешь?

– От верблюда. Знаю, и все.

Безымянный вдруг осознал, что на самом деле за многие годы знакомства и, возможно, даже дружбы он так и не сумел узнать о музыкоеде более того, что тот сам позволил ему узнать. Конечно, если подумать, это не так уж и мало. Но все-таки было у него ощущение, что музыкоед что-то вроде айсберга. И все известные о нем сведения не более чем надводная его часть, а где-то там, в сизой, холодной воде, скрывается нечто более серьезное и скорее всего более опасное.

Плохо ли это было? Да, наверное, плохо. Особенно если учесть, что ему вот-вот предстоит совершить. Вот только он все равно сделает так, как задумал. Поскольку сейчас хороши все средства. Абсолютно все.

– Сколько у меня осталось времени?

– А это уже второй вопрос. Мы на него не договаривались.

Безымянный вздохнул.

Зануда.

Не знает или не хочет сказать. Не знает? Вряд ли. Скорее не хочет. Почему?

Зачем музыкоеду необходимо держать его в неведении о такой малости? Или для него это не малость? Вдруг он знает о вероятностных волнах нечто неизвестное большинству жителей этого мира? Что именно?

Впрочем, какое это сейчас имеет значение? Поможет ли ему это знание выполнить приказание Господина? Нет. Стало быть, сейчас не стоит даже о нем думать. Ну, не хочет музыкоед сказать, откуда знает, когда будет вероятностная волна, так это его полное право. И нечего забивать голову ненужными предположениями.

– Хорошо, в таком случае мне пора. Необходимый ответ я получил. Настало время действовать.

– Ты ничего не забыл?

– А что?

– Ну, мы вроде бы договаривались обменяться сведениями. Ты получил ответ на свой вопрос. Теперь моя очередь.

– Ну конечно, – сказал Безымянный. – Давай спрашивай.

Немного подумав, музыкоед вдруг хитро улыбнулся и сказал:

– Только не сейчас. Вот когда ты выполнишь свое задание, загляни ко мне на обратной дороге. Тут я тебе вопрос и задам. Согласен?

Безымянный кивнул.

Он прекрасно понимал, что вопрос, который задаст ему музыкоед, будет не чета тухлому вопросу о способах поимки магов. Нет, он будет хорошо продуманным и тщательно рассчитанным. И конечно, отвечая на него, придется рассказать почти все. Ему даже захотелось услышать этот вопрос прямо сейчас, для того чтобы оценить все его совершенство. И возможно, на него ответить, подробно и честно. Тем более что ничего этот ответ изменить уже не мог. Но правила игры надо было поддерживать.

Поэтому он еще раз кивнул и почти сокрушенно сказал:

– Подловил, да?

– А ты как думал? – задорно промолвил музыкоед. – Все-таки опыт – вещь великая и, наверное, единственная достойная штука, которую имеет смысл копить.

– Согласен. Я отвечу на твой вопрос, когда буду возвращаться. А сейчас мне нужно идти. Ты не ошибся насчет вероятностной волны?

– Иди, иди... Тебе пора.

Вот теперь действительно нужно было уходить.

Безымянный покинул шезлонг и, прежде чем уйти похлопал музыкоеда по плечу. И тот, конечно, довольно хихикнул, а потом сразу, без перехода стал серьезным, закрыл глаза, задумался.

Отойдя на несколько шагов, Безымянный оглянулся.

Черная точка, которую он оставил, хлопая музыкоеда по плечу, все еще была там. Крохотная, почти незаметная черная точка, которую он разглядел лишь благодаря своему острому, нечеловеческому зрению. Более того, она, кажется, успела где-то на толщину ногтя переместиться ближе к шее музыкоеда.Тот ее, конечно, не замечал. Да и не заметит, пока она не доползет, пока не коснется его шеи. А потом уже будет поздно что-то предпринимать, поскольку она начнет действовать. И случится это скорее всего минут через десять, как раз после того, как Безымянный покинет ячейку музыкоеда.

Приказ Господина был четок и прост. Любой, с кем он будет разговаривать, выйдя из дворца, способный пусть даже предположительно догадаться о цели полученного им задания, должен умереть.

И стало быть...

В другое время Безымянный наверняка сделал бы для музыкоеда исключение. В любое другое... Но только не сейчас, когда на кону стоит так много.

Что именно?

Свобода. Его свобода.

На этот раз туманная стена пахла свежей земляникой. Запах был самый разнастоящий и такой вкусный, что Даниилу даже захотелось остановиться, немного постоять, вдыхая этот запах, отложить воспоминания о нем в копилку своей памяти.

Только не сейчас. Потом, когда он сумеет вернуть себе свиток с именем. Сейчас он не сможет даже этого.

И все-же Даниил не удержался, улыбнулся. Все-таки здорово было вернуться в этот мир, избавиться от груза ответственности за кого-то, поделившегося с ним своим телом, тяжести страха, что его поступки приведут к гибели этого тела, ухудшат его положение после того, как случится очередной перенос. И не только это. Борьба с искушением махнуть рукой на судьбу того, в чьем теле он оказался, особенно если это тело не нравится, а иногда даже вызывает омерзение. И не только махнуть, а сделать самое простое, что возможно в этом случае, – добиться немедленного переноса очень простым и действенным способом.

Так ли трудно подняться на вершину какой-нибудь скалы и броситься с нее? Или же попытаться прищемить хвост двухголовому ядозубу? Или вызвать на бой парочку впавших в транс каркеозов в тот час, когда на небе всходит зеленая луна? К счастью, ему удалось ни разу не поддаться этому искушению. А теперь... Теперь он отвечает лишь за собственное тело и свою судьбу. И наверное, это здорово. Может быть, именно поэтому у него сейчас так легко на душе. Даже несмотря на то, что, вернувшись в свое тело, угодил в хорошо просчитанную и мастерски поставленную Магнусом ловушку, из которой еще придется искать выход.

Он снова глубоко вдохнул земляничный запах и блаженно улыбнулся. Да, все именно так. И может быть, променяв тяжесть ответственности за неведомых ему людей на интриги великих магов, он даже выиграл. Впрочем, это станет ясно через неделю. Или несколько раньше, если лазутчик, с которым он столкнулся возле замка Магнуса, все-таки принадлежал Алте. Главное – потом. Не сейчас. И стало быть, у него есть возможность постоять еще немного, поместить этот такой вкусный земляничный запах в свою память. На будущее. Если, конечно, ему удастся перехитрить сначала Алту, а потом Магнуса и тем самым отстоять право на собственное будущее. Причем, возможно, ему противостоят не только они.

Некое шестое чувство подсказывало Даниилу, что без еще одного игрока, до поры до времени скрывающегося в тени, никак не обойдется. Возможно, этих игроков даже несколько.

Ну да все это выяснится потом. А сейчас – запах.

Окружавший Даниила туман изменился, стал несколько плотнее. Запах земляники мгновенно исчез, оставив после себя лишь вкус сырого, почему-то слегка затхлого воздуха. Где-то совсем рядом послышался тоскливый, протяжный скрип, такой, какой обычно издают шарниры старой двери, когда она открывается. Скрип оборвался, и тотчас вслед за этим послышались тяжелые, неторопливые, приближающиеся шаги. Вот это Даниилу не понравилось уже совсем. Не было у него никакого желания встречаться нос к носу с этим обитателем тумана. Скорее всего ничем приятным такая встреча закончиться не могла. Хватит с него и гномика-соглядатая. И значит... Не пора ли двинуться дальше?

Так он и сделал. Благо до конца туманной стены оставалось совсем немного.

Даниил вышел из тумана, сделал пару шагов и остановился, оглядывая открывшийся перед ним кусок ячейки.

Ничего особенного.

Он находился на краю небольшого болотца. Совсем неподалеку от него тянулась полоса густого леса, сплошь состоящего из деревьев-выпивох, заслонявших весь дальнейший обзор. И это было вполне понятно. Деревья-выпивохи чаще всего встречаются рядом с болотами.

И конечно, надо было двинуться вперед, преодолеть отделявшее его от леса расстояние, продолжить свой путь. Тем более что его ботинки уже начали впитывать воду. Еще немного – и она попадет внутрь. А путешествовать с сырыми ногами – удовольствие ниже среднего.

Ботинки... Ну да, Магнус позаботился о том, чтобы на нем была удобная одежда и прочные ботинки, в которых при желании можно дойти хоть на край света. Но даже очень прочным ботинкам болотная вода не пойдет на пользу. Стало быть, надо немедленно выбираться из этого болотца. Даже при условии наличия в лесу каких-то неприятных сюрпризов.

Вперед!

Он осторожно сделал шаг и снова остановился. Под ногами чувствовалась более или менее твердая поверхность. И вроде бы до самого конца болотца можно было пройти, не опасаясь провалиться в топь. Даниил уже хотел так и сделать, как вдруг за спиной у него послышался тихий, шипящий звук.

Оглянувшись, маг увидел, как из туманной стены, медленно, словно преодолевая сопротивление невидимой преграды, высунулась рука, огромная, с длинными, смахивающими на когти ногтями. Тянулась эта рука, естественно, к нему, вот только двигалась так медленно, что ускользнуть от нее не составляло никакого труда.

Делая следующий шаг, Даниил покачал головой.

Hу это уже был и в самом деле перебор. Жители туманной стены не должны пытаться покинуть среду своего обитания. Этот, видимо, настолько оголодал, что потерял остатки разума.

Медленно, осторожно ставя ноги, он шел к краю болотца.

Болотная жижа неприятно хлюпала под ногами.

Слегка попахивало метаном. На расположенной неподалеку кочке рос куст нежалейки. Над россыпью мелких цветочков, венчавших его верхушку, кружилась зелененькая, длиннокрылая стрекулистка. Крылья ее работали так шустро, словно она пыталась сбить из воздуха коктейль.

Оказавшись на твердой земле, Даниил еще раз оглянулся.

Неведомый обитатель туманной стены, видимо, признал свое поражение. Рука медленно втягивалась в белое полотнище тумана.

Даниил снова покачал головой.

Совершенно глупая, бессмысленная попытка.

И все-таки забавно... Кем мы, жители обычного мира, представляемся обитателям туманных стен? Каким кажется им окружающий мир? Бесконечным переплетением коридоров, прорезанных в толще неблагоприятной для жизни среды?

Одно из деревьев-выпивох тяжело вздохнуло и хриплым голосом возвестило:

– Спокойно, я держу ситуацию под контролем.

– Если бы... – хмыкнул Даниил.

– Именно так, – заверило его дерево. – И учти, если ты намерен пустить здесь свои корни, придется платить вступительный взнос.

– Каким образом?

– Самым непосредственным. Ты должен вылить на корни всех ближайших соседей по порции живительной влаги.

– И какой же? Неужели тебе мало того, что ты получаешь из почвы?.

– Не той... совсем не той, а по-настоящему живительной. Ну как, дошло?

Даниил улыбнулся.

Все-таки приятно встретить нечто неизменное.

За время, пока его сознание странствовало по другим мирам, этот здорово изменился. Вероятностные волны сделали свое дело и породили множество неизвестных растений, а также животных. Те же представители фауны и флоры, которые казались ему знакомыми, вполне возможно, сохранив прежний внешний облик, изменились внутренне, приобрели какие-то дополнительные свойства, а может, что-то и утратили. За исключением деревьев-выпивох. Те остались неизменными.

– Эй, ты решился? – спросило дерево.

– Как-нибудь в другой раз, – сказал Даниил. – Думаю, вступить в ваше племя никогда не поздно.

– А ты знаешь, что вероятностные волны на нас не действуют?

– Знаю.

– И все равно не желаешь к нам присоединиться?

Даниил усмехнулся:

– Нет, не желаю.

– Значит, все, что они приносят с собой, тебе нравится?

– Я бы так не сказал.

– Тогда в чем же дело?

Даниил пожал плечами.

– Да не желаю я ни к кому присоединяться. Я сам по себе.

– Ага, значит, тебе все происходящее в этом мире нравится, – заявило дерево.

– Мне не нравится тратить время на пустопорожние разговоры, – промолвил Даниил. Он двинулся в глубь леса.

– Своим бездействием ты способствуешь хаосу, надвигающемуся на этот мир! – крикнуло ему вслед дерево.

Даниил даже не обернулся.

За свою долгую жизнь он слышал нечто подобное не раз. Всегда находится кто-то, заявляющий, будто мир летит в тартарары, будто жить стало гораздо хуже и не за горами темные годы. Потом, некоторое время спустя, это же самое заявляет кто-то другой. И опять мир стоит на грани катастрофы, и совершенно невозможно представить способы спасения. Но проходит время, и всеобщей гибели не происходит. Мир по-прежнему куда-то летит, мораль падает, жить невозможно, и черные тучи становятся все гуще. И вся эта история продолжается, продолжается и продолжается. Причем в то время, когда все эти пророки с ужасом вешают о близкой гибели всего живого, обычные люди живут себе своей простой, наполненной каждодневными проблемами жизнью и в ус не дуют.

А пророки вещают...

Да ну их! Надоело!

Он уходил в глубь леса, и дерево кричало ему вслед:

– И уже собирается бесчисленная рать, несущая гибель всему живому, а великий властелин восстал из места успокоения и готов возложить на этот мир могучую длань, ибо сошлись хороводы зловещих знаков, предвещающие бесчисленные беды! И зеленая вода вдруг стала твердой и образовала зловещие статуи! А подземный бабр вот-вот высунет наружу нос, для того чтобы в последний раз увидеть светило, прежде чем оно зайдет навсегда, тем самым...