В поисках Олеговой Руси

Предисловие

Государство Святослава Храброго

Эпоха походов Святослава и его отца Игоря, которого с полным основанием можно считать основателем новой династии Киевского государства, именуемой в историографии по традиции «Рюриковичами», было временем наивысшего военного могущества Киевской Руси. В этот период степи Восточной Европы и берега Черного моря не раз становились свидетелями военного искусства и силы русского оружия. Перед русскими дружинами пали Хазария и Болгария, склонились вольнолюбивые степняки печенеги и едва не рухнула наследница Великого Рима Византия, которую во многом спасло лишь случайное стечение обстоятельств и многовековой опыт выживания в самых трудных условиях. Остроту русских мечей ощутили мусульманские эмиры Закавказья, которые так и не смогли силой заставить русов уйти из захваченного ими города Бердаа, за них это сделала Природа. Сравнивая то немногое, что нам известно о делах несправедливо униженного летописцем Игоря Старого[1], можно утверждать, что его сын и наследник Святослав был продолжателем этих дел в той же степени, в какой Александр Великий являлся продолжателем дела своего отца Филиппа Македонского!

«В год 6477 (969). Сказал Святослав матери своей и боярам своим: «Не любо мне сидеть в Киеве, хочу жить в Переяславце на Дунае – ибо там середина земли моей, туда стекаются все блага: из Греческой земли – золото, паволоки, вина, различные плоды, из Чехии и из Венгрии серебро и кони, из Руси же меха и воск, мед и рабы». – Такие слова, позволю себе напомнить читателю, произнес выдающийся русский завоеватель в момент наивысшего военного могущества Русского государства. На протяжении нескольких сотен лет слова Святослава Храброго толковались с экономической точки зрения:

– из Венгрии и Чехии купцы привозили серебро и первоклассных коней;

– из Руси (Киевская Русь, уточняю, так как Русь в Европе была не одна) – меха, воск, мед и челядь (рабы и прислуга? воины-слуги?)

– из Византии (Греческая земля) – золото, драгоценные ткани (паволоки, шелка), фрукты и вина.

Лев Прозоров (ранее его мне такая точка зрения не попадалась) предложил посмотреть на эти слова с другой стороны – князь объявлял земли, с которых намеревался собирать ДАНЬ! Это вполне логично, так как и собственно Переяславец, помещаемый историками примерно в области устья Дуная, как показывают археологические и источниковедческие исследования, лишь к XII веку стал значительным торгово-экономическим центром[2]. В этот период армия Святослава, контролирующая Болгарию, воевала с Византией. Святослав и его окружение рассматривали все европейские области империи как потенциальную добычу. Русский государь, угрожая своему противнику Иоанну Цимисхию, недавно захватившему византийский престол, ясно высказал свою позицию – ромеям не место в Европе, они должны покинуть Балканы и довольствоваться Малой Азией. Проливы должны были стать границей Державы Святослава и Ромейской империи. Позднее эти планы ненадолго осуществили крестоносцы, завладев Константинополем, а имперская бюрократия утвердилась в Никее (Никейская империя).

Итак, как минимум два пункта из четырех, озвученных в Киеве Святославом, рассматривались как владения русов (фактические и потенциальные): собственно Русь и «земля Греческая». Кажется странным отсутствие в этом списке Хазарии, только что покоренной русами. Странно оно и с точки зрения военной гипотезы Прозорова, и с точки зрения классической торгово-экономической гипотезы. Объяснить это молчание помогает предположение, что Хазария в представлении русов того времени после завоевания входила в состав Руси. Сообщение ибн-Хаукаля о Волге как «реке Русов», к примеру, Прозоров истолковывает как указание на восточную границу Руси при Святославе, соответственно, более раннее упоминание Дона в роли «реки Русов» соответствует границе Руси и Хазарии при Олеге Вещем и Игоре! Тем же можно объяснить и отсутствие в списке Болгарии. Болгария могла восприниматься как часть Руси на тех же основаниях, что и Хазария. Либо она воспринималась как часть «земли Греческой»: такого мнения придерживались собственно греки, что естественно – Болгария для Византии всегда оставалась лишь провинцией Мезией, захваченной славянами и болгарами! Своего рода «северные территории» для современной Японии – Курильские острова и Сахалин, входящие в состав России. Но, вероятно, и среди самих болгар имели место быть подобные представления, только с обратным знаком, так как, к примеру, Симеон, великий царь Болгарии, в свое время стремился «воссоединить» два государства под одной короной – болгарской! Вообще же, в отношении представлений о греках – ромеях как азиатском народе, которому не место в Европе, Святослав был продолжателем идей болгарской знати. И Симеон, и его предшественники стремились полностью вытеснить ромеев за Проливы!

Любопытно, что в перечне потенциальных данников/ торговых партнеров (кому что нравится) отсутствуют другие славянские или германские государства, равно как и азиатские торговые партнеры Руси. Этот момент позволяет нам все же отклонить классическую гипотезу и остановиться на военной гипотезе Прозорова. К примеру, отсутствует в перечне «торговых партнеров» Польша.

В этот период происходит подъем княжества Полян на Висле, которое объединяет под своей властью ряд соседних княжений – Вислянское княжество (Краков), Силезию, Мазовию, Поморье. Уже в 963 году Мешко из рода Пястов (первый исторически засвидетельствованный правитель Польши) совершил поход против лютичей, стремясь подчинить поморские княжения, но потерпел поражение от немецких князей. Это привело к тому, что Мешко был вынужден заключить союз с императором Оттоном. В те же годы он сближается с Чехией, заключает брак с дочерью чешского князя Болеслава и принимает христианство римского обряда. Мешко упоминается как могущественный правитель в сообщении Ибрагима ибн Якуба в 960-х гг. Его личная дружина составляла 3000 воинов! Уже его сын и наследник Болеслав Храбрый вполне уверенно воевал против Германской империи, а также сумел на некоторое время взять под контроль Киев и отторгнуть ряд спорных территорий, при Владимире Святославиче отошедших к Руси! Мешко был современником Святослава, и в то время как последний уничтожает Хазарию, он обращает в христианство собственный народ, но русский государь даже не упоминает о могущественном славянском государстве! При этом у Татищева сохранилось известие, что одна из жен Святослава была дочерью польского князя Земомысла, отца Мешко! То есть контакты между двумя растущими славянскими державами были, и были они дружественными. При этом такое могущественное государство 960-х гг., как Чехия[3], и Венгрия – оплот воинственных степняков, разорявших Европу от стен Константинополя до Пиренеев, называются в числе данников Руси! Как это объяснить?

Источники, охватывающие правление Игоря и Святослава, рисующие картину прихода основателей Русского государства с севера, из Новгорода Великого, не помогают нам найти ответа на эту загадку, что в свою очередь позволяет усомниться в истинности всех летописных сведений о начале земли Русской (благо причин для этого и без того не мало!). Сомнения эти становятся еще более обоснованными ввиду множества противоречий, открывающихся вокруг проблемы географического и историко-политического понятия «Русская земля» в Поднепровье, так называемой «варяжской легенды» о начале этого государства и критики норманской теории, основанной на этой легенде. Эта справедливая критика заставляла ряд исследователей проблемы вовсе отказать «варяжской легенде» в праве на историческую действительность и объявить мифическим происхождение Игоря от Рюрика, варяжского князя, призванного на княжение словенами ильменскими и основавшего Новгородское государство. Скандинавская природа Рюрика и его варягов, постулируемая норманистами, совершенно не выдерживает критики, и можно считать доказанным тот факт, что «варяги» в узком значении этого термина – это балтийские славяне, если точнее – ободриты и вагры (на что прямо указывается в летописи: Варяжская земля помещена к западу от польского Поморья и к востоку от «Англянской земли» – южной Ютландии!). Особое внимание днепровской Русской земле и ее связям с Рюриком и варягами уделялось в советской историографии. Анализ разных летописных вариантов «Варяжской легенды» позволил отделить собственно начало Русской земли и призвание варягов в Новгород. С другой стороны, у нас нет никаких оснований отвергать историчность Рюрика и тот факт, что правители Киевской Руси именно его считали своим предком наряду с Игорем, первым представителем этой династии на киевском престоле. Таким образом, остается лишь дискутировать по поводу того, насколько справедливо представление о том, что Игорь приходился сыном Рюрику, и о ранней летописной хронологии, явно растягивающей жизнь первых представителей династии. Это весьма спорный момент, не слишком увязанный даже с противоречивой летописной хронологией, так как Рюрика Варяга уместно отождествить с «Рориком, королем вендов» Ксантенских анналов (упоминается под 845 годом), известном также мекленбургским генеалогическим преданиям как сын вагирского князя Годлава, казненного датчанами в 808 году. Следовательно, между Рюриком, действующим в первой половине IX века, и Игорем, в первой половине X века занявшим киевский престол, пропущено как минимум одно поколение. Можно предположить, что в генеалогическом предании, откуда летописцы черпали свою информацию, образ утерянного князя слился либо с образом самого Рюрика, либо с образом Игоря. Таким образом, имя его скорее всего было либо Рюрик (соответственно Рюрик Второй), либо Игорь (Игорь Первый), что и способствовало слиянию образов в эпосе.

Однако если происхождение киевской династии от варяжского князя IX века не вызывает сомнения, то утверждение, что название этого государства произошло от «варягов-руси», прибывших вместе с Рюриком в Ладогу и Новгород, что и утверждается в древнейшей нашей летописи, крайне сомнительно. В наиболее архаичных списках летописи русь и варяги четко разделены и противопоставлены друг другу, более того, русь называется в числе племен, приглашавших Рюрика на княжение! Есть в летописи и оговорка, что пришельцы с севера только придя в Киев получают имя русь. Характерно, что собственно новгородские источники не знают «варягов-руси» и перечня других «варяжских народов», приведенного в ПВЛ: свеев – шведов, урман – норвежцев, готов – готландцев, англян – датчан и англов[4]. Для новгородцев, потомков варягов, это конкретный народ, проживающий в Южной Прибалтике, с которым Новгородское государство всегда поддерживало отношения, торговые и политические, вплоть до XIV века, когда «варягов» в источниках сменяют «немцы». Знает отдельный народ варягов и ПВЛ, обрисовавшая границы проживания этого народа.

Исследования выдающегося специалиста в области летописания Шахматова позволили ему сделать два основополагающих вывода:

1. «Варяжская легенда» являлась поздней вставкой в летописное предание о начале Русской земли.

2. Имена главных героев этого сказания Игоря, потомка варяжских князей, и его воспитателя Олега Вещего, который в ПВЛ выступает как первый русский князь в Киеве и вообще основатель государства «Русская земля» в Поднепровье, были искусственно присоединены друг к другу летописцем!

Опираясь на эти выводы, мы можем смело отринуть «Варяжскую легенду», как семейное предание Рюриковичей, рассказывающее о происхождении этого княжеского клана и их появлении в Восточной Европе, сосредоточившись на проблеме появления русов в Поднепровье. Очевидно, что появление это связано непосредственно с деятельностью Олега Вещего, равно как и то обстоятельство, что после его смерти престол перешел к Игорю. Причину смены династии, по которой престол получил именно варяг Игорь, я также постараюсь объяснить в данном исследовании.

Ввиду искусственности «Варяжской легенды» в предании о начале земли Русской под сомнение ставится и маршрут движения русов в Поднепровье с севера через Новгородскую землю. В связи с этим особую важность приобретают претензии Святослава на придунайские области Болгарии, Венгрии и Чехии, а также многочисленные летописные и эпические предания, подтверждающие теснейшие связи русов именно с этим регионом, подкрепленные к тому же археологическим материалом! На основании всего изложенного мы можем задаться вопросом, насколько исторично указание на то, что Олег Вещий и его русь пришли, как и Игорь, из Новгорода Великого? Нельзя ли в летописи обнаружить следы другого маршрута их движения? Наконец, отвечая на поставленные вопросы, я попытаюсь объяснить, как произошло слияние преданий о переселении русов на Киевщину под предводительством Вещего Олега и о призвании варяжских князей и создании Новгородского княжества на севере. Особую важность приобретает также вопрос существования в IX веке государства «Русский каганат», известного германским и арабским источникам, но игнорируемого сторонниками летописной версии создания Киевской Руси.[5] В свою очередь, прославившееся в Европе и на Востоке государство уместно связывать с русами, терроризировавшими побережье Черного моря и водившими от его берегов торговые караваны до Багдада, о которых нам сообщают византийские хронисты, патриарх Фотий, арабский географ Хордадбег и жития византийских святых. Между тем все эти известия рассматриваются, как правило, независимо от истории создания Киевской Руси, как нечто совершенно иное, лишь случайно носящее тоже имя. Исключение составляет, пожалуй, академик В. В. Седов, продолжатель идей Б. А. Рыбакова, прямо отождествлявший «Русский каганат» и летописную «Русскую землю» в Поднепровье, которую, по его мнению, завоевали варяги.

Часть I

Загадки летописания